В конце начального курса отработали рукопашный бой в машине. На этом первый этап обучения был закончен. И тут оказалось, чтобы перейти на другой уровень, необходимо сдать переходной экзамен. Экзамен, как и полагается, был и простым и трудным одновременно: нужно было продержаться один раунд – всего лишь пять минут – против профессионального бойца по боям без правил. Коту попался парень из неизвестных, а вот Ванечке – сам Руслан Аганов, почти что чемпион. Второй полусредний вес.

– Какие правила? – спросил Ванечка, надеясь, что до конца-то убить его все-таки не дадут.

– Правила очень простые: никаких правил. Впрочем: нельзя бить по затылку и в пах, по позвоночнику, по почкам, выдавливать глаза, щипаться, разрывать рот, бить головой, плеваться.

Бились на обычном ринге голыми по пояс, в трусах и босиком. Ванечке надели на руки накладки, под трусы прицепили «ракушку», а в рот вставили капу. Противник его, Аганов, был смуглый, плотный парень, с черной курчавой шерстью на груди, чуть постарше – лет двадцати пяти, – потяжелее и повыше Ванечки. Перед боем Аганов, разминаясь в своем углу, лишь мельком взглянул на Ванечку и ухмыльнулся. Внезапно откуда-то понабежало много народу: вскоре весь зал был битком набит зрителями. Вокруг ринга царил гвалт. И вдруг наступила тишина, как будто выключили звук. Судья на ринге, сумрачный тип с перебитым носом, дал сигнал к началу поединка.

"Ни хуя себе "всего лишь пять минут продержаться"! Это же полный пиздец!" – подумал Ванечка, выходя из своего угла. Уже первые десять секунд показались ему целой вечностью, поскольку на него обрушился настоящий шквал ударов руками и ногами. В зале тут же снова поднялся страшный шум. Ванечку швыряло по всей площадке от канатов к канатам. Уже к концу первой минуты у него заметно опух и почти закрылся левый глаз, однако к удивлению публики он все еще оставался на ногах и даже провел парочку ответных атак. После этих ударов, которые, впрочем, пришлись Аганову в корпус, стало заметно, что «почти чемпион» начал работать аккуратнее и у него заметно сбилось дыхание. Однако преимущество Аганова оставалось неизменным: он в основном атаковал, а Ванечка уходил, уворачивался, ставил блоки. К концу третьей минуты в тактике боя ничего не поменялось. Гул в зале помаленьку стал стихать. Все напряженно следили за поединком. И вдруг наступила полная тишина. Аганов лежал на полу, пытался, но не мог подняться.

А произошло следующее. Аганов наступал и бил. Ванечка пятился и закрывался. Под глазом у него стало ощутимо набухать, попало сильно и по ноге: она начала неметь. Предпоследнюю четвертую минуту народ смотрел на это избиение почти безмолвно, однако тренер не давал никаких указаний и будто чего-то ждал. И вот, наконец, Ванечка был загнан в угол и получил удар ногой в живот, от которого буквально влетел спиной в канаты, но все-таки устоял. И тогда Аганов высоко подпрыгнул, чтобы ударить его коленом в подбородок, но прямо на взлете получил мгновенный удар в челюсть справа и рухнул на пол без сознания. На этом бой, продолжавшийся уже почти четыре минуты, а точнее три минуты и сорок семь секунд, закончился.

Ванечка, прихрамывая, уже сошел с ринга, а проигравший бой Аганов все еще сидел, прислонившись спиной к канатам, будучи не в состоянии подняться. Впрочем, и Ванечке в раздевалке останавливали кровотечение из носа, пихали туда марлевые турунды, делали холодную примочку на глаз. Довольный тренер, растирая ему гематому на скуле, прошептал:

– Молодец, все нормально! Это надо было сделать. Теперь ты можешь выиграть у любого, а вот он уже сломался навсегда.

Ванечка только шмыгал кровью. Голова у него гудела.

После этого боя что-то в Ванечке непоправимо изменилось, возможно, произошло какое-то необратимое повреждение мозга.

Наутро Кот, который провел свой бой без особых проблем, просто удерживая противника на расстоянии ударами ног, покатился со смеху: у Ванечки было два черных фонаря под обоими глазами, нос распух картошкой. Губы тоже были не в лучшем состоянии – две сардельки.

– Ты у меня еще бока не видел! – ухмыльнулся Ванечка, не в силах смеяться. – Показать?

Впрочем, настроение у него после всего этого избиения было очень бодрое, поскольку победа есть победа. Она окупает все.

– Может, займешься боями без правил? – съехидничал Кот.

– Охуел? Сам занимайся, если хочешь! Я тогда точно учиться не смогу. Сейчас газетный текст вообще не вижу: муть. Сегодня, правда, уже лучше. А вчера я и компьютер видел как в тумане.

С этими фингалами видок у него был так себе – хоть темные очки покупай. Красивых девушек проносило мимо без задержки. Зато всякие типы бомжовского вида тут же и цеплялись: дай мелочи, дай закурить, – Ванечка не успевал посылать их на три буквы. Задолбали!

На следующей тренировке после этого боя-экзамена тренер, явно очень довольный исходом поединка, сказал:

– Теперь начнется изучение и отработка специальной боевой техники, а также с оружием и против оружия, то есть, ножей, пистолетов. Глядите. Вот простое движение и пистолет уже у меня.

Захват и выбивание пистолета произошло так быстро, что Ванечка даже ничего не понял, а уже лежал на полу. Потом тренер показал медленно.

– Попробуй, удержи или попробуй выстрелить. Так ты уже не выстрелишь. Не так, а так! Еще раз! Давайте самостоятельно. Каждый по двадцать раз и меняйтесь…

Осваивали этот прием каждый день по многу раз. Пистолет то выпадал, то улетал в угол на маты. Руки опять заболели.

Подробно рассмотрены и отшлифованы были также и принципы боя в машине.

– Вы должны быть готовы к нападению во время пребывания в автомобиле. Нападение может быть через боковую дверь или сзади, когда нападающий находится на заднем сиденье.

Занимались и во внедорожнике и даже в «семерке» Кота.

Потом сотни, если не тысячи раз отрабатывались освобождения от захватов. Их оказалось очень много.

В ноябре Кот и Ванечка впервые пришли в сыскное бюро на улице Чкалова. В конторе это считалось повышением. Впрочем, не все в ЧОПе знали, что вообще есть такое подразделение. Основное место работы Алешина как раз и находилось тут.

Первое задание было самое простое: существовала одна молодая женщина, нужно было проследить за ней, где она бывает. Ездили вдвоем с Котом на его старенькой «семерке». Подождали объект у выхода из подъезда, потом проследили передвижения по городу. Кот был за рулем, Ванечка записывал и фотографировал. Женщина ехала на своей «Рено» спокойно, не гнала, поэтому никаких проблем не возникало. Все было банально: она приехала к одному дому на улице Солдата Корзуна, запарковалась в проезде, вошла в дом и оставалась там почти три часа. Когда выходила оттуда, еще на ходу продолжала прихорашиваться, да и в машине какое-то время сидела явно очень довольная, приводила себя в порядок, подкрашивала губы, чему-то улыбалась. Дураку было ясно, что эта женщина только что после секса, еще полна ощущений. Это было видно по лицу и поведению. Сделала движение, словно кому-то машет в окне, бросила взгляд вверх. Сыщики тоже увидели пятно лица за стеклом на пятом этаже, теперь легко можно было просчитать квартиру, что позже и сделали. Вот и вся работа.

Катя Баянова, единственная девушка в отделе, имела свою специализацию: получала информацию по разным учреждениям, используя разнообразные удостоверения и социальные роли – чаще всего стажера в газете или помощницы депутата. Была она невысокая худенькая брюнетка. Ей было двадцать два года, а выглядела она от силы лет на восемнадцать, самое большее – на девятнадцать. О ее личной жизни ничего известно не было. Впрочем, у нее вроде бы имелся какой-то парень, за которого она даже будто бы собиралась замуж в самом ближайшем будущем, но это будущее постоянно оттягивалось.

Именно Катя обучала новоявленных сыщиков изменению внешности и маскировке в толпе. Сама она училась в театральном и еще подрабатывала в театре: помогала своей матери, которая всю жизнь работала там штатным гримером. Катя профессионально владела гримом, знала специальные приемы изменения внешности. Вроде как всего-то несколько штрихов делаешь, а человек уже на себя совсем не похож. В этом у нее был настоящий талант. Однажды она поразила даже Алешина: из офиса вышли два парня – длинный и среднего роста, то есть явно Кот и Ванечка. Но что-то на них надели – и нет их – растворились среди толпы на тротуаре, буквально испарились. Это выглядело словно фокус.

Катя однажды сказала парням:

– Вам разве что только рост не изменить, если только Ванечка платформы оденет, а ты, Андрей, чуть ссутулишься. Впрочем, тебя можно сделать более толстым и мордатым, тогда длина сразу потеряется.

Работая в сыскном отделе, Кот с Ванечкой продолжали дежурить по графику в группе быстрого реагирования ЧОПа, но уже реже, хотя иногда приходилось подменять заболевших или ушедших в отпуск сотрудников.

Однажды в самом конце ноября Ванечка сидел у себя дома и завтракал яичницей. Внезапно появился возбужденный Кот. Его буквально распирало от новостей, он чуть не подпрыгивал на месте:

– Поступила любопытная информация. Слышал про ужасный шторм? Так вот: с пирса под Выборгом смыло «Лексус» и еще две машины. «Лексус» остался под водой, там двое утопленников. Интересно, что в МЧС не позвонили. Дело может быть в том, что в машине остался какой-то груз, который они не хотели бы, чтобы нашли при спасательной операции. Соответственно, это могут быть либо наркотики, либо большая сумма денег, либо оружие. Ждут, когда стихнет ветер и волна, чтобы запустить своих водолазов. Наших наняли караулить место. Мы их меняем в десять вечера, нас сменят в шесть утра. У нас в распоряжении будет восемь часов. Нырнем?

У Ванечки яичница вывалилась изо рта на рубашку. Он уставился на Кота. Тот невозмутимо продолжал:

– У меня есть акваланг и сухой гидрокостюм. Ну? Врубаешься?

До Приморска ехали часа два, ребят сменили вовремя.

А погода действительно была жуткая. Даже выйти из машины было страшно. Однако к полуночи ветер начал стихать, волны уже не перехлестывали через пирс. Резко похолодало, небо очистилось, показались звезды и яркая полная луна. Ванечка с Котом, ежась, прошли к месту падения, мощным фонарем посветили в метущуюся воду. Серебристая крыша «Лексуса» едва просвечивала сквозь мутную коричневую толщу.

– Как они вообще ухитрились? – ужаснулся Ванечка.

– Я откуда знаю? Может, проституток сюда привезли для быстрого перепиха или что-то грузили с лодки…

– В такой шторм? Проституток? Сомневаюсь.

– Ну, так, предположение…

– Ну, и чего дальше? – с явным недоверием спросил Ванечка, глядя на волны: перспектива нырять в ледяную воду его явно не прельщала. – Думаешь, тут глубоко?

– Ерунда, метра три-четыре, не больше.

– Ну, и?

– Я нырну. Посмотрю, что там. Если дурь – выбрасываем в залив, если деньги – забираем, оружие – тоже. Просто интересно.

– Когда?

– Сейчас же. Погода уже лучше не будет, а завтра приедут их водолазы.

Вернулись к машине за аквалангом. Какое-то время Кот его собирал, щипел воздухом, проверял регуляторы.

– Там же под водой ни фига не видно! – сомневался Ванечка.

– Это же специальный подводный фонарь! – показал Кот черную колбаску, подвешенную к жилету. – Очень мощный.

Никакой лестницы с пирса в воду не было. Решили заходить с берега – с гранитных камней и с подветренной стороны. Под плеск волн натянули на Кота гидрокостюм, боты, надели пояс с грузами, жилет-компенсатор плавучести с баллоном. Взяв в руки ласты, Кот зашлепал к воде, зашел по пояс в воду, начал наощупь надевать ласты. Его било и шатало волной. Даже смотреть на него было холодно. Ванечка поежился, застегнул куртку под самое горло. Зайдя по пояс, Кот сполоснул маску, потом плюнул туда, размазал по стеклу слюни, надел, взял в рот загубник и погрузился, пустив пузыри, которые тут же разболтало волнами.

Кота не было, казалось, целую вечность. На луну налезло облако, стемнело. Ванечка задрыг, но в машину не садился. Пошел на пирс, стал смотреть в воду. Было видно световое пятно, бурлили пузыри. Внезапно всплыл металлический чемодан, а потом и черная, блестящая под луной голова.

Первые слова Кота, когда он выплюнул загубник, были:

– Блядь, все равно холодно!

Синие губы его тряслись. Ванечка помог выйти на берег, немного черпанув ботинками. Мокрые руки сразу замерзли.

– Пить будешь? – спросил он Кота.

– Потом. Давай сначала посмотрим кейс.

В машине осмотрели чемодан. Он был из дорогих, стандартный, с наборным замком.

– Такие кейсы просто так не пропадают. Там вполне может быть и встроенный маячок джипиэс, притом запрятан так, что не сразу его и найдешь. Давай зубило!

Выбили замок. Чемодан открылся. Героина там не было – только деньги и бумаги. Воды просочилось разве только чуть-чуть в одном месте. Содержимое выложили, а в кейс наложили камней и Ванечка закинул его в воду с соседнего пирса. Посмотрел на часы: оказалось почти два часа ночи – без десяти. Вернулся в машину.

Кота все еще потряхивало:

– Ни хера не видно, все почти на ощупь. Там два утопленника. Жуть! Рожа в рожу с одним уперся: рот открыт – думал, схватит! Болтаются в салоне непристегнутые, дверь распахнута. Не видел – не всплывали? Хотел открыть багажник, – ни фига не получилось – может и к лучшему: надеюсь, не поймут, что кто-то нырял…

Он глотнул водки из пластикового стаканчика, поморщился, подождал, прикрыв глаза, пока зажжет в груди.

Начали наскоро считать деньги. Денег, к разочарованию Кота, оказалось не слишком много – около пятидесяти тысяч долларов. Кот надеялся на гораздо большее. Какое-то время он что-то считал в уме, шевеля губами, потом сказал неожиданное:

– Я думаю, такие деньги нам сейчас ни к чему!

Ванечка кивнул. Рядом с пачками денег он совершенно не испытывал алчности. То есть, деньги всегда к чему, но не настолько, чтобы впадать по этому поводу в истерику.

– Давай оставим их на потом. Дома поделим, чтобы не зависеть друг от друга, да и искушения чтобы не было, и заховаем подальше. Годика через полтора-два ими можно будет пользоваться спокойно, а пока лучше не трогать – могут проверить, и ведь когда знаешь, что у тебя есть заначка, это уже согревает – чувствуешь себя гораздо увереннее по жизни. Останемся такими, как есть. Завтра возьмем проверялку для денег, просмотрим, есть ли на них метки.

Из оружия Кот добыл только газовый револьвер типа "Рек", но переделанный в боевой и с пятью патронами в барабане. Вытряс из него воду, спросил Ванечку:

– Разобрать и вычистить сможешь, чтобы не заржавел?

– Без проблем.

После этого оба, закутавшись в одеяла, заснули сидя, откинув сиденья. В пять тридцать в телефоне у Кота запикал будильник. Впрочем, смена опоздала на целых полчаса, зато привезла бутерброды и термос горячего чая. И к месту: утром ветер усилился, снова поднялась волна и, несмотря на обещание ясного дня, холод был просто пронизывающий, а на гранитные камни осел иней.

Вернувшись в город, оба засели у Ванечки дома в ванной, выключили свет, каждую купюру просмотрели в ультрафиолетовых лучах (Кот для этого купил специальную ручку). Все деньги были бывшие в употреблении, на некоторых имелись пометки шариковой ручкой, а на паре купюр какие-то непонятные штампики, их отложили от греха. В свете ультрафиолетовой лампы на некоторых купюрах обнаружились странные знаки, сделанные флуоресцирующим маркером. Таких меченых денег оказалось не так уж и мало – почти две тысячи долларов. Кот тут же вспомнил старинный способ выведения чернил с документов:

– Говорят, нужно набрать тараканов и пару дней морить их голодом в банке, а потом положить туда бумагу с выводимой надписью, которую аккуратно обвести медом – прямо по тексту. Голодные тараканы слижут мед вместе с чернилами – якобы у них на языках есть особое вещество. Только надо следить, чтобы они не съели сами бумаги…

Деньги поделили пополам. Ванечка задумался, что же с ними делать. Прятать деньги ему было, по сути, негде. Положить в банк? Наверняка все это можно проследить и сразу возникнет вопрос: откуда они взялись. В одном месте пропали, а в другом тут же появились? Если только снять банковскую ячейку, но и это можно установить.

– Ну, и чего делать будем? Может, оставим по чуть-чуть? – спросил Кот.

Ванечка только пожал плечами, пробурчал невнятно, ни «да», ни «нет». Кот предложил:

– Я не знаю, какие могут быть способы выявления этих денег, может быть, частично номера, но в любом случае лучше тратить их в Финке, обменять в «Форексе» на евро и там, в Европе, они, надеюсь, растворятся без следа. Хотя лучше всего в Египте или в Турции – там уже точно с концами. Короче, отбираем тысяч по пять самых чистых купюр и меняем их в Финке – на жизнь. Остальные – ныкаем на потом – пригодятся! И договариваемся железно: до первого сентября следующего года никаких крупных трат и покупок машин. Все коррупционеры-взяточники сыпятся на покупке автомобилей и недвижимости – то, что нуждается в обязательной регистрации, а значит, поддается элементарной проверке.

– Возможно, ты прав, Андрюха, твоя жопа шире! – пробурчал на это Ванечка, шебурша свою пачку.

Кот, поплевывая на пальцы, мусолил свою, вытягивая самые чистые купюры.

Итак, Ванечка находился в затруднении: куда запрятать деньги. «Не было ни гроша, да вдруг – алтын!»

Залез на антресоли. На глаза попалась пустая банка из-под рыжей грунтовки: что внутри – не видно. Ванечка наложил туда пачки денег в пластиковом пакете и засыпал песком, затем со щелчком закрыл толстой полиэтиленовой крышкой. Банка получилась вполне увесистая. Поставил ее на антресоли рядом с другими банками с краской. Клад был готов к длительному хранению. Пять тысяч – пачку пятьдесят купюр по сто долларов – положил в стол отдельно. О деньгах этих с Котом они больше не говорили, как будто их и не было вовсе, словно они были ненастоящие. Да и дело это как-то сразу и забылось за другими событиями и происшествиями.

Весь следующий день Кот ездил с Алешиным водителем на служебной машине «Чероки», а Ванечка в паре с Катей работали на Невском проспекте. Прикрытие у них было простое: раздавали стикеры против наркомании. На самом же деле следили за одной женщиной, якобы встречающейся со своей подругой. Часа два ее там караулили.

За эту пару часов Ванечка уже наизусть изучил уличные названия наркотиков, типа марихуаны: анаша, косяк, Маша, план, дым, химка. Прямо в тему откуда-то возник сумрачный сутулый Витя Мохов – бывший Ванечкин одноклассник. Ванечка пожал ему вялую руку. Она была холодная и липкая, как водоросль. Ванечку аж передернуло, он украдкой вытер свою ладонь о штаны. Мохов был давний наркоман, по сути, уже ходячий труп. Жить ему, судя по его виду, оставалось совсем недолго. От него уже пахло разложением. При малейшей нагрузке пот с него катился градом. Целый день он искал только одно – денег на дозу. А если лечился, то пребывал в глубокой депрессии. Говорили, вен на руках у него уже давно не осталось, кололся в сосуды на стопах. Растворы были страшные: героин в смеси с каплями для носа и еще какая-то дрянь. Он нигде не работал, жил мелким воровством и попрошайничеством. Денег на этот раз он у Ванечки не клянчил, но предложил купить явно ворованные компакт-диски. Ванечка отказался, сославшись, что нет денег, и Мохов ушел. Катя долго смотрела ему вслед, потом покачала головой:

– Чистый зомби! Тут мне знакомые рассказали, что одна мамаша своего сына-наркомана держала дома взаперти больше десяти лет и сама покупала ему героин, дабы он не попал в тюрьму и не пришлось ей туда носить передачи, да еще чтобы к тому же через грязные шприцы не получил спидака. В конце концов, он умер дома в возрасте сорока двух лет. Представляешь, вообще из дома все эти десять лет не выходил!

– А чё – идеальная жизнь для наркомана: дозу приносят домой, кормят, обстирывают! – констатировал Ванечка. – А им больше ничего и не надо.

Ждали объект очень долго, продрогли. Наконец прозвонили отбой. Оба наблюдателя давно уже хотели есть и тут же, на углу Невского и улицы Рубинштейна, зашли в «Макдональдс».