Глава 11

– Сосновка отец. Приехали. – Веселый шофер, всю дорогу болтавший без умолка, вывел Василия из мрачных размышлений. С неохотой он покидал уютную кабину шведского тягача и гостеприимного водилу Толика, который наотрез отказался брать с попутчика деньги.

– Не надо, отец, самому пригодятся. Пенсия-то, поди, не ахти? Будь здоров, не болей. – И помахав Василию рукой, покатил дальше наматывать километры на колеса своего большегруза.

– Хороший парнишка. – Отметил в душе Василий, озираясь по сторонам. Ему нужна была улица Советская дом 67. По этому адресу, как заверил сам Егора, его должен будет ожидать старый вор, уже давно отошедший от дел, по имени Трифон. Егор, правда, не пояснил ему то ли это настоящее имя, то ли производное от фамилии Трифонов, да это Василия не очень-то и интересовало, а уточнять он не стал.

Советской улицей оказалась как раз та, на которой Василий и стоял, да и до дома идти было совсем недалеко, и минут через десять, он уже был возле добротного двухэтажного бревенчатого дома, крытого ярко красной металлочерепицей.

Калитка в высоченном заборе мгновенно открылась, стоило ему только к ней подойти, как будто кто-то специально поджидал его, поглядывая в окно.

Маленький, сморщенный старичок пристально смотрел на него своими выцветшими слезливыми часто мигающими глазками из-под кустистых, совершенно белых, бровей.

– Ищешь кого, мил человек?

– Мне бы с Трифоном поговорить? – Улыбнулся Василий, еще не веря, что Трифон и есть этот «замшелый пенек».

– Ну, так говори. Трифон это я.

– Я от Егора.

– Легионер, значит?

– Да, легионер.

– Ну, проходи, мил человек. Мы гостям всегда рады, особенно если они от Егора.

Пройдя через весьма большой и ухоженный двор, Василий следом за Трифоном поднялся на высокое крыльцо, миновал веранду и зашел в дом. Несмотря на то, что это была скорее деревенская изба, чем городской коттедж. Внутри все было обставлено очень даже по-городскому; дорогая мебель, современная, лучше даже чем он видел в Европе, телевизионная и компьютерная техника. На одном из трех мониторов, висевших на стене, Василий увидел участок улицы, на втором калитку, через которую он только что вошел в этот дом. Ему сразу стало понятно, как дед с такой точностью распознал в нем человека, направляющегося к его калитке.

– Здесь в день человек десять, может, пройдет и то хорошо, а метров еще за 50 до моей калитки у меня сигнал тревоги раздастся – Усмехнулся старик. – Присаживайся, мил человек, закуривай. Может чайку, хочешь, или что покрепче?

– Давай чего-нибудь покрепче, знаю я ваш чаек. – Усмехнулся Василий.

Он представил кружку горячего варева, в которое на полкружки кипятка, клали почти пачку индийского чая, все это варили и потом, передавая друг другу, по очереди глотали этот густой горький напиток, называемый чаек или по блатному «чифирь». Василий пробовал его один только раз, и до сих пор вспоминает, как бешено, стучало в висках, дикие спазмы в желудке, подступала тошнота. Как не мог он потом уснуть, почти до утра ворочаясь на своей шконке. Нет, не привычный был Василий к такому чайку, вот водка, а еще лучше виски, это другое дело.

– Есть и вискарь. – Словно подслушав его мысли, проворчал Трифон. – Проходи на кухню, мой руки. – И набросил на плечо Василию, невесть откуда взявшееся, махровое полотенце.

Старик щедрой рукой налил в граненые стаканы виски. Приятно удивив Василия. Виски был хоть и не дорогой, но настоящий, Ирландский «Святой Патрик». Еще больше удивился он, когда старик, не дожидаясь Василия, одним махом жахнул почти стакан не разбавленного вискаря и ничем не закусывая, только лишь закурил сигарету и сразу же снова наполнил стаканы.

– Давай пей, ешь, отдыхай; ночью тебя проводят. В тайге тебя надо от глаз посторонних спрятать. – Старик смотрел на Василия ясными глазами, словно и не пил вовсе.

– Зачем в тайгу? Меня здесь никто не знает. Егор говорил, что можно документы сделать.

– Документы, можно хоть на Мурку вон сделать – он кивнул на рыжую кошку, внимательно следившую за ними. – Толку-то что. Я тебе что, пластику делать буду? Завтра на каждом заборе твоя рожа висеть будет. Тебя братва, конечно уважает. Поэтому и пошли тебе на встречу. Что, думаешь каждому побегушнику, сюда дорога есть? Нет. Эта хата не для каждого. И документы бы тебе справили, а надо, то и за бугор дороги имеются. Но теперь это невозможно.

– Но почему? Что изменилось? Я все делал, как мы с Егором договаривались.

– Он тебе не давал добро на трех «жмуров». – Сверкнул глазами Трифон.

– Каких «жмуров»? – Обалдевший Василий уставился на Трифона. – Я никого не убивал. Просто вырубил, связал, и все.

– У автобуса нашли три трупа, их уже опознали. Это твои конвоиры и шофер, все расстреляны из пистолета «ТТ». Ты где, Легионер, волыну-то взял?

– Не было у меня никакой волыны Трифон, я их и руками-то так, в полсилы, лишь бы отрубить. Зачем мне их убивать, сам подумай?

– Что мне думать. Тебя ищут все – и менты, и те, кому ты на хвост наступил. А это какая-то то ли кавказская, то ли азиатская ОПГ, короче, они к воровскому миру никакого отношения не имеют, отморозки и крыша у них на самом верху в их республике. Так что спрятать я тебя спрячу, из уважения к Егору, но дальше сам. Я ребят из-за тебя подставлять не буду. Это не наша война. Если ты говоришь правду, то кто же тогда этих ментов прижмурил? Ладно, ешь, отдыхай, на втором этаже тебе место отведено. Сам найдешь. Мне идти надо. Я скоро.

– Есть Василию, сразу же расхотелось. Выпив остаток виски, покурив, он пошел искать, где бы прилечь. То ли после нервного дневного перенапряжения, то ли от стресса, полученного после слов Трифона, но спать хотелось и найдя на втором этаже большой кожаный диван он завалился на него, не забыв накинуть на себя, лежавший тут же, клетчатый флисовый плед.

***

Провалившись в темноту тревожного сна, Василий не слышал ни как вернулся Трифон, ни то, что вернулся он не один, а еще с двумя фигурантами, одним из которых была женщина.

Мужчина, пришедший вместе с Трифоном, был примерно такого же возраста, что и сам хозяин. Абсолютно голый череп и кустистые седые брови, все зубы во рту у него были то ли золотые, то ли как будто золотые. Синева, покрывающая запястья и почти все пальцы, свидетельствовала о том, что молодость, а может и детство, этот могучий старик провел не в пионерском лагере и не в студенческих стройотрядах, а скорее всего в местах не столь отдаленных. Родители, его в детстве называли Коля, так как именно это было написано на его руке. Девушка, пришедшая с ними, конечно, могла быть кому-нибудь из этих аксакалов внучкой, но только по возрасту. Невысокая, стройная, она скорее напоминала американскую артистку Анджелину Джоли, чем родственницу этих вымирающих динозавров. Оба старика, в отношении девушки были очень уважительны и даже почтительны. Все трое пройдя на кухню, вели себя так, как будто они соседи по коммунальной квартире. Девушка молча поставила на газовую плиту турку, готовясь сварить только для себя кофе, потом вынула из буфета бутылку ликера «Самбука». То, как она это проделала, говорило о том, что здесь она не первый раз и знает наверняка, где и что стоит. Лысый тоже молча достал бутылку водки и налив в стакан, уже стоящий на столе, медленно сквозь золотые зубы вытянул, не морщась, содержимое, потом закурил сигарету оборвав на ней фильтр и снова налил в стакан. Трифон на правах хозяина колдовал у второй конфорки, заваривая свой любимый напиток – чаек.

Глава 12

– Слушай, Степан. – В офис детективного агентства вошел мрачный Коршунов. – А мы не могли бы уже, наконец, расторгнуть договор с этой ненормальной клиенткой?

– Ты, Федор Семенович, имеешь в виду мадам Петухову? – Улыбнулся Дорохов, отвлекаясь от компьютера.

– Ее голубушку, именно Ольгу Петровну Петухову я и имею в виду – Усмехнулся мрачно Федор. – Ну, задолбала она совсем, своей ревностью, мы про ее бедного мужика уже практически все знаем; где бывает, с кем встречается, что пьет, что ест и даже когда в туалет ходит. Ну не изменяет он ей, не изменяет. Чего она добивается?

– Но деньги же она нам систематически перечисляет, а мы ей отчеты о проделанной работе. И неплохие деньги, заметьте, очень неплохие. Это и есть наша работа, дорогой Федор Семенович. Садись лучше, кофейку выпьем.

– А давай лучше что-нибудь другое выпьем. Коньячку, например. – Федор устало опустился на стул. Надоело уже за этим придурком, шпионить и подглядывать. Сил моих больше нет.

– А вы знаете, – Вдруг подал голос профессор, откатываясь на кресле от стола. – есть хороший способ отделаться от мадам Петуховой и при этом еще и заработать на ней.

– Интересно. Продолжайте, профессор. – Федор повернулся к Алексею Ивановичу.

– Вам не кажется, что мадам Петухова сама не без греха? А на муженька специально бочку катит, чтобы от себя подозрение отвести.

– Вроде как нападение, лучший способ обороны?

– Ну да.

– А что, это интересно. И что дальше?

– Устраиваем за ней слежку, находим компромат и шантажируем, намекнув, что мы выполняли на нее заказ. Об инициаторе, естественно, мы говорить не можем, так как, обязаны хранить тайну.

– А если это все зря? Ну, вдруг она верна своему мужу, не зря же она так его ревнует? Любит, наверное?

– Я вас умоляю, полковник. Вы до сих пор живете в мире каких-то домостроевских иллюзий. Вы на нее посмотрите – хищница, обольстительница, роковая женщина, вамп, для нее флирт это обычное, нормальное состояние. Вы что, до сих пор этого не почувствовали? Ну, вы меня удивляете. Экий вы батенька, сухарь.

– Ладно, психолог. – Надулся Федор. – Если ты такой знаток женщин, давай ухлестни за ней, а я это зафиксирую, вот тебе и факты.

– Во-первых, это будет провокация, а во-вторых, не такой уж я бездуховный подлец, чтобы играть на искренних чувствах честной женщины. Кстати, видит бог, не я первый предложил коньячку выпить. – С этими словами профессор извлек из своего стола початую бутылку «Хеннесси».

Давно уже утихла в городе шумиха, вызванная расследованием последнего серьезного дела, под кодовым названием «Домик у моря». Уже недели две детективы «Агентства 404» откровенно скучали. Мелкие заказы, вроде слежки за несчастным муженьком выше упомянутой мадам Петуховой, конечно, были необходимы для пополнения бюджета компании, но морального удовлетворения не приносили.

Профессор каждый рабочий день начинал с глубокого и обширного изучения и анализа всех преступлений, происходящих в области, в надежде зацепиться за что-нибудь знаковое, публичное и общественно-резонансное.

Вот и сейчас, после того как коллеги выпив по первой и попивая кофе стали обсуждать местные новости, Алексей Иванович, изредка поглядывая на монитор своего компьютера, вдруг воскликнул:

– Ты посмотри сволочь какая, трех человек грохнул, мерзавец, и смылся. – Профессор повернул монитор, чтобы друзьям легче было увидеть крупный портрет преступника. – Розыск объявили. Как же, сидит и ждет. Он уже давно, наверное, из области убрался.

– Кто он? – Коршунов и Степан с интересом уставились в монитор.

– Иностранец. Какой-то Отто Шварц из Франции. Осужден по ст. 112 и ст. 213 УК РФ.

– Телесные повреждения и хулиганка. – Констатировал Степан. – Так, баклан какой-то. С какого перепугу он на мокруху-то пошел? Непонятно.

– А знаете, мне его физиономия очень знакома почему-то. Где-то я его определенно встречал. – Коршунов задумчиво вглядывался в черно-белую тюремную фотографию уже пожилого и, видимо, повидавшего жизнь человека. – Нет, точно, я его знаю. – Федор поднял налитую рюмку. – Надо про него все выяснить. Ты сможешь? – Он посмотрел на профессора.

– Все, что есть в сетях о нем, все выудим. Уверен, что знаешь?

– Сто процентов! Он же сейчас в Федеральном розыске, ты можешь о нем получить информацию от Мещерякова? – Федор повернулся к Степану.

– Конечно. Ты что так разволновался? Прямо сейчас и позвоню.

– Лучше съездить бы.

– Да, если будет необходимо, съезжу на такси. Мы же выпили.

– Я давно говорил, что надо шофера нанять. – Проворчал профессор и потянулся за бутылкой.

– Сопьешься тогда быстро. – Усмехнулся Степан, набирая номер телефона Николая Андреевича.

***

Всю следующую ночь Коршунов не смыкал глаз, только под утро, после почти стакана коньяку, все-таки сон его сморил. Приняв душ и ограничившись чашкой холодного кофе, на работу он пошел пешком, оставив машину у подъезда. Ну, во-первых это было недалеко, во-вторых болела голова, и Федор рассудил, что прогулка ему не помешает. Кроме того, большая доза алкоголя выпитого три часа назад, могла сыграть с ним злую шутку.

Лицо вчерашнего французского преступника, убившего трех сотрудников ФСИН, назойливо преследовало его и он, теперь уже почти уверенно, мог утверждать, что встречался с ним раньше. Только вот где и когда?

– Опаздываете, полковник. – Оторвавшись от монитора, с ухмылкой встретил его профессор. – С вас бутылка за оказанную услугу.

– Ты что, правда, что-то на него нарыл? – Опешил Федор. Он никак не мог понять, как это Алексей умудряется выуживать из сетей такую информацию, которой в свободном доступе нет и быть не может.

– Кое-что есть. – Загадочно улыбнулся профессор. – Вот, смотри.

На мониторе было несколько фотографий разной возрастной категории, но одно было бесспорно, на всех фото один и тот же человек.

– Вот смотри, это самая первая фотография Отто Шварца, где-то начала 90-х. Судя по всему, сделана она в Москве. – Профессор ткнул пальцем в монитор. – Видишь, это же здание ФСБ.

– В то время оно называлось КГБ. – Усмехнулся Федор. – А это – он пощелкал ногтем пальца по монитору – Васька Шатров. Мы с ним вместе учились в школе КГБ. Теперь я его узнал. Да, это он.

– Кого это ты узнал? – В кабинет ввалился Дорохов, на ходу снимая с себя куртку и шарф. – Я смотрю ты сегодня на своих двоих?

– Да прогуляться решил.

– Так кого ты узнал-то? – Усаживаясь в кресло и закуривая, напомнил Степан.

– Да вот, коллега мой из прошлой жизни нарисовался. – Федор кивнул на монитор компьютера. – Василий Шатров, отчество я, конечно, не помню, да это и не поощрялось. Всем присваивались псевдонимы. Да я его с тех пор больше и не видел, у нас ведь встречи выпускников не практикуются, сам понимаешь.

– Интересно. Я тут тоже кое-что у Мещерякова выпросил. Давайте посмотрим. – Степан бросил на стол профессора карту памяти.

***

Примерно через час, а именно столько времени потребовалось, чтобы просмотреть все материалы по делу Отто Шварца, коллеги с жаром принялись обсуждать их и сошлись, что в них присутствует какая-то недосказанность и неопределенность.

Степан, как профессионал, весьма сожалел, что суд до конца не установил личность обвиняемого, посчитав видимо это не актуальным и второстепенным. Из материалов дела было видно, что Отто Шварц был завербован во Французский Иностранный Легион в начале 90-х. и по его просьбе ему была заменена фамилия.

Ранее он именовался Куртом Штраубе, судимостей не имел и в розыске не числился. Прослужил Отто Шварц в Легионе более двадцати лет, участвовал во многих войнах и боевых операциях по всему миру. Получил тяжелое ранение в Ираке и был комиссован военно-врачебной комиссией на гражданку. Получал от правительства Франции пенсию, в размере две тысячи Евро. Владел многими языками, в том числе русским, причем в совершенстве.

– Интересный тип. Так ты утверждаешь, что он твой знакомый Василий Шатров? – Спросил Степан, закуривая очередную сигарету.

– Вне всякого сомнения. – Кивнул Федор. После окончания школы КГБ нас, уже офицеров госбезопасности, отбирали на специальные курсы. Выпускники этих курсов пополняли штат 13-го отдела.

– Что это за отдел такой? – Заинтересовался Степан. – И когда его создали?

– Ну, когда создали, это вон тебе Леша быстрее скажет. Знаю, что он существовал еще при ГРУ МГБ СССР и занимался вроде 5-й колонной, ну еще, вроде, еврейским вопросом, точно не помню. Но вот в мое время, отдел занимался диверсионной деятельностью и физическим устранением неугодных. Попросту говоря, в задачи отдела входили убийства, террор и другие акции устрашения и возмездия. Потом, когда двое офицеров перебежали на вражескую сторону, ну вы понимаете, о чем я говорю, – Коршунов обвел взглядом притихших коллег. – Отдел был ликвидирован, но не надолго, весь штат был передан вновь сформированному 8-му отделу управления «С».