Цитаты из книги «Если звезды зажигают (сборник)»

Ваш сын прекрасно болен! Мама! У него пожар сердца.

Погибла Помпея, когда раздразнили Везувий!

вы – Джиоконда, которую надо украсть!

Вошла ты, резкая, как «нате!», муча перчатки замш, сказала: «Знаете — я выхожу замуж».     Что ж, выходи́те. Ничего. Покреплюсь. Видите – спокоен как! Как пульс покойника.

Ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское.

Хотите — буду от мяса бешеный – и, как небо, меняя тона — хотите — буду безукоризненно нежный, не мужчина, а – облако в штанах!

Я спросила маму: «Как возникла эта кофта?» Мама рассказала: – Утром принес Володя бумазею. Я очень удивилась ее цвету, спросила, для чего она, и отказалась было шить. Но Володя настаивал: «Мама, я все равно сошью эту блузу. Она мне нужна для сегодняшнего выступления. Если вы не сошьете, то я отдам портному. Но у меня нет денег, и я должен искать и деньги, и портного. Я ведь не могу пойти в своей черной блузе! Меня швейцары не пропустят. А этой кофтой заинтересуются, опешат и пропустят. Мне обязательно нужно выступить сегодня».

Меньше, чем у нищего копеек, у вас изумрудов безумий». Помните! Погибла Помпея, когда раздразнили Везувий!

Помните? Вы говорили: «Джек Лондон, деньги, любовь, страсть», — а я одно видел: вы – Джиоконда, которую надо украсть!

И когда — все-таки! — выхаркнула давку на площадь, спихнув наступившую на горло паперть, думалось: в хо́рах архангелова хорала Бог, ограбленный, идет карать! А улица присела и заорала: «Идемте жрать!»     Гримируют городу Круппы и Круппики грозящих бровей морщь, а во рту умерших слов разлагаются трупики, только два живут, жирея — «сволочь» и еще какое-то, кажется – «борщ».