Михаил Александрович как-то равнодушно выслушал мой бодрый доклад, обошёл по кругу самолёт, попытался провернуть винт и тут же оставил эту затею в покое. Резко развернулся ко мне, а я следом за ним шёл, прямо и пристально взглянул мне в глаза:

– Это хорошо, что и самолёт, и вы лично к вылету готовы… Только некому будет на этом аэроплане в небо подниматься. Высочайшим повелением приказано вас срочно отправить в столицу… С обязательным сопровождением, Сергей Викторович… И чем, интересно, вы так государю не угодили?

Стою, соображаю. Вот оно в чём дело… Да понятно, чем не угодил. Или как раз угодил. Вот же чёрт! Разогнался! Полетать захотелось! Только что все мои планы пошли псу под хвост. Не готов я к подобной поездке, да и не нужна мне она сейчас. Мне бы ещё некоторое время в дивизии побыть.

– Ваша светлость, – протянул, лихорадочно выискивая хоть малейшую причину отказаться от поездки и прекрасно понимая, что этот приказ всё равно придётся выполнять. – Ваше императорское высочество…

– Что, господин полковник, не хочется вам в столицу? – усмехнулся Михаил Александрович, прекрасно понимая мои метания.

– Нет! – решительно выдохнул я.

– Понимаю. И рад бы вам помочь, да против монаршей воли не пойду.

– А если по-братски с государем поговорить? – я всё ещё выискивал хоть какую-то возможность отказаться.

– Сергей Викторович, вы что, действительно не знаете о моих отношениях с братом? Ведь об этом вся империя знает! – удивился Михаил Александрович.

А я не вся империя! Как-то я этот момент пропустил. Или это до моего появления произошло? Да какая мне разница? Похоже, придётся и впрямь в столицу ехать… А почему, кстати, эта поездка вызывает во мне такое неприятие?

Вот тут и всплыло в памяти лицо адмирала Эссена и его предостережение держаться подальше от столицы, от столичных интриг. Говорил же себе, что память вернулась не полностью! И, похоже, будет подкидывать мне подобные сюрпризы. Да лишь бы вовремя подкидывала, чтобы не наделать по незнанию непоправимых ошибок. На грудь табличку о потере памяти не навесишь…

– Сергей Викторович? – голос князя заставил очнуться от воспоминаний.

– Прошу прощения, не знал.

– Да? – явное сомнение в голосе Михаила Александровича только глупец бы не распознал.

– Да! – ответил утвердительно, да так, чтобы больше никаких сомнений не возникло.

– Тогда готовьтесь к отъезду.

– А самолёт?

– А что самолёт? Это же не лошадь – сена не просит, пусть стоит до вашего возвращения. Ну а если не вернётесь, тогда и будем думать, где нам пилота найти. Но с пилотами сейчас очень трудно. Так что постарайтесь приложить все усилия, чтобы вернуться…

Что не лошадь, это точно. В общем-то, наш с великим князем короткий разговор на этом и закончился. Придётся мне выполнять приказ государя и ехать в Петроград. Вот же ещё придумали название – ни к селу, ни к городу. То ли дело прежнее было – Петербург!

И кому тогда трофей оставлять? Под чью ответственность? А если дивизия и впрямь начнёт передислоцироваться? Кто самолёт на новое место перегонит? Или так его здесь и оставят? Хотел напоследок задать вопрос князю, да передумал. Всё уже сказано.

Забрал в штабе дивизии проездные документы, на выходе столкнулся с Юзефовичем. Начальник штаба ответил на приветствие, предложил подняться в кабинет. Наверху в приёмной озадачил адъютанта каким-то поручением (я не вслушивался), пригласил меня проходить. Предложил присесть и немного подождать.

Ждать пришлось недолго. Минуты через три звякнул телефон, генерал поднял трубку, ответил утвердительно. Тут же и дверь отворилась. Вот теперь понятно, кого мы тут ждём. Жандармы по мою душу пожаловали. Это и есть то самое негласное сопровождение до столицы. Будут со стороны за мной приглядывать.

Юзефович представил нас друг другу и быстро свернул встречу. Распрощался с нами. Правда, уже на выходе я остановился и всё-таки уточнил насчёт самолёта. Оказывается, уже всё просто. Поскольку знаки на самолёте российские, то и самолёт поставлен на учёт…

На вокзале наткнулся на пару репортёров. Сразу на входе, как назло. Разминулись с ними, а за спиной громкий, на весь зал, шёпот. Вот уж кому стоит отдать должное, так этой братии – узнали меня сразу. И не успел я выйти на перрон, как меня окликнули со спины. Оглянулся…

И зажмурил глаза от магниевой вспышки. Проморгался, чертыхаясь про себя, глядь, а фотографов этих уже и след простыл. И, что самое интересное, охранение моё даже не почесалось. А если бы это не фотографы были? То-то! Вот и мне стало плохо от такой мысли. Но выговаривать и портить отношения с сопровождающими меня людьми не стал, ни к чему. Да и своё начальство у них есть, вот пусть оно им за подобное несение службы и выговаривает…

А потом поезд и столица. Проездными документами меня в дивизии снабдили, даже некоторое количество денег на дорогу выделили. Ну и бумагу, удостоверяющую личность, выписали. Отправился я в путь вроде бы как и один, но всё время неподалёку от меня крутились мои новые знакомые. Ну и ещё на пару человек неподалёку обратил внимание, потому как поймал на себе несколько раз явно заинтересованные взгляды. И в здании вокзала их же заметил, и на перроне они же рядышком трутся. Явно ребята принадлежат к ведомству контрразведки. Или тоже к жандармам. Да и ладно, не идти же выяснять. Мне же так проще. От любых неприятностей оградят в случае чего…

Ага, уже от репортёров один раз оградили. Толку от них немного, на себя надеяться нужно и более ни на кого!

Поезд как поезд, и рассказывать нечего. Билет у меня в вагон первого класса, благо проездные документы это позволяют. И всё благодаря великому князю. Ну и моим новым друзьям. Так и поехал, в папахе и черкеске. Вот только шашки у меня так и не было. И кинжала. Не достоин, не заслужил пока…

В столицу приехали на Варшавский вокзал. Ближе к вечеру. Место знакомое. Вышел на перрон, кивнул на прощание железнодорожному служителю, нашёл взглядом знакомые лица. Сопровождение моё неподалёку трётся, уже и не скрывается. Пошёл потихоньку к выходу. Если я правильно понимаю ситуацию, то о моём прибытии уже извещены те, кому следует. Поэтому меня наверняка сейчас встретят. Или кто-то из ведомства Джунковского, или… А кто или? Батюшин? Больше и некому меня тут встречать.

– Сергей Викторович?! Вы ли это? – удивлённый возглас сбоку заставил повернуть голову.

– Собственной персоной, Игорь Иванович, собственной персоной, – удивился присутствию самого Сикорского на вокзальном перроне. – А вы тут какими судьбами?

– Вас встречаю, – склонился в шутливом поклоне мой старый товарищ и компаньон. Ещё и усмехнулся на моё законное недоумение. И тут же посерьезнел. – Да вы так не удивляйтесь, Сергей Викторович. Шутка это. Вот сюда гляньте…

И помахал рукой чуть в сторону. Ну и я, само собой, в ту же сторону взгляд перевёл. И чертыхнулся про себя досадливо. Ну и кто мне злобный доктор? Почему, с какого перепугу я начал думать, что все и всё вокруг меня должно крутиться? Уж сам-то мог сообразить, что на вокзал поезда не только прибывают, но и отправляются тоже. Вот и Игорь Иванович провожает кого-то. Судя по силуэту в сверкающем чистотой окне, женщину. Не разобрать мне, кого именно. Жену?

– Супругу провожаете? – уточнил и тут же спохватился, пожалел о вылетевшем вопросе. Ну, право слово, мне-то какое до этого дело? Хорошо, если супругу, а если нет? И компаньона поставлю в неудобное положение, и сам окажусь в таком же.

– Сестру, – коротко объяснил Сикорский и добавил тут же, словно оправдываясь за свою краткость: – Да вы же знакомы с ней. Помните, она ещё нас чаем прошлой зимой в ангаре на лётном поле угощала? Вот с той поры простуда её и не отпускает. Врачи порекомендовали Крым. Там сейчас спокойно…

Тут и поезд загудел отправление, дёрнулся и медленно пополз вдоль перрона. Сикорский ещё разок махнул рукой, сделал вслед разгоняющемуся составу пару непроизвольных шагов и остановился. Развернулся ко мне:

– Да, Сергей Викторович, рад, что вы целы и невредимы. Тут газеты писали всякую чушь о вашей гибели, но мы с Михаилом Владимировичем подобной писанине не поверили. И в Адмиралтействе вашу гибель не подтвердили, отмолчались многозначительно. Так что? Расскажете, где столько времени пропадали? Или это военная тайна?

– Да какая тайна! Ранен был. Вот и отлёживался. Потом долго восстанавливался.

– Ну, вижу, что сейчас с вами всё в полном порядке. Поэтому приглашаю в гости. Вы же никуда не торопитесь? Впрочем, отказа я и не приму. Поехали, Сергей Викторович!

– А и поехали! – махнул рукой. Подождут все дела. Заодно и проверю, какие насчёт меня инструкции были отданы моим негласным сопровождающим…

Никто мне препятствовать не стал. Загрузились в автомобиль Сикорского, поехали к нему домой. Ну и посидели за разговорами в тёплой дружественной обстановке до поздней ночи.

Утром проснулся с тяжёлой головой. Игорь разбудил. И сразу же потребовал подтверждения вчерашним моим словам:

– Сергей, то, что ты вчера мне сказал, действительно правда?

А я и не помню, что вчера наболтал. Слишком долгое время я к спиртному не притрагивался. Вот вчера меня и развезло до потери сознания. И ведь выпил-то вроде бы как совсем немного…

– А что я вчера говорил-то?

– Не помнишь? – удивился Игорь. Судя по всему, мы с ним перешли на дружеское общение. И на «ты». – Мы же выпили вчера всего ничего…

– Похоже, мне и этого «ничего» вполне хватило, – обхватил руками гудящую голову.

– Так, пошли в столовую…

– Погоди. Постой же! Дай мне хотя бы возможность одеться. Да и умыться не помешает!

– Хорошо, – перестал меня тянуть за собой Сикорский. – Одевайся, я подожду.

Ничего себе. А где воспитание? Культура, наконец…

– После твоих вчерашних слов ни о какой культуре и речи не может быть, – прервал мои стенания хозяин дома.

Это я что? Вслух сказал?

– Да мы с женой всю ночь не спали после такого, – продолжал между тем наседать на меня Сикорский.

– Знаю я, отчего вы не спали, – пробурчал тихонько. – Погоди. И жена в курсе?

– В курсе, в курсе, – усмехнулся Игорь. – Ты же вчера на весь дом кричал, меня за грудки хватал. Странно было бы, если бы она не услышала твои откровения.

– Всё. Я готов, пошли, – что ж я вчера такого-то наговорил? Нет, что мог наговорить, я примерно представляю. Но что именно?

В столовой никого не было. Но только лишь мы уселись, как двери распахнулись, и в зал вошла супруга инженера с большим подносом в руках. Игорь вскочил, перехватил поднос, помог супруге усесться рядышком с собой. И оба на меня уставились. Ну а я что? А ничего. Мне бы сейчас рассолу выпить! И за неимением оного придётся давиться чаем. Что я и сделал.

К чести Игоря, на меня не стал наседать с вопросами, пока я не закончил с завтраком. И только после того, как я отвалился на спинку стула, требовательно вопросил:

– Рассказывай!

– Да не знаю я, что тебе рассказывать-то! И о чём!

– Так ты что? И вправду ничего о своих вчерашних пророчествах не помнишь?

Вот оно что! Это меня вчера, то есть сегодня ночью, с пьяных глаз на откровения пробило? Ну-у, дела… Раньше за собой ничего подобного не замечал. В любом состоянии себя и свой язык контролировал. Похоже, потеря памяти и здесь сказалась. И как мне теперь выкручиваться?

– Правда не помню. Ты бы мне хоть сказал, что за откровения-то?

– Что я в Америку уеду. И супругу в положении одну оставлю…

Это-то я откуда знаю? Интересные выверты памяти? Разбираться после буду, а пока как-то действительно нужно отговориться и успокоить взволнованную чету супругов.

– Ты же знаешь, что меня государь принимал? И матушка его, государыня вдовствующая императрица наша? Дождался молчаливого согласного кивка и продолжил:

– Вот из-за подобных откровений меня и принимали…

– Так ты как Распутин? Можешь видеть грядущее?

– Ну не совсем как Распутин, но кое-что могу. Иногда. Очень и очень редко.

– И что? Сбывается всё то, что ты видишь? – выражение лица у Игоря, словно у маленького ребёнка, которому показали взрослую тайну. И у его супруги точно такое же. Ещё и рот приоткрыла от восторга.

– Не всегда сбывается. Поэтому вы уж о том, что вчера услышали, никому ни слова не рассказывайте.

– Почему?

– А самому сообразить? Ты в окошко-то выгляни… – подождал, пока Игорь встанет и выглянет в окно, продолжил объяснять: – Видишь, люди в штатском крутятся? Так это моё негласное сопровождение. Жандармы со стороны присматривают. Дело-то государственное…

– А-а…

– А произойдёт ли с вами то, о чём я говорил, пока неизвестно. Даже вот этот сегодняшний разговор может изменить будущую вероятность. Потому что вы уже знаете о том, что может произойти, и постараетесь подобного не допустить. И не уедешь ты ни в какую Америку…

– Скажи, Сергей, – осторожно проговорил Сикорский. – А все те твои новшества… Они оттуда?

Что самое интересное, так это то, что при своих заключительных словах он взгляд к небу поднял.

– Оттуда, оттуда. Ну и отсюда тоже, – постучал я пальцем себе по лбу.

А что? Знаний-то у меня и своих хватает. Образование-то у меня, как ни крути, а инженерное…

Сикорский не на шутку возбудился, разволновался, по столовой забегал. Пришлось остужать этот фонтан красноречия и энтузиазма. Объяснил ему, что подобные «предвидения» бывают у меня очень редко. Просто-таки единичные случаи, вроде вчерашнего. Да и то наверняка спровоцированы алкоголем…

– Послушай, – задумался Сикорский и потянулся к буфетной дверце. Распахнул и вытащил из тёмного нутра графин с вполне понятным содержимым. – Может, повторим вчерашнее?

– Издеваешься? Да мне одного раза хватило! А ты вместо того, чтобы над товарищем издеваться, лучше бы о собственной безопасности задумался. И о безопасности супруги тоже.

– Что ты имеешь в виду? – удивился инженер.

– Да то и имею. Не дай бог тебе или твоей супруге проболтаться о вчерашнем происшествии, и тоже попадёте под тяжёлый пресс государственной машины. Кстати, вчера как-то закрутился, растерялся от такой неожиданной нашей встречи и забыл спросить – а что… Нет, а какие обо мне слухи в столице ходили? Или ходят?

– Весной газеты написали о твоей гибели, но из наших общих знакомых никто в подобное не поверил. Да и кое-кто, – Игорь Иванович вновь поднял взгляд к потолку, – определённым образом дал понять, что это всё выдумки репортёров для поднятия продаж.

И Сикорский повёл бровью в немом вопросе. Ответа не дождался, замялся и вспомнил:

– Да, тут же где-то у меня свежая газета была, утренняя. Так в ней и опровержение тех самых слухов было. И твоя фотография в папахе прилагалась. Изображение так себе, но узнать тебя было можно. А ты где пропадал-то столько времени? Или это тоже – тайна?

– Да какая там тайна… А разве я вчера ничего не рассказал?

– Да всё про полёты в основном, да про трофеи свои австрийские. Так что нет, не рассказал.

– Понятно… Болел долго. Лучше не спрашивай, не хочу снова в воспоминания ударяться.

– Ударяться… Я уже и от выражений твоих странных отвык за это время… Ладно, дело твоё. Что думаешь дальше делать?

– Доложить о прибытии в столицу. И ожидать приказа о назначении.

– Тогда поехали? Отвезу, куда скажешь. Доложишь, а пока будешь приказа ждать, на завод проедем. Должен же ты, как наш компаньон, делами завода интересоваться? Глядишь, что-нибудь толковое и подскажешь. Да и в финансах пора бы тебе порядок навести…