Читать книгу «Империя для русских» онлайн полностью📖 — Владимира Махнача — MyBook.
image

Предпосылки демократических традиций

Во времена Высокого Средневековья с ослаблением городов, с резким уменьшением процента городского населения становится малозаметна демократическая составляющая власти. Однако сохраняется сельский, а возможно и волостной сход, а в городах складываются свои структуры гражданского общества – сотни и слободы с выборными старостами. Существует и некая демократическая традиция судопроизводства. Во всяком случае, Судебник 1497 г. воспрещает судье вести процесс без участия «лучших людей» общества. Мы здесь наблюдаем некую зачаточную форму суда присяжных. Причем Судебник, видимо, лишь зафиксировал сложившуюся практику, как он сделал это и в отношении других норм в других своих статьях. Тем не менее, говорить о возвращении к развитым тенденциям самоуправления можно только с середины XVI в.

В знаменитых реформах Избранной рады самоуправление целиком переходит в руки выборного начальника. Так, главой волостного самоуправления становится земский староста, избираемый из круга местных дворян, а помощниками его – земские целовальники из зажиточных местных крестьян. Если земский староста подобен испанскому алькальду, то англосаксонскому шерифу подобен губной староста – глава полицейской службы и судья по простым вопросам, по несложным делам. Он также избирается из круга местных дворян, а губные целовальники (помощники шерифа) – из местных крестьян. Развитая система самоуправления существует вплоть до петровского переворота, и существует она на фоне чрезвычайно низкой бюрократизации на местах.

Правда, в городах назначаются коронные представители (воеводы). Однако даже в крупном городе, типа Нижнего Новгорода, был один воевода и один дьяк воеводской канцелярии. Вероятно, они располагали каким-то обслуживающим персоналом, но прежде всего это были не чиновники, а местная воинская сила. Например, известно, что в середине XVII в. для созыва выборщиков перед Земским собором рязанский воевода Огарев рассылал по станам пушкарей, что говорит о ничтожности его бюрократического аппарата. Есть несколько примеров конфликтных ситуаций, когда в процессе выборов на Земский собор воевода опирался на местную воинскую силу (так было, например, при выборах на Уложенный собор в 1648 г.). Но характерно, что в этих случаях верх одерживали земские выборные власти.

Восстановление демократической составляющей верховной власти

Возможно, первый немноголюдный и краткосрочный Земский собор рассматривал Судебник 1497 г. (косвенные свидетельства тому есть), однако масштабный Земский собор впервые собирается в 1550 г. Земский собор восстанавливает своим появлением триаду верховной власти, наряду с монархом и Боярской думой, т. е. восстанавливает Полибиеву схему, но уже в масштабах единого государства (можно даже сказать – империи).

Земские соборы весьма напоминают ранние сословные представительства в Западной Европе. Те бывали одно– и двухпалатными, двух-, трех– и четырехкуриальными. Русский Земский собор представляет собою собрание двухпалатное четырехкуриальное.

Верхнюю палату образуют две невыбираемые курии. Первая курия – Боярская дума, по положению имеющая право участвовать в Соборе, и к ней в Соборе примыкают 2–3 правительственных чиновника (как правило, казначей и печатник). Вторая курия – Освященный собор, в который по русской традиции входит не только епископат, но и некоторые настоятели наиболее авторитетных монастырей. Верхняя палата обычно большую часть времени заседает отдельно, и председательствует в ней чаще всего царь.

Нижняя палата многочисленна и состоит также из двух курий, но эти курии уже выборные. Первая курия – в основном дворянская. Дворяне московские и дворяне земские выбирают своих представителей по двухстепенной системе (с институтом выборщиков). Вторая курия – буржуазная. Она избирается аналогичным образом из представителей московских сотен и слобод и представителей провинциальных посадов. Земский собор, вопреки мнению В. О. Ключевского, можно считать парламентом безо всяких оговорок. Именно так его воспринимали и иностранцы-современники. Англичанин сообщал, что в Москве создан парламент, а поляк – что в московском сейме по некоторым вопросам идут бурные дебаты. Каковы же были функции Земского собора? Во-первых, законодательная. Все важнейшие законодательные акты проходили через Земские соборы. Это и Судебник 1550 г., и Соборное уложение 1649 г., и Земское деяние об упразднении местничества 1682 г., и менее масштабные законы. Во-вторых, Земские соборы избирали государя. Сразу же после смерти первого русского тирана Ивана IV общество властно заявило о своих правах, и законному наследнику царю Федору Иоанновичу пришлось пройти процедуру избрания. Далее избирается Борис Федорович Годунов, Василий Иванович Шуйский, Михаил Федорович Романов, его дети. Последнее избрание государя Собором состоялось в 1682 г. Тогда на правах соправительства были избраны цари Иван V и Петр I. Земские соборы имели также власть низлагать государя. Известен один исторический прецедент – низложение в 1610 г. профессионально непригодного царя Василия Шуйского.

В-третьих, Земские соборы решали вопросы присоединения новых территорий, а также вопросы войны и мира. Например, Земский собор отверг принятие в подданство Азова, захваченного донскими казаками и предлагавшегося ими царю Михаилу. А в 1653 г. Земский собор дал согласие на принятие в подданство гетмана Богдана Хмельницкого с подвластными ему гетманскими территориями Малой Руси.

Земские соборы созывались формально указом царя, но часто по инициативе сословий. Так, по инициативе сословий был созван Собор 1646 г., а затем – через два года – и Уложенный собор. Земские соборы имели тенденцию превратиться в постоянно действующие. Предложение превратить Земский собор в постоянное собрание с годичным сроком полномочий депутатов вносилось в 1634 г. стряпчим Иваном Беклемишевым, однако было отвергнуто. По всей вероятности, подобная общественная реакция объясняется тем, что пребывание на Земском соборе для его участников было достаточно обременительно, а Соборы и так заседали в то время каждый второй год.

Как уже отмечалось, правовые тенденции на русской почве были развиты слабее, чем в Западной Европе, а тем более в Византии, и произвольное перемещение черт византийской автократии на русскую почву в XVI в. вне развитых правовых традиций дало нам первую тиранию. Примерно то же можно сказать и в отношении развитости правосознания во всю допетровскую эпоху. Тем не менее, правовые тенденции у нас имели место и весьма знаменательные. Например, уже в Судебнике 1550 г. содержится статья, ограждающая от произвольного внесудебного ареста. Таким образом, она появляется почти на 130 лет раньше знаменитого английского Habeas Corpus, датируемого 1679 г.

Петровский бюрократический переворот и его последствия

Замечание В. О. Ключевского о том, что петровские реформы были связаны с войной, военными задачами, военной необходимостью, справедливо. Его можно распространить почти на весь корпус петровских реформ, но с незначительной поправкой: речь должна идти, как кажется, о военно-полицейской необходимости. Обратим внимание на реформы по управлению.

В 1708 г. Россия делится на 8 тяжеловесных трудноуправляемых гигантских губерний. Чем это обусловлено? Только что проходит Астраханское, а затем Булавинское восстания, и Петр I просто создает достаточно мощный репрессивный аппарат, который позволит правительству не отвлекаться на подавление еще каких-либо восстаний.

В 1711 г. учреждается Сенат. Это непосредственно связано с войной, ибо первоначальный Сенат – своеобразный регентский совет для управления Россией в отсутствие царя, который отправлялся в свой злополучный Прусский поход.

В 1718 г. проходит реформа центрального управления. Создаются коллегии (сперва 8, затем 11). Несомненно, на бумаге коллегии выглядят значительно стройнее, чем старая московская несколько громоздкая система приказов, учреждавшихся по мере возникновения надобности в них. Но так коллегии выглядят лишь на бумаге. Создание системы коллегий – прямое административное фантазирование. Они никак не были соотнесены с нуждами территорий, что вызвало печально известную волокиту в небывалых размерах, т. е. резкое замедление принятия решений, и не могло не вызвать значительного роста административного аппарата. Причем интересно, что особенно растет низовой аппарат. При этом, несмотря на стремительно возросший государственный бюджет и, следовательно, чудовищный налоговый пресс, давивший на сословия, чиновникам стали меньше платить. И по изящному предложению А. Д. Меншикова Россия, видимо, становится первой страной в истории с узаконенным взяточничеством – низшие канцеляристы, не имевшие чина, официально получают право и тем самым обязанность «кормиться акциденциями».

Народ, безусловно, отвергал петровские реформы. Приведу малоизвестное наблюдение.

С 1703 по 1709 гг. через русскую армию прошло 230 000 человек, а убыль убитыми, ранеными, пленными, больными составила за этот период 110 000, т. е. почти половину. Обращают на себя внимание очень высокие небоевые потери. Документы фиксируют слишком большое число умерших вследствие поноса. Конечно, за поносом, упомянутым в документах, может скрываться дизентерия и, что гораздо серьезнее, холера. И все же эта цифра изумляет. Но она становится объяснимой, если предположить с большой долей вероятности, что в нее входит и значительное число дезертиров. Начальство, не желая отвечать за разбегающиеся в полном составе роты, списывало убыль состава «за смертью от болезней». Таким образом, пойманный «мертвец» уже не отправлялся на мучительную смерть как дезертир, а как бродяга еще раз попадал в солдаты, где имел, естественно, шанс еще раз скончаться от поноса.

Разумеется, дезертируют из любой армии. Но в русской армии проблемы массового дезертирства никогда не было ни до Петра I, ни после (по крайней мере, до зимы 1916 г.). Ее не было даже в войнах Екатерины II и в войнах XIX в., то есть в эпохи, когда армия комплектовалась рекрутским набором, а рекрутчина всегда воспринималась любой крестьянской семьей как большая беда. Однако при Петре I эта проблема была.

Петр I нанес чудовищный вред демократическим традициям России. И дело вовсе не в том, что перестали созываться Земские соборы. Через подобные эпохи проходили и западные державы, уже знавшие средневековый парламентаризм. Так случилось в эпоху Абсолютизма, когда сословные представительства ослабевали, а иногда и исчезали. Но в дальнейшем с развитием тенденций формирования гражданского общества парламенты возвращались на свои места. Однако Петр I уничтожил необходимую основу любой демократии – самоуправление, низовое земство. В этом, а отнюдь не в исчезновении Земских соборов – главный вред.

Не меньший вред нанесло и петровское западничество. Пройдя через свой абсолютизм и свою тиранию, английский парламент остался английским парламентом, шведский риксдаг – шведским риксдагом, как и испанские кортесы. А благодаря западническим тенденциям, Земские соборы и земское самоуправление стали после Петра I относиться как бы к нашему «непросвещенному» прошлому, и попытки восстановления представительных учреждений пошли по пути копирования зарубежных образцов, что всегда неизмеримо вреднее, чем восстановление собственной традиции.

Тотальная бюрократизация могла опираться только на мощный репрессивный аппарат и заметные репрессивные тенденции. Петр I был одержим идеей контроля, поэтому создал две параллельных системы: гласных контролеров, которые назывались ревизорами, и негласных, носивших имя фискалов. С этого момента термин «фискал» становится на века ругательством в русском языке. Но система эта работала плохо.

В характере русского этноса неискоренима неприязнь к бюрократической системе и бюрократам. Ее не смогли уничтожить XVIII, XIX и XX веке, с его тотально бюрократизированной советской властью. Русскому человеку свойственно уважение к монархам, иногда чрезмерное. И русский человек весьма не лишен уважения к аристократам. Не случайно в простонародном использовании не было ни слова «шляхтич», обычного в первой половине XVIII в., ни слова «дворянин». Знатного человека называли «барин», т. е. «боярин», аристократ, носитель аристократической традиции и аристократической ответственности. Таким, собственно, и хотел видеть русский человек своего вождя. У русского человека полностью отсутствует пиетет к государственному служащему, которого он старается не замечать. Если же это невозможно, чиновник, даже и порядочный, вызывает у него раздражение.