Самым последним к людям вышел пенсионер. И не потому, что его далеко забросило, просто на дороге попался овраг. И он, вражина, был не вдоль дороги, а поперёк. Да к тому же и крутой, а все склоны заросли густым колючим кустарником, усыпанным крупными ярко-красными ягодами. На калину, бузину, шиповник не похоже. А есть подобие волчьего лыка и мучиться животом не хотелось. Хотя есть как раз и хотелось. Ноги ужасно кололо и щипало непонятно чем и кто. Пришлось сделать конкретную остановку, чтобы сухой палкой отщипнуть кусок лыка, и сделать подобие снегоступов, связав их с ногами тонкими веточками. Он шёл, разглядывал себя и не переставал удивляться. Первое на что он обратил внимание – отсутствие послеоперационных шрамов на бёдрах. Широченные длинной в пятнадцать и семнадцать сантиметров куда-то делись, странно быстро рассосались. Пропал рубец после удаления аппендицита. Пропал шов после ранения справа в низ живота. Всё рассосалось. Не осталось и следов. Было не понятно, а титановые протезы тоже рассосались или только швы? Пощупал на спине, но и там рубца после ранения не обнаружил. Он хорошо помнил последние секунды своей прежней городской жизни, но как попал сюда – непонятно. Если умер – должны были похоронить, закопать. Но не бросить же в лесу просто так. Слишком много вопросов, а умных вопросов, как известно, не бывает. Поэтому и состояние, и ситуация были близки к идиотизму. Конечно, попав непонятно куда, после этого ещё и заблудиться – сложно. Он шёл, надеясь, что и самый дремучий лес когда-нибудь кончается. Главное – не выйти в Японию или Португалию, потому как за ними начинается море, а плавал он плохо. Шёл он час или три – трудно сказать, но, в конце – концов, повезло и ему. Он шёл по мелколесью и среди деревьев увидел человека. Слава Богу! Это был мужчина. Усилив темп ходьбы, за три минуты догнал его.

– Уважаемый! Э-ээ! Минуточку!

– Это ты мне? Кто такой? Воруешь господский лес?

– Да Бог с вами. Ворую лес? Как и чем? Неужели вы не видите мой вид. Неужели в таком наряде выходят воровать, тем более лес. По идее, хотя бы топор нужно иметь.

– Ну, и кто ты? Почему здесь разгуливаешь в чём мать родила?

– Самое интересное, что эти вопросы я сам себе задаю, и не могу ответить. Я ничего не помню. Я не помню, как сюда попал, почему голый? Может, меня ограбили и выбросили в лесу? Я помню только, что меня зовут…. . Ха, а вот этого я как раз и не помню. Помню….. но не помню. Как так?

– Да, видимо трахнули тебя по башке хорошо. На старость лет ещё и идиотом быть. Ты помнишь хоть, кем был, чем занимался?

– Хм. Кем был, что умел? Это всё в прошлом. Теперь я просто гуляю, путешествую.

– Понятно. Странствующий старец. Тогда, действительно, тебя, скорее всего, ограбили, тюкнули по голове и бросили. Скажи спасибо, вообще не убили.

– Спасибо.

– Тьфу. Да не мне.

– И вам спасибо. Скажите, не могли бы вы мне помочь с одеждой? Хоть секонд-хэнд.

– Какой?

– Ну, б/у. В смысле, ношеной.

– Ха-ха. А ты думал тебе новую кто даст?

– Да я так, на автомате.

– На чём?

– На автомате.

– Или тебя слишком сильно по голове ударили, или ты слишком умный. У тебя половину слов не поймешь. Странный ты какой-то. Одно слово – старец. Вы все такие. Ладно, погоди здесь, пришлю слугу с одёжой. Старенькая, но тебе пойдёт. Потом придёшь, поедим. Жди.

– Как же так? – Удивлялся пенсионер, оставшись один.– Помню всё подробно, до мелочей. Даже цвета помню. А как звать самого себя – не помню. Такого не может быть. Такой амнезии не бывает. Хм. Старец. Теперь буду старец. Старец – не старик. Звучит солидно. Ладно, со временем вспомню.

Минут через двадцать пришёл молодой парень, принёс обувь и одежду.

– Здравствуйте, господин.– Поздоровался он.– Господин староста приказал передать вам это. Одевайтесь, господин Изгард ждёт вас.

Старец развернул пакет, разглядывая присланные вещи.

– А почему ты всё время говоришь про господ?

– Как это почему?– Явно опешил молодой человек.– Потому, что слуги должны обращаться так к своим хозяевам.

– Прям, средневековье. Хотя многие, поступающие в услужение, сами так унижаются. Лишь бы денег платили побольше.– Сказал он, натягивая на себя штаны и рубаху свободного покроя.

– А нашим крестьянам никто не платит. Они сами платят барону за свою свободу.

– Какому барону?

– Нашему. Барону Штапель.

– Странная фамилия. Из немцев што ли?

– Каких немцев? Нет, господин. О таких мы здесь и не слыхивали.

– Как это вы не слыхивали?– Теперь наступила его очередь опешить.– Как это не слышали? Разве есть в России хоть одна деревня, где не слышали про немцев, про фашистов!

– Господин, вы меня совсем запутали. Какая Россия, какая фашистов? Нет здесь ничего такого, и никогда не было. Не знаю, может, за баронским замком или за городом Штапель и есть такое, не буду спорить, я дальше Засечной да Выселок нигде и не был. Ну, в Устье, понятно, много раз был.

– Понятно. Проехали. А у вас деревня или село хотя бы?

– Деревня. А что такое село?

– О-о-о.– Тихо завыл он от тупости своего попутчика.– Село отличается от деревни наличием церкви. А у вас в деревне есть церковь, батюшка, священник?

– А зачем? У нас никто в Бога не верит. Есть прилетающие с небес люди, но они не боги. Да и прилетали они тысячи лет назад.

– О, инопланетяне?– Ещё раз удивился он тому, что так упорно не принимают до сих пор в России.

– Интересное название. У нас говорят – небесные люди.

– А что ещё у вас говорят про небесных людей?

– Ну, ещё? Что, много тысяч лет назад, они высыпали возле нашей планеты буквально горы камней, которые закрыли нашу планету от солнца, и на нашей планете смогла начаться жизнь.

– Стоп. Стоп. Стоп. Ты хочешь сказать, что эта планета не Земля?

– Конечно. Это Венера.

Старец настолько был поражён полученной информацией, что остановился.

– Венера. Но это не возможно. Там сплошная сера в воздухе, температура под пятьсот градусов по Цельсию. А по Фаренгейту ещё больше.

– Ну, да. Так оно и было. А потом земляне высыпали камни, стало холоднее и всё нормализовалось. Не сразу, конечно.

– Вот тебе и Иванушка-дурачёк!– Мысленно подумал он о своём попутчике.– Он знает то, о чём я и представить себе не мог. Но когда же это произошло, если в двадцать первом веке об этом даже и не думали? Но он говорит об этом, как о простом, уже свершившимся факте, о котором знают все. Все! Как же хорошо, что я догадался порасспрашивать его.

– А дальше что? Рассыпали камни, стало холоднее, стали пригодные для жизни условия и что?

– Да, собственно, и всё. Земляне оставили колонистов, сказали, что прилетят потом, но прошло несколько тысяч лет, и никто так и не прилетел.

– А самолёты, машины у вас есть? – Осторожно, с тревогой спросил он.

– Кто?

– Ну, транспортные средства? Средства передвижения! Ну, на чём вы передвигаетесь, кроме своих ног?– Входя в лёгкий ступор, уточнял старец.

– Конечно. Телеги есть, кони, коровы. Их запрягаем и ездим.

– Средневековье. Интересно, раннее или позднее?

– Что?

– Ничего. Я это так, тихо сам с собою.

– А, оно и понятно. Староста предупредил меня, что у тебя не все дома.

– Скорее, это я не дома. А насколько это разница, мне предстоит выяснить. Интересно, а инквизиция у вас есть?

– Кто? Не слышал, господин.

– Слава Богу, не сожгут хотя бы.

–Ну, насчёт этого не сожалейте. Барон захочет и сжечь могут, и кожу живьём снимут. Зачем нам Бог? У нас барон всё решает. Как скажет, так и будет. Под горячую руку ему не попадайтесь – запорют.

– Вот же угораздило меня.

– Не расстраивайтесь, господин. Живы, и это главное. Позвольте спросить, господин, а вы сами, откуда к нам пришли? С какого города?

– С Москвы. Про такой город когда-нибудь слышал?

– А как же. А по вам бы и не сказал. В Московии некоторые слова так смешно говорят, а у вас всё, как у нас.

– У нас – это где?

– В берлинских землях.

– А какие ещё ты знаешь земли?

– Ещё – парижские, вашингтонские, мадридские. Есть ещё пекинские, но они очень далеко. Они с нами практически не общаются. Только воюют.

– А эти земли не воюют между собою?

– Ха, ещё как воюют. Ещё чаще с ними. Но эти войны привычные. Мы к ним привыкли.

– Да, уж. Полетели в космос, чтобы рухнуть в дремучие времена. Ужас.

– Так уж получилось, не смогли наши предки ужиться между собой. Война, понятно, к ничему хорошему не приведёт.

– Чаще всего, да. Но бывают и освободительные войны.

– Отец нашего барона и вёл освободительную войну против московских баронов. Вернул эти земли берлинским баронам. Теперь живём.

– Ничего не меняется. За власть и деньги любой повод и предлог используют. Попробуй, подними теперь кого на освободительную борьбу. Тебя же первого эти крестьяне и убьют. Три шкуры дерёт, но зато живой. Понять можно.

– А староста как? Как его зовут – то?

– Да что его звать-то? Завсегда сам приходит.

– Имя у него какое? Не запомнил я.

– А. Изгард.

– Интересное имя. Как у скандинавов.

– Из ратников он, защищал отца барона, когда молодой был. Вот и дали ему соответственное прозвище.

– Гарда. Это как на сабле или кинжале?

– Угу. А вот мы и пришли. Сейчас моя жена вас покормит, а дальше, как староста скажет.

Они вышли к типичной захудалой деревушке российской глубинки, где и в двадцатом века туалеты на улице были, но не было газа, и столбы прогнившие рушились, оставляя на недели жителей без света. Но электричеством здесь, понятно, и не пахло. А вот из туалетов вонь он почувствовал уже здесь. Ему оставалось только глубоко и тяжко вздохнуть. О чём он сразу же пожалел, т.к. ветер был в их сторону.

– День добрый, хозяйка. Простите за беспокойство.

– Что вы, что вы, господин. Проходите, угощу, чем Бог послал.

– О, а мне сказали, что никто в Бога не верит. Барон вроде бы его заменил.

– Да-а. Конечно, как барон скажет, так и будет. Мы же все его люди. На всё воля барона.

– Это на земле, но вы же знаете, что есть Тот, чьё царство не от мира сего.

– Только это и успокаивает. Хотя по жизни такой и согрешишь иногда. Вот и боюсь – попаду ли я царство Божие с грехами этими?

– Absolvo te! – Отпускаю тебе грехи твои, дева. – Как-то непроизвольно вырвалось у него.

– О! Вы странствующий старец! Батюшка, благодарю вас за милость эту.

– Не меня благодари, дочь моя, а Господа. Что даром дано мне, то даром и отдаю. Если исповедуешь Христа, веришь в святость Господа, что Господь Отец наш небесный, то спасение тебе дано, Ad hominem – применительно к человеку, Ad honores – из чести, т.е. безвозмездно.

– Благослови меня, старец.

– Благословляю тебя, Ad majorem Dei gloriam – к вящей славе Божией

– Спасибо. А теперь пойдёмте, покушаем.

В двадцать первом веке такие квартиры называются студиями, т.е. кровать, кабинет и кухня на одном «пяточке». Самая паршивая планировка. На большом столе уже стояли миски с гороховой, как мне сказали, похлёбкой, лежали куски хлеба из какой-то полбы. Судя по семенам – разновидность пшеницы. Но откуда она здесь, если в наше время о ней и не слышали. В глиняном кувшине – квас. Квас оказался хмельной.

– Преломим хлеб во славу Господа и поблагодарим Его за нашу еду. Аминь.– Откуда это стало появляться в его голове, он не знал. Он и раньше к этому относился с пониманием, но не настолько же! При всей его памяти, появились некоторые моменты, которые он объяснить не мог. Хотя это и не противоречило его мыслям. Возможно, он раньше просто стеснялся так открыто, так запросто говорить то, что думал, что у него на сердце.

– Скажите, я так понял, что и до меня здесь уже ходили старцы?

– Да. Здесь, даже как-то жил старец.

– И что же?

– А его сожгли по приказу барона.

– Сожгли? Как еретика? Такое возможно, только если у власти стоят слуги дьявола, и дьявол их король.

– Примерно так оно и есть.

– Печально. Mortem effugere nemo potest – «смерти никто не избежит». Nemo me impune lacessit – «никто не оскорбит меня безнаказанно». Воздастся всем по делам их. Аминь. А почему барон так решил его наказать? Барон такой противник Бога?

– Да я бы не сказала. Просто старец много говорил, кричал, призывая нас к Богу, говоря, что скоро судный день. Попал под горячую руку.

– Ad nauseam – «до тошноты», так говорится о дискуссиях, которые уже утомили участников своей длительностью.

– А, ну да. Возможно, так и получилось.

– Поживём-увидим. Спасибо, хозяюшка, за хлеб-соль. Пора уже к старосте предстать пред ясные очи. Послушаем, что местная власть скажет.

– Да он у нас нормальный. Строгий, но справедливый.

Дом у старосты был хорошим деревенским пятистенком. Во дворе сараи, из которых мычало и хрюкало. Зажиточный такой мужичок. В семнадцатом году его раскулачили бы точно.

– Пришёл, Божий человек?

– Скорее всего, Бог привёл.

– Покормили? Не обидели?

– Нет. Всё было хорошо и вкусно. Спасибо вам за заботу.

– На то старосты и поставлены, чтобы о людях беспокоиться. Работник здоров, значит, урожая больше вырастит. Барону, опять же, хорошо. На одной земле живём.

– Обождите! Это же Венера, а вы говорите – на одной земле живём. Земля же далеко.

– Кхе. Правильный вопрос. Но так говорили наши деды и прадеды, так говорим и мы. И не будем менять что было.

– Ab antiquo – «исстари», «издревле».

– Что?

– Издревле. Не будем менять то, что было издревле. Это латынь.

– Да знаю я, что такое латынь. А ты-то, откуда её знаешь.

– Да все мы учились чему-нибудь и как-нибудь. Всему помаленьку.

– Грамотный, значит.

– Естественно.

– Твоё естественное далеко не для всех естественно.

– Ох, и закрутили вы, уважаемый.

– А то. Староста я или не староста.

– Староста. Однозначно.

– Присаживайся. В ногах правды нет.

– Я смотрю, по-моему, и в мире тоже.

– Так на то и мир. А ты, значит, в Бога веришь. А есть ли Он? Ты уверен в этом? Сам-то веришь в это?

– A capillo usque ad ungues – «от волос на голове до ногтей на пальцах ног».

– Но посмотри по сторонам. Где ты видишь справедливость?

– Это всё только A prima facie – «на первый взгляд». A nescire ad non esse -«из незнания к несуществованию», т.е. на основе того, что неизвестно, нельзя заключить, что этого нет.

– Э-э, не будут тебя слушать, а то и засмеют.

– A probis probari, ab improbis improbari aequa laus est – «Одинаково почётны и похвала достойных людей, и осуждение недостойных».

– Нет, что ни говори, а, если я не вижу, значит, не вижу.

– это всё Ab exterioribus ad interiora – «от внешнего к внутреннему», а мы познаём Бога через мучения и поиск Его нашей душёй. И ваши вопросы лишь подтверждение того, что святость вашей души заставляет вас искать истину. Бог есть истина, начало и конец.

– Да есть у нас, кто верит в Бога. Ха, ты посмотри, как они живут.

– Они верят A casu ad casum – от случая к случаю, а надо постоянно, ни на секунду не сомневаясь в Боге.

– Слушай, а ты всегда так говоришь, засыпая людей своей латынью?

– Abeunt studia in mores – «занятия налагают отпечаток на характер» и «действие переходит в привычку». Так это переводится, и я вынужден согласиться с этим. Ad cogitandum et agendum homo natus est – «для мысли и действия рожден человек», а не Ad delectandum – для удовольствия.

– Ad hoste maligno libera nos, Domine – «избави нас от лукавого, Боже».

– О, господин староста, и вы на латыни можете.

– Дураков старостами не ставят.

– Я уже понял.

Что я думаю. В деревне моей дармоедов нет. Как написано там у вас – кто не работает, тот не ест. С этим я полностью согласен. Сам ты не хрупкий. Несёшь людям свет, а подогревать его будешь в кузне. Кузнец у меня один остался, а без кузницы деревня не деревня. Поживёшь, поработаешь, а там поглядим. Согласен?

– Ad interim?– «в течение некоторого времени?». Что ж Ad opus! – за дело! к работе!

– Вот и ладушки.

Домишка ему достался, сравни с его же дачей в прежней жизни, только садового участка не было. Как сказал староста – поживём, увидим. На Венере, понял старец, застрял надолго, а, может, и навсегда. Как меня угораздило так вляпаться.– Думал он.– Я хоть живой остался, а тех парней, по видимости, вообще на куски разорвало. Интересно, а меня как? Как там – не знаю, а вот здесь – хорошо. Приятно и чувствовать, и ощущать себя здоровым. Интересно, что произошло – это промысел Божий или недогляд? Вообще-то, судя по моему самочувствию, на недогляд не похоже. Больше похоже на то, что ничего случайно не происходит, и любая случайность уже была заранее подготовлена. Хотелось бы надеяться. Потому что это будет значить, что всё под контролем. Аминь.

Провожая старца в его новые апартаменты, его предупредили, что помощником кузнеца был его девятилетний сын, рослый не по годам, и умерший недавно от болезни. То есть веселия и радостных тостов не жди. Сочувствую. Не дай Бог кому пережить своих детей. Мне жаль тех эгоистов, которые ради самих себя любимых отказываются от детей. Какое это счастье слышать слова – папулька пришёл! Или – здравствуй, дедушка. Какой это бальзам на сердце. Бедные люди. Хотя многие из них богатые финансово.

Как пенсионер и предполагал, кузнец оказался немногословен. С одной стороны ему это было «на руку» – меньше шансов залететь на мелочах при постоянных расспросах и разговорах не о чём. Но однажды, сидя невдалеке от наковальни, кузнец доводил «до ума» длинный кинжал.

– Борн, а ты веришь в Бога?– спросил старец его.

– А что?

– С одной стороны, можно сказать – ничего. Но для тебя это важно.

– Хм, как это?

– Ты знаешь, что Венеру заселили земляне?

– Кто ж этого не знает. И что толку?

– А толк в знаниях. Древние земляне обладали древними, ныне забытыми знаниями. И знание Бога – одно из них. Я тебе кое-что расскажу, что поможет тебе в своё время встретиться со своим сыном. Ты можешь мне не поверить. Просто выслушай меня, а верить или нет – твоё дело. Я дам тебе надежду, цель, а идти к ней или нет – тебе решать. Как говорится в древних книгах, если умирает несовершеннолетний, т.е. маленький ребёнок, то его душу забирает на небо его ангел хранитель. Там его душа спит до судного дня, т.е. дня, когда души всех умерших будут разбужены для решения вопроса, кого в Рай, а кого – в ад. Я знаю, что в вашей деревни нет священника, и эти вопросы тебе не известны. Ты просто доверься и слушай. Я же денег за это не прошу. В тот день проснутся и души таких детей. И здесь начинается самое интересное, точнее, самое важное для этих детей. Если хотя бы один из родителей является Христианином, исповедует Иисуса Христа своим Отцом небесным и Господом, если уверовал в Господа и Имя Его святое, как написано в Библии, то спасётся он сам и вся его семья. Это я говорю о том, что, если твоя жена не была христианкой, то единственная надежда твоего сына только на тебя. Прислушайся к своей душе. Покайся за грехи свои и попроси Господа принять тебя сыном Своим. Душа твоя подскажет тебе. Уверуешь сам – спасёшься сам и сын твой. Насчёт жены, увы, не знаю. Но что сын спасётся – это точно. И, если мы воскреснем в несколько другом виде, уподобившись ангелам, то дети воскресают в том обличии, как и умерли. На небе такие дети помещаются в специальные дома, где за ними ухаживают и заботятся не хуже, чем на земле. А родителям разрешают периодически их навещать.

– Сказки какие-то ты рассказываешь.

– Не сказки. Такое уже было, а у некоторых ещё будет. Если бы мне было от тебя что-нибудь нужно, то я мог бы тебя обмануть. Но ты знаешь, мне ничего не надо. Скоро я уйду, и ты останешься один. Я хотел познакомить тебя с Богом, который постоянно стучится в твою душу, а ты Его не пускаешь. Подумай.

Кузнец ничего не ответил, но, судя по участившимся ударам по наковальне, мои слова задели его « за живое». Беда многих из нас, что рядом с нами часто не оказывается того, кто мог бы подсказать, рассказать, объяснить. Нам приходится самостоятельно что-то придумывать и объяснять и не всегда наши ответы бывают верными. Не зря поэтому в Библии написано «вникай в себя и в учение», и всё сверяй с учениями предков. Хотя, как показывает мой опыт бесед, даже написанное люди не всегда могут осознать. Сколько споров было о других мирах, сколько я приводил ссылок из Библии, только в Псалмах об этом упоминается в двадцати восьми из них, и что толку? Не верят. Взять хотя бы знаменитый Псалом 103. Ведь и его, прежде чем включить в Библию, изменили. Его настоящее начало звучит: