В ряду сказаний о начале Москвы особняком стоит «Сказание о зачатии царствующего града Москвы и о Крутицкой епархии».
В отличие от всех остальных сказаний, опирающихся хотя и на недостоверные и смутные, но все-таки реалистические события, оно включает в себя сказочный, или, вернее сказать, мифологический эпизод. Именно к этому «Сказанию» Н. М. Карамзин употребил определение «сказка».
Это «Сказание» вышло из стен Крутицкого монастыря и было создано с практической целью доказать право иерархов и монахов Крутицкой епархии обитать в нем.
Сарайская, впоследствии Крутицкая, епархия была учреждена в XIII–XIV веке в столице Золотой Орды Сарае для того, чтобы христиане – пленники и вольные люди (купцы и ремесленники), оказавшись в Орде, могли исповедовать свою религию. В XIV веке к ведению Сарайской епархии были присоединены земли по Дону, она стала называться Саранской и Подонской. В Москве епархия получила землю на Крутицах – на крутом берегу Москвы-реки (отчего и дано название местности) и устроила там монастырь-подворье. В XV веке после падения татарского ига постоянным местом пребывания Сарского (так произносили на Руси слово «Сарайский») и Подонского епископа стал не Сарай, а московские Крутицы. Сарской и Подонской епархии определили новую территорию вокруг Крутиц, и она стала называться Крутицкой. В память же прежнего наименования епархии речки, впадающие в Москву-реку возле Крутиц, получили названия Сара и Подон. (Ныне текут в подземных трубах).
Во второй половине XVII века патриарх Никон предпринял попытку расформировать Крутицкую епархию и выселить Крутицкого владыку из его подворья.
Против этого и было направлено «Сказание о зачатии царствующего града Москвы и о Крутицкой епархии». Реформе Никона оно противопоставило древнее право епископа на владение Крутицами, поскольку древность признавалась тогдашней юрисдикцией достаточным доказательством такого права.
Поэтому понятно, почему составитель «Сказания» обратился к самому древнему, даже не историческому, а мифологическому, сказочному преданию об основании Москвы. Конечно, предание подверглось необходимой обработке в духе времени и требований поставленной задачи.
Сказание о зачатии Москвы и Крутицкой епархии состоит из трех частей. Сюжет об основании Москвы составляет лишь среднюю часть «Сказания». В его первой части содержатся сведения о главном персонаже «Сказания» – великом князе – основателе Москвы. Его имя – Данило Иванович, он добродетельный христианин, строитель церквей. Третья, заключительная, часть «Сказания» посвящена собственно Крутицам, в ней говорится о том, что князь Данило Иванович даровал область Крутицкую епископу Сарскому и Подонскому Варлааму.
Первая часть «Сказания» по форме представляет собой летописное сообщение.
«В лето 6714 (1206 г. – В.М.) князь великий Данило Иванович после Рюрика короля римского 14 лето пришед из Великого Новгорода в Суздаль, и в Суздале родися ему сын князь Георгий, и нарече и созда во имя его град Юрьев-Польской, и в том граде церковь велелепную созда во имя святого Георгия Страстотерпца каменную…»
То, что это не летопись, а имитация летописной статьи, показывают содержащиеся в ней исторические ошибки. Во-первых, ее датировка. Первая дата—1206 год – тут же дублируется описательной – «после Рюрика… 14 лето», это 893 год. Между ними более трех веков. Третью дату позволяет назвать факт, хорошо известный в истории, – основание города Юрьева-Польского, это 1152 год. Но его основал князь Юрий Долгорукий, а не «великий князь Данило Иванович». А главное, русская история не знает великого князя по имени Данило Иванович, такого князя не было.
Судя по дальнейшему рассказу, в третьей части «Сказания» под Данилой Ивановичем имеется в виду московский князь Даниил Александрович, поскольку именно он в начале XIV века даровал Крутицы под подворье Саровских епископов. Но это произошло не одновременно с постройкой Юрием Долгоруким города Москвы на Боровицком холме, а на полтораста лет позже.
Все эти ошибки были известны современникам. На одном из списков этого «Сказания» переписчик написал: «Просит писавый читателя о прощении, еже бо обретох то и написах, а мнится, что в летах и во именех князей надобно справиться поподлиннее».
Средняя часть «Сказания» по своему стилю очень отличается от обрамляющих ее начальной и заключающей сухих информационных летописных статей, какими по форме они являются. Ее с полным правом можно назвать художественным, даже беллетристическим произведением. В ней есть пейзаж, диалог, в ней появляется фантастический персонаж – неведомый «превеликий и пречудный троеглавый» зверь, явление которого оказывается пророчеством и указанием, где следует князю Даниле Ивановичу создавать свой престольный град.
По стилю и содержанию это обычная волшебная сказка, за которую и принимали историки «Сказание о Крутицкой епархии». И с ними можно было бы согласиться, если бы не странное и таинственное примечание, которое сделал на ней переписчик XVII века.
В московском Историческом музее хранится большая рукописная книга конца XVII века «Хронограф Дорофея Монемвасийского» – сборник различных исторических сочинений. В Хронографе, как бы образуя специальный раздел, переписаны четыре сказания об основании Москвы. В него вошли повести о князе Юрии Долгоруком и боярине Кучке, о князе Данииле Александровиче и убийстве его Кучковичами, о Даниле Ивановиче и Крутицкой епархии, а также приведена цитата «иного» летописца об основании Москвы князем Олегом.
В Древней Руси переписчик светских книг обычно выступал не простым копиистом, но подходил к работе творчески. Как правило, это был человек образованный, начитанный. Он выбирал для переписки произведение, которое считал ценным и нужным, переписывая, вникал в текст по-редакторски, то есть глубже, чем читатель, и становился знатоком произведения и того, чему оно посвящено, когда же он имел перед собой несколько списков этого произведения, то становился и текстологом.
Составитель Хронографа, включивший в него сказания о начале Москвы, в которых представлены образцы сказаний всех существующих сюжетных вариантов, безусловно, должен был очень хорошо и глубоко знать эту тему, поэтому его примечание к сказанию о Даниле Ивановиче имеет особую ценность и привлекает особое внимание.
Составитель и переписчик сборника сказаний о начале Москвы сократил его название, опустив всякое упоминание в нем о Крутицкой епархии и назвав его «Сказание о создании царствующего града Москвы», тем самым обратив внимание читателя на тему создания города как на главную, затем после измененного названия поставил запятую и продолжил предложение своей оценкой и указанием: «кое правее (то есть правдивее. – В.М.) всех сказаний известно, чти сие».
Сплошные исторические несообразности, волшебная сказка! – и вдруг – правдивее всех сказаний.
Однако эта приписка, что понятно и сегодняшнему читателю, а уж тем более тогдашнему, не просто совет прочесть «Сказание», но явное указание на содержащийся в сем скрытый смысл, не сразу понятный, но по размышлении доступный. Видимо, тут намек на какую-то ходившую в народе молву, или, как говорят в наше время, на всем известные обстоятельства, официально замалчиваемые.
Но что это за обстоятельства?
Молва и предания, занимавшие внимание современников составителя Хронографа, то есть людей XVII века, естественно, были крепко забыты новыми поколениями, и поэтому ученым XIX века сказание о Даниле Ивановиче и стало представляться лишь собранием исторических несообразностей и фрагментом нехитрой сказки.
Однако в середине XX века в работе академика М.Н. Тихомирова «Древняя Москва», изданной к юбилею 800-летия Москвы и потому обратившей на себя внимание не только ученых, но и всех интересующихся историей столицы, были даны особым приложением все сказания о начале Москвы из «Хронографа Дорофея Монемвасийского». После этой публикации пророчествующий о будущем Москвы трехглавый фантастический зверь обрел такую же известность и популярность, как легенда о Мосохе и его жене по имени Ква.
Однако поскольку историки объяснили, что великого князя по имени Данило Иванович не существовало, а основателем Москвы был признан князь Юрий Долгорукий, в ознаменование чего в 1947 году напротив Моссовета был заложен и в 1954 году установлен ему памятник, то в некоторых популярных работах и беллетристических сочинениях встречу с чудесным зверем стали приписывать Юрию Долгорукому.
Тем не менее всегда существовало и существует сейчас и в научных кругах, и в народе какая-то неискоренимая уверенность в том, что город Москва был основан ранее того, как Юрий Долгорукий построил крепость на Боровицком холме.
Так думали создатели легенды о «прародителе» москвитян Мосохе, в этом был уверен Каменевич-Рвовский, так полагал летописец, сделавший в летопись вставку об основании Москвы Олегом, это утверждали ученые-историки, в том числе высочайший авторитет в области истории Москвы И. Е. Забелин и выдающийся, очень осторожный в своих выводах историк академик М. Н. Тихомиров. А современный главный московский археолог А.Г. Векслер, когда ему задают вопрос, сколько лет Москве, таинственно улыбаясь, отвечает: «Много…».
В связи с юбилейным 1997 годом, когда отмечали 850-летие Москвы (ведя отсчет от первого упоминания ее летописи), особенно настойчиво задавались вопросы «когда она основана?» и «сколько ей лет?».
Историки на эти прямые вопросы прямого ответа не давали.
Эти же вопросы задавались нашим астрологам. В Академии астрологии корреспонденту «Вечерней Москвы» ответили: «Момент основания Москвы неизвестен». Аналогичным был и ответ президента Лиги независимых астрологов Каринэ Диланян: «Мы не знаем точного дня рождения Москвы».
Космобиолог А. Херсонов-Удачин уточнил известную в Тверской летописи дату заложения града Москвы Юрием Долгоруким—1156 год 23 марта.
Известный астролог Павел Глоба, произведя ретроаналииз биографии Москвы и составив ее гороскоп, называет датой основания столицы России—15 мая 793 года до н. э. Другой выдающийся московский астролог Ф. Величко публикует дату «условного рождения» Москвы, то есть когда Москва стала выражать свою суть как столичного города России, – 13 мая 1413 года в 11 часов 30 минут местного времени.
О проекте
О подписке