В 1965 году в этом далеком индийском городе был поставлен спектакль «Лебедев», посвященный жителю Петербурга Герасиму Лебедеву. Представление шло с невероятным успехом: триста дней подряд по четыре раза в день и неизменно заканчивалось бурными аплодисментами, криками и всеобщим восторгом. Именем Лебедева в Калькутте названа также одна из лучших улиц. Однако в Петербурге в память о нем сохранилась лишь могильная доска с эпитафией в Музее городской скульптуры.
Герасим Степанович Лебедев родился в Ярославле в небогатой семье регента церковного хора. Вскоре его семья переехала в Петербург, где отец работал в церкви. С ранних лет у юного Герасима были три страсти: музыка, иностранные языки и дальние путешествия. По собственному желанию он овладел английским, французским и немецким языками. Пел в дворцовом хоре и вскоре научился играть чуть ли не на всех музыкальных инструментах.
Его виртуозная игра на виолончели привела в восторг тонкого ценителя изящного князя Разумовского. Когда князь отправился послом в Неаполь, то захватил с собой и Лебедева в качестве музыканта посольства. Так осуществилась мечта юного Герасима о путешествиях. С 1777 по 1782 год Лебедев выступал при дворах многих европейских стран, везде вызывая восхищение своим пением и игрой.
В 1785 году Герасим Степанович отправился на корабле в Индию, где уже давно мечтал побывать. Там талантливому музыканту был предложен двухгодичный контракт на выступления в Мадрасе. Выучив тамильский язык, он отправился в Восточную Индию – в Калькутту. Цель его состояла в том, чтобы выучить еще и санскрит. Лебедев понимал, что только так можно познать Индию, которая для русских была в те времена таинственной и загадочной страной, откуда в Петербург везли драгоценные камни, шелка и слоновую кость.
Однако оказалось, что это непросто. Индийские брахманы упорно не желали выдавать тайны овладения санскритом чужеземцам. Но Лебедев не пал духом, а сумел найти человека, с которым заключил бартер: стал обучать его игре на скрипке, а тот начал учить его санскриту.
Одновременно гость из Петербурга выступал в Калькутте как музыкант, получая за каждый концерт 12 рупий. Оказалось, что до Лебедева еще никто не исполнял индийские мелодии на западноевропейских музыкальных инструментах, и у слушателей его игра вызывала бурный восторг.
Вскоре Лебедев перешел к делу, которым и прославился в Индии, – стал создавать современный национальный театр. Театры там, конечно, были, но только английские и только для колонизаторов-англичан. Те сначала не мешали русскому, будучи уверенными, что из его смелой затеи ничего не получится. На свои деньги петербуржец построил в Калькутте театральное здание, в котором стали играть переведенные им на бенгальский язык пьесы. Играли индийские актеры, а Лебедев пел со сцены песни.
Первое представление состоялось 27 ноября 1795 года. Успех был так велик, что пришедшие в ярость от зависти конкуренты подожгли здание театра. Но вскоре его починили и стали продолжать играть спектакли. Так приезжий из Петербурга явился основателем индийского национального драматического театра европейского образца.
Но энергичному Лебедеву этого было мало. Он продолжал неутомимо трудиться на ниве индийской культуры. Создал печатный станок для публикации книг на бенгальском языке, составил бенгальский словарь, написал учебник по арифметике на бенгальском.
Герасим Степанович часто повторял: «Индия нам не чужбина, а родная сестра». Он одним из первых заметил, что русский язык сохранил много общих корней с санскритом, а древние культуры двух стран очень близки. Лебедев стал первым русским ученым-индологом, а также поведавшим потом в России о тайнах индийских йогов. Успехи русского просветителя встревожили англичан и могущественную Ост-Индскую компанию, считавших себя в Индии хозяевами. При помощи интриг и подлогов они сумели разорить Лебедева и его театр. В итоге он оказался в долговой тюрьме. Едва выбравшись оттуда, Герасим Степанович с большим трудом собрал деньги на билет и с небольшим тюком рукописей отправился на родину. Добираться до дома пришлось «на перекладных». Денег на билет хватило только до Кейптауна. По пути пришлось подрабатывать концертами на виолончели. Прибыв в Лондон, он опубликовал там «Грамматику чистых и смешанных восточно-индийских языков», основанную на собранных в Индии материалах.
По возвращении в Петербург Лебедев обратился с посланием к Александру I. Он описал свои странствия и просил издать его рукописи за казенный счет. Император повелел причислить путешественника к Академии наук в звании профессора и выдать 10 тысяч рублей для издания рукописей. Однако и на родине первого русского индолога подстерегали зависть и интриги. В Академию наук его так и не взяли. Пришлось поступить на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел переводчиком. Но Лебедев и там отличился. Вскоре получил чин надворного советника и орден Святого Владимира. Индию не забывал, открыв в Петербурге первую типографию, оборудованную станками с бенгальским алфавитом – первый в Европе печатный дом такого рода. А затем издал книгу «Беспристрастное созерцание систем Восточной Индии Брамгенов священных обрядов и народных обычаев».
Его публикация «О стихосложении индийцев» заинтересовала Гавриила Державина. Лебедев отправил первому тогда в России поэту в подарок свой перевод с санскрита – «Стихи нравоучительные»:
Перестань алкать богатств, о бренный человек!
Но душу украшай ты добрыми делами.
Готовил Герасим Степанович к публикации и другие важные труды, но вскоре тяжело заболел. Похоронили его на кладбище Большой Охты. Увы, ни могила, ни портреты славного петербуржца не сохранились. На родине сегодня его помнят немногие, а вот в Индии память о Герасиме Лебедеве бережно хранят до сих пор. Одна из главных улиц в далекой Калькутте названа его именем.
Жена Багратиона, славного героя Бородина, племянница дочери самого князя Потемкина княгиня Екатерина Скавронская могла бы всю жизнь провести в пирах и развлечениях. Однако прославилась тем, что была… первой российской шпионкой.
Когда ослепительной красавице Екатерине минуло восемнадцать лет, ни о каком шпионаже она, конечно, не думала, а кружила кавалерам головы на балах в Зимнем дворце и в самых блестящих особняках Петербурга. Однако родственнице славного князя Потемкина-Таврического была суждена совсем другая судьба, чем наполненная пустыми развлечениями жизнь светской дамы. Княгиня была наполовину русской, наполовину полькой. И в ее жилах бурлила кровь, жаждавшая необыкновенных приключений. Она была не только очень красива, но еще – редкое сочетание! – и умна. А незначительная примесь монгольской крови придавала ей особое восточное очарование, выгодно выделяя ее среди множества других придворных красавиц.
Началось все как у всех – со свадьбы. Жених был знаменит и богат, но отнюдь не юный и, увы, далеко не красавец, – прославленный генерал Петр Багратион. Уже весь седой в 35 лет, да к тому же украшенный безобразными шрамами и длинным носом. Однако выбирать не пришлось, за невесту выбор сделал сам император Павел I, который любил лично устраивать судьбы своих подданных. Прослышав про тайную страсть князя Багратиона, он приказал матери Скавронской срочно прибыть в его дворец в Гатчину вместе с дочерью, одетой во все белое. Там юную Екатерину и обвенчали с князем Багратионом.
Брак красавицы со знаменитым, бесстрашным в бою, но скучным на балах Багратионом, конечно, не заладился. К тому же вскоре на нее положил глаз неравнодушный к дамам и уже взошедший на трон Александр I. Чтобы не позорить героя Бородина, Екатерину отправили за границу. Но не только по этой причине.
В исторических архивах на этот счет точных данных, конечно, не сохранилось, но современники считали, что император отослал ее с деликатной миссией – собирать сведениях о тайных политических замыслах европейских монархов и передавать их лично ему, в Россию. Так Екатерина Скавронская стала русской Мата Хари. Большую часть жизни она провела в каретах, перемещаясь из одной европейской страны в другую. Ослепительная красота и богатство быстро сделали ее центром притяжения местного высшего света.
В Дрездене ею увлекся Людвиг Баварский. Обосновавшись затем в тогдашнем центре европейских политических интриг Вене, молодая княгиня познакомилась с молодым австрийцем князем Меттернихом и без труда вскружила ему голову. Историки так описывают их первую встречу: «Когда слуга открывал ей дверь, Меттерних оказался в холле. Он ждал курьера от императора и вдруг на пороге увидел очаровательную женскую фигурку, освещенную солнцем. На красотке было модное платье из тонкого муслина. В ярких лучах ее прекрасная фигура, просвечивая сквозь ткань, напоминала мраморную скульптуру. На мгновение князь Меттерних лишился дара речи. Позднее он признался другу: «Она была похожа на прекрасного обнаженного ангела»».
Австриец влюбился с первого взгляда. А через три месяца княгиня уже ждала от него ребенка. Сделанный с тонким политическим расчетом выбор был безошибочен – любовник вскоре стал канцлером. А император Александр, стараясь сохранить репутацию своего тайного агента, распорядился сообщить об этом Багратиону и попросил его официально признать отцовство. Скандала удалось избежать, а ребенка отдали на воспитание жене Меттерниха, тонкой, терпеливой и все понимающей женщине, обожавшей своего мужа. Таким образом, Екатерина Скавронская стала поставщиком ценнейшей информации от первого дипломата Европы и смогла оказывать на него влияние. Историки считают, что именно ей удалось превратить Меттерниха в убежденного противника Наполеона и склонить на коалицию с Россией. Скавронская сама потом об этом говорила в светских салонах.
Победу русского оружия над Бонапартом княгиня встретила в Австрии. В 1815 году во время Венского конгресса она устроила грандиозный бал в честь «победителя Наполеона» – императора Александра I, что еще больше укрепило ее европейскую репутацию. А по вечерам царь тайно навещал своего очаровательного информатора, снабжавшего его конфиденциальными сведениями. «Тайным агентом России, – писал современник, – называли красавицу княгиню Екатерину Скавронскую, умную и ловкую интриганку».
После 1815 года шпионка перебралась в Париж, куда переместился политический центр Европы. Тайная полиция сразу установила тщательное наблюдение за ее роскошным особняком на Елисейских Полях. Из донесений подкупленной прислуги следовало, что княгиня продолжала неутомимо вести разведработу не забывая, конечно, об амурных приключениях. А точнее, пользуясь ими для сбора от влиятельных людей конфиденциальной информации.
«Эта дама очень известна в высшем обществе благодаря политическому влиянию и кокетству, – писал осведомитель. – В понедельник вечером, довольно поздно, от нее ушли два поляка, и один из них, граф Станислав Потоцкий, вернулся обратно. Подобные проделки случаются часто. Героями их становятся то один, то другой кавалер. Княгиня очень переменчива».
О проекте
О подписке