– Тревоги не было. Я спецом уточнил у хозяина, как там устроено. У дежурного поступает сигнал, когда дверь открывается, и если нет звонка по телефону от продавщиц – выезжает группа. Словом, стандартная схема. Так вот. Сигнализация не подала тревогу ночью, но подала, когда дверь открыли продавщицы.

– Как такое может быть?

– А никак. Но произошло. Ты хоть понимаешь, что начнется, если кто-то изобретет способ обхода сигнализации? Точнее, если способ станет известен – ведь по факту он уже есть.

Вернувшись в свой кабинет, Морин организовал себе чаю и сел с кружкой в руках за стол. Новый материал не внушал ни малейшей надежды, очередной ограбленный вновь не смог вменяемо описать гопарей, зато стало хотя бы понятно, что сладкая парочка не только использует шапочки с прорезями, но и одежду меняет. Впрочем, винить потерпевшего было бы глупо: когда у тебя перед глазами лезвие выкидного ножа, трудно сосредоточить внимание на чем-то еще. И грабители, похоже, хорошо это знают.

Сергей откинулся на спинку стула, закончив читать показания. Можно держать пари, что гопари – не из их пригорода, а, скорее всего, из совсем другого района Питера. А работают, сволочи, только тут, гастролеры доморощенные.

Кирилл появился сразу после обеда.

– Здорово, Киря.

– Привет. Угадай, кто это? – Он с ходу продемонстрировал другу мобильный телефон. С экрана на Сергея спокойно смотрел парень лет двадцати восьми, короткостриженый, в очках-хамелеонах и скромной, неброской, но приличной рубашке.

– Фигурант?

– Точно. Угадай, кто он.

– Откуда я знаю?!

– Не поверишь. Лидер секты сатанистов.

– Никогда бы не подумал, – признался Морин.

– Это еще что. Знаешь, что он мне сказал? Многие действия, такие, как вандализм кладбищ, изнасилования, ритуальные убийства, похищения младенцев и тому подобное не являются элементом практики сатанизма ЛаВея, так как, с одной стороны, противоречат основам данной религии и философии, с другой – Церковь Сатаны не потворствует незаконной деятельности. Еще он протестовал против слова «секта» на том основании, что сатанизм ЛаВея – одна из официально признанных религий в мире, в том числе в США. Забавно, правда?

– Думаешь, он и его паства непричастны?

– Какая разница, что я думаю? Повесить на него дело попросту не удастся, никто не поверит, что такой приличный, интеллигентный человек может гадить на могильных плитах и писать ругательства. Строго говоря, я ему и сам начинаю верить. Скорее всего, он и вправду ни при чем.

– Кто у тебя дальше в списке подозреваемых?

– Никто.

– Будет висяк.

Кирилл пожал плечами:

– Еще разок пистонов вставят. Велика беда.

* * *

Тирр проснулся еще засветло, потому вставать не спешил. Конечно, он ни на миг не забыл о том, что находится в весьма опасном положении и не имеет возможности тратить время столь расточительно, но и шататься по залитому светом дому занятие не из приятных, так что можно все же поваляться немного в постели. Спешить некуда, да и думать проще, когда ничем другим не занят.

Самая большая проблема – незнание языка. Проблема чуть поменьше – полное незнание обстановки, но с решением первой можно будет разобраться и со второй. Самое маленькое из затруднений – продовольственный вопрос, достать еды оказалось несложно, но проникать дважды в одну и ту же лавку будет крайне неосторожно, надо искать другие. И те, другие, тоже со временем кончатся. Что делать потом – начинать по второму кругу или ходить за припасами еще дальше – Тирр пока не придумал. Если он проживет настолько долго, что лавки в округе кончатся – к тому времени что-то придумает.

А еще было бы неплохо помыться. Проблему с отхожим местом он решил просто, сжигая экскременты в камине, при этом стремительный вихрь, подчиняясь его воле, уносил запах и пепел вверх, в трубу. Но вот где взять воду, Тирр пока не нашел. Дома воду из источника носили рабы. Он вспомнил, что на поверхности люди копают колодцы практически где хотят, у каждого дома свой. Однако обследование прилегающей к жилищу территории ничего не дало: колодец отсутствовал.

Тирр уже был готов предположить, что здешние людишки вообще не моются, но тому имелось два весомых возражения. Убитый человек должен был бы невыносимо вонять, будь это так, но он хоть и пах не слишком приятно, тем не менее не вонял. Кроме того, маг нашел в доме крохотную комнатушку без единого окна и с вместительной белой емкостью, которая очень напомнила ему ванну. Конечно, белый металл вместо черного полированного мрамора да плавно скругленное, а не прямоугольное, дно, но судя по размерам, это ванна и есть. Пара стоящих рядом флакончиков с то ли благовониями, то ли с маслами, и белый кусок, на ощупь похожий на мыло, лишь укрепили Тирра в его догадке: это ванна для принятия омовений. Однако ответа на вопрос, откуда же бралась вода, изделие из белого металла не дало.

Дома оно как-то попроще все было. Маг приказывал рабам приготовить купель, и те споро наносили воды в ведрах. Здесь же рабов нет, и даже будь во дворе колодец, Тирр бы упарился, таская воду ведром собственноручно. Потому что ведер в эту ванну влезло бы не меньше сорока.

За окном потемнело, и маг сел на постели. Для более комфортной жизни ему требуются занавески потолще и хотя бы пара рабов. Знать бы, где их взять! Однако тут он вновь натыкается на самую большую проблему. Чтобы что-то узнать, нужно понимать язык. А чтобы узнать язык, ему требуется жертва для ритуала. Кто-то, кого не хватятся, в идеальном случае. Или кто-то, кого не будут долго и упорно искать. Нищий, например. Или, еще лучше, нищенка или чья-то рабыня, ведь тут женщины слабее мужчин, что значительно упрощает задачу.

Маг ухмыльнулся. Характерная для всех мужчин-илитиири подсознательная, вбитая в глубины мозга боязнь поднять руку на женщину могла бы сыграть злую шутку с ним в другой ситуации. Но теперь уже этот фактор можно сбросить со счетов навсегда.

Тирр быстро позавтракал, запил шипучей водой, оделся и обновил руну на своем лице. Достал из котомки пузырек с парализующим ядом и аккуратно смазал лезвие кинжала. Охота – занятие рискованное, но тут уж ничего не поделать. Конечно, найти подходящую жертву будет сложно. Задача, если на то пошло, не столько в том, чтобы найти жертву, требуется еще и верно определить степень риска. И ни в коем случае не облажаться. Если похитить кого-то ценного или влиятельного, положение может стать катастрофическим. Однако Тирр не имел ни малейшего понятия, как тут выглядят рабы. Дома было проще, любой встреченный на улице неилитиири почти наверняка раб. Но как отличить человека-раба от свободного? Хорошо, если рабы тут в лохмотьях ходят, а если нет? Что, если нелояльных рабов держат в загонах, а на улицы выпускают только верных, облаченных в одежду со знаком владельца? Как тогда узнать раба, если Тирр совершенно не разбирается в местной одежде? Проклятье, все слишком сложно!

Он тяжело вздохнул. В любом случае вовсе не обязательно пороть горячку. Нужно пройтись хотя бы по нескольким кварталам, осмотреться обстоятельно, изучить город и попытаться понять социальную организацию его жителей. Ну и не зевать, ясное дело, подвернется под руку кто – не упускать удачу.

Однако свое решение Тирр в жизнь не воплотил. Прошагав неспешно несколько кварталов, он заметил впереди внушительные массивы подозрительно правильной прямоугольной формы и зарево ярких огней у подножия, да и сами сооружения местами светились. Решив узнать, храмы ли это или же обитель правителя города, маг пошел к громадным конструкциям, и чем ближе подходил, тем больше их попадало в поле зрения. Почти во всем отличные от уже виденных домов, эти сооружения, впрочем, имели одну сходную с ними деталь, а именно – квадратные окна. Тирр покопался в памяти, но так и не припомнил ни единого стрельчатого, овального, круглого, треугольного или любой иной отличной от прямоугольной формы окна. До чего же худо обстоит дело с архитектурой у этих людишек, подумалось ему. Что ж, ладно.

Он сосчитал окна в высоту и ширину ближайшего здания. Девять этажей произвели определенное впечатление, в таком доме наверняка живут десятки семей. Закралась мысль, а какова разница между обитателями тех огромных хором и домиков вроде того, где поселился сам Тирр? Что, если он угодил в кварталы, где, собственно, и живут рабы и слуги? Маг тотчас же оскорбился от своего предположения, но, поразмыслив, решил, что ничего менять не будет. Пропасть из-за разыгравшейся гордости было бы досадно.

Подойдя еще ближе, маг столкнулся с новым препятствием. Свет. Яркий свет бил из хитроумных светильников, установленных на высоких металлических опорах или подвешенных над серединой улицы на веревках. Не чета солнечному, но все равно очень уж ярко.

Тирр с досадой поджал губы. Это обстоятельство для него пока непреодолимо. На светильники издали смотреть больно, а что же будет, окажись он прямо под ними, на залитом светом пространстве? Ослепнет на счет «раз». Разумеется, надо постепенно привыкать к свету, оказавшись на поверхности, хотя бы для того, чтобы не быть таким беспомощным, но на это уйдут месяцы, если не годы. Маг повернулся и двинулся стороной. Подойти близко к огромным домам он пока не может, зато обойдет их по кругу и узнает примерное количество. Потом, узнав примерное число жителей в каждом, можно будет подсчитать, сколько тысяч людей тут проживает.

Итак, что он имеет? Сам Тирр проживает в темном, неосвещенном районе, скорее всего рабском или бедняцком. Оно даже и к лучшему, по крайней мере на первых порах… Его размышления прервал доносящийся издалека шум, совершенно незнакомый и притом быстро приближающийся. Слишком быстро, чтобы не сказать – чересчур.

Тирр шевельнул пальцами, приближаясь к повороту улицы, освежил в памяти несколько заклинаний. Судя по скорости нарастания громкости, источник шума появится быстро, оставит ему совсем мало времени на противодействие и уж точно ни секунды – на раздумья. Тирр вышел на середину улицы, чтобы иметь пространство для маневра, у стены его припрут сразу же. Принимать решение придется молниеносно, маг это понимал, и все равно оказался застигнут врасплох.

Рычащее чудовище выскочило из-за угла с дикой, никогда ранее не виданной скоростью, Тирр успел только заметить два огромных, ослепительно-ярких глаза. Собственно, даже не он их заметил, ярчайшие диски сами ринулись к нему, впились в его глаза тысячей игл, а потом наступил мрак.

Рвущийся из груди вопль боли маг задушил усилием воли: голосовые связки ему нужны сейчас, чтобы попытаться выжить, хотя какие там шансы у слепого?! Он выкрикнул заклинание, усилив его глифом правой руки, и взмыл в воздух на высоту, в несколько раз превышающую собственный рост, и одновременно левой рукой создавая на месте, на котором стоял, сферу, сотканную из чернейшей тьмы. Монстр завизжал тонко, пронзительно и оглушительно, и Тирр вдобавок еще и оглох частично, но тем не менее разобрал, как визжащее чудовище с дикой скоростью пронеслось под ним, отклоняясь в сторону. Видимо, боится магической темноты. Закономерно, скорее всего, при таких-то глазищах существо не полагается на другие органы чувств, если вообще имеет их.

Вопль монстра внезапно прервался, сменившись таким чудовищным грохотом, словно Железная Цитадель Ллос, разбежавшись на своих восьми ногах, впечаталась в скалу. Тирр понял, что это его шанс. Он скороговоркой пропел заклинание, одновременно плавно скользя вниз и в сторону. Жаль, из-за слепоты он не может проверить, сработало ли заклинание, сделав его невидимым.

Ноги коснулись земли, не жесткого твердого покрытия улицы, а мягкого грунта. Должно быть, спустился на чей-то приусадебный участок. Сделав один шаг, Тирр тот же час наткнулся на высокий куст и, не раздумывая, свернулся на земле калачиком и закатился под него. Если куст и невидимость скроют его, может быть, удастся остаться незамеченным до тех пор, пока к глазам не вернется способность видеть.

Откуда-то издали послышались голоса людей, скрип двери, шаги. Возможно, они совсем рядом, но оглохшему Тирру кажутся далекими. Ужасный монстр больше не подавал признаков присутствия, может, мертв, может, затаился, может, исчез. Люди встревоженно переговаривались и перекликались, и вскоре, перемещаясь от ближайших домов, собрались примерно в том месте, откуда ранее донесся грохот. Возможно, нашли труп. Тирра это устраивало, лишь бы за его поиски не взялись.

За несколько последующих часов, показавшихся несчастному слепцу вечностью, неподалеку творился шум и гам, звучало странное повизгивание, рычание, гудение и завывание. В другой ситуации он бы испытывал беспокойство и любопытство, но теперь было все равно. Если глаза ослепли окончательно, можно будет подняться во весь рост, громко крикнуть, привлекая внимание, и попытаться перед смертью убить пару-тройку людишек. Хотя, если вдуматься, идея тоже не очень, они возьмут да разбегутся в ужасе. Тогда гибели придется ждать дольше, пока те не вернутся с подмогой.

Тирр горестно вздохнул. Даже если он выберется отсюда незаметно, ослепший, он не сможет отыскать свой дом. А отыщет… все равно конец, как ни крути. Он сбежал сюда, надеясь на мгновенное небытие, вместо этого получил отсрочку и робкую надежду на удачу, а в итоге все равно конец тот же. Даже хуже: приговоренный к смерти страдает сильнее, если перед казнью уверить, что все это ошибка и его сейчас отпустят.

Стал донимать легкий озноб, но маг лежал, закрыв незрячие глаза и не шевелясь, и сожалел о том, что не умер моментально, шагнув в портал. С неба упали первые капли воды.

* * *

Все стихло. Несколько раз люди ходили туда-сюда в десяти шагах от него, вся остальная деятельность происходила на улице. Тирра, забившегося под куст за ограждением, так никто и не заметил, однако скоро начнет светать, наступит день – и его найдут. Забавно, но дня он больше не боится. Нет разницы между днем и ночью.

Тирр тяжело вздохнул, поднял веки и едва сдержал возглас: он увидел свои колени у лица. Мутно, расплывчато, но его глаза снова видят. Они не получили серьезных повреждений, что дает надежду на полное восстановление со временем. И, значит, не все потеряно. А еще ему дико повезло, что никто не заметил его под кустом, когда заклинание иссякло.

Маг оглянулся по сторонам, обнаружив себя на клумбе в дворике, похожем на его собственный. Дом рядом темен, его обитатели, разбуженные шумом и грохотом, снова уснули. Время выбираться. Он осмотрел себя, грязного и промокшего: в такой одежде он непременно привлечет к себе внимание.

Беззвучно прочитав заклинание, Тирр стал невидимым снова, затем так же беззвучно взмыл в воздух, плавно перелетел через ограждение и опустился на мостовую с другой стороны. Оглянувшись, он не заметил ничего, свидетельствующего о недавно разыгравшейся здесь стычке: солнцеглазый зверь исчез, хотя что-то было не так, как раньше. Напрягая мутные глаза, маг все же понял, что именно. Толстое неизвестное дерево, росшее на другой стороне улицы, лишилось части коры. Зверь, потеряв ориентацию в магической тьме, созданной Тирром, с разбегу врезался в это дерево и, по всей видимости, убился. На шум сбежались люди и утащили тушу, задействовав, судя по урчанию, другого такого же.

Теперь он понял, для чего служат настильные дорожки по обе стороны улицы. Для пешеходов, в то время как средняя часть оставлена этим существам с ослепляющими глазами. После этой догадки Тирр обругал себя: идиот, ведь он же видел, что люди ходят только по краям! А когда пересекают улицу, оглядываются налево и направо! Заметить важную деталь и не придать значения, за что едва не поплатиться жизнью… Маг пообещал себе, что впредь будет внимательнее: учиться на собственной шкуре себе дороже, ему еще охота пожить.

Оглядевшись еще раз, он трусцой припустил по направлению к дому, глиф-метка служил ему путеводным указателем. Главное, следить за заклинанием: нельзя показаться на глаза кому бы то ни было в таком виде. Невидимость сейчас – его лучший друг, и потому Тирр призраком скользил по улице, держась с краю, и замирал, если кто-то попадался навстречу, чтобы звуки шагов его не выдали.

Он открыл калитку в ограде, убедившись, что никто не смотрит: сама собой открывающаяся дверь обязательно насторожит любого зрителя. Вошел во двор, запер ее за собой двумя рунами и устало сел на ступеньки у входной двери, не имея сил войти в дом и поглядывая вокруг подслеповатыми глазами. Впрочем, зрение быстро возвращалось к норме, днем выспится, на следующий вечер будет в порядке, на это Тирр очень надеялся. Что ж, он продрог, вывалялся в грязи и промок, и на горячую ванну можно не рассчитывать: рабов-то нет, как и источника воды, впрочем. А еще маг только теперь обратил внимание, что под ванной у него дома нет очага, в потолке нет вытяжной трубы. Хозяин дома, видимо, мылся в холодной воде. Варвар он в любом мире варвар, что тут еще сказать?

Тирр исподлобья взглянул в черное ночное небо без единой звезды. Горячей ванны нет, но он все-таки помоется. Дождь, вот, значит, какой он. Дома маг частенько недоумевал: как на поверхности может идти дождь? Откуда вода берется? Ведь в небе нет летающих озер и рек. Здесь, в чужом мире, та же картина. Однако незнание ему сейчас не помеха.

Тирр устало поднялся со ступенек и вошел в дом, чтобы взять мыло и полотенце.

* * *

Сергей повесил куртку на спинку кресла, чтобы просохла, и с затаенной обидой в глазах выглянул в окно: ну что за непруха, дождь кончился, когда он взялся за ручку на двери. Небеса не могли перестать плакать на четверть часа раньше, перед его выходом из дома? Закон подлости в действии.

В кабинет вошел Кирилл с чашкой кофе в руке и сонно зевнул.

– Здорово, Киря, как дежурство?

– Да трындец. Еще один гонщик разогнался насмерть, на повороте звезданулся в дерево на скорости больше ста, хвала Кореллону Ларетиану или кто там наверху. Минус один обдолбанный убийца на дороге.

– Он под кайфом был?

– Экспертиза установит. Из клуба ночью с подружкой своей возвращался, так что результат экспертизы я могу предсказать.

– А девчонка что? Тоже?

– Нет. В больнице, а может, и дома уже. Мозгов не садиться в машину с придурком за рулем не хватило, но она хотя бы пристегнулась, оттого почти не пострадала. А водитель вылетел через лобовое стекло и в то самое дерево головой попал. Но думаю, в этот момент он уже мертвый был. Слушай, Серый, тут еще деталька забавная есть. Девчонка рассказала, пока ей помощь оказывали и в «Скорую» паковали, что парень ее не виноват. Якобы виноват пешеход, стоявший посреди дороги. По ее словам, они сворачивают, не сбавляя скорости, там поворот плавный. И прямо на проезжей части стоит мудак.

– И водила свернул и влетел в дерево? – догадался Сергей.

– Судя по следам шин – нет, хотя это уже к гайцам. Не в том дело. По ее словам, этот тип поднялся в воздух, а на том месте, где он стоял, возникло облако темноты. И когда машина влетела туда, она ослепла. Потом удар и провал в памяти.

– Ясно. Тоже обдолбанная.

– В том и дело, что нет. Утверждает, что пила только «берн», правда, много. Энергетики, к слову, та еще дрянь. Сделаны по принципу «качелей», как это называется у наркоманов, и представляет собой не только алкогольный коктейль, что не очень страшно в принципе, а фармацевтический коктейль, что хуже. Это когда несколько препаратов даются одновременно, и никто не скажет, как это сработает. А особенно если препараты – антагонисты, скажем, алкоголь и кофеин. «Качели» – одномоментный ввод релаксанта и стимулятора, не говоря уже о всякой химии типа красителя и консервантов, тоже печени подарочек. Самое худшее, что молодежь считает это пойло безвредным – градусов-то мало. А на практике – хуже водки, потому что с водкой панкреатит заработать еще постараться надо, а это дерьмо словно специально заточено.

– При чем тут это?

– А притом. «Берн» дрянь, но слабый и наркотиков, бьющих по мозгам, не содержит. Если насчет дури девчонка не врет, получается, она в адеквате была. И парень ее якобы крикнул что-то вроде «Урод!», наверно, он тоже видел того типа.