«Еврокон-2008» останется в истории как минимум благодаря обложкам уникального двухтомника, выпущенного крупнейшими издателями страны. Все знают, но на всякий случай напомню: 13 писателей сделали по ксенофобскому рассказу (получился первый том), потом каждый из них ксенофильски ответил на свирепый рассказ коллеги (вот и второй том подоспел).
Не сказать, что совокупление далось злейшим конкурентам без труда – друг на друга издатели без крайней необходимости не ссылаются, на первый-второй прилюдно не рассчитываются, в большинстве магазинов едино оформленные книжки (правда, «Эксмо» на бумаге сэкономило) продаются порознь и за разные деньги.
Андрей Синицын в предисловии, украсившем оба тома, упирал на величие и крутизну русской фантастики, тихой сапой взявшей Европу за теплые бока. Я современную европейскую фантастику не знаю совсем, тем не менее, слова про всякую наилучшесть и Европу на штыках десанта вгоняют меня в мучительную мизантропию.
В любом случае, проект получился заметным сразу по ряду причин.
Любопытен сам по себе худлитрелиз к конкретному событию. В свое время практиковались сборники к съездам партии или пуску ГЭС, теперь вот – к фантастической конференции. Забавно, чо.
Во-вторых, сборник сильных авторов – это всегда хорошо, несильных – иногда весело, а столь концептуальный и сцементированный хорошей идеей свод «только новых произведений», как указано на обложках – штука почти небывалая. Урря.
Наконец, одобрения заслуживает подход Синицына, заставившего уважаемых авторов принять сразу два суровых вызова. Каждый писатель должен был сперва справиться с заданной темой, а потом - с коллегой, и все это легко, красиво и на радость усидчивому читателю.
Читатель в моем округлом лице сперва тихо радовался, потом переменился все в том же округлом лице, потом вспомнил, что соревнования положено оценивать, цопнул карандаш и сразу как-то успокоился.
Отчитываюсь.
Рассказы сгруппированы по парам «тезис-антитезис». Убийственные произведения оценивались по двум критериям. Первый - соответствие теме: 10 баллов за обоснование «где его увидишь, там его и убей», чем меньше накал ксенофобии (тяжело рань, легко рань, попинай и отпусти, откупись по-хорошему и т.д.) и чуждость антагониста (не пришелец, а леший, колдун или мудак из 73-й квартиры), тем ниже оценка. Второй критерий – художественный уровень (в моем, естественно, округлом понимании). Редакторская и корректорская невычитки по возможности игнорировались.
Спасительные рассказы получали тройную оценку – вторая и третья опять-таки за близость теме и литературную полноценность, первая – за адекватность ответа произведению из первого тома.
1у. Леонид Каганов, «Чоза грибы».
Сюжет типовой: молодежь встречает пришельца, замаскированного под коробку из-под холодильника, потом все человечество водит хоровод вокруг коробки и думает, а чего делать, потом все со смехом разбегаются, а главный герой вместо наладонника получает зыкинский ноутбук.
У Каганова я читал только «Хомку» (сильно) и сетевые микрохохмы (мило). Рассказ из сборника относится ко второму типу, только с размером автор переборщил: анекдот, раздутый на 35 страниц, скорее, утомляет. Особенно если целиком построен на не очень смешной шутке.
Основной идее сборника рассказ соответствует с трудом. Язык чистый, без особых достоинств и недостатков.
Оценка 7/6
1с. Александр Зорич, «Броненосец инженера Песа».
Мятежный спец падает на чужую планету, водружается разумными спрутами на капитанский мостик броненосца и выполняет указанную спрутами боевую задачу.
Зоричей сроду не читал и больше не буду. Рассказ приключенческий, подростковый, к Каганову не относится совсем. Язык средненький.
1/8/4
2у. Олег Дивов, «Мы работаем за деньги».
Два охотника за мутантами прочесывают провинциальную дыру. Себе на радость и беду.
Дивов пишет чем дальше, тем лучше – при этом несомненная оригинальность стиля не скрывает ориентации на уже покоренные вершины. Представленный рассказ дико похож на «Танцы мужчин» Покровского, несколько романов Кинга и дивовскую же «У Билла есть хреновина». Зато язык отличный. Но инопланетян чо-то нет, и пафос не истребительный, а наоборот. А в этом сборнике, мы договорились, толерантность и гуманизм (или как назвать человеческое отношение к нелюдям и прочим лошадям?) являются дисквалифицирующими признаками.
6/8
2с. Роман Злотников, «Не только деньги».
Герой дивовского рассказа встречает подозрительно знакомого мужчину и узнает от него восхитительную правду.
Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро.
Злотникова не читал. Вынужден признать, что пропустил феномен, изучение которого тянет на Нобелевку. Не умеющий писать, думать и шутить, зато очень старательный человек издал пятьсот книжек миллиардным тиражом – и все на великом могучем русском языке. И его читают, ценят и все такое. Позорище, тотал дистракшн и таммат тамам. Все, молчу.
10/9/1
3у. Евгений Лукин, «Время разбрасывать камни».
Герой, тягающий ничейные камушки с волжского мелководья, упирается в забор и узнает, что теперь это земля пришельцев, и слева земля пришельцев, и скоро все скупят, потому что платят – всегда, и не вздумай хвост против них поднять.
Лукиных я начал читать в юности, поначалу без фанатизма – повесть в «Искателе», забыл название, про инопланетян как раз, позднее в «Искателе» же прочитал «Миссионеров» и без малого зафанател и приговаривал при каждом удобном случае «Здравствуй, тетка-Родина». Но лет восемь назад, когда критики почти хором заговорили о волгоградском Гоголе, обнаружилось, что новые книги Лукина, при всем их остроумии и филологической безупречности, лично мне кажутся несколько немощными. То есть я его упорно покупаю и читаю – но почти без надежды.
И вот вам здрасьте – «Время разбрасывать камни». Как сравнительно честный человек должен признать, что в рассказе есть некая подляна, позволяющая занизить при желании первую оценку. Но желания нет. Не позволю. Потому что рассказ великий. Он, сука, мощный.
10/10
3с. Леонид Каганов, «Гамлет на дне».
Робот после ремонта проигрывается в автоматы, становится бомжом и попадает в тоталитарную секту.
Хорошая и вполне актуальная сатира, отталкивающаяся от доброй памяти сборника американской фантастики «Безработный робот». Забавно, длинновато, предсказуемо и не имеет абсолютно никакого отношения ни к шедевру Лукина, ни к теме сборника.
1/1/6
4у. Ира Андронати, Андрей Лазарчук, «Аська».
Симпатичная частичка офисного планктона средних лет нечаянно загадывает три желания незнакомому собеседнику в аську, желания исполняются – и теперь героиня должна выполнить желания незнакомца, иначе будет страшно наказана.
Лазарчук – это любимый писатель, свет в окошке и наше все, несмотря ни на какие чудеса последних лет. «Аська» - уже не чудеса, хоть почти до боли напоминает то японские фильмы про пропущенный звонок, то страшные истории про пять зернышек апельсина, то эзотерические куски из лазарчуковских же романов. Язык привычно хорош, тараканов привычно много, инопланетяне сомнительные, убивать надо.
8/9
4с. Евгений Лукин, «Доброе-доброе имя».
Следователь по делу Аськи гоняет тараканов из рассказа «Аська».
Уникальный случай: классный писатель подчищает за другим великим писателем. Довольно смешно и показательно, вот только лазарчуковский рассказ запоминается, а лукинский – нет. Хотя, казалось бы, Лукин-то, накопивший лютую личную неприязнь к следственному аппарату (см. сайт автора), мог бы оттоптаться на правоохранителях во всю камаринскую.
Тема чужой доброты не раскрыта (или я забыл).
10/3/8
5у. Василий Головачев, "Зеленые нечеловечки".
Российский офицер попадает в спецгруппу, отслеживающую вражеских звероящеров, высаживается на атомной станции, где быстро и метко отстреливает негодяев, а некоторых берет в плен.
В юности я прочитал две повести будущего гранд-мастера российской фантастики, высоко оценил его способность косить под Сергея Павлова и насыщать текст реалиями придуманных боевых искусств, но больше решил не читать. И вот сподобился. Поучительный, между прочим, образец, дисциплины и буквализма: велели человеку написать небольшой текст про убийство чужих, он выполнил как бы новеллизацию как бы демки как бы FPS. Велели бы про тушение солнца пирогами и блинами и сушеными грибами – навалял бы рассказ про российских полковников, в славяно-горицком стиле загружающих выпечку на шаттл.
У меня пса Грандом звали.
10/3
5с. Владимир Михайлов, «Ручей, текущий ввысь».
Звероящеры и их хозяева, получившие по башке в предыдущем рассказе, придумывают новые способы сталкивания человечества с самоубийственного пути.
Михайлов – старейший и тишайший фантаст, более многих имеющий право рассуждать о войне, мире и ксенофобии (несколько лет разминировал послевоенные прибалтийские леса). «Капитан Ульдемир» был силен и свеж, и не только для 70-х – что доказывается упорным клонированием сюжета молодыми авторами. Да и прочие довольно лиричные повести, если приноровиться к многословному стилю, выглядели очень симпатичными, как и памфлетный «Вариант И» (по понятным причинам). Дальше стало хуже, книги нового века читать тяжело и совсем необязательно, хотя вроде бы все при них – все динамично, рассудительно, кружевно и с легкой усмешкой.
«Ручей, текущий ввысь» как раз такой необязательный рассказ. Хотя прилежность, с которой мэтр расписывает безголовую боевку младшего товарища, вгоняет читателя в оторопь.
10/10/6
6у. Владимир Михайлов, "Трудно одержать поражение".
Одна из бесконечно воюющих сторон решает прервать очередной худой мир извлечением из прошлого маршала Жукова (в фигуральном и либеральном смысле). Маршал, как и ожидалось, сокрушает соперника залпами пушечного мяса, каковое быстро передумывает побеждать – ан поздно.
Еще один типичный для Михайлова рассказ – скорее, даже эссе. Идея простая, воплощение лобовое, соответствие теме касательное, уровень выше среднего.
6/6
6с. Алексей Пехов, «Наранья».
Средневековая растерзанная смутами Испания, инквизиция жжет не по-детски, доблестные кабальеро проникаются сочувствием к обреченной ведьме, которую горожане попросили истребить осадивших крепость бунтовщиков, а в благодарность сдали инквизиторам.
Пехова раньше не читал. Автор, похоже, неплохой, с довольно правильным стилем и вдумчивой манерой изложения, но любовью к инфантильным сюжетам. Гишпанцы какие-то с варягами, издательство «Северо-Запад», 1992 год, тьфу. К рассказу Михайлова «Наранья» отношения не имеет. Возможно, Пехов писал ответку на дивовский рассказ про чудотворных мутантов: сюжет и основные посылы пугающе похожи, - но Злотников успел раньше, и «Наранью» пришлось спаривать с кем осталось. Что Дивову, что Михайлову Пехов проиграл.
1/6/5
7 у. Александр Громов, “Скверна”.
Исследовательский корабль высаживается на странной планете, один из членов экипажа цепляет кукловода-чужого-цепня и становится социопатом-убийцей.
Громов я крепко полюбил с «Мягкой посадки», которую он, по большому счету, так и не превзошел, хотя романы (кроме трех последних) получались очень даже. Рассказы совсем хороши – как и этот, вроде бы довольно лобово наследующий американской классике 50-х, начиная с кэмпбелловского «Кто там?» и прочих обменов разумов. Впрочем, в таком сборнике мы ничего иного от последнего хранителя наследия сайфая и не ждали. Бинго.
10/9
7с. Ира Андронати, Андрей Лазарчук, «Триггер 2Б»
Выжившие герои первого рассказа восстанавливают подлинную картину вторжения – вернее, занимаются этим не герои, а вшитые в их сознание резервные личности, заточенные под действие в экстремальных условиях.
Опять же, вполне традиционная попытка вывернуть сюжет коллеги наизнанку удалась соавторам в первую очередь благодаря расторможенности воображения, сорванного с крюка невинным словом «триггер» из первого рассказа. Идея тоже не новая, но в этом повествовании реализована и отыграна очень убедительно. Правда, украсившее рассказ выражение «Не смешите мои тапки» я где-то в первом сборник встречал – не то у Громова, не то как раз у Лазарчука. Ну да и не будем смешить.
10/10/9
8у. Владимир Васильев, «Заколдованный сектор».
Космический квадрат (или там параллелепипед) 36-80 обзаводится досадной особенностью: корабли в нем пропадают. В другом бы рассказе все человечество на уши встало, но герои николаевского яхтсмена реагируют спокойно, в стилистике президента Кучмы: ну да, беда, но не трагедия же – подводят к квадрату эскадру, обнаруживают некую хрень и начинают спокойненько, без фанатизма, с нею бороться.
У Васильева я читал что-то раннее, про сердца, моторы, компьютеры и просыпание чуть ли не в Фамагусте (это если не считать дебютный рассказа в «Уральском следопыте» 20-летней давности), читал в полном ужасе и намерении заречься впредь и вовеки веков. С тех пор заяц научился если не зажигать спички, то чиркать ими: «Заколдованный сектор» - вполне читабельный этюд, откровенно сделанной ради последней фразы, родившейся под впечатлением от рассказов Шекли-Силверберга полувековой давности про то, что возле каждого зверинца бродит сторож, а детсад не обходится без воспиталок. Ну, мне эти рассказы тоже нравились. Зато гуманненько.
6/6
8с. Александр Громов, «Сбросить балласт».
Человечество вроде бы плюет на чудищ из предыдущего рассказа, отгородившись бандерильями – и тут здрасьте, сперва приходится пересмотреть тактику огораживания, а потом реализуется пресловутая концовка, придуманная Васильевым.
Громов, такое ощущение, устроил некоторый мастер-класс для товарища – сперва справа налево, потом слева наоборот. Отрабатывание двух сюжетов подряд выглядит чрезмерным, но с другой стороны – а вдруг впрок пойдет.
10/10/8
9у. Сергей Лукьяненко, «Сказка о трусливом портняжке».
Третий год эльфийско-фашистской оккупации Земли, геноцид и массовое отупление человеческого материала. Герой, прекрасный портной, шьет особенный костюм для эльфийского герра коменданта, вспоминает истребленную семью и чего-то себе придумывает.
К Лукьяненко я отношусь вполне позитивно, невзирая на его активную общественно-политическую позицию и последние романы. Сжатый римейк «Молодой гвардии» позитивное отношение укрепил – ведь я с детства ценил повествование про майстера Брюкнера или как там его, который отгружает коллаборационистам консервы и фильдеперсовые чулки, а потом через это получает от коллаборационистов фатальные неприятности. За это вкупе с легкостью слога и верностью идее можно и дидактизм, и логические неувязки простить.
10/9
9с. Владимир Васильев, «Спасти рядового Айвена»
Эльфийско-фашистские оккупанты полрассказа пытаются понять, почему в исходной истории их называли женским именами, а потом становятся жертвами хитроумного человеческого заговора.
Удивительно глупая история, совсем не подходящая для «спасительного» сборника. Здесь эльфы предстают уже не гнусными опасными врагами из книжек вроде «Молодой гвардии» или «Радуги», а куроцапами-болванами-штюбингами из «Фронтового киносборника номер 4», которых не спасать надо, а давить из жалости.
Картина кетчупом по картону.
10/1/4
10у. Вадим Панов, «Дипломатический вопрос».
Приблудные инопланетяне уничтожили земной город, признали ошибку и теперь предлагают уцелевшей десятке казнить или помиловать виновника.
Панова не читал. Начало рассказа ввергло в ужас, потому что страшно напомнило введение в шедевр Александра Казанцева «Внуки Марса» («Откуда взялся у человека мозг?» и т.д.). Потом, к счастью, выяснилось, что начало левое и непоказательное, а сам-то рассказ просто хороший, многоуровневый и многоплановый. Достойно.
9/8
10с. Сергей Лукьяненко, «И вот идут они на суд».
Землянин невиданно согрешил на чужой планете, казнь неминуема, надежда только на хитроумного адвоката.
Изящная логическая юмореска, приятный пустячок. Связь с рассказом Панова, скорее, декларируемая, чем реальная, но все равно не придересся.
8/8/8
11у. Александр Зорич, «Четыре пилота».
Четыре пилота храбро отправляются на показательные выступления и храбро выполняют учебное, но очень ответственное задание командования.
В пионерлагерях я на полном безрыбье прочитал несколько выпусков библиотечки «Красной звезды». Там много было историй про мирную жизнь поющих солдат, про трудности взаимоотношения с дизелем и про взвод, который не отдавал должного внимания строевой подготовке, а потом отдал и всех победил, аж боевой генерал прослезился. Теперь, спасибо Зоричам, появилась еще одна история, написанная, похоже, сто лет назад, да никуда по статям своим не пристроенная. К теме сборника отношения не имеет (хотя авторы по-честному вставили куда-то вбок фразу «Убить Чужого»), к литературе тоже (хотя фразу «Вслед за выходом из катапультного порта последовали семь мгновений невесомости» я когда-нибудь выучу наизусть).
1/3
11с. Олег Дивов, «Слабое звено».
Выпускник летного училища попадает в безумное звено, которое гениально ставит на крыло супершутрмовики, а заодно генально портит кровь и мозг всем окружающим.
Прекрасный рассказ на никакую, казалось, тему. Наконец-то Дивов ни на кого не похож (сперва на себя в «Оружии возмездия», потом все становится круче и жестче). Еще один мастер-класс, который, впрочем, пропадет втуне. Зато рассказ не пропадет – хоть теме сборника соответствует не больше зоричского.
9/7/9
12у. Роман Злотников, «Одинокий рыцарь».
На Землю падает православный метеорит в виде рыцаря-спасителя, который в кратчайшее время одним только смирением и мечом спасает всех - безо всяких терзаний и земляничного сока на ладонях.
Дрянь.
1/1
12с. Василий Головачев, «Свой-чужой».
Патриотичные альпинисты спасают очередного рыцаря-метеорита неопределенной конфессиональной принадлежности.
Профи есть профи – велено спасать, спасает, велено отталкиваться от чего дали, отталкивается. Бесхитростно и быстро – рассказ (прошу прощения за громкое слово) явно писался не более полутора часов. Жить ему столько же.
10/10/2
13у. Алексей Пехов, «Лённарт из Гренграса”.
Варяжский сыскарь преследует сквозь снег, ветер и нечестивых богов киднэппершу на козле.
Нормальная, я так понимаю, фэнтези. Не люблю.
5/5
13с. Вадим Панов, «Четвертый сын».
Подлинная история варяжского сыскаря, преследующего сквозь снег, ветер и нечестивых богов киднэппершу на козле.
Панов попытался вывернуть пеховский сюжет наизнанку по принципу «Нэ так всо было». Выворотка и перестановка местами слагаемых ничего не изменила – все так и осталось нормальным, я так понимаю, фэнтези. Не люблю.
10/5/5
Резюме: а неплохо получилось.
Ура.