Цитаты из книг автора «Владимир Медведев»

Со стороны Кремлевской стены сделали эскалатор для подъема на мавзолей, как-никак от кремлевской земли до правительственной трибуны – высота четырехэтажного дома. Брежнев эскалатор уже не застал (в свой последний Ноябрьский праздник, за три дня до смерти, он поднимался на трибуну пешком), им пользовались очередные тяжело больные генеральные секретари – Андропов и Черненко.

Я рассказал, что мы разбавляем этот напиток вполовину и что рискуем оказаться разоблаченными. Что события развиваются опасно для здоровья Генерального секретаря. Не могу сказать с уверенностью, но мне кажется, что пустышки стали поступать нам именно после этого разговора, во всяком случае, перебоев с ними, как прежде, не было.

Подмена настоящих лекарств увеличивала степень риска для больного и еще больше доставляла хлопот охране. Леонид Ильич глотал горстями пустышки, сон не наступал, он натыкался на настоящие таблетки и такими же горстями глотал их. Он мог своими руками убить себя. Нам приходилось проявлять максимум изворотливости, чтобы всюду подкладывать ему поддельные таблетки вместо настоящих. В последнее время мы полностью меняли все наборы, которые он сам себе заранее заготовлял.

Больше других старались услужить Черненко и Тихонов, которые сами увлекались снотворными. Андропов почти всегда передавал безвредные пустышки,

Мы понимали, всякие уступки, излишки – дело подсудное: не дай Бог, что случится… Мы обо всем докладывали личному врачу, о каждой таблетке, выданной накануне вечером или среди ночи, и он заносил все в историю болезни. Мы, «прикрепленные», заводили разговор об излишках таблеток и с Рябенко, и с Чазовым. Оба отвечали: – Это не наше дело.

одного только ноксирона он принимал до восьми таблеток в день. Где-то в середине семидесятых годов американские ученые установили, что препарат этот чрезвычайно вреден из-за своих побочных действий. Врачам стоило поистине героических усилий, чтобы вывести его из рациона Леонида Ильича. Но сколько же он успел их выпить, этих таблеток, даже очень здоровый организм не выдержал бы такой нагрузки. Все дело в том, что «лечил» он себя практически бесконтрольно.

Я говорил о схожести уровня подготовки нашей и западной охранных служб, об общности целей и задач. Но у них – другая школа. В Вашингтоне на торжественной церемонии Горбачев попросил меня достать из папки текст выступления. А у меня в одной руке – папка, в другой – шляпа Горбачева. Что делать? Юпитеры, телекамеры – весь мир смотрит. Я обратился к американскому коллеге рядом: не возьмет ли он на минутку шляпу… Он даже не отреагировал, ноль внимания. Мы – гости, к тому же я – старше по званию… Снова прошу. Он делает знак какому-то клерку позади, и тот освобождает меня от злополучной шляпы… Не взял! Потому что у охранника руки должны быть свободны.

Он поручил выяснить, какая погода в Сочи, и мы вылетели туда на первую госдачу. По окончании отдыха то ли погода оказалась нелетная то ли заболела Виктория Петровна и не могла лететь самолетом – точно причины не помню, но, в общем, ре шили возвращаться в Москву поездом. Чтобы не привлекать при отъезде ничьих глаз, за одну ночь (!) построили новую дорогу – метров 150, не меньше – от госдачи прямо к железнодорожному перрону, где высокого гостя ждал спецсостав: первый вагон-салон – для Брежнева, второй – для охраны,

– Куда отдыхать-то поедете? – спросил Е.И.Чазов. – Да-а… – тот задумался, находясь, как мне показалось, в полной прострации. – Да-а… куда-то… на море. Черт меня дернул за язык, я стоял рядом и «подсказал»: – Да куда повезут, туда, наверное, и поедете.

неоднократно. В конце семидесятых годов Брежневу вручали очередную Золотую Звезду Героя. Все соратники и единоверцы стояли на почтительном расстоянии, выходили по очереди к микрофону и дружно аплодировали каждому восхвалению своего вождя. Неожиданно Громыко стало плохо, он начал заваливаться. С одной стороны к нему прижался стоявший рядом Андропов, с другой притиснулся еще кто-то, и так, сжатого с двух сторон, Андрея Андреевича в полуобморочном состоянии вынесли из зала.