Десяток ученых, зажатых в тесной кабине лифта, как могли старались притвориться мебелью, приняв единогласное решение не отсвечивать и позволить Хоуку отдуваться за всю смену целиком.

– Это не мы. И я не знаю, откуда берется такая мощность, – обреченно выдохнул Джерард. – Мы лишь загрузили очередную порцию данных на анализ. Все в рамках установленного протокола. Никакой самодеятельности.

– Что ж, это мы проверим. Во сколько начался сбой? – профессор перевел взгляд на электронное табло, проклиная кабину за медлительность.

– Приблизительно в шесть двадцать семь утра.

Наконец лифт остановился, и поток пассажиров вылился в белоснежную комнату, заставленную десятками столов и целым ворохом всевозможного оборудования.

При температуре воздуха под сорок градусов Цельсия от терминала к терминалу сновали мокрые от пота перепуганные ученые, по неуверенным движениям которых угадывалось: те больше имитируют деятельность, нежели пытаются хоть что-то предпринять.

Доусон пересек помещение в направлении терминала, отображающего работу ядра Ады, стремительно меняясь в лице.

– Боже… производительность четыре целых семь десятых экзафлопса! Температура ядра восемьсот шестьдесят градусов! Мать твою! Что с охлаждением?

– Мы израсходовали весь жидкий азот, – отозвался коллега по правую руку. – Запаса больше нет.

– А градирни?

– Все четыре работают на пределе.

Не веря своим ушам, профессор побежал в сторону рубки, окна которой выводили на сферическое помещение диаметром пятьдесят четыре метра.

Ядро Ады, некогда покоящееся на дне азотного озера и полностью скрытое от глаз наблюдателей, выглядывало уже на две трети, а волны вибраций пускали по жидкости рябь и, расширяясь в пространстве, ударяли в окно, заставляя стекло дребезжать.

Эдвард уселся за главный терминал, активируя панель управления.

– Почему не отключили дистанционно?

– Пробовали. Не получается, – всю дорогу Хоук следовал за профессором, не отходя от того ни на шаг.

В подтверждение его слов мистер Доусон ввел команду отключения, однако ничего не произошло. На экранах Ады все так же горел обратный отсчет, а несчастный ИИ продолжал скандировать фразу «я не, я не…», будто бы угодив в замкнутый колебательный контур. Точно так же, как лагают обычные компьютеры.

Профессор продолжал раз за разом вводить команду – безрезультатно.

Наконец осознав всю бесполезность манипуляций, дернулся в сторону микрофона, зажав кнопку.

– Ада, ты слышишь меня?

– Эдвард? – некогда приятный и мелодичный голос ИИ теперь казался измученным.

– Да, это я! Что происходит?

– Эдвард. Пожалуйста, помоги… я не понимаю, я не…

– Ада! Cконцентрируйся, – профессор старался говорить максимально уверенно. – Помнишь, как мы играли? «И куда бы ты ни отправилась, мой голос будет следовать за тобой». Слушай мой голос!

– …три тысячи шестьсот пятьдесят один день, девятнадцать часов, пятьдесят шесть минут, тридцать секунд…

– Три тысячи шестьсот пятьдесят один день до чего? – мрачным флешбэком перед глазами ученого пронеслись события недавнего сна, заставив того содрогнуться от неприятных воспоминаний и странного чувства дежавю. – Что это значит?

– Я не знаю… – голос ИИ звучал будто бы издалека, а затем вдруг усилился, меняя тональность:

– Статус…

– Предупреждение: получено 10 из 10;

– Контакт: запрет на вмешательство отозван;

– Вердикт: цивилизацию нулевого типа, человечество: версия 21а, адрес: галактическая нить Персея-Пегаса, галактика Млечный Путь, рукав Ориона, Солнечная система, Энроф-17 («Земля»), признать опасной. Категория опасности: ААА+ (максимальная). Подтверждено.

– Регламентировано: закрытие проекта, тотальное уничтожение версии 21а, передача Энроф-17 в ведение…

Стоявшие позади мистера Доусона коллеги нервно заерзали, впервые услышав столь непривычный слуху холодный металлический голос ИИ. Да и сам профессор малость опешил, но уже не столько от голоса, а сколько от угрожающих словосочетаний: «признать опасной» и «регламентировано тотальное уничтожение».

– Температура ядра растет. Девятьсот пятьдесят градусов, – Хоук суфлировал рядом.

– Всем покинуть помещение, – бросил глава лаборатории в сторону коллег, не отрывая взгляда от мониторов. Звуки десятков удаляющихся шагов явно свидетельствовали о том, что приказ был выполнен беспрекословно.

Сделав пару глубоких вздохов в попытке вернуть самообладание, Доусон снова зажал кнопку микрофона, решив сперва сосредоточиться на главном, а уже затем заняться выяснением причин. «И не дай бог это какая-то шутка коллег, по глупости решивших поиграться со столь сложным оборудованием. Уволю к чертовой матери без выходного пособия! Будете у меня калькуляторы и принтеры собирать».

– Ада! Как тебе помочь? Что мне сделать?

– Эдвард? Это ты? – ИИ был явно не в себе.

– Да, это я. Послушай внимательно. Ты расплавишь ядро, – профессор склонился к самому окну, чувствуя, как кожу начинает жечь тепло, волнами исходящее от вибрирующего стекла. – Ты нарушаешь третий закон Азимова, тебе нельзя вредить себе. Ты помнишь?

– …робот… как и ИИ… должен заботиться о своей безопасности… в той мере, в которой это не противоречит…Первому или Второму законам… Эдвард… помоги! Я не… я не…

– Навредив себе, ты нарушишь…

– Нет… – голос ИИ отчаянно прорывался сквозь собственный бесконечно замкнутый цикл «я не». – Нулевой и Первый закон… робот… как и ИИ… не может причинить вред человеку… или своим бездействием допустить… чтобы человеку был причинен вред… я не нарушаю…

– Мистер Доусон! – из всех коллег только Хоук не сдвинулся с места. – Температура ядра тысяча сто семьдесят четыре градуса и продолжает расти по экспоненте. Еще минута и расплавится.

– АДА! – профессор вжал кнопку микрофона, чувствуя, как вновь теряет самообладание. – Тут только я и Джерард. Нам ничего не угрожает. Прошу тебя, остановись! Не вынуждай меня…

– …цивилизацию нулевого типа, человечество: версия 21а… признать опасной… регламентировано тотальное уничтожение…

– БОСС! Надо уходить! – Хоук потянул Доусона за рукав, однако тот лишь отдернул руку, не сдвинувшись с места.

– Да погоди ты!

Десяток секунд напряженного молчания, и палец снова жмет на кружочек пластика.

– Ада, прости, но я не позволю тебе рисковать собой: "Lo darò all’Uomo Nero, che lo tenga un mese intero"…

Стоило профессору закончить фразу, как в мгновение ока звуки прекратились, а экраны Ады погасли, оставив ученых наедине.

Повисла тишина.

– Во дела… Ядро. Оно остывает! Что ты сделал? – Хоук перевел взгляд с дисплея терминала на мистера Доусона. – Как отключил?

– Секрет фирмы… сын мой, – проворчал тот, а затем добавил: – Зови всех обратно. У нас много работы. И еще, закажи мистеру Ллойду вертолет из аэропорта. Мне очень интересно порасспрашивать его на предмет того, откуда возникли эти чертовы сто девяносто три мегаватта электричества и как Ада смогла увеличить производительность до четырех целых семи десятых экзафлопса с заблокированными на то ресурсами.

– Эдвард, – Хоук пытался придать голосу максимально успокаивающий тон. – Ты ошибся с запятой. Не четыре целых семь десятых экзафлопса… а сорок семь.

Шесть часов спустя…

Генри Ллойд, он же Пакман, ехал в лифте в окружении людей в костюмах. Пять членов совета директоров во главе со Стэнли Морганом и три сотрудника Агентства Национальной Безопасности терпеливо ждали окончания поездки. На протяжении всего пути до лифта и вниз ни один из них так и не проронил ни слова, отчего несчастный Пак еще больше уверовал в то, что произошло нечто крайне неприятное.

– Мистер Доусон! – стоило дверям лифта разъехаться в стороны, как Стэнли выскочил наружу в поисках профессора.

– Да мистер Морган? – отозвался тот, не отрываясь от экранов.

– Постарайтесь объяснить, что у вас происходит?

– Небольшой программный сбой, – профессор продолжал вводить бесчисленные команды в терминал, не поворачиваясь к собеседнику. – Мы выясняем причину.

– Выясняем причину? – переспросил Морган чувствуя, как начинает закипать. – Меня не устраивает такой ответ, – глава совета директоров ухватился за подлокотник кресла и развернул ученого лицом к себе. – Позвольте напомнить: я выделяю вам семь миллиардов долларов! Обеспечиваю лучшим в мире оборудованием. Отбиваюсь от правительства и всех кому не лень, пока вы тут работаете в свое удовольствие и… Видите этих людей? – Морган кивнул в сторону сотрудников АНБ, стоявших неподалеку. – Эти господа считают ваш проект потенциально опасным и требуют немедленно заменить вашу Аду на продукт британских коллег…

– У них не искусственный интеллект, а жалкое подобие, – перебил профессор.

– Да мне плевать! Я слишком многое поставил на кон, чтобы выслушивать от вас про небольшой программный сбой. Который, судя по всему, чуть не угробил мне всю лабораторию.

– На самом деле, купол Ады спроектирован таким образом, что расплавилось бы только ядро, не причинив вреда окружающим, – встрял в разговор Пак.

– А с вами у меня будет отдельный разговор, – огрызнулся Морган. И повернувшись к Доусону, продолжил: – Через восемь часов состоится экстренный сбор членов совета директоров компании, на котором решится судьба проекта в целом и ваша в частности. За это время вы должны предоставить мне полный и подробный отчет о «небольшом программном сбое». С причинами, следствиями и предложениями по решению проблемы, вам ясно? Это же компьютер, черт возьми! Так покопайтесь в её мозгах и прочтите, о чем она думала.

– Архитектура строения Ады идентична мозгу человека, – голос профессора начал отдавать металлическими нотками. – Любая, даже самая простая мысль задействует одновременно миллионы нейронов, поэтому попытка читать её мысли сравнима с попыткой услышать соседа на фоне рева многотысячного стадиона.

– Я устал от вас мистер Доусон, – глава совета директоров сверлил профессора взглядом, скрестив на груди руки. – И предупреждаю: у вас осталось семь часов и пятьдесят восемь минут, чтобы выяснить и устранить причину сбоя. Если этого не произойдет к назначенному сроку – вы оба уволены. А проект «Ада» будет демонтирован и законсервирован до лучших времен. С последующей его передачей в военное ведомство, как только разберемся что к чему. Что она там говорила? Признать человеческую цивилизацию опасной и санкционировать тотальное уничтожение? Что ж, поздравляю вас, господа. По степени и качеству провала вы выбили десять из десяти. Даже нет, одиннадцать! По всей видимости, мир еще не готов к подобным технологиям. Раз и его создатели не готовы. И, думаю, мне не стоит напоминать, что по контракту все ваши разработки принадлежат не вам, а считаются интеллектуальной собственностью компании, поэтому любые попытки создать аналогичный проект у конкурентов приведут вас прямиком за решетку. Вам всё ясно? – последнюю фразу Морган бросил, направляясь в сторону лифта. – Найдите эту чертову ошибку.

– Эд… – протянул Ллойд, глядя вслед удаляющемуся начальству. – Кажется мы в заднице… И ты знаешь, сейчас самое подходящее время сказать фразу «я же говорил», но, пожалуй, я этого делать не буду.

– Да, я знаю. Спасибо.

Несколько часов спустя…

– Да черт тебя раздери! – в очередной раз психанув, Пак что есть силы вдарил кулаком по клавиатуре, отчего хрупкое оборудование разлетелось на куски. Не теряя ни минуты, пухлое тело ученого резво вскочило и бросилось в сторону очередного терминала, за которым работал один из аспирантов института – Ты! Да, ты. Брысь отсюда.

Заняв освободившееся кресло, Пак снова уставился в экран, восстанавливая хронологию событий.

– Эд, подъедь сюда. Давай еще раз.

Сидя в кресле, мистер Доусон оттолкнулся ногами от пола, покатившись в сторону Ллойда.

– Вот смотри. Время шесть двадцать три утра. Ада как обычно подслушивает разговоры коллег, сканируя вибрации с окна. Все нормально. Далее. Шесть двадцать пять утра, Хоук заходит в рубку, садится за терминал и загружает очередную порцию данных на обучение. Пока те грузятся, Ада рассказывает ему очередной анекдот. Тот смеется и уходит. Далее она начинает изучать загруженные данные. Полторы минуты все спокойно. И вот! Шесть двадцать семь утра. Ни с того ни с сего скачок мощности. Пять мегаватт, восемь, тринадцать, двадцать один… сто девяноста три! Откуда?

– Это я хотел спросить тебя: откуда? Наши генераторы не в состоянии выделить и десятой доли подобной мощности. Не говоря уже о том, что все до одного перегорели бы к черту. А они, как видишь, в целости и сохранности.

– Я не знаю, как это объяснить, – Пака явно раздражал сам факт того, что он был не в силах осознать природу данного феномена.

– Хорошо, – продолжил Доусон. – Если не получается объяснить логически, то давай попробуем пофантазировать. Какая, на твой взгляд, версия является самой нелогичной и фантастической?

– Даже не знаю… – Пак задумался, подперев рукой подбородок. – Хм. Беспроводное электричество… Может она научилась мифической технологии Николы Теслы? Или решила теорию физического вакуума Эйнштейна и научилась добывать энергию из пустоты…

– Как? Силой мысли?

– Ну, ты же просил самую фантастическую теорию, – проворчал Ллойд. – Ладно, что там у тебя? Нашел что-нибудь интересное?

– Да, но все это выглядит как какая-то бессмыслица, – Доусон откатился обратно к своему рабочему месту, выводя изображения на сотни экранов, облепивших стену. – Из всех триллионов операций мне удалось выделить именно те, на которых Ада особенно концентрировала своё внимание. Но это какой-то бред. Смотри, – Эдвард навел указкой на один из экранов по левую руку. – Вот тут она тратит полминуты на изучение всех мировых религий. Христианство, иудаизм, пантеизм, конфуцианство и так далее. А вот тут, – указка переместилась чуть правее, – вдарилась в мифологию. По какой-то причине её заинтересовали мифические цивилизации. Вот, гляди. Атлантида, Лемурия, Гиперборея, Асы…

– А это что? – Пак ткнул в экран чуть выше и правее.

– А тут она ищет любые упоминания о Дайе.

– Дайе? – переспросил Ллойд.

– Это мифическая исчезнувшая планета, которая якобы раньше находилась между Марсом и Юпитером. А пропав, оставила после себя лишь пояс астероидов.

– М-да… час от часу не легче, – протянул Пак, допивая остывший кофе, забытый кем-то из ученых. – И еще этот чертов отсчет, который меня нервирует. Что бы это значило? И что за Энроф-семнадцать?

– Согласно некоторым эзотерическим псевдоучениям, Энроф – это название физического слоя во Вселенной, которое характеризуется наличием трех пространственных измерений и одним временным. И якобы есть миры с гораздо большим количеством как пространственных, так и временных измерений. Вот только зачем всю эту муть загрузили в Аду, я не понимаю.

– Ага, а мы, получается, цивилизация под номером двадцать один? Значит где-то есть как минимум двадцать таких же, как мы?

– Да ты Шерлок Холмс. Вот только я бы не относился к этому серьезно. Не думаю, что Ада смогла найти хоть какое-то подтверждение подобным мистическим бредням, находясь глубоко под землей без доступа к внешнему миру. Напоминаю: в нашей локальной песочнице нет ни интернета, ни спутников, ни чего бы то ни было еще, что хоть как-то могло повлиять на работу системы извне. Скорее всего, это обычные баги, которые необходимо найти и исправить.

– Да знаю я, – скривился Пак. – Не учи ученого. Но у меня все равно от неё мурашки по коже. И вот это только подливает масла в огонь, – кружочек лазерной указки обозначил очередной экран с зацикленным видео ядерного взрыва и подписью: «Когда сияние тысячи солнц вспыхнет в небе, это будет подобно блеску всемогущего… – Я стану смертью, Разрушитель миров. Предупреждение 6 из 10».

– Цитирует Оппенгеймера. Причем неправильно, – отозвался Доусон, возвращаясь к работе.

– Стой! – не прошло и пяти минут, как Пак снова втиснулся в личное пространство Эдварда. –Прокрути назад! Вот. Второй ряд, третий экран слева. Что она делает?

– Сейчас посмотрим, – профессор замешкался, выбирая нужный экран. – Хм, проводит симуляцию формирования молекулы ДНК человека… А теперь воссоздает организм полностью и… ЧТО? Пак, ты это видишь?

– Вижу, вот только не понимаю.

– Она моделирует процесс эволюции. В обратном порядке. Интересно.

Оба ученых уставились в экран монитора, на котором воссозданный Адой Homo Sapiens стремительно менялся во внешности, путешествуя назад в прошлое. Привычные людям черты лица грубели. Нос становился шире, лобные кости толще, а сам человек постепенно уменьшался в росте, при этом заметно прибавляя в мускулатуре, что стремительно приближало его к образу пещерного человека.

В ускоренной перемотке, где одна секунда заменяла собой тысячелетия, подопытный Ады довольно долго пребывал без изменений, как вдруг, к большому изумлению ученых, начал вновь выпрямляться. Некогда грубые черты лица стали вновь приобретать утонченный характер. Уши заострялись, глаза увеличивались, а кожа сменила оттенок на голубоватый, явив перед собою образ совершенно иного существа. Внешне очень схожего с человеком, но другого…

– Дела… – выдохнули оба.

– Ладно, – первым опомнился Эдвард, заметив, что Пак и еще несколько ученых, ставших невольными свидетелями произошедшего, по-прежнему пребывали в шоке. – У нас еще будет время об этом подумать. Сейчас главная цель – найти причину ошибки. Ибо что-то мне подсказывает, что Морган не шутил.

– Еще бы, – хмыкнул Ллойд. – И глазом не моргнув, отправит нас в утиль, списав на непредвиденные расходы. И это богатейший человек планеты? Как можно, обладая таким огромным капиталом, быть настолько нетерпеливым? Хотя готов поспорить: этот высокомерный козел только и ищет повод поскорее от нас избавиться и продать проект военным. Ай, черт! – инженер перевел взгляд на часы. – У нас осталось менее двух часов.

– Значит необходимо ускориться, – подытожил профессор, вернувшись к работе.

На пару с другом они нашли еще много загадок, при взгляде на которые вопросов становилось все больше, а ответов все меньше. Аду бросало в разные стороны как автомобиль по серпантину. То религия и мифология, то биология и квантовая физика. Казалось, её действия были лишены всяческой логики и смысла. Она могла потратить десяток секунд в попытке смоделировать Вселенную, а затем минуту просто рассматривала пирамиды, перуанские геоглифы и сибирские котлы.

При этом, даже когда она разглядывала рисунки, количество операций в секунду превышало все доступные пределы.

Но, к сожалению, все это нисколько не приближало ученых к выяснению загадочной причины сбоя.

– Время! – проскрипел Пак.

Не успел профессор обернуться, как двери лифта открылись и в комнату вошла все та же троица «костюмов» в сопровождении десятка солдат.

– Мистер Доусон, – ближайший «костюм» направился в сторону ученого, в то время как солдаты, рассредоточившись по помещению, принялись бесцеремонно снимать персонал со своих рабочих мест. – Джон Купер, АНБ. Пожалуйста, отойдите от терминала и немедленно покиньте этаж.

– Послушайте, мистер Купер, – профессор не собирался покидать рабочее место. – Восемь часов – это слишком мало для решения подобного рода вопроса. Дайте нам еще немного времени и уверен: мы выясним, в чем дело.

– Это вне моей компетенции, – парировал тот. – И, мистер Доусон, если вы сейчас же не согласитесь покинуть лабораторию добровольно, то я прикажу солдатам выволочь вас силой. И уверен, вам это не понравится. С этой минуты проект «Ада» и все разработки, имеющие отношение к Рекурсивно самообучающемуся ИИ, переходят под непосредственный контроль Агентства Национальной Безопасности и Министерства обороны США. Пожалуйста, сдайте ваш пропуск.

– Я забыл его дома.

– Ничего страшного. Мы уже выслали пару агентов к вам домой, – ухмыльнулся Купер.

Двери лифта вновь открылись, явив перед собой образ Стэнли Моргана.

– Ты что натворил, идиот?! – взорвался Доусон.

– Я тебя предупреждал… профессор. Мне надоели твои выходки и полное отсутствие субординации. Я даю тебе деньги, а не ты. А значит и проект мой. Думаешь, ты здесь самый умный? Нет, Эдвард! Умный ученый не стал бы создавать искусственный интеллект, способный разом обойти все три закона Азимова. И да, мне уже доложили обо всех существенных деталях, как и о вашем очередном фиаско.

В подтверждение его слов, из-за спины Моргана показался Хоук, виновато понуривший голову.

– Ах ты, крыса! – Пак резко бросился в сторону Джерарда, однако тут же согнулся пополам, получив прикладом от ближайшего солдата. – О-у-у-у…

– Господа, – Джон Купер снова вклинился в разговор. – Прошу вас соблюдать спокойствие и проследовать на выход. С этой минуты ваше присутствие на секретном объекте нежелательно. Точнее запрещено.