С Хаэрсами тоже вышло все отлично. И пусть клан еще существует, но дни его сочтены. Если только, конечно, из младших семей кто-то не вылезет наверх, став мужем этих полоумных девок: Хэльды и Альтивы. Но чтобы этого не случилось, я, Женер Орсат, должен решить их будущую судьбу. Благо их братик Итэль сгинул сам, тем самым сделав проще дальнейшие шаги. И хорошо, что тело его так и не было найдено, пока нет доказательств гибели – формально клан Хаэрсов существует. Нам даже выгодно, чтобы он существовал – существовал, естественно, формально. Даже если предположить нереальное и дочки покойного Суворса уйдут в другой клан, он все равно не исчезнет. Ну а кто будет управлять Хаэрсами, и так понятно. Не зря же я являлся «лучшим другом» бывшего их Главы?

Интриган мерзко захихикал, и его тут же поддержал дребезжащим смехом сынок.

«После всего, что я услышал, двоечкой ты дядька, уже бы не отделался, – неприятие этого человека стало у Матвея просто непередаваемым. – Семь лет расстрела, как минимум. Одно хорошо, для меня конечно, болтун ты знатный. Даже удивляюсь: вроде так продумал, все шажочки на десять лет вперед просчитаны. А тут так опростоволоситься. Все твои козыри мне теперь известны. А как говорится, знал бы прикуп, жил бы в Сочи? Прикуп знаю, где тут местный Сочи?»

– Отец, – отсмеявшись, спросил Мадиар, – а зачем мы этого дурака подобрали?

–А это, сын. – Взгляд переместился на парня, и тому, чтобы не попасть впросак, пришлось пустить через губу ниточку прозрачной слюны, вызвав у Женера гримасу отвращения. – Жених для сестренок Суворс.

Что стоило Матвею, чтобы не воплотить свои мысли и не пробить ту самую пресловутую двоечку, он и сам не знал. Наверное, наличие за стенами кареты трех десятков увешанных острым железом наемников. А может быть, шум-гам, говоривший о том, что они подъехали к местному сосредоточию цивилизации, то бишь городу.

–Понимаешь, Мадиар, – довольно сощурившись, сказал Женер Орсат. – Едва я увидел этого дурака в придорожной пыли, в моей голове тут же созрел план. В свое время я заключил с Суворсом Дейфином договор. Не соглашение о намерениях, а именно договор, запечатанный нашей кровью. По нему его дочери обязаны взять мужа из нашего клана. Отмываем этого дурачка, вводим в Клан Скамма, принаряжаем его – и в Храм с девками, Суворс брачную татуировку наносить. Широким жестом потом отпускаем его из клана, а к нам переходят почти все активы Хаэрсов, делая их практически нищими. Нет, кое-что я им оставлю, мне не нужны пустые сиденья в совете кланов Великограда, на них сразу найдутся дерзкие да ранние. Теперь ты понял, что значит быть Скамма?

–Наверное, – пожал тот плечами.

–Тьфу, – было ему ответом, после чего разговор прекратился. Карета въезжала в Великоград.

Города Матвей из окна кареты практически не увидел. Проехав его сквозь, они остановились в каком-то престижном районе, судя по количеству шикарных особняков, после чего парня быстро затащили внутрь одного из них. Приставили целую толпу слуг, которые начали чистить, мыть и скрести его тело.

Ни одной даже гипотетической возможности сбежать ему так и не дали. Рядом постоянно кто-то был. Портные, что обмеряли его, служанки, кормящие с ложечки или убирающие в комнате, – все это ерунда. Куда серьезнее была охрана из пары наемников-персов, что неотлучно находились при нем. Даже в отхожем месте. То ли охраняли, чтобы не убежал сдуру, то ли чтоб не навредил себе, а скорее и то и другое. Короче, чтоб был в потребном состоянии для того самого дела, что задумал Женер Орсат.

Хорошо, что еще еда оказалась довольно приличной, поэтому налегал на нее парень, не стесняясь.

Через несколько дней его обрядили в пышные, практически новые одежды, но явно перешитые с чужого плеча. Появившийся впервые за все время нахождения Матвея в особняке глава клана Скамма критическим взглядом осмотрел то, что получилось у слуг, удовлетворенно кивнул и приказал все тем же наемникам посадить его в ту же карету, в которой он совершил первое свое путешествие в этом мире.

Почти час петляла карета по городским улицам, пока не оказалась у здания, очень похожего на храм. А чем еще может быть грандиозное сооружение, возле которого полно нищих, воров, а внутри бегают служки в длиннополых серых балахонах? А сами священники, ну или кто они здесь, красуются золотой вышивкой на сутанах и держат в руках четки, набранные явно не из речных камушков. И все эти люди, вернее разумные, принадлежали к разным расам, о которых парень разве только слышал краем уха от слуг в особняке.

В свое время у Матвея был армейский товарищ, который обладал исключительным талантом, используя обычный карандаш, рисовать всевозможных сказочных (фэнтезийных) персонажей. Да так классно, что те казались живыми. Оглянувшись вокруг, когда вышел из кареты, и, увидев то разнообразие двуногих созданий, что бегало, просило милостыню, просто околачивалось рядом с храмом, он понял, что фантазии его товарищу явно не хватало. Потому что рисованные картинки друга не шли ни в какое сравнение с реальностью.

Но именно в этот момент он почему-то подумал о другом:

«Миры разные, а суть одна, – кивнул он в очередной раз своим мыслям. – Настоящие святые отцы в дальних скитах, в кельях молятся за души грешников, а жирующие на вере служители – у кормушки. Ясно, что такие не все. Вот только почему-то всегда вспоминается фотография еще из того мира. Батюшка необъятных размеров, словно сошедший со страниц пушкинского «Балды» поп, позирует рядом с иномаркой последней модели. И надпись: «Еще немного и на реставрацию церкви соберем». Ну или вроде того что-то».

А потом он увидел их, своих будущих жен. Лиц отчетливо за темной вуалью было не видно. Но даже того, что угадывалось, хватило, чтобы сделать предположение, что они (лица) у них сейчас таковы, что краше в гроб кладут. На него ноль внимания, прошли внутрь храма, словно проследовали на эшафот и остановились у дальней стены возле алтаря (последние сомнения в том, что это храм, исчезли), опустив головы и шмыгая носами.

«Ну что ж, Матюха, – хмыкнул он про себя. – В том мире ты от всех невест отбился, а эта свадьба, наверное, наказание за порушенные надежды твоих подружек с Земли. Что ж это не самое худшее, что могло с тобой приключиться. Уж свадьба всяко лучше плахи или пеньковой веревки на шее, – но когда услышал бубнеж священника, говоривший о том, что церемония началась, в сердцах сплюнул. – Устроил рекогносцировку, диверсант хренов».

В слова он практически не вслушивался, рисуя в своем воображении картины, как будет изгаляться над Женером, когда придет время. А оно придет, в этом он был уверен полностью. Плохо оструганный кол в его фантазиях был еще не самым страшным вариантом кончины этого типа.

Возвышенные речи служителя церкви внезапно прекратились, а еще через мгновение он получил легкий удар по затылку.

«Надо полагать, что я сказал свое веское «да». А вот и магия, мать ее ети. Только слышал? Пожалуйста, любуйся» – стараясь сохранить самообладание и продолжая глупо улыбаться, подумал он, когда увидел, как на его теле появляется еще одна татуировка, забивая замысловатой вязью все правое предплечье, от запястья и до локтя.

«Дружище, – обратился он внутрь себя, скрипнув зубами. – У тебя там есть, на чем записывать? Есть? Тогда фиксируй и при случае напомни мне. Тому уроду, что меня по затылку ударил – оторвать руку к чертям собачьим. А тому, кто надо мной так пошутил… Записывал уже? Молодчага, потом разберем все по пунктам и выберем самый лучший вариант. Месть – это такое блюдо… Ну, ты понял меня».

* * *

Дом его жен оказался не в пример уютнее того особняка, в котором он провел время до этого. Не было бросающейся в глаза позолоты, вычурной лепнины и другой мишуры, что призвана пускать пыль в глаза посетителям и гостям. Было просто уютно, как бывает уютно в деревне у бабушки. В ее доме, где высокие кровати застелены вышитыми вручную покрывалами, а поверх их лежат стопки разнокалиберных подушек. И в котором был запах, запах свежеиспеченного хлеба и пирогов.

Слуги не бегали, словно бесправные создания, опустив глаза в пол и не смея их поднимать без особого на то позволения. Наоборот, казалось, он попал в очень большую семью, живущую под одной крышей. Но хоть это и была семья, но явно не его. Матвею выделили отдельную комнату, личную служанку и забыли про него почти на неделю.

Впрочем, снова оказавшись практически в одиночестве, у него было время подумать над своими дальнейшими шагами. Да и постоянно держать маску идиота на лице было трудновато, если честно.

То, что он стал пешкой, пусть и случайно подвернувшейся под руку, в хорошо продуманной игре главы клана Скамма, было и так понятно. Другой вопрос, как все это отразится на нем самом? В данный момент этого он даже представить не мог. Вариантов здесь могло быть тьма-тьмущая. От яда в бокал от милых женушек до вызова на дуэль от какого-нибудь воздыхателя этих же персон. Ну, если они здесь существуют, конечно. Может, просто придет какой-нибудь металлический шкаф, ну, рыцарь какой-нибудь, и тюкнет булавой по темечку. А там Соратник пригрелся – жалко его, вроде как сроднились уже.

И это то, что сразу в голову приходит. Никаких других вариантов, типа: стал императором, ну или как минимум герцогом, купался в злате-серебре, стал владычицей морской, ну то есть владыкой, Матвей не рассматривал. Лучше сразу готовиться к худшему, чтобы потом радоваться, что прогнозы не оправдались.

На второй день пребывания в особняке своей новой семьи парень вдруг понял, что в его голове распечатался еще один кусочек знаний о его новом мире. Он понял, одна из его жен, та, которая с рожками и красноватой кожей, на самом деле никакая не демоница, как подумал ранее, а та самая пресловутая берката, и хвоста у них не бывает. Вторая жена принадлежит к сумеречным эльфам – самостоятельной расе, получившейся давным-давно от смешения крови снежных и ночных сородичей.

А еще он стал почти полностью понимать речь. И вместе с этим пониманием пришли проблемы. Вернее они и без этого сразу нарисовались, но с пониманием как бы усугубились.

Вид эта проблема имела самый обворожительный и была его личной служанкой, прикрепленной за ним его женушками. Лиловая кожа, острые ушки, чувствительные губки, золотые глаза с поволокой. Сиреневые волосы. Брр-р. И все время бормочет, какой он лапочка, и так и стремится тщательнее вымыть его хозяйство. Приходилось дурашливо уворачиваться, сжимать колени, брызгаться водой, кидаться мочалкой, лишь бы не допустить этой озабоченной до своего комиссарского тела. Благо ему, как дураку, это все сходило с рук. А иначе было нельзя – вся его маскировка могла полететь в тартарары в любой момент.

А на пятый или шестой день за ним пришла одна из его жен.

Прогулка по коридорам особняка оказалась недолгой: вышли из комнаты парня, прошли десяток метров и зашли в соседнюю. Вот и весь маршрут. Перед широкой кроватью поставили отличное кресло, можно даже сказать анатомическое. В него усадили Матвея, а сами девушки устроились на кровати, прижавшись плечом к плечу и устремив на него две пары очаровательных глаз: цвета чистого золота и темного шоколада. Молодому человеку под такими пристальными взглядами ничего не оставалось, как состроить самую глупую, на которую он только был способен, улыбку. Сложить, как примерному первоклашке, на коленях свои ладони. И ждать.

–Хэльда, – произнесла меж тем эльфийка. – Зачем ты привела его сюда?

–Как это зачем, Альтива? – пожала та плечами. – Он наш муж.

–Муж, – прошептала та и закрыла глаза.

Через пару мгновений, просочившись сквозь частокол длинных, пушистых ресниц, на щеки выкатилось по крупной слезе. Пробежав по ним, они на миг задержались на подбородке, а потом сорвались вниз, теряясь в складках одежды.

«Ну что ты, малышка, – продолжая играть свою роль, подумал Матвей. – Ты не беспокойся, я исчезну из вашей жизни, как только смогу. Никакого неравного брака. Вы ведь аристо, куда там мне сиволапому в ваш калашный ряд. Так что не беспокойся, помилуетесь ещё со своим Вронским».

–Помнишь тот день, когда пришел Женер Орсат? – подняв мокрые от слез глаза, спросила эльфийка у своей сестры.

–Забудешь тут, – передернуло ее. – Да и полдекады только прошло, даже если захочешь – помнить будешь.

–Я ведь до самого конца верила, что все это какая-то глупая шутка. «Вот мой племянник, и для сохранения клана Хаэрс вы обязаны выйти за него замуж», – очень достоверно изобразила Скамма Альтива. – В тот миг у меня пропали последние сомнения в том, что за всеми несчастиями, постигшими нашу семью, стоит именно этот человек. Как ему мог так доверять отец?

–Да ладно, – отмахнулась берката, – чего сейчас воздух-то сотрясать? Даже если бы брат не пропал много лет назад на Костяных Порогах, он тоже не смог бы ничего изменить. Покажи Женер обязательство на первом же Совете кланов Семиградья, о Великограде и говорить нечего, он ему практически принадлежит, и Хаэрсы прекратили бы свое существование как клан. Ни один аристо никогда бы не посмотрел в сторону тех, кто хоть раз нарушил свои обязательства, клятвы, договоры и соглашения.

–Ты права, – кивнула эльфийка. – Но меня просто трясти начинает, когда я вспоминаю его довольную рожу. А этот жест, – скривилась она, – «можете забрать его в свой клан». Будто никто не знает, что Скамма – это дурак на дураке и дураком погоняет. И вообще, он человек и совместных детей с ним мы иметь не сможем, даже если бы мир перевернулся и мы захотели этого. Словно специально старался побольнее сделать.

«А вот это обидно, Златоглазка, – совсем по-детски шмыгнул носом про себя Матвей. – Нет, я, конечно, понимаю, что не эталон красоты, если он существует здесь, но на Земле, как пел Валера Сюткин: «Девушки во мне что-то находили, не знаю что, но девушкам видней». Хотя, что тут обижаться, – тут же усмехнулся он. – Дурак я для них. И этим все сказано».

–Слушай, Аль, – вырвал эльфийку из размышлений голос сестры. – А он симпатичный.

–Кто? – недоуменно раскрыла та свои огромные глазища, сверкающие позолотой.

–Да муж наш, – кивнула она в сторону парня, все так же лыбящегося непонятно чему. – И взгляд стал более умным, что ли? – добавила берката, но тот вдруг пустил слюни, и она, поморщившись от брезгливости, поспешила исправиться. – Нет, мне это показалось.

Альтива посмотрела на молодого человека и тоже заметила, что в его лице что-то неуловимо изменилось. Что – пока она сказать не могла, но вот то, что их муж был не похож на того себя, что стоял под сводами храма шесть дней назад – это было точно.

–А ты видела у него на спине шрамы? – спросила она вдруг сестру.

–Какие? – удивилась та. – И откуда ты знаешь о каких-то там шрамах на его теле? Ты что ходила к нему миловаться за эти дни?

–Извращенка, – фыркнула эльфийка. – Служанка сказала, когда переодевала его после храма, да и потом, когда купала. И еще у него на спине вытатуирован большой Сумеречный кот. По ее словам, хищник словно живой. А уж как она его тело расписывала, надо было видеть. У нее слюни текли, как сейчас у нашего муженька.

–Тело кота?

–Какого кота? Мужа нашего.

«Да, тату я себе набил классную, во всю спину, свой позывной во всей красе, так сказать. А потом мне морду лица набил отец в тренировочном спарринге: дурь выбивал, как он потом сказал. Ну, не нравились мне эти шрамы, никогда не нравились. Как я их получил, внятного ответа так и не добился. А постоянное отцовское: «шрамы украшают мужчину» надоели хуже горькой редьки. Вот и решил отвлечь от них внимание: шрамы-ветви, а на них лежит сытый, но очень опасный каракал. Далеко от природной правдоподобности, зато красиво».

–Слушай, Аль, а он ведь действительно прекрасно сложен, – по-новому разглядывая парня, сказала Хэльда. – А этой озабоченной надо вставить по первое число, муж наш хоть и недалекий, но это наш муж. И он симпатичный, даже не спорь со мной.

–И не собиралась, – как то устало ответила сестра. – Делать-то мы с ним что будем?

–Ты о нем, как бревне каком говоришь сестренка, – нахмурилась берката. – Все же живой разумный, пусть и ущербный. Да к тому же он теперь Хаэрс. А кстати, – подскочила она на кровати, – как его вообще зовут?

–Да уж, – нервно рассмеялась Альтива. – Хороши жены, не знают, как мужа зовут.

«Разрешите представиться грессы (да я уже знаю, как здесь называют высших аристократов) Матвей Владимирович Хантов, офицер Краснознаменного Тихоокеанского Флота, орденоносец, остальная информация проходит под грифом секретно, совершенно секретно и особой важности, а допуска у вас нет. Так что звиняйте».

–Да ладно, – отмахнулась сестра. – Когда нам узнавать было? Обе ревели, как две дуры, не слушая ни жреца, ни еще кого-либо. И вообще, я от него ни одного слова не слышала. Может, он вообще немой. У кого узнавать, как его зовут, у этой скотины Женера?

–Забыли о Женере, – ядовитой змеей прошипела Аль. – Следующий раз, я надеюсь, мы встретимся на его тризне, – но подумав немного, отрицательно покачала головой. – Никогда не встретимся, а о смерти узнаем из «Великоградского болтуна». Для меня этот разумный уже мертв, осталось услышать или прочитать некролог. И только ради этого стоит жить сестра, – веско закончила она, словно припечатала.

–Да я разве спорю, – кивнула Хэль и слезла с кровати, чтобы подойти к парню, который так и оставался безучастным ко всему, что вокруг него происходило.

Зайдя за спину Матвея, она посмотрела на сестру поверх его головы.

–Нет, Аль, я просто уверена, что наш муж родился нормальным, – без толики сомнений произнесла она. – Все слабоумные, что я видела за свою жизнь, были с рыхлыми телами. А если и отличались отменным телосложением, что бывало крайне редко, то только его размерами. Помнишь тех грузчиков, что мы видели в Вольнограде, когда с отцом на юг ездили?

–Помню, конечно, – кивнула эльфийка. – Один меня чуть с причала не сшиб здоровенным тюком. Ка-а-ак повернется…

–Точно, – хитро улыбнулась Хэльда. – А помнишь, что дальше произошло?

Альтива нахмурилась, но все же кивнула.