Глава 2. Цепляйтесь за берег зубами!

Именно так передали по рации приказ генерала командиру 2-го десантного батальона майору Орлову.

– Уже вцепились. Не отпустим, – с долей самоуверенности отозвался рослый молодой комбат.

Как и многие другие десантные подразделения, батальон Василия Орлова тоже угодил ночью в переделку.

Уходя от зенитного огня, пилоты транспортной эскадрильи пытались набрать недопустимую для выброски десанта высоту два километра. Комбат Орлов ворвался в пилотскую кабину с пистолетом в руке и кричал, перекрывая гул тысячесильных авиадвигателей:

– Вы что, летуны, охренели? Десант хотите угробить? Договоренность была с шестисот метров людей сбрасывать. А вы в небеса лезете. Немецких зениток зассали?

Майору было двадцать семь лет. Он имел три ордена и три ранения, а в силу своей молодости не слишком выбирал выражения. Пилот, он же командир эскадрильи, попытался осадить зарвавшегося комбата:

– Иди на место. Посторонним здесь нечего делать.

Эскадрилья двухмоторных самолетов Ли-2 уже потеряла от зенитного огня одну машину. Снаряды счетверенной 20-миллиметровой установки подожгли двигатель, издырявили корпус. С ближних самолетов видели, как экипаж пытался выровнять машину. Из люка успело выпрыгнуть человек двенадцать парашютистов. Еще десять остались внутри, когда транспортник огненным клубком понесся вниз.

Досталось и самолету, в котором летел комбат Орлов. Несколько крупнокалиберных пуль пробили борт, запахло горелой резиной. Трассы шли густо. Взрывались то выше, то ниже снаряды 37-миллиметровых автоматов. Но особенно опасны на этой высоте были многочисленные 20-миллиметровки и крупнокалиберные пулеметы. Спасаясь от сотен мелких злых снарядов, спаренных, счетверенных пулеметных трасс, пилоты других машин вслед за командиром эскадрильи спешно набирали высоту.

– Какие шестьсот метров! – тоже срывался на крик комэск в таком же майорском звании. – У нас размах крыльев тридцать метров. Мишень лучше не придумаешь. Вон еще один борт горит.

Все же Василий Орлов частично настоял на своем. Орал еще громче, размахивая потертым ТТ:

– Раскрытие парашютов принудительное, затяжных прыжков не получится. Людей в воздухе перестреляют.

Его батальон сбросили с более низкой высоты. Когда майор выпрыгнул, он увидел, как, ныряя, валится вниз еще один транспортник с размочаленным крылом и остановившимся правым двигателем.

Эти несколько сот метров, которые комбат буквально вырвал под угрозой оружия, обошлись эскадрилье транспортных Ли-2, или «Дугласов», как их часто называли, еще в два сбитых самолета. Но Орлов сумел спасти значительную часть своего батальона, хотя людей раскидало на довольно большом участке.

Две роты приземлились на берегу. Третью роту во главе с замполитом батальона капитаном Майковым порывами ветра тащило прямо в Днепр.

Парашютисты один за другим врезались в холодную, бурлящую волнами поверхность. Те, кто терялся, упуская немногие минуты, имевшиеся в запасе, исчезали в глубине. Течение некоторое время тащило куполы и мертвые тела, но тяжесть оружия, боеприпасов и снаряжения тянула погибших на дно.

Те, кто успевал отстегнуть замки-карабины на лямках, выныривали. Здесь их ждали сплетение строп, огромные полотнища парашютов, в которых люди запутывались и тоже тонули.

Но половина третьей роты сумела спастись. В этом была заслуга болевшего за свой батальон несдержанного молодого майора и его командиров. Постоянные тренировки помогли десяткам людей выплыть.

Бойцы резали стропы, некоторые сбрасывали заплечные вещмешки и, выныривая, плыли к берегу. Помогли спасению еще два обстоятельства. В трехстах метрах от берега протянулась километровая песчаная коса. У большинства вряд ли хватило бы сил добраться до берега, но к косе вынесло около пятидесяти человек.

И здесь хорошо сработал замполит Иван Евсеевич Майков. Он был полной противоположностью бравому майору Орлову (одна фамилия чего стоит!) – невысокого роста, лысоватый, и возрастом старше лет на двенадцать.

Таких в десант берут редко. Но бывшего преподавателя истории лесотехнического техникума взяли. Политработников во вновь формируемых воздушно-десантных войсках не хватало. Кроме того, Майков в свое время отслужил два года в армии, имел военный опыт и неплохую физическую подготовку.

Удивительно было, что невзрачный Майков не только выплыл сам, но и, бегая по кромке песка, помогал выбраться обессилившим бойцам. Раза два капитан бросался в воду (он хорошо плавал) и подтаскивал за стропы нахлебавшихся воды парашютистов.

Если возле песчаной косы боролись со стихией и течением, то три десятка человек из первой роты свалились прямо на головы врагу. Немцы не разевали от удивления рты подобно пузатым карикатурным фашистам, а открывали огонь. Но и десантники реагировали мгновенно. Наверху разгорался бой. На помощь головному взводу спешили остальные парашютисты.

По разным данным, первые плацдармы на правом берегу Днепра были захвачены подразделениями Красной Армии 20-22 сентября. Некоторые отвоеванные большой кровью участки просуществовали считаные часы.

Штурмовые группы, захватившие их, сражались, как правило, до конца. Когда заканчивались боеприпасы, кидались в контратаки, дрались прикладами и штыками. Тела этих безвестных героев немцы сбрасывали с обрыва, и течение тащило их вниз по реке.

Другие плацдармы продолжали держаться. К ним под огнем непрерывно переправлялась подмога. Однако успехи в этом вопросе были преувеличены, и сведения, что нашими войсками заняты значительные участки берега, в те дни не соответствовали истине.

Командиры дивизий и полков торопились доложить об успехе, едва их передовые роты достигали противоположенного берега, и долго умалчивали, когда очередной штурм срывался и плацдарм исчезал.

Несколько тысяч десантников предполагалось сбросить в 10-20 километрах от береговой линии, чтобы перекрыть путь к переброске немецких частей и помочь наступающим войскам в переправе и удержании плацдармов.

При удачном раскладе это был неплохой план. Учитывалось, что на вооружении трех воздушно-десантных бригад имелось более 200 легких орудий и минометов, противотанковые ружья, большое количество пулеметов и автоматов.

Большинство бойцов сбрасывалось на парашютах. Противотанковые пушки, минометы вместе с расчетами десантировались на грузовых планерах. Боеприпасы, медикаменты и продовольствие сбрасывались также в контейнерах, подвешенных к парашютам.

Десантники прошли хорошую подготовку, были тренированы, большинство имело опыт боевых действий.

Уже в первую ночь выброски, с 24 на 25 сентября, десантные части рассеялись на большом пространстве. И хотя батальон майора Орлова промахнулся не по своей вине километров на семь, действовал он энергично и слаженно, как и ожидали.

В этом месте на обрывистом берегу Днепра немецкая саперная рота возводила укрепления, рыла траншеи. Сто шестьдесят человек под руководством опытного капитана-сапера представляли из себя боевую единицу, способную не только строить, копать, но и нанести удар по противнику.

Два грузовика подвозили стройматериалы, работала бетономешалка, молотил генератор, давая электрический ток для сварочных работ. Личный состав роты наполовину состоял из солдат и унтер-офицеров старшего возраста, прошедших школу прошлой войны с Россией.

Вооружение составляли карабины, гранаты и некоторое количество автоматов. Этот участок берега охранял также взвод укрепрайона: автоматчики, три 80-миллиметровых миномета и пулеметный расчет.

Когда в ночи поднялась стрельба, береговая охрана и саперы не знали, что происходит выброска десанта. Тем более зенитные батареи вели огонь в глубине обороны. Больше опасались ночной переправы скопившихся на левом берегу русских частей.

Но переправа шла в основном южнее, в районе Букринской излучины, где уже несколько дней не стихала канонада. Попытки предпринимались и на других участках. Поэтому саперы и взвод береговой охраны каждые несколько минут запускали осветительные ракеты. Иногда взлетали в воздух «люстры», выпущенные из миномета. Медленно опускаясь на парашютах, они освещали белесым мертвым светом огромную реку.

Причины для опасений имелись. Пару часов назад в километре отсюда пробилась незамеченной шлюпка с русскими разведчиками. Они сумели тихо пробраться к сторожевому посту на пологом откосе. Старшего поста закололи ножом, а солдата оглушили и загрузили в шлюпку.

Им помешали волны, которые швыряли легкое суденышко с боку на бок и мешали отчалить. Русских случайно заметил начальник караула. Огнем из пулемета издырявили шлюпку, предлагали разведчикам сдаться.

Фанатики отвечали автоматными очередями, ранили двух солдат. Когда подошли к концу патроны, взорвали гранатами себя и пленного. Капитан-сапер ходил смотреть. Вид изорванных тел и упрямая самоотреченность русских оставили ощущение, что бои предстоят упорные. Не такая уж непреодолимая преграда этот Восточный вал.

Вчера из левобережного леса вели огонь 203-миллиметровые гаубицы. Снаряды летели не слишком точно, сказывалось расстояние. Однако мощные взрывы фугасов весом сто килограммов дали понять, что вооружение Красной Армии далеко не такое слабое, как его пытается представить немецкая пропаганда. И оно не уничтожено в мясорубке Курской битвы.

Капитан видел неразорвавшийся снаряд размером с небольшого поросенка. Его размеры впечатляли. Одно из попаданий «русской Берты» разрушило дот с дальнобойным орудием. Два часа откапывали и вытаскивали сплющенные посиневшие тела артиллеристов.

Сейчас капитан-сапер и лейтенант, командир охранного взвода, стояли на краю обрыва, всматриваясь вдаль. Черная густая вода, брызги сталкивающихся волн, иногда плывущие по течению деревянные обломки, мертвые люди и лошади.

– Они угробили под Букрином не меньше десятка тысяч своих солдат, – сказал лейтенант. – И продолжают попытки.

– В донесениях их командиров графа «людские потери» занимает едва не последнее место, – пояснил бывалый сапер. – Ты ни разу не видел русские маршевые роты? Они идут к фронту огромными колоннами день и ночь. Никто не считает убитых. Они завалят Днепр трупами и все равно доберутся до нас.

Молодому лейтенанту не нравились слова капитана. Он возразил:

– Когда вы построите укрепления, здесь через каждые полста шагов будут стоять пулеметы. Это не считая наших минометов и артиллерии.

– Артиллерия есть и у русских. Видел, какие снаряды они запускали из тяжелых гаубиц? Бетонный дот раздавило, как орех. Ни один человек из расчета не выжил – одиннадцать свежих мертвецов.

– Русские теряют в двадцать раз больше.

– В любом случае они добрались до Днепра, и покоя нам не будет. Вчера работали «восьмидюймовки», а завтра посыпятся бомбы с полтонны весом.

В общем-то, старый и молодой командиры ладили. Оба были готовы выполнить свой долг и считали, что волна русского наступления разобьется о Восточный вал. По крайней мере, до сильных морозов сталинские генералы проканителятся со своими провальными переправами и бесчисленными людскими потерями. А за три-четыре месяца многое может измениться.

Толстый боров Черчилль терпеть не может коммунистов. Поляки и западные украинцы ненавидят русских, а это немалая сила. Франция больше болтает, чем принимает реальное участие в войне. Да и Америка не в восторге от продвижения Советов на запад. Хотя поставляют торгаши чертовы большевикам свои танки и самолеты тысячами!

Ладно, на войне вредно слишком много загадывать. Пока есть конкретная цель – устроить красным мясорубку на Днепре и не пустить их на правый берег. Эту задачу и следует выполнять.

Оба офицера выкурили по сигарете, отпили по нескольку глотков коньяка из плоской фляжки сапера и собрались разойтись по своим местам. В этот момент началось непонятное.

Парашютисты опускаются довольно быстро. Если глядеть на них с земли, кажется, что они стремительно летят прямо на тебя.

Первые три десятка десантников буквально свалились из темноты на головы занятых своей работой саперов. Несущиеся силуэты и купола парашютов увидел шофер одной из машин, стоявший на подножке и ждавший, когда разгрузят кузов. Ему хватило полминуты, чтобы сообразить, что происходит.

– Русские парашютисты! Красный десант!

Он кричал, тыкая пальцем в приземлявшиеся фигуры, затем выдернул из зажимов карабин. Бросили работу и побежали за оружием часть саперов.

У десантников реакция оказалась куда быстрее. Приземлившийся сержант отстегнул мешавшие лямки, перекатился на бок и с ходу открыл огонь из ППШ. Первой жертвой стал шофер, успевший сделать один выстрел и лихорадочно передергивающий затвор. Очередь сбросила его с подножки. Он скорчился, зажимая ладонями простреленный живот.

Двое саперов поблизости уже целились из карабинов в сержанта, но угодили под огонь другого десантника. Унтер-офицер, командир отделения, бросился на парашютиста, запутавшегося в стропах. Не вспомнив о пистолете в кобуре, он хотел задушить русского. Сцепился с коротко стриженным парнем, схватил его за горло, но получил удар ножом.

Унтер из последних сил пытался достать из кобуры пистолет, но рана оказалась смертельной. Стриженый десантник этим же остро отточенным ножом быстро перерезал стропы. К нему бежал один из постовых с карабином в руках. Но парашютист, прошедший хорошую подготовку, уже дотянулся до автомата и встретил бежавшего очередью. Удлиненные патроны ППШ обладают большой пробивной силой. Очередь прошила немецкого солдата насквозь, вырвав из спины клочки окровавленного сукна.

В течение считаных минут на участке саперной роты разгорелся бой. Вначале это было просто уничтожение. Десантники, вооруженные почти все автоматами, расстреливали немецких саперов. Горел грузовик, очередь ударила в тарахтевший генератор. Брызнул сноп искр. Ослепительная электрическая дуга с треском перемкнула провода. Генератор вспыхнул и разгорался ослепительным в ночи пламенем.

Шло быстрое и совершенно неожиданное уничтожение саперной роты. Парашютисты в теплых комбинезонах или бушлатах, некоторые в кожаных шлемах, другие в пилотках со звездочками, бежали, расстреливая все живое из своих автоматов с круглыми емкими дисками.

Те, у кого пустел диск, порой не успевали заменить его и действовали прикладами или ножами. И снова одной из причин многочисленных потерь в первые минуты боя стала недооценка немецкими командирами и солдатами своего противника.

Ожидали неуклюжие плоты и медлительные понтоны, которые отчалят с левого берега и которые будут расстреливать, не дав достичь середины реки. Даже когда гремели автоматные очереди, постовые и взвод охранения всматривались в пустынную реку, ожидая подвоха.