«Реквием» Ахматовой
Произвел фурор,
Для фигуры знаковой
Проведем разбор.
Первым делом выясним:
Был ли прав сынок
По бумагам писаным,
Там, где слог высок.
Матери стенания
Лева перенес
За решеткой здания
Полон тяжких грез.
Почему неистово
Сын любил отца,
К матери, как к приставу,
Охладел «пацан»?
Женскими капризами
Можно оправдать
Все разводы с кризами,
Дорогую мать.
Только мало верится,
Что любовь сильней
К сыну Леве, первенцу,
Что ютилась в ней.
От того так холоден
Был сыночка взгляд.
Был ребенок голоден,
Не ходил гулять?
Нет, всему причиною
Стал развод с отцом
И обида личная,
Видно налицо.
Страсти, подогретые
Родственным умом,
Выводы конкретные
Тут же приведем.
По недоумению
Или просто так,
С матерью общение
Не носило благ.
Сын явился жертвою
Маминой любви,
Что, в несчастье шествуя,
Может ослепить.
Гордому созданию
Это невдомек,
Со «смертельной» раною
Справиться не смог
Сын в своем понятии.
Матерям урок:
Жертвовать дитятею
Не спешите впрок!
Почему Ахматова любезно
Бабушке сыночка отдала,
Или засосала жизни бездна,
Или поступила так со зла?
Холодность к ребенку неслучайна,
Несмотря на ритуал венчанья,
Божья сила брак скрепляет в церкви
И его расторгнуть не спешат,
Но расшатаны у Анны нервы,
Изнывает в горести душа.
Падало, взлетало настроенье,
Был невроз хороший, без сомненья.
Лев, хоть парень весь незаурядный,
Но терпеть не мог прямых обид,
В лагерях от смерти был на грани,
В письмах это часто говорит.
Может ли найти семья единство,
Если обращаться нерадиво
Меж собою по обыкновенью,
Лидерство в сознании развив,
Проявляя непременно рвенье,
В творчестве, заложенном в крови?
Все так очевидно в письмах сына,
Анна, кажется, совсем невинна,
Но, слезами заливая горе,
Ждет свиданья, как любая мать,
И в своем печалящемся взоре
Всех готова крепко обнимать!
Нельзя приписывать Маркони
Того, что он не создавал,
Где импульсный сигнал, запомни,
Всего-то – громкие слова,
Не более того, и позже,
Чем сделал то же, но Попов,
Которого «сигнал» моложе.
Не хватит возмущенью слов
От выдачи таких патентов!
Попов открытье показал
В стенах университета,
Передавая на глазах
У всех мужей научной мысли
По радио прямую связь,
И все вниманье устремили
На опыт, как бы затаясь.
И вот свершилось ожиданье,
Прибор сработал хорошо,
Аплодисментами созданье
Его отмечено ужо.
Маркони был отнюдь не первым:
Попов в январь присвоил перлы,
Маркони – только февралем…
Открытье это разберем.
К неоспоримой склонны правде:
Маркони долго оформлял
Заявку для своей награды
(Смотри патентный формуляр),
В одном году открытье сделав.
Приоритет дан одному
Ошибочно – такое дело,
Маркони «знает» почему.
Для Запада одно лишь слово
Играет ключевую роль,
Быть «первым» – Западу не ново,
Такой, поди, сложился строй.
Смазливое личико
Девочкам нравится,
Хотя обезличено,
Если он – пьяница.
Стихи под влиянием
Доз омерзительных
Походят на явные
Выжимки зрительно.
Деревня родимая
Смотрится бедною,
Жильцов пародируя
Местной обеднею.
Житье первоклассное
В кабаках славится,
Идти на «заклание»
Часто случается.
В нужде прозябание
Дал колоритное;
С полями свидание —
Дело завидное.
Поэт восхваление
Слал революции,
Ленину – гению,
Веря, что сбудется
Мечта человечества,
По построению
Счастливого вечного,
Как на Успение.
Булгаков слишком заигрался
В своих критических трудах,
Ища пороки только класса
Рабочих в боевых рядах.
Им писанное нетипично
Для пролетевших бурно лет
И выдумкой, представьте, личной
Явилось, чтоб преодолеть
Советской власти становленье.
А те, кому всегда смешно, —
Бессовестное населенье.
Не знать ни духом и ни сном,
К каким последствиям плачевным
Насмешка эта приведет?
Как обстоятельств всех стеченье
И мыслей праведный полет
Страну поднять смогли успешно?!
Наркотики, никак, малы:
На поприще таланта грешном
Шедевр создать не помогли!
Это отец водородной бомбы,
Он был трижды Герой Соц. Труда,
Как человек высочайшей пробы,
Правозащитником слыл в судах.
Он с Нобелевской премией мира
Был лишен всех почетных наград.
Обозвав диссидентом кумира
Тех людей, что желаньем горят
Строить здание социализма…
Было как-то совсем не понять,
Если партия неотделима
От рабочих, что нужно менять,
Смелый советской системы критик?
Национальным позором стал
Ввод контингента в Афганистан?
Все, что сталось, воочию зрите.
В наше время любых диссидентов
Так использовал с хитростью враг,
И наивный ученый, как некто,
По обману пошел на ура!
Сахаров – мудрейший тип,
В перестроечный период
Он к политике «прилип»,
Кто он – человек иль ирод?
Мощный времени трибун
Партию от управленья
Отстранить призвал, табу
Наложить на испытанья
Водородных бомб своих,
Разместив их в океане.
План его довольно лих,
Вызвал даже пониманье
Генералов всей страны.
Взрыв подводный с возмущеньем
Волн высоких устранит
Штаты мерзкие смещеньем
Их континентальных плит.
И тогда с победой легкой
Сердце уж не заболит,
Мир вздохнет свободней только.
Как же Сахаров двулик!
Неужели миротворца
Нервы вовсе подвели?
Иль лучи и жар от солнца,
На сознание напав,
Повлияв недружелюбно,
Показали злобный нрав
В обстановке многолюдной?
Высоцкий – парень «нехороший»,
Его любил народ простой,
Непьющие оценку строже
Давали в наш, советский, строй.
Поэт непризнанным считался,
И, наконец, был запрещен,
Его талант не дал согласья
На дружбу с властью, вот еще!
Его, охрипшим нотным пеньем,
Заслушивался каждый зек;
Когда наркотики отменим,
Пред нами будет человек…
Зачем слагать такие песни,
Чтоб хулиганов ублажать,
Когда есть общества прелестны,
Они искусством дорожат?!
Демократии поборник
Солженицын был всегда,
Так Союз его запомнил
В те «тяжелые» года.
Бился он, как прокаженный,
За свободу и права,
Как писатель искушенный,
Двери в бездну открывал.
Дрался он за справедливость,
В персонажах видим боль,
Горе некогда продлилось
В годы смуты, знать изволь.
Но какое удивленье
Солженицын испытал,
Штаты – те не исключенье,
В них растаяла мечта
О расцвете демократий.
Возвратившись в русский мир,
Много сил своих потратил
Солженицын – ваш кумир.
Можно с критикой считаться,
Но, когда ее завал,
Подкрадется к вам несчастье,
Он ли не осознавал?
Знаем ельцинский период,
Гибель множества сердец,
Для кого-то Ельцин – ирод,
Для кого-то – молодец.
Точно так же Солженицын
Раздвоенье получил,
Допустимые границы
Пересек и опочил.
Что же Путину досталось,
Вам ли надо говорить:
Всенародная усталость,
Край родной необозрим,
Нищета, война и слезы.
До чего же неумны…
Описать бы это в прозе
Как влиянье сатаны!
Антисоветские разговоры
Плодили кухни и коридоры.
Европа краше нас жила,
Для молодых сердец мила.
И перестройка вышла с восторгом,
Не понимали цель ее толком.
Развал Союза превзошел
Желанья многих, вот еще:
В среде студентов на удивленье,
Идеями Европы довлея,
Спонтанно враг произрастал,
Случилось горе неспроста.
Предшествовали светлые будни,
Но ветер паруса раздул блудный.
Сыны рабочих и крестьян
Не лучше стали от дворян.
И нам не следует сомневаться
Тому, что сведенья так рознятся,
Мол, репрессивный аппарат
Ошибками всегда чреват,
Иль, что преступников не добили,
Сейчас бы поспокойнее было.
Важней воспитать молодежь,
Тогда хорошо заживешь.
Обычно раздражаются мифом.
Молчит правдоискатель трусливо,
Эксплуатирует архив
Годов истории лихих.
И что нам видится в одночасье:
Приходит пониманье участья
В событьях эдаких персон,
Которых вклад в страну весом.
Кто отстранил компартию от руководства?
Кто выдал документы ПВО Mrs.Thatcher?
Кто избирать директоров всем коллективам
Позволил плюрализмом демократий в речи?
Кто обеспечить каждую семью квартирой
Пообещал к двухтысячному году точно?
Кто подкупил народ улыбкою игривой
И хитростью такой жеманною восточной?
Конечно, Горбачев – предатель и затейник,
Его «сухой закон» воспринят был двояко,
Кто выполнял его? – Лишь человек идейный.
Светило солнце нам на Юге очень ярко,
Но соком виноградным утоленье жажды
Не состоялось никогда, как обещали,
Зато приватизации все были рады
И с НЭПом путали советские мещане.
За что благодарили немцы Горбачева?
За то, что как политик превзошел Хрущева
Созданием германии «объединенной»
И в НАТО разрешил вхожденье даже оной.
Развал СССР – заслуга Горбачева,
Сейчас плоды лишь пожинаем мы все эти,
Политика его была совсем никчемна.
Что может худшего случиться в целом свете?
«Покончил» Ельцин с коммунизмом,
Совет Верховный разогнав,
В его характере капризном
Черта по почерку видна
Непревзойденного бунтарства
И лицемерия, гляди,
Как восходил подлец на царство
И разжигал огонь в груди.
И этот явный алкоголик
Страну до нищеты довел,
И ею правил он, доколе
Не стал сердечник очень квел.
Предатель партии, марксизма,
Когда-то в клятве обещал
Идти к рассвету коммунизма,
Так безобразно оплошал.
Ему музей построил Путин,
За что? – Не ясно только нам,
Ведь он – убийца есть по сути,
По путчу судим и делам.
Идеологом Кравчук
Был когда-то в КПУ,
А сейчас на каждый звук
Вздрагивает – бьет испуг,
Ждет возмездия, небось,
Под подушкой пистолет
Держит, так уж повелось,
Чтобы страх преодолеть.
Снится бедному десант,
Что от Путина в пути,
Будут бомбочки бросать
И в наручниках вести.
«Но не сдамся я врагу,
Геринга винтовка вот
И с любовью берегу
Пистолет прекрасный кольт,
Хорошо вооружен,
Семерых я уложу».
Он манерен, как пижон,
Ясно даже и ежу.
С дряхлым телом весь на вид,
Ну, конечно, чёрти что,
Говорит, утратив стыд
Человеческий, простой.
Перепуган наш герой:
Погубил советский строй,
Ведь за это нужен суд,
И тогда придет капут.
Долго ль надо ожидать,
Бог ему теперь судья,
Если мог страну предать,
Место в ад освободят!
Жили разные особы
В удивительной стране,
Кто сознанье приспособил,
Вел себя других скромней:
Не высовывался в массе
И в компартию не лез,
Сохранял в рабочем классе
Уважение и вес.
От зарплаты до зарплаты
Жил, трудился наш народ,
Люди были очень рады
В том, что не было господ,
В том, что с каждым годом виден
Благосостоянья рост,
Честный люд был не в обиде,
Занимая мелкий пост.
Завораживали стройки
И романтики пути,
Детский смех и голос звонкий
Всем работать не претил.
От великих достижений
Сердцу было так легко.
От успехов зарубежных
Были мы недалеко,
Хоть в промышленности легкой
Отставали, ну и что?
Горбачевской перестройкой
Все загублено зато.
Кто прозорливостью ясной
Был природой наделен,
Не поверил силе частной,
Взявшей нас теперь в полон.
Кто раскачивал умело
Государственный устрой,
Чтоб сознание имело
Недовольствие порой?
Кто? – Сатирик неудержный.
Можно все критиковать,
Государственные стержни
За основу нужно брать,
Чтобы довести до путча
Весь «несокрушимый» строй.
Хоть страна была «могуча»,
Ей псалмы теперь уж пой.
Орден «За заслуги перед…»,
Да, отечеством за вклады
В слой искусств и в слой культур…
Той оценке некто рады,
Но, конечно, чересчур.
О проекте
О подписке