Город я совсем не знал, попросту никогда в нем не был, и ориентироваться, тем более в сумерках, оказалось очень сложно, а очень хотелось отдохнуть и высушиться. И когда я заметил детский сад, долго не раздумывал – быстро осмотрев заднюю дверь и не обнаружив сигнализации (то ли не увидел из-за своего роста, то ли её просто не было), с трудом вскрыл замок. Проникнув внутрь, разулся, поскольку на ботинки налипло много грязи, и, шлепая по полу мокрыми носками, на ощупь двинулся вглубь здания.

Спокойное место для себя я нашел на третьем этаже, в спальне одной из старших групп. Отыскав ведро, выжал мокрую одежду и применил дедовский способ. Аккуратно расстелив её на одной кровати, накрыл одеялом с соседней, уложив поверх получившегося «бутерброда» матрац. Постелив на него простыню и взяв подушку, заметил слабый свет, чиркнувший по окну.

Взобравшись на подоконник, увидел на улице человека в дождевике и с фонариком в руке. Человек вдруг протянул руку ладонью вверх, после чего снял капюшон. Только тут я заметил, что дождик закончился. Скорее всего, это был сторож. Мазнув фонариком по окнам, что заставило меня отшатнуться, он подошел к парадному входу, задержался на несколько секунд и двинулся дальше, скрывшись за углом.

Проводив сторожа подозрительным взглядом, я подошел к двери и заблокировал ее стулом. Так, на всякий случай. После чего пошел отмывать ботинки в туалет, через полчаса кровать без скрипа приняла мое уставшее тело.

Казалось, только закрыл глаза, а уже солнышко слепит сквозь стекло. Перевернувшись на другой бок, я сладко зевнул и потянулся. Вот как попал в это тело, так вставать утром не просто неохота, а прямо-таки невмоготу. Взяв часы со стоящей рядом тумбочки, посмотрел на время, и тут же вырвалось:

– Блин, пять утра же всего!

Встав и еще раз сладко зевнув, с недовольным выражением лица направился в туалет. Теперь понял точно, что не люблю ранних подъёмов. В свое время я вставал поздно, привык. После водных процедур вернулся в спальню и стал делать уже привычный разминочный комплекс. Сегодня мышцы почти не болели, только когда начал отжиматься на кулаках, стало покалывать в трицепсах. Через час после разминки мокрый как мышь вернулся в туалет и помылся над раковиной, вытершись висящими на крючках полотенцами. Все-таки удобно, даже раковины под мой рост. Насвистывая бодрую мелодию из репертуара Татьяны Булановой, вернулся в комнату.

Приведя спальню в порядок, оделся в высохшую одежду, собрал выложенные для просушки вещи во всё ещё влажный рюкзак и, посмотрев на часы, стал ждать, наблюдая за черным ходом.

Первым появился тот сторож, оказавшийся седым стариком. Звякнув ключами, стал открывать дверь, через которую я попал в здание. На часах было без пяти семь, нормально, как раз в это время и должны подходить сотрудники детсада. Как только сторож скрылся в здании, я, спрыгнув с подоконника, направился на кухню, где спрятался за большой плитой и опять стал ждать. Спустя несколько секунд раздался скрип открывшейся двери, и через помещение прошествовал старик. Посмотрев ему вслед, я закинул лямки рюкзака на левое плечо и вышел во двор. Быстрым шагом дойдя до угла здания, осмотрелся. И увидел совсем рядом двух женщин, идущих к садику. Резко повернувшись, побежал на другую сторону и едва успел укрыться в домике на игровой площадке, как появились обе женщины – судя по комплекции, поварихи – и, беседуя, неторопливо направились к открытой двери.

– Ой, Павловна, что-то не верится. Прям побил?! До крови?!

– Сама удивилась. Всегда спокойным был, а тут… Как начал его гонять да ремнем… – Женщины скрылись в здании, не дав мне дослушать продолжение разговора.

Хмыкнув, я выбрался из домика и, шагая вдоль стены детсада, направился к выходу с территории.

«Так, сегодня вторник, двадцать пятого. Значит, с того дня, как я очнулся, прошло чуть более трех дней. Звонка ждут через двадцать семь дней, но планы у меня изменились. Обойдутся».

На открытые участки улицы старался не выходить. Шел, вертя головой во все стороны. Чуть что – сразу нырял в какое-нибудь укрытие.

По поводу возраста и роста у меня был только мат. Как же заколебало от всех прятаться! Я получил новое тело взамен старого не для того, чтобы прятаться по всяким кустам! А для новой жизни! Новой!!! И собирался обеспечить себе ее на все сто. Не деньгами, нет. Уверенностью в будущем, счастьем и спокойствием. Я не хотел беспредела девяностых. Не хотел позволить внешним и внутренним врагам развалить СССР. Два года в инвалидном кресле заставили по-другому взглянуть на свою жизнь. Да я сам изменился после потери ног, хоть и раньше паинькой не был, после двух лет существования, а не жизни, я стал еще более невыносим. Это другие быстро становятся растениями, можно сказать, забитыми существами, но со мной такого не случилось. За это можно сказать спасибо моему брату, который свел к минимуму общение с врачами, и моему характеру. И сейчас я направлялся на поиски того, кто реально мог в этом помочь. Того, кто не даст развалить государство. Поэтому-то снаряженный и вычищенный снаружи пистолет лежал сверху в рюкзаке, готовый к бою.

Прошмыгнув в небольшой сквер, я вышел к каналу, подошел к парапету и, просунув голову между столбиков ограждения, с интересом осмотрел проплывающий мимо трамвайчик. Оглядев канал дальше, заметил метрах в трехстах пешеходный мостик, изгибающийся кверху. Вдруг какая-то сила выдернула меня с места наблюдения и подняла вверх. Вот блин, только что никого же не было!

С бешенством поглядел на качка, одетого в смешной мешковатый спортивный костюм и кеды. Теперь понятно, как он тут оказался – спортсмен. Скорее всего, бегал-тренировался по набережной. Заметив задницу, торчащую из ограждения, решил проявить героизм, спасая глупого мальчишку.

«Ага, щаз!»

Сердито посмотрев ему в глаза, вежливо попросил:

– Поставьте, где взяли!

Но парень, широко улыбнувшись, ответил:

– Ага, поставлю, а ты опять к парапету. Потом бултых, и поминай как звали. Родители где? – На землю он меня все-таки поставил.

«Хм, позитивный. Даже бить жалко!» – подумал я, прикидывая свой и его вес.

Сразу видно, что в жизни у него все хорошо. Прям так и светится внутренней энергией. У меня в группе был один такой, все сверкал голливудской улыбкой. А после плена смех в его глазах исчез навсегда. Гнилая та история с пленением была, гнилая. Вспоминая, невольно поморщился, отчего парень спросил:

– Случилось чего, малыш?

И отшатнулся от моего бешеного взгляда. Видно, мои ужимки он принял за желание заплакать. Выдохнув сквозь стиснутые зубы и подавив желание говорить матом, уже свободней сказал:

– Деда потерял. Вот ищу.

Парень огляделся. Среди прохожих никого похожего на пожилого человека не было. Смотря на его поиски, спокойно сказал:

– Я помню, где он живет.

Держась за пальцы качка, я шёл с ним в указанном мной направлении и вспоминал бойца с голливудской улыбкой.

Началось все с того, что он в одной из операций по уничтожению диверсионной группы противника изрядно пострелял. В том бою сержант Коваль из своей снайперки снял несколько боевиков, включая некого Шамиля, командира группы. Правда, приказ был брать бандитов без полного уничтожения, но я на этот раз положил на него, за что и получил после операции. Однако жесть была в том, что у этого Шамиля оказалось несколько братьев, как и он, из непримиримых. И они назначили изрядную сумму за живого, а не мертвого убийцу брата.

Его продали свои! Свои!!!

Воспоминание было не очень приятным. Натворил я тогда делов, после этого меня все, кто был в курсе, за глаза называли отморозком. История началась, когда я со своей группой возвращался после выполнения поставленной задачи. Радист получил кодированный сигнал с базы. После моих переговоров с командиром, полковником Тарасовым, которого мы все называли Дед, ко мне подошел зам, лейтенант Егор Шепелько. Сам я тогда еще бегал в звании старшего лейтенанта.

– Что там, командир?

– Разведка засекла вот в этом квадрате группу боевиков, – достав карту, показал где.

Егор, почесав переносицу, хмыкнул:

– Совсем рядом. Километров восемь, если по прямой. Много их?

Я пожал плечами:

– Дед сказал, около двух десятков. Просил хотя бы половину взять живыми.

– Раз надо, значит, возьмем.

Сложив карту, объявил отдыхающим подъем. В моей РДГ – разведывательно-диверсионной группе – было пятнадцать бойцов. Привычно попрыгав и пропустив головной дозор, мы двинулись. Я решил перехватить банду на одной из троп по пути следования.

В общем, как и предполагал, встретили мы их вовремя. Бойцы, успевшие хорошо укрыться и наметить ориентиры, готовились к бою. Снайперы заняли позиции чуть в стороне и на возвышенности с охраной из трех бойцов. Как только услышал щелчки по рации от дозора, приказал готовиться.

Саперы, в это время заканчивающие установку и маскировку растяжек по обочине тропы, быстро скрылись на заросших лесом склонах.

«Эх, жалко, МОНки закончились», – подумал я. С операции мы возвращались почти пустыми, на минимуме.

Вот в просвете ветвей склонившегося над тропой дерева показалось передовое охранение чеченцев. Три боевика в заграничном камуфляже грамотно двигались, страхуя друг друга. Ничего не заметив, бандиты проследовали дальше, ими займется Егор с двумя бойцами, следующие параллельно.

Показался первый боевик основной группы. Отодвинув стволом автомата мешающие ветки, осмотрелся и, не заметив засады, махнул кому-то рукой и последовал дальше. За ним стали выходить тяжело нагруженные боевики.

Наконец дозор подал сигнал, что все боевики прошли, и я первым открыл огонь. Выпустив полмагазина и свалив двух бандитов, отправил гранату из подствольника в группу огрызающихся огнем боевиков. А когда ответный огонь был полностью подавлен, приказал снайперам добить раненых. Раздалось несколько хлестких выстрелов, после чего Шалепин, старший снайперской группы, доложил, что движения не наблюдает. Пока досмотровая группа под командованием прапорщика Топорова занималась контролем, связался с замом:

– Слон, что у тебя?

– В порядке, командир. Сейчас будем. Как у вас?

– Тоже норма. Топор работает!

– Ясно.

Возвращение на базу не сказал бы, что было триумфальным. На КПП меня вежливо попросили к Деду на подробный доклад – по рации я рассказал только в общих чертах. Из кабинета полковника вышел на цыпочках и неторопливо направился к своей казарме.

Да, давно меня так не имели. Последний раз видел Деда таким злым месяцев пять назад, после того как уничтожил куратора боевиков в этом районе.

Наша база находилась в расположении мотострелкового батальона. Да и документы мы имели разведвзвода именно этого батальона.

Зайдя в комнату, которую я делил с Егором, застал его готовящимся к процедуре омовения – проще говоря, он собирался в душ. Сбросив сбрую и разгрузку, поставил автомат в шкафчик, используемый нами как арсенал. Потом почищу. Сходил, проверил, как мои раненые бойцы, вернулся и, почистив оружие, направился в душ.

Об объявленной цене за голову того, кто убил Шамиля, я узнал от своего информатора, когда пришел на встречу. Наиль сообщил, что боевики не знают, кто именно это сделал, но уверены, что бойцы батальона. И последние два дня вокруг базы идёт подозрительное шебуршание.

Особисты с ног сбивались, но никого поймать не смогли. А еще через три дня пропал мой сержант-снайпер, не вернувшись из увольнительной в город.

– Твоего человека взяли люди Аслана. Большие деньги, Михаил, кружат голову.

Наиль поставил чашку с чаем на стол и, взяв заварочный чайник, долил мне и себе. Прихлебывая обжигающую жидкость, я думал. Мысли метались в голове, меня переполняла просто черная злоба: взяли моего парня, этого я никогда не прощал и прощать не буду. Поставив чашку на столик, посмотрел прямо в глаза Наилю, что заставило его испуганно отшатнуться:

– Рассказывай, что знаешь! Кто? Где? Когда?

От информатора я вышел с изрядно опустошенным кошельком и с некоторой информацией. Наиль работал только за деньги, и немалые. В общем-то, платить было чем. С убитых боевиков снималось немало зеленых бумажек, которые шли в общий фонд. Понятное дело, о них не сообщалось никому, хотя я думаю, что Дед об этом подозревал.

Выйдя на улицу села и поправив ремень автомата, сползающий с плеча, направился к базе. Сзади следовала пара бойцов, страховали меня на всякий случай. Пройдя сквозь базар и поздоровавшись со знакомыми офицерами из местной комендатуры, подумав, повернул и направился к следующему стукачу.

Возвращаясь на базу, анализировал поступившую информацию. По ней Шепелева взяли в чайхане, куда он зашел. После заряженного напитка сержанта вынесли через черный вход и погрузили в армейскую «буханку» с красными крестами. Но не это было главное: я знал, КТО его взял.

Получив от Деда добро, взял в парке пару бэтээров и, прихватив всю группу, кроме раненых, направился по известному мне адресу.

Наблюдая за большим, крашенным известкой домом, стоявшим на окраине небольшого аула, подслушал с помощью трофейного японского сканера переговоры часовых, потом нажал два раза на тангенту, давая сигнал на открытие огня.

Двое часовых, прохаживающиеся у ворот, синхронно повалились на утрамбованную землю от неслышных выстрелов «Валов». Снайперы страховали штурмовую группу, подбежавшую к воротам и сделавшую контроль из пистолетов с глушителями. Потом во двор полетели светошумовые гранаты, и бойцы, выстроившись лесенкой, перекидывали штурмовиков одного за другим через забор. После бойцов пришла и моя очередь.

В дом через окна также полетели светошумовые гранаты. Подождав пару минут, пока бойцы закончат, я спокойно зашел в разгромленную комнату, в которой находился Аслан в окружении своих людей, сейчас лежавших уткнувшись лицами в пол и со скрученными за спиной руками. Их оружие было свалено в углу. Показав Топорову на Аслана, приказал:

– Этого в отдельную комнату.

Сидя на мягкой подушке и держа в руках пиалу с чаем, я посмотрел на связанного пленника:

– Ну что ты, Аслан, творишь? Похитил моего человека. Знаешь, я могу и обидеться!

Пленник поднял голову и посмотрел на меня. Потом, перекатившись на спину, сел. Я с улыбкой наблюдал за ним. Поставив пиалу на маленький чайный столик, спросил:

– Где мой боец?

– Да пошел ты!..

Через минуту мне наскучило слушать мат. Достав из набедренной кобуры «Стечкин», хладнокровно прострелил ему ступню. Боли он боялся, очень боялся, и вся его напускная храбрость быстро сползла. Дослушав рассказ стонущего Аслана до конца, я спокойно подняв лежащий рядом пистолет и выстрелил ему в грудь два раза. Повернувшись к находящемуся в комнате Егору, скомандовал:

– Полная зачистка дома!

– Там его семья!

– Ты слышал, полная.

Через пять минут мы уходили от начавшего разгораться дома, около которого появились первые соседи, в сторону небольшой горы, где оставили наши бэтээры. Мы возвращались на базу. Туда, куда увезли Антона Шепелева, соваться без серьезной подготовки не стоило.

Дед, покачав седой головой, переспросил:

– Ты уверен, что его увезли именно в эту горную деревню?

– Аслан так говорил. Его передали вот на этой дороге боевикам на двух джипах. По описанию, которое дал Аслан, это люди старшего брата Шамиля, Рамзана.

– Ты знаешь, что будет, если твою группу уничтожат.

– Я уже разработал план. Нужен вертолет, чтобы выбросил нас вот здесь. – Я показал на карте где.

Склонив голову, Дед задумался, потом согласился:

– Ладно, под твою ответственность. С вертолетчиками я сам договорюсь.

Сидя на лавке около иллюминатора, я смотрел на проносящуюся под брюхом вертолета землю, камни, «зеленку» и небольшие речушки. В наушниках раздался голос пилота:

– Старшой, подлетаем. Готовьтесь, через две минуты высадка.

– Понял, две минуты, – не снимая наушников с головы, переключился на наш канал: – Всем внимание. Прибываем через две минуты. Проверить оружие и амуницию.

В вертолете началось шевеление. Гул стал сильнее, и я становился то легче, то тяжелее. Пилот маневрировал, стараясь найти хорошее место для высадки.

– Все, лейтенант, норма, – раздалось в динамиках наушников.

Стоящий у пулемета бортмеханик открыл боковую дверь. После моего знака бойцы один за другим стали исчезать в проеме. Прежде чем скинуть наушники, полученные от вертолетчиков для связи с экипажем, услышал:

– Удачи!

Склон, заросший изумрудной травой, мягко ударил меня по ногам. Перекатившись, чтобы погасить энергию прыжка, я вскочил и побежал к своим бойцам, занявшим на склоне горы круговую оборону. Громко ревя двигателем, вертолет мелькнул синим брюхом и ушел за гору. Через некоторое время последовали доклады:

– Чисто!

– Норма!

– Чисто!..

Получив доклады от всех бойцов, приказал начать движение. Роли были давно распределены, и каждый знал, что делать. Тройка парней, мой передовой дозор, уже скрылась в «зеленке». Мы бегом последовали за ними. Боевики наверняка засекли вертолет и сделали выводы. Поэтому от места высадки нужно уйти как можно быстрее.

– Смотри, командир. Видишь, у той постройки появился еще один.

– Четвертый. Тебе не кажется, что четверо часовых только с этой стороны – слишком много?

– Да, многовато. – Прапорщик Топоров внимательно осматривал подходы к горному аулу, к которому мы подошли полчаса назад.

– Ждем еще десять минут, потом начинаем, время играет против нас.

– Я бы на их месте вот этот склон заминировал, – посмотрев в бинокль на то место, куда указал Топор, согласился с ним.

Пора связываться с Егором, который ушел с пятью бойцами на противоположную сторону.

– Седой – Хохлу, доложись!

– Наблюдаю трех часовых!

– Полная информация! – слушая Егора, осматривал деревню.

На штурм пойдут всего семеро, это считая меня. Остальные в снайперском прикрытии. Командир стрелков, старший лейтенант Шалепин, тоже был очень зол за похищение своего подчиненного. Поэтому вооружил тех из моих парней, кто хорошо умел обращаться со снайперским оружием. И я ещё выделил по автоматчику им в прикрытие. Получилось три пары.

В результате наблюдения мы выявили еще два тайных поста, похожие на замаскированные пулеметные точки – уж больно хорошие позиции у них были.

– Отсчет – минута! Пошел! – В голове мысленно затикали часы.

Пробираясь через заросли кустарника, я по-пластунски преодолел открытое пространство. Метрах в двадцати виднелся забор. В ауле люди Рамзана занимали всего три дома.

Время, я терпеливо ждал доклада снайперов об уничтожении часовых.

– Норма!..

– Начали! – поставив ногу на сцепленные руки бойца, перекинул себя через забор. Перекатившись, встал на одно колено и, держа автомат наготове, сканировал двор. Рядом послышались удары берцев о землю.

Покосившись на бойцов, приказал:

– Вперед!

Полное уничтожение банды заняло почти двадцать минут. Только в одном доме оказали сопротивление, успев запереться в нем. И только опасение, что сержант находится там, мешало нам перейти к активным действиям. Развязал нам руки сигнал от прапорщика, что они нашли Шепелева. После чего два выстрела из РПО положили конец последним боевикам. Выслушав доклады от всех групп, я направился к Топорову.

– Где он? – спросил у бойца, выскочившего из-за угла дровяного сарая, неся в руках связку трофейных гранатометов.

– Там, у зиндана. Туда уже Док убежал. Док был нашим штатным врачом.

Зиндан находился во дворе самого большого дома. Подойдя к бойцам, суетящимся у ямы, из которой шел смрад немытых тел, нужника, гниения, и еще чего-то, спросил склонившегося над лежащим на земле сержантом бойца:

– Что скажешь, Док?

– У него переломаны ноги. Сейчас без сознания. Похоже, что молотком прошлись. Издевались, су…и.

В это время из ямы бойцы вытащили еще одного. В зиндане, оказалось, сидело шесть человек, считая нашего снайпера.