– Удачи, – кивнул я и побежал по параллельной улице, где стоял мой дом, а дядя стал спускаться к пляжу.

За последние семь дней мы проделали титаническую работу, но все же дом приобрел полностью жилой вид, появилось еще пять новеньких раскладушек, постельное белье мы привезли из Киева. Но все равно частично пришлось докупать. Также снова нанятый плотник-столяр сбил еще мебели, да и до сих пор продолжал работать по заказу. Более того, бабушка Серафима была большой любительницей бани – приняв душ, она категорически пожелала баню. Пришлось снова нанимать бригаду дядьки Анвара. Баня нам встала в двести сорок шесть рублей вместе с работой. Но новенький сруб уже блестел в углу участка рядом с навесом, где лежали купленные дрова. Сейчас дядя Рома заканчивал приводить ее в надлежащий вид. Еще вчера, когда рабочие сдали постройку, мы ее испробовали, всем понравилось, особенно парная. Однако дядя Рома, как профессиональный строитель, продолжил работу. Он вырезал лобзиком красивые наличники для окон и дверного проема, собирался так же украсить и окна дома. Было видно, что он истосковался по работе, вот и творил между отдыхом, купанием и сном.

Вся бюрократия тоже была выполнена, теперь бабушка и тетя Роза были прописаны в моем доме. Скоро почтальон будет приносить пенсию, так что все нормализуется. Я после покупки примуса и других опасных предметов застраховал дом на кругленькую сумму в Госстрахе. Не забыли мы забрать груз, прибывший товарняком. Там все бабушкины вещевые накопления, включая два сундука. Их тоже доставили на место. Часть вещей ушла в сарай, остальное честно заняло свое место в доме и на стенках. Было много фотографий семьи в рамках. Вешал их, кстати, я.

У семьи Сашкиных, то есть у дяди Ромы Сашкина, заканчивался отпуск, и они уже купили билеты, собираясь завтра отправляться на поезде домой. У нас тоже подходило время, но я решил задержаться еще на сутки, уж больно сестренки были в восторге от моря, да и Толик с Олегом там пропадали целые дни.

В общем, когда все было готово – только баня еще строилась, – мы отправили домой телеграмму о готовности принимать охочих до моря отпускников. А что? До окончания бархатного сезона еще месяц, пусть отдыхают. Место есть.

Вот вчера вечером и прибыла первая партия из семьи Рузевых, то есть дяди Якова, его жены и двух их детей. Старшая, Ланна, была моей сверстницей. Младшая дочка Оля – на год старше моих сестренок. С ними прибыла тетя Маша, дочка тети Розы, с маленьким сыном. Она решила отдохнуть и узнать, как устроилась мама. Жаль, ее муж, Кирилл, работник прокуратуры, не смог приехать – работал. Семейству Рузевых была выделена веранда, нас с Амрамом переселили к пацанам в сад, благо раскладушек теперь хватало (сестренки и другие девчата сразу отбили у нас палатку и спали в основном в ней). Ну, а тетя Маша на время отдыха поселилась в комнату к своей маме.

По сообщению от моей мамы, в течение недели должны прибыть еще отдыхающие. Но это уже будет без нас, к этому времени мы вернемся в Киев.

Если кто-то думает, что я был недоволен тем, что мой дом, можно сказать мое убежище, превратилось в санаторий для родственников, которые тратились только на поездку туда – обратно, на сувениры да на «стол», то он ошибается. Наоборот, я был доволен этой ситуацией. Не надо беспокоиться, что с домом что-то случится, за ним есть, кому присмотреть. Да и родственникам угодил, да еще как угодил! В общем, спасение моей жизни того стоило. Пусть отдыхают. Я не жлоб и могу быть благодарным.

Повернув на соседнюю улицу, я на следующем перекрестке свернул к дому, пробегая по склону вниз, мимо нависающих над узкой, мощенной старой брусчаткой улицей, ветвями фруктовых деревьев и виноградников. Улица была не ровной, а в виде зигзага, поэтому забор с калиткой и воротами открылись передо мной за сто пятьдесят метров. При приближении к дому, до которого оставалось метров сто, я увидел стоявший у калитки новенький «газик». Стоял он задом, являя мне запасное колесо на боку, но и за сто метров я определил, что машина принадлежит милиции. Это было легко: цвет, видневшаяся полоса на борту, да и редкая для них люстра-колпак на крыше никуда не девалась. Я остановился, разглядывая машину и улицу. Однако десяток отдыхающих, что поднимались или, наоборот, спускались к пляжу, вели себя как обычно, без особого интереса поглядывая на стоявшую машину.

Вытянув руки, я сделал десяток приседаний, уравнивая дыхание, после чего продолжил бег к дому, размышляя на бегу.

«Машина явно к нам, стоит точно у калитки, и появилась она тут только что, иначе дядя Яков упомянул бы о ней. Да и я слышал звук двигателя, когда бежал по параллельной улице. Интересно, что им надо?»

Подбежав ближе, я заглянул в салон и увидел водителя-сержанта, который оторвался от чтения газеты и с интересом посмотрел на меня. Сержант был мне знаком, я видел его в райотделе милиции. Значит, Анискины были местные. Ладно, нечего тянуть.

Проигнорировав калитку и не обращая на зрителей внимания, я проделал трюк в стиле Джеки Чана, то есть после короткого разбега оттолкнулся ногами от столбушки забора и, не касаясь руками верха, перелетел через него, сделав два горизонтальных оборота вокруг своей оси, и мягко приземлился на ноги, не помяв цветов и никого не зашибив. После чего трусцой, нанося руками удары воображаемому противнику, направился к кабинке душевой. Во время прыжка и бега я успел осмотреть двор и определил, что гостей было четверо. Один – хорошо знакомый мне наш участковый, старший лейтенант Митрохин, еще один – в форме офицера, и двое в штатском. Все они сидели за столом в саду, рядом суетилась тетя Роза, расставляя стаканы и вазочки с вареньем и печеньем.

Мое появление не осталось незамеченным, и если родственники к моим цирковым кульбитам привыкли и особого интереса не проявили, то гости оторвались от чая и с недоумением наблюдали за мной. Подбежав к ведру с ледяной водой, которую должен был по моей просьбе налить дядя Рома, скинул кеды, схватил ведро за дужку и дно и опрокинул на себя, зарычав от восторга.

Мокрая одежда липла к телу, и вода ручьем стекала с меня, однако я, спокойно отряхнувшись, по тропинке направился к гостям. Пришло время узнать причину их появления в моих пенатах.

Стянув с веревки, где сушилось белье, вафельное полотенце, я вытер руки и лицо и повесил его на шею.

– Добрый день, – первым поздоровался я и тут же спросил: – Какими судьбами в наших краях?

– Полковник Левин, московское управление уголовного розыска, – пожав мне руку, представился один из штатских, с густыми русыми волосами без единого следа седины, а ведь полковнику явно было больше пятидесяти.

– Попрошу предъявить документы. Верить взрослым на слово меня мама разучила… Представитель легендарного МУРа? – удивился я, изучив удостоверение, и тут же спросил, чувствуя, как неприятно засосало под ложечкой: – Неужто я что-то натворил в Москве?

«Как вычислили? Я ведь сработал чисто? Нашли рюкзак с реквизитом и связали нас? Да нет, вряд ли. Слишком мало времени прошло».

Однако полковник, к моему удивлению, покачал головой.

– Дело не в тебе… Ничего, что я на ты?

– Нормально, – кивнул я.

– Мы прибыли по другому делу… Познакомьтесь – это ростовский следователь Пантелеймон Вяткин, – представил другого штатского полковник.

– Капитан Русаков, старший участковый, – протянул руку следующий гость – тот, что был в форме. Митрохин просто молча пожал руку. Нам представляться нужды не было. Его явно взяли в роли статиста. Наверняка местным ментам было известно, что мы достаточно хорошо общаемся с участковым. Судя по нервозности Митрохина, так это и было.

– Присаживайтесь, – указал я на лавки и сам занял место за столом, подтянув к себе блюдечко со стаканом и наливая кипяток из самовара. – Гадать, почему вы прибыли по мою душу, можно много и долго, но если предположить с учетом дедукции, что у вас что-то происходит в Ростове-на-Дону или его окрестностях, то, скорее всего, я окажусь прав. Только вот не понимаю, зачем я вам, – слукавил я.

Все молчали, поэтому полковник взял слово. Отодвинув пустой граненый стакан, полковник сказал:

– Думаю, не стоит ходить вокруг да около. У нас есть к тебе несколько вопросов, и если потребуется, то и просьба помочь.

Местные офицеры милиции явно не знали, почему прибыли гости из Москвы и Ростова, поэтому удивленно подняли брови. Полковник, заметив это, повернулся и попросил их оставить нас наедине.

Кроме нас во дворе были тетя Роза с дочкой, они стирали в тазиках у сарая, да дядя Рома, который продолжал возиться с баней. В это время послышался рев мотоциклетного мотора и через открытую калитку во двор вкатился Амрам со связкой банок краски, привязанных сзади к сиденью. Он занимался покраской железной крыши бани в такой же зеленый цвет, что и у дома, видимо, краска у него закончилась, и Амрам ездил пополнять запасы на нашем дежурном транспортном средстве.

Больше никого во дворе не было… хотя вру. В тени груши покачивалась в кресле-качалке, купленной тетей Розой на базаре, прабабушка Серафима. Я ее не сразу заметил, хорошо замаскировалась, да еще пледом ноги обернула.

Как только оба офицера отошли к бане, разглядывая работу моих родственников, полковник спросил:

– Ты в курсе о ростовских погибших?

– Да, читал в сводках, – кивнул я.

– После того как ты раскрыл двух нелюдей здесь и в Москве, Пантелеймон решил проверить все убийства в области, и понял, что там действует один человек. Почерк схож.

– Это я и так знаю. Сообразил, изучая сводки, – перебил я полковника. – Вы мне только объясните, как вы на меня вышли? В Москве ладно, я там засветился, с вашими возможностями выйти на меня не трудно. Но в Сочи-то как?! Я тут краем поработал, тоже неофициально.

– Ты тело девочки у экспертов осматривал? – спросил полковник.

– Ну да.

– Это были наши эксперты. Ваши их тогда просто использовали в своих целях. Старший судмедэксперт – мой хороший знакомый. Не раз раньше работали вместе.

– Хм, тогда ясно… Ладно, ситуация мне понятна, только вот от меня вам что надо?

– Помощи. За столь короткое время раскрыть двух нелюдей, которые довольно качественно скрывались – это хоть что-то да стоит. Группа следователей из Москвы, куда входил и я, уже работали в окрестностях Ростова, но несмотря на то, что были арестованы и осуждены шесть человек, убийства продолжаются. Почерк один. Он словно издевается над нами.

– Вы забыли добавить, что один из осужденных по приговору суда был расстрелян. Причем безвинно, – хмуро сказал я.

– Да прекрати, был бы невиновным – не признался бы, – поморщился полковник.

Я с изумлением посмотрел на него. Он что, идиот?

– Спорим, если мы останемся один на один, вы через двадцать минут сознаетесь в любом преступлении? Выбивать признание и действительно расследовать – это разные вещи. В первом случае действительно проще, потом повышение звания, премии да благодарности, а то, что по этапу ушел невиновный, так это лес рубят – щепки летят, да?

– Да прекрати, у нас таких следователей мало, – попытался остановить меня полковник, чувствуя, что я завожусь.

– Да что вы говорите?! Да один только легендарный белорусский следователь Жавнерович по-другому и не работает. Семьдесят процентов его дел сфабрикованы. Это как по-вашему?! Да его самого к стенке ставить надо, а лучше отдать на расправу народу, а то ваши же его пощадят и отправят на почетную пенсию. Специалист по стопроцентным раскрытиям… ага, как же! Мразь он, по-другому и не скажешь!

Честно говоря, я не помнил точно, когда «прославился» этот Жавнерович, но то, что он сейчас работает, был уверен на сто процентов.

– Я насчет этого не в курсе, – сказал полковник, посмотрев на постриженного следователя, который меня очень внимательно слушал. – Разберемся.

– С такими следователями вы долго разбираться будете… Ладно, что вы от меня хотите? – повторил я, немного успокоившись. Все это было для вида, я держал свои эмоции в кулаке, и вспышка гнева была наигранна.

– Нужно найти его. Приехали мы неофициально, хотя министр в курсе.

– Помочь? – я задумчиво откинулся на спинку лавки, рассматривая собеседников. – А как? У меня через три дня начинаются уроки. Я школьник, если вы не в курсе.

– В курсе, – как я и ожидал, ответил полковник. Наверняка собрали информацию обо мне. – Напишем справку, так что ничего страшного – наверстаешь. Ты ведь круглый отличник?

– Да.

– Теперь вопрос стоит только в том, чтобы узнать суть твоей помощи. Как ты думаешь искать преступника?

– Да найти его не трудно, он городской… – задумчиво сказал я и, поймав удивленные взгляды следователя и опера МУРа, хмыкнул. – Сводки читать надо. Работает он только в области, где живет – не гадит. Сколько на нем жертв?

– Пока примерно около двадцати, – ответил следователь. – И то это не точно.

– Да, их уже не меньше пятидесяти, если точно. Как настроение жителей области?

– Зло-испуганное. Требуют найти убийцу. Уже прошел слух, что действует один человек. Был митинг у здания обкома партии.

– Это хорошо. Значит, так, помогать я вам согласен. Думаю, на поимку уйдет вряд ли больше недели…

– Одной недели?! – удивленно, даже со злостью переспросил полковник. – Да мы его два года ловим!

– Я не Жавнерович. Работаю за совесть, а не за славу и благодарности. Недели мне хватит. Теперь не перебивайте. Возвращайтесь в Ростов и через своих людей пустите слух, что на поимку отправлен лучший сыщик Союза по приказу самого Генсека. А я за это время вернусь в Киев, мне брата и сестер отвезти надо, разберусь с делами и первым же самолетом вылетаю в Ростов. Думаю, к этому времени слухи обрастут множеством дополнительных подробностей. Нужно будет их подогревать, чем больше нелепостей в слухах, тем лучше.

– Хочешь заставить его нервничать? – задумался полковник.

Я посмотрел на него и твердо сказал:

– Да.

– Ясно. Хорошая идея.

– Это еще не все. Из Москвы действительно должен прилететь человек, который и будет изображать их себя того самого следователя. Пусть изучает уголовные дела и бродит с задумчивым видом. Найдете такого артиста?

– Сделаем.

– А я поселюсь в частном доме, вы, товарищ Вяткин, предоставите мне материалы на изучение. Если понадобится – организуете встречу с работавшими по этому делу оперативниками. В общем, мне нужно два дня на изучение – хочу найти закономерность. Обычно такие упыри имеют свой почерк – собирать трофеи с жертв, например, но бывают и исключения. Там посмотрим. Думаю, дней за пять смогу вычислить, кого искать. Дальше уже вы сами раскрутите это дело, напоминаю, что я там нигде не должен фигурировать. Мое начальство крайне отрицательно относится к подобным делам.

– Хорошо, – кивнул полковник, и они стали собираться.

– Что думаешь? – спросил полковник, как только они вышли со двора и пешком направились вниз по улице. Местный участковый, отпущенный по своим делам, уже ушел, а машина с капитаном медленно двигалась за ними.

– Раскусил он нас, причем сразу, – ответил тот, что представлялся следователем. Хотя в принципе, это он и был. – Зачем ты только министра вплел.

Было видно, что собеседники если не хорошие друзья, то приятели точно, и в разговоре позволяли себе много вольностей.

– Да к слову пришлось, увидел мальчишку, решил показать, как это дело важно для нашего государства. Как его только в комитет взяли?

– На этом он нас и раскусил. А с комитетом вообще темная история, не нужно туда лезть.

– Это точно.

В действительности же никакой министр МООП, естественно, о своеволии сотрудников правопорядка ничего не знал. Однако и ругать сотрудников, пошедших на должностное преступление, сообщив постороннему о жертвах в Ростовской области, не стоило, так как они действительно болели за это дело.

– Мне он показался вполне адекватным. Вопросы задавал нужные, однако вот его поведение… – задумался следователь.

– Ты что, не понял? Играл, грубовато немного, я сперва тоже не сразу сообразил, но играл. Непростой паренек.

– Да, теперь все сходится… Хотя если вспомнить, кто его дед, все встает на свои места. Соколов думать умеет.

– Он с ним не общается, мне так агентура сообщила.

– Надеюсь, твои источники оказались правы и парень уникум.

– Старшина, которого задействовал парень в Москве, мой двоюродный брат. Ему, кстати, за это дело младшего лейтенанта дали и представили к ордену Красной Звезды. Когда отмечали, братишка и проговорился, а дальше я из него все и вытянул. Потом начал пробивать по базам, выяснилось, что он и в Сочи засветился в рапорте судмедэксперта. Сложить два и два было не трудно, я курировал работу по брянскому маньяку, что в Сочи задержали… Может, искупаемся?

– Почему нет? До вылета еще три часа. Машину отпускаем?

– Да, на попутке доберемся, пусть только вещи до камеры хранения в аэропорту добросят.

«До чего же их припекло. Совсем работать не умеют, за последнее хватаются», – сердито подумал я, когда звук мотора уехавшего «газика» стих. К этому времени мы обговорили детали и расстались. Полковник и следователь ушли явно ободренные, а я вот не сказать, что был доволен. Разбалуешь их, так будут постоянно просить, дойдет и до того, что буду бабушек переводить через дорогу. Сядут на шею и ноги свесят.

«Ладно, хоть с этим делом проблем нет, так как я знаю истинного маньяка. Интересно, что бы сказали полковник и следователь, если бы узнали, что маньяк – работник обкома, отвечающий за комсомольское направление? И что именно он вышел к разъяренной толпе во время несанкционированного митинга и пообещал найти убийцу?!» – насмешливо подумал я и отодвинулся, не мешая женщинам накрывать на стол. Подошло время обеда.

– Что случилось? – спросила тетя Роза, ставя передо мной тарелку с окрошкой и заметив мой задумчивый вид. Ну, или намекая на гостей.

– Кажется, я переиграл в школьника. Да и Жавнеровича зря помянул. Кто его знает, где он сейчас, – буркнул я себе под нос, после чего встряхнулся и улыбнулся, беря ложку: – Да черт с ними, теть Роз, все нормально.

Следующие два дня я отдавался отдыху, сидя на море до вечера. Если есть возможность, почему бы не воспользоваться ею, к тому же почему-то отдыхать мне не наскучило. В общем, к вечеру двадцать девятого августа мы садились в поезд Сочи – Киев. Билеты были заранее куплены Амрамом. Он оставался еще на недельку, благо свободен был до середины сентября. Работал Амрам водителем на грузовой машине в заготконторе и отпуск себе выбил без проблем.

Ни сестренки, ни Толик не были в восторге от того, что мы отбывали домой, пришлось иронично пообещать им, что все следующее лето они проведут тут. Детишки не сообразили, что правнуков и правнучек у прабабушки Серафимы много, и наверняка все родственники отправят к бабушке на море своих детей на все лето. Хотя вряд ли это расстроит Толика или сестренок, наверняка еще наоборот обрадует. Не одним отдыхать, есть, с кем побегать и покупаться.

Тот же Толик только благодаря Олегу научился ездить на мотоцикле. Для гонок времени маловато, но он уже уверенно держался в седле. Да и сестричкам это пошло на пользу, так как они за время отдыха умудрились научиться плавать. Правда, по-собачьи и метра на три, но ведь научились же.

Сама поездка прошла как-то незаметно. Я покормил детей, потом уложил их спать и также прикорнул. Проснулся от стука проводницы в дверь с сообщением, что поезд через двадцать минут подойдет к вокзалу Киева. Вот и весь путь.

Дальше умывание недовольных сестер, Толик с таким же видом сходил сам, быстрый завтрак и еще в утренней темноте высадка на перрон. Там нас уже встречали, хотя я и просил этого не делать. Не маленькие, сами доберемся до дома.