– Куда! – гаркнул Макс что есть мочи через весь луг. – Гречку! Не тронь, млять, гречку! Положи взад!!!

Поварята мигом отложили пакет и спрятали руки за спину – так страшен им показался вопль обычно флегматичного Максима. Молодняк вокруг заржал по-жеребячьи.

– Гречка! – выкрикнул кто-то. – Макс Гречка!!

С этого дня кличка к Максу приклеилась намертво.

***

– Ну что, клоуны, доигрались? – Юрий Владимирович расхаживал перед неровным строем молодежи вдоль насыпи.

Скудный завтрак закончился, и молодняк вытолкали наружу, выстроив в несколько шеренг перед вагонами. Юные пассажиры косились на орущего Юрия и отворачивались, втихомолку похохатывая над бодрым стариканом. Все уже знали о пистолете за поясом неистового деда и потому особо не борзели. Старались не ржать в голос. А то мало ли что. Поедет крышняк на новом месте у Юрия свет Владимировича…

Старорежимные прихваты главдедов – так прозвали инициативных старичков —забавляли молодняк. А вот сами старики, замерев за спиной Юрия, хмурились. Лишь один Семен Михайлович лучился неизменной улыбкой Будды.

– Чего руки назад спрятал? – остановился дядя Юра напротив бледного зашуганного паренька. – Любитель в заднице поковыряться? Заднеприводный?

Макс поморщился. Армейский юмор он никогда не любил. Однако остальным шутка понравилась. Вокруг заржали.

Смущенный паренек мигом вытащил руки из-за спины и сложил перед собой, прикрыв пах.

– Куда? – заорал дядя Юра. – За член решил подержаться? Чешется? Как в анекдоте: у сынульки писенька – а лечить будем триппер?

Под гогот окружающих парень задергался словно припадочный, и командир сжалился над неумехой.

– Руки по швам!! – гаркнул Юрий Владимирович. Подобие строя вяло зашевелилось, выпрямляя спины.

Юрий уже сто раз пожалел, что по старой памяти затеял построение, но не сдавать же назад? Показывать слабину перед шакальем нельзя… Да и когда еще собирать всех, как не с утреца, после завтрака? Жрать-то всем хочется… Кроме татуированных: эти натаскали в свой вагон быстрой еды и выпивки. Гудели полночи. В логово расписных Юрий Владимирович ворвался, словно во вражеский блиндаж. Разбудил недоделанных воплем «рота, подъем!», подергал пару упрямых недоносков за ноги, заставляя подняться. Теперь те щурились похмельными рожами на солнце и с ненавистью зыркали на неугомонного деда.

«Это тебе не пионеры, мать их… И ведь не понимают, что подохнут здесь без нас, сосунки».

– Смир-р-рнна-а! – с первобытной яростью заорал Юрий Владимирович.

Молодежь притихла и подобралась.

– Одного из вас, недоумков, уже не хватает. Лежит на кроватке, стонет, пить просит, – Юрий Владимирович качнул головой в сторону вагона. – Ссыт, срет под себя… Спасибо Лидии Петровне, присматривает за болезным… А все почему? – вновь обвел строй дядя Юра. – Потому что он, долбоеб, полез в дикую природу со своим айфоном наперевес…

– И вы все долбоебы! – крикнул Юрий Владимирович.

Макс глянул на татуированного Славика. Тот стоял с кислым лицом и помалкивал, отбывая номер. Остальные соседи спрятались за спины впередистоящих и уставились в телефоны.

«Не разрядились еще».

– Лидия Петровна, добрый человек, присматривает за болезным. Почему не вы, молодые? Почему никто из вас не старается стать полезным, помочь обществу? – гремел Юрий. – Почему??

Один из парнишек толкнул соседа плечом и сунул ему под нос дисплей смартфона.

– Потому что вы все дерьмо! – раздался жаркий шепот позади, и Макс вздрогнул. Уши стоящих впереди поднялись торчком.

– Мы дерьмо!! – донесся ответ справа, и пареньки хрюкнули от еле сдерживаемого восторга.

– Дерьмо должно говорить громче! – послышалось слева, и молодняк задергался, давясь смехом.

Строй зашевелился, проснулся.

– Вот дикий прапор дает! – подытожил один из приближенных Славика.

«Дикий Прапор – а вот и кликуха Юрию Владимировичу подъехала. Не только мне, Гречке, значит, с погонялом ходить».

– Слово предоставляется Семену Михайловичу. В отличие от вас, балбесов, он уже принес немало пользы для нашего общего дела.

– Спасибо, Юра, – неловко кашлянул дедок, выходя вперед и с улыбкой оглядывая молодежь.

– Согласно проведенному недавно опросу всех оставшихся в поезде пассажиров, мы имеем следующую картину…

– Блин, он же старый, как дерьмо мамонта…

– Типун на язык. Накаркаешь. Ты буйволобизонов видел? Единорога? Тут и мамонты могут быть…

– Ага, и дерьмо мамонта, значит, тоже…

– А нам только мамонтов не хватает для полного счастья!

– Не, но он реально старый!..

– Ага, Мафусаил…

– Мафу… Чего?

– Это из Библии…

– Мафф…

– Точняк, он же на шоколадный маффин похож – такой же маленький, коричневый и со складками…

– Старина Маф!

Семен Михайлович, не ведая, что на старости лет обзавелся новым именем, продолжал знакомить оболтусов с результатами недавнего анкетирования.

– Итого, значит, шестьдесят пять душ. Младшему – четырнадцать лет… – старик улыбнулся конопатому Болеку и вновь кашлянул. – Ну а старшему, значится, восемьдесят один.

Восемьдесят один год! Вот это да! В глубине строя восторженно засвистели, рядом попытались аплодировать, но нарушителям спокойствия мигом напихали под ребра, и те заткнулись.

– Что касается профессионального состава… то тут наблюдается явный перекос в сторону, так сказать, сферы информационных технологий. Преобладающее большинство, – старик прищурился, – обозначились как ай-ти специалисты: программисты, таргетологи, разработчики, стримеры, блогеры, геймеры, – старик склонился над текстом, внимательно читая малознакомые термины.

– Мер-чан-дай-зер, – нараспев, словно заклинание, произнес он.

Молодняк зашевелился, перекидываясь шуточками. Юрий Владимирович мечтал об огнемете и кусал губы, в тысячный раз матеря себя за то, что затеял все это.

– Короче, дрочилы! – припечатал он. – Спасибо, Семен Михайлович, мы вас поняли. Итак, главное: шестьдесят пять рыл. И всем нужно питаться, по три раза в день. А с провизией у нас негусто. Услышали, котики? Жрать скоро будет нечего! Слово имеет ответственный по кухне Владимир Сергеевич.

Зыркая исподлобья и сопя под нос, Сергеич вышел вперед. Фингал под его глазом быстротечно миновал фиолетовую стадию и неприметно желтел на скуле.

– Слонопотам, – вновь заволновались самые беспокойные.

– Ага. Там, – подхватили слева.

– Старый Там.

– Толстый Там.

– Угу. Два другана: Маф и Там, – развеселились справа.

– Ага, старички-разбойники…

– Толстый Там в босоножках.

– В сандаликах…

Макс посмотрел на больные одутловатые ноги Сергеича и стоптанные кожаные сандалии. Ему вдруг захотелось отыскать весельчака и врезать ему по морде.

– Скоропортящиеся продукты, почитай, подъели. Есть еще кое-какой запасец сухого барахла… Лапшичка, пюре – попробую растянуть на пару обеденных похлебок. Аккумуляторы поездные еще пофурычат – в морозильнике кое-какие полуфабрикаты для ресторана лежат. Сготовим, – Сергеич обвел неунывающий глупый молодняк тяжелым взглядом и припечатал. – А потом все. Так что жратвы у нас дня на три. Максимум четыре. Потом баста.

– Я же говорил, – опять раздался шепот. – Пока бизоны рядом крутились – надо было охоту замутить. Щас бы мясо жрали и не парились…

– … Максим! – услышал окончание фразы Макс и встряхнулся. Огляделся, вышел из строя и встал на место Сергеича.

– Гречка… Гречка… Макс Гречка… – раздалось кругом.

– Разговорчики в строю!

– Итак, – Макс открыто улыбнулся. – Про гречку… – Молодняк ожидаемо расхохотался и Максим дал время подняться оживлению и схлынуть. – Вот тут у нас по незнанию едва не отправили в котел зеленую гречку. А это, между прочим, первостатейный посадочный материал. Времени у нас на изучение местной флоры покамест нет. Будем сажать свое, дабы было что жевать зимой.

Слова о зиме встревожили юнцов. Так надолго вперед они не заглядывали. Будет день и будет пища…

– Да, булки, к сожалению, как в известном мультике, на деревьях не растут. Чтобы не помереть раньше времени от голодухи, придется изрядно потрудиться. Спешу обрадовать, наши помощники под руководством Вячеслава отыскали обнадеживающий запас пшеницы, киноа, чечевицы и маша. Это нынче самые модные в ЗОЖ семена для проращивания. Сразу скажу, со многими из них я не знаком, но … дорогу осилит идущий. Кроме того, у нас с Лидией Петровной есть еще кое-какой полезный семенной фонд. Будем сажать!

Макс вспомнил о найденных под древом местных семенах, которые он уже замочил для посадки, но про них рассказывать не стал.

– Сейчас Юрий Владимирович распределит всех на работы, – поднялся легкий гул. – Со своей стороны предлагаю осмотреть подвагонное пространство и технический вагон на предмет лопат… Должно же быть что-то: лед скалывать, уголь подносить. Прошу выделить мне отряд … не знаю, человек пятнадцать, на завтра.

Дядя Юра кивнул.

– А пока я забираю у вас лучшую половину, – Макс улыбнулся бабулькам, которые толпились у открытой двери. После короткого совещания один из вагонов решили превратить в оранжерею. С бешеным энтузиазмом бабульки во главе с Лидией Петровной вызвались взять эту работу на себя.

– Итак, прекрасные дамы, – начал Макс, едва они оказались внутри. Десять разновозрастных старушек внимательно смотрели на Максима. – Наверняка у многих из вас были дачи, есть опыт выращивания рассады, пикировки и так далее.

– Есть, есть, как не быть… Чай, в России живем… – зашумели бабульки. – Ну, то есть, жили.

– Отлично. Итак, первое. Нам сейчас жутко будет не хватать привычных нам материалов – полиэтилена для парников, стаканчиков для рассады, стимуляторов роста и подкормок. Поэтому… придется порыться в помойках.

– Чего? – фыркнула одна из бабулек, ярко крашенная в рыжий цвет.

Макс напоказ шумно вздохнул.

– Я ж нарочно именно вас собрал, к Вам обратился. А не к этим, – Макс ткнул пальцем в окно. – Уж Вы-то знаете, как жизнь устроена… У нас теперь мусора долго не будет. Нам сейчас все эти упаковки из-под сока, все пластиковые емкости, бутылки-канистры, весь картон, все пакеты прозрачные – всё в дело пойдет. Если мы тут надолго застряли – не один год послужит.

Старушки прониклись.

– Тогда нужно складирование организовать. И учет, – влезла невысокая плотная розовощекая бабка. – Я могу. Меня Дарьей звать.

– Отлично, Дарья. Будете завскладом, – обрадовался Макс.

Здоровая инициатива – это то, что нужно. Максим глянул в окно. Юрий Владимирович, вооружив и возглавив отряд молодежи спиннингами и удочками, отправлялся к реке.

Миша со своими мужиками, набрав юных помощников и нагрузив их инструментами, направлялись строить нужник. Татуированные, для вида потолкавшись под вагонами и кинув на траву пару найденных лопат, убрались к себе – досыпать.

«Ну, хоть лопаты нашли, долдоны расписные. Будет чем землю для рассады набирать».

– Следующее, – продолжил Максим. – Про гречку и семена вы уже слышали. Немного картошки нашли, будем сажать глазками. У Лидии Петровны и у меня есть небольшой запас огородных культур… Но я не зря завел разговор про помойку… Огрызки яблок, косточки персиков, абрикосов. Перезрелые помидоры. Я уже Сергеевичу обсказал: даже из консервированных компотов семечки чтоб не выбрасывал. Знаю, что вишня, например, отлично прорастает…

– Ага, и слива из варенья растет! – подала голос одна из слушательниц.

– Я читала, даже семечки маринованных помидор прорастают! – поддержали ее.

– Ну вот видите, вы и лучше меня всё знаете… – улыбнулся Макс. – И понимаете, как для нас все это важно. А уж если вы найдете оливки с косточками, пусть даже в банке… И у нас получится вырастить деревце … На оливковом масле вся античная цивилизация выросла! Я тогда всех расцелую! – глаза у Макса мечтательно затуманились. Вдруг рыжая крашеная бабулька игриво шлепнула его по заду. Макс подпрыгнул от неожиданности.

– А точно расцелуешь? А то только языком горазды… – старушки дружно рассмеялись, подбираясь к Максу, и он позорно ретировался.

Максим выскочил в тамбур и выбрался из вагона. Солнышко уже начинало припекать, обещая погожий весенний денек.

«Поздновато рыболовы собрались. На рассвете нужно, по утренней зорьке», – подходя к желтеющей полоске берега, чистой от кустарника, размышлял Макс. Земляне впереди не торопились приступать к ловле: столпившись, молодняк крутил головами и рассматривал нечто на стремнине, невидимой Максу из-за деревьев. Гомон поднялся такой… Какая уж тут рыбалка!?

Вдруг Макс увидел, как Юрий Владимирович приподнял свитер и одним движением выхватил пистолет. Горе-рыбаки кругом тотчас смолкли. Макс понесся вперед по лугу, глядя, как дядя Юра входит в реку, вытянув вперед руку с пистолетом.