1.7. На пути к кибермиру

Несмотря на развернувшуюся гонку кибервооружений и фактически начало пассивной фазы кибервойны, в долгосрочной перспективе, новая цифровая война не соответствует интересам ни одной из стран мира и может иметь труднопредсказуемые экономические, политические, а возможно и военные последствия для всех. Поэтому крупномасштабной кибервойны необходимо избежать.

Необходим кибермир, который базируется на цифровом равенстве и равном доступе, правах и ответственности всех суверенных государств в отношении всемирной Сети. Именно эти принципы заложены в «Основах государственной политики Российской Федерации в области международной информационной безопасности на период до 2020 г.» Сходных позиций придерживаются и другие участники таких организаций, как БРИКС, ШОС, ЕврАзЭС.

Предотвратить переход из пассивной в активную фазу кибервойны могут только согласованные усилия мирового сообщества, и в первую очередь тесное сотрудничество и взаимодействие стран-лидеров в сфере информационных технологий в целом и информационной безопасности, в частности.

Первым необходимым шагом на этом пути, предусмотренным «Основами государственной политики Российской Федерации в области международной информационной безопасности на период до 2020 г.» является интернационализация управления интернетом под эгидой ООН, обеспечение цифрового равенства и суверенитета всех стран.

Переход от сегодняшнего и де-факто, и де-юре нерегулируемого в международном масштабе интернета к ясной и понятной схеме единого интернета, состоящего из информационных пространств суверенных стран, позволит четко определить не только права, но и ответственность каждой страны за соблюдение безопасности интернета в целом и отдельных его сегментов. На практике это означает, что страна должна нести ответственность за акты киберагрессий, которые осуществляются из или с использованием информационного пространства страны. Естественно, что мера ответственности должна зависеть от степени вовлеченности страны в провоцирование или участие в кибервойне. При этом в соответствующих международных соглашениях, по мнению экспертов, должны быть четко прописаны возможные санкции и условия их применения к стране-нарушителю. В условиях, когда агрессором могут быть не только государственные или частные структуры, но и неформализованные сетевые образования, признание цифрового суверенитета означает государственную ответственность за пресечение деятельности таких организаций и образований, прежде всего, силовыми структурами самой страны, а при необходимости и с согласия страны – с подключением международной помощи.

Изменение структуры управления Интернетом и разработка соответствующих международных соглашений естественно потребуют определенного времени, но все потенциальные участники этого процесса должны понимать, что распространение кибервооружений происходит не по годам, а буквально по месяцам. Соответственно возрастают риски кибервойны и кибертерроризма. Поэтому в данном случае необходима быстрая и согласованная работа всех заинтересованных государств.

Другой очевидной и возможно непопулярной мерой по пресечению неконтролируемого распространения кибервооружений и их частной разработки является ужесточение контроля не только за интернетом, но и другими альтернативными интернету сетями, включая так называемые мэш-  и пиринговые сети. Причем, речь идет не только о деанонимизации интернета и пользователей электронных коммуникаций в широком смысле этого слова, но и о расширении предусмотренного национальными законодательствами возможностей государственного контроля за деятельностью компаний и отдельных лиц, задействованных в разработках в сфере информационной безопасности, а также отработке методик тестирования проникновения. Многие полагают, что одновременно должны быть ужесточены национальные законодательства в части хакерской деятельности, наемничества в сфере информационных технологий и т. п.

В современном мире выбор между ничем не ограниченной личной свободой и ответственным, укладывающимся в социально безопасные рамки поведением, перестают быть темой для дискуссий и предметом для спекуляций. Если национальные правительства и международное сообщество хотят предотвратить кибервойны, то необходимо публично и открыто ввести соответствующие нормы в национальные и международное законодательства. Эти нормы должны позволить усилить суверенный технический контроль над поведением, частной и коммерческой деятельностью в интернете с целью обеспечения национальной и международной безопасности в киберпространстве.

Возможно, заслуживает также обсуждения вопрос о создании на базе потенциала ведущих в сфере информационных технологий стран, прежде всего, Соединенных Штатов, России, Китая, Великобритании, Японии и др. международных сил по раннему обнаружению и пресечению угрозы кибервойн. Создание таких международных сил позволило бы с одной стороны в ускоренном порядке мобилизовать в значительной степени взаимодополняющий потенциал различных стран для пресечения кибервойн, а с другой стороны волей-неволей сделало бы их разработки более открытыми, а соответственно и менее угрожающими для других участников пула, добровольно взявших на себя повышенную ответственность за соблюдение кибермира.

1.8. Борясь за кибермир, готовься к новым кибервойнам

При всем стремлении к миру, как показывает российская история, безопасность страны может быть обеспечена только при наличии мощных оборонительных и наступательных кибервооружений.

Согласно сообщениям российских информационных агентств, в российской армии в текущем году сформированы и приступили к выполнению своих задач специальные подразделения, которые занимаются борьбой с киберугрозами. Эти подразделения способны не только отражать кибератаки на нашу страну, но и при необходимости вести наступательные кибероперации. В их состав по информации заместителя министра обороны РФ Павла Попова входит в том числе структура, осуществляющая глубинный анализ хакерского программного обеспечения и декодирование любых телекоммуникационных протоколов.

Чтобы успешно решить задачу форсированного создания кибервойск, у России есть все необходимые предпосылки. Следует помнить, что в отличие от многих других отраслей, российские компании, занимающиеся информационной безопасностью и тестированием уязвимостей, входят в число мировых лидеров и продают свою продукцию на всех континентах. Русские хакеры стали всемирно известным брендом. Подавляющая часть софта, обслуживающего высокочастотный трейдинг и наиболее сложные финансовые операции на всех основных биржевых площадках мира, созданы российскими программистами и разработчиками. Такие примеры можно множить и множить. И относятся они, прежде всего, к созданию софта, требующего высочайшего уровня математической подготовки и знания наиболее сложных языков программирования.

В отличие от многих других направлений науки и техники в России, научные школы по математике, компьютерным наукам и программированию, за последние 20 лет не только не потерпели урона, но и значительно развились, вышли на лидирующие мировые позиции. Такие российские ВУЗы, как МФТИ (ГУ), МГУ им. Ломоносова, МГТУ им. Баумана, НИЯУ МИФИ, Санкт-Петербургский государственный университет, Ульяновский государственный технический университет, Казанский государственный университет и т. п. являются признанными центрами подготовки ал го ритм и сто в, разработчиков и программистов мирового уровня. Из года в год российские команды программистов выигрывают мировые первенства по программированию среди университетов. Работы отечественных алгоритмистов постоянно цитируются в ведущих мировых журналах. Российские математики постоянно входят в число соискателей премии Филдса.

Кстати, интересно, что в разгар скандала со Сноуденом, одна из ведущих американских организаций по изучению общественного мнения Pew Internet & American Life Project провела опрос, кто в наибольшей степени угрожает конфиденциальности личной и корпоративной информации. Итоги оказались таковы. 4 % – силовые структуры, 5 % – правительства, 11 % – другие бизнес-структуры, 28 % – рекламодатели и интернет-гиганты и 33 % – хакеры. При этом, по мнению едва ли не самого популярного издания об интернет-технологиях в Америке, журнала Wired, несомненную пальму первенства среди хакеров держат русские хакеры.

Иными словами, необходимый научный, технологический, программный и кадровый задел для ускоренного формирования грозных кибервойск в России имеется. Вопрос состоит в том, каким образом привлечь в кибервойска, а также компании, которые будут включены в программу национальной кибербезопасности, наиболее квалифицированных, талантливых разработчиков, программистов, тестировщиков систем информационной безопасности и т. п. Здесь важно не повторить ситуацию, которая имеет место сегодня в отраслях военно-промышленного комплекса, где из-за низких зарплат качественные кадры не задерживаются и уходят в различного рода коммерческие разработки, зачастую имеющие иностранных инвесторов.

В мире сложилось три основных направления рекрутирования лучших программистских кадров в государственные программы, связанные с кибервойнами. Наиболее известен опыт Соединенных Штатов. Он базируется на своего рода трех китах. Во-первых, ежегодно DARPA проводит множество конкурсов, мероприятий, круглых столов для программистского сообщества, где идет отбор наиболее талантливых, подходящих для задач Пентагона и разведки, молодых людей. Во-вторых, практически все ведущие IT компании Соединенных Штатов связаны с военно-разведывательным сообществом и программисты соответствующих подразделений частных компаний, многие из которых даже не являются подрядчиками Пентагона в своей повседневной деятельности, заняты разработкой программ в сфере кибервооружения. В-третьих, АНБ непосредственно взаимодействует с ведущими американскими университетами, а также в обязательном порядке присутствует на всех общенациональных хакерских конференциях и черпает кадры оттуда.

Китайский подход базируется на строгой государственной дисциплине и руководящей роли КПК в решении ключевых кадровых вопросов китайских вооруженных сил. По сути, для китайского программиста или разработчика работа над кибервооружениями является проявлением долга, ключевой характеристики поведенческих паттернов китайской цивилизационной традиции.

Что же касается Европы, то здесь сделан упор на поддержку в большинстве стран ЕС движения так называемых «этичных хакеров», т. е. разработчиков и программистов, которые не занимаются противоправными действиями, а специализируются на сотрудничестве с коммерческим сектором в части обнаружения информационных уязвимостей и силовыми структурами, в части создания кибервооружений.

Представляется, что в России можно в той или иной мере использовать элементы и американского, и европейского, и китайского опыта. При этом вполне очевидно, что главным должно стать понимание со стороны государства, что в сфере цифровых войн именно человеческий фактор является определяющим при разработке и использовании оборонительных и наступательных кибервооружений.

В этой связи всячески следует развивать инициативу создания научных рот, прямую государственную поддержку стартапов, связанных с разработкой программ в сфере информационной безопасности, тестирования проникновений и т. п. Необходимо, конечно же, провести тщательную инвентаризацию имеющихся уже сегодня в России разработок, которые при определенном апгрейде могли бы стать мощными кибервооружениями. Такая инвентаризация необходима потому, что в силу серьезных недостатков и коррупции при проведении государственных тендеров, подавляющее большинство маленьких компаний и талантливых программистов, по сути, отсечено от этой задачи и не востребовано силовыми структурами.

Понятно, что государству, как это не парадоксально, надо повернуться лицом к хакерам.

Наряду с возможным ужесточением уголовных наказаний за компьютерные преступления, государство должно предоставить возможность хакерам применить свои способности и навыки в общественно-полезной деятельности и, прежде всего, в разработке кибероборонительных и кибернаступательных вооружений, тестировании сетей на предмет злонамеренного проникновения. Возможно, заслуживает обсуждения идея о создании своего рода «хакерских штрафбатов», где разработчики, программисты и тестировщики, имевшие те или иные правонарушения в России или за рубежом, могли бы делом искупить свою вину.

И, конечно же, следует помнить, что едва ли не самые востребованные профессии в мире на сегодняшний день – это разработчики, программисты, специалисты по Большим Данным и т. п. Их зарплаты стремительно растут и в нашей стране и за рубежом. По независимым оценкам американских и российских экспертов, до 20 тыс. российских программистов сейчас трудятся в США. Поэтому, памятуя, что в кибервойсках ключевое звено – это разработчик, программист, патриотичный хакер, на их оплату и социальный пакет не надо жалеть денег, также как не экономили в свое время деньги на зарплату и бытовые условиях ученых и инженеров при разработке советского атомного проекта.

Оборонительные и наступательные кибервооружения являются одной из немногих сфер, где Россия высококонкурентна на мировой арене и может в короткие сроки создать программные средства, способные не только заметно повысить уровень безопасности собственных критически важных сетей и объектов, но и за счет наступательных возможностей сдержать любого потенциального киберагрессора.

Кибероружие для России – это реальный и серьезный шанс ассиметричного ответа на гонку высокоточных вооружений, развязанную в мире и один из ключевых элементов достаточной национальной безопасности.