Цитаты из книги «Машенька. Подвиг»

Колин шепнул Ганину: «Вот он опять… Вчера уже только и было речи, что об его жене…»

– Ах, извините!.. – Пустой, – сказал Ганин.

У него был необыкновенно приятный голос, тихий, без всяких повышений, звук мягкий и матовый. Полное, гладкое лицо, с седою щеточкой под самой нижней губой и с отступающим подбородком, было как будто покрыто сплошным красноватым загаром, и ласковые морщинки отходили от ясных, умных глаз. В профиль он был похож на большую поседевшую морскую свинку.

посмотрел поверх стекол пенсне на Ганина и потом с неопределенным вздохом снова принялся за суп.

За обедом в унылой пансионной столовой она сидела против Ганина, так как хозяйка разместила своих жильцов приблизительно в том же порядке, в каком находились их комнаты: таким образом, Клара сидела между Подтягиным и Горноцветовым, а Ганин между Алферовым и Колиным.

пожилое, хотя ей самой было всего двадцать пять лет.

Мост этот был продолженьем рельс, видимых из окна Ганина, и Ганин никогда не мог отделаться от чувства, что каждый поезд проходит незримо сквозь толщу самого дома: вот он вошел с той стороны, призрачный гул его расшатывает стену, толчками пробирается он по старому ковру, задевает стакан на рукомойнике, уходит наконец с холодным звоном в окно, – и сразу за стеклом вырастает туча дыма, спадает, и виден городской поезд, изверженный домом: тускло-оливковые вагоны с темными сучьими сосками вдоль крыш и куцый паровоз, что, не тем концом прицепленный, быстро пятится, оттягивает вагоны в белую даль между слепых стен, сажная чернота которых местами облупилась, местами испещрена фресками устарелых реклам. Так и жил весь дом на железном сквозняке.

Ганину было бы легче, если бы он жил по ту сторону коридора, в комнате Подтягина

Иначе говоря, ездил в качестве статиста на съемку

И Лидия Николаевна со слов старого мягкого поэта знала, что у Ганина есть подруга.