Волчица снова толкнула его, на этот раз сильнее. Мальчик вынужден был сделать несколько шагов, самка одним прыжком догнала его и снова подтолкнула, направляя к проходу меж двух камней.

– Ты знаешь дорогу? Куда мы пойдем?

Волчица еще раз пихнула его, и он увидел идущую вверх звериную тропу.

– Ты хочешь, чтобы я шел туда?

Самка не сводила с него взгляда, от ее встревоженных желтых глаз мальчику стало как-то не по себе. Она явно хотела, чтобы он шел вперед.

– Хорошо, иду. Только не понимаю зачем? Мы находимся на большой планете, на ней есть леса, а в них много разных животных. Вы сможете охотиться и хорошо жить. Вам же нравится охотиться?

Волки обогнали его и скрылись за поворотом. Самка шла сзади, иногда пихая его в спину.

«А может, они хотят меня съесть? – подумал Данька. – Они же умные звери, дичь еще надо поймать, а тут, пожалуйста, вот живой мальчик сам идет, куда скажут. Захочется покушать, вот он. Только делать мне все равно нечего, пойду с ними. Можно, конечно, остаться, только что потом? Жить одному в чужом мире, где даже не знаешь, что тебя ждет? Нет, уж лучше с волками. Может, они меня и не съедят, а вместе веселее».

Мальчик зашагал вперед, больше не думая ни о чем.

«Что будет, то будет, – повторил он про себя слова мамы. – Все равно будет именно так, а не иначе».

Тело еще болело от ушибов, рюкзак давил к земле, а ноги подгибались, особенно тогда, когда приходилось карабкаться вверх. В таких местах Данька вставал на четвереньки, только так ему удавалось не скатываться вниз.

На новом комбинезоне под мышками уже выступили мокрые пятна. На этой планете и воздух был другим, мало того, что теплый и влажный, он еще как-то странно действовал на мальчика. Постоянно хотелось вздохнуть полной грудью, а что-то внутри не давало ему это сделать.

Данька все больше замедлял шаг, несмотря на предостерегающее ворчание волчицы. В конце концов она не выдержала, обогнала его и исчезла за поворотом. Мальчик, пройдя еще пару шагов, сел на камень, а потом лег на пыльную землю, глядя на зеленые облака. Сил не осталось совсем, голова кружилась, все вокруг виделось в каких-то серых тонах. Глаза у него сами собой закрылись, и он полетел куда-то в темную глубину.

Проснулся мальчик сразу, поднялся, не совсем понимая, где находится, закинул рюкзак за плечи и пошел дальше по тропе, хоть и не понимал, куда идет и зачем. За спиной послышался знакомый гул. Данька поднял голову и увидел, как на горизонте мелькнула шлюпка, садившаяся куда-то в джунгли.

Недоуменно пожал плечами и, сделав шаг вперед, испуганно остановился: из-за камня неожиданно на тропу вышел какой-то странный зверь и встал перед ним, перекрыв дорогу.

Он был не очень большим, меньше снежного волка, может быть, размером с самого Даньку, мальчику сразу бросились в глаза темная короткая пятнистая шерсть, красные глаза на вытянутой морде и большие острые клыки, которые даже огромная пасть не смогла вместить.

Голый хвост с небольшой кисточкой на конце раскачивался из стороны в сторону, взбивая пыль.

Мальчик положил руку на пояс, думая над тем, что ему лучше вытащить: пистолет, которым он даже не знал, как пользоваться, или нож.

Зверь негромко зарычал, медленно приближаясь к нему. Данька замер, обреченно глядя в черные глаза чудовища. В голове крутилась всего одна мысль: «Сейчас меня съедят, сейчас меня съедят…»

Хищник присел, напружинив ноги и готовясь к прыжку.

Мальчик покрылся холодным потом и судорожно заскреб непослушными пальцами по кобуре. Пистолет никак не доставался, ноги стали ватными и непослушными, даже убежать он не мог. Рядом раздался громкий предостерегающий рев.

Данька скосил глаза и увидел одного из волков, появившегося из-за камней за его спиной. Зверь гневно зарычал и выскочил вперед, закрывая собой мальчика.

Темный хищник ощерился, показывая огромные зубы. Сзади, из-за другого камня появилась волчица и, ударив зверя лапой, отскочила назад. Сбить с ног хищника ей не удалось, но на шерсти у того показалась кровь.

Зверь взревел, прижавшись к земле и переводя взгляд с волка на волчицу, его хвост бешено замолотил по земле, поднимая пыль.

Позади него появился еще один волк и мощным ударом сбил зверя с ног. Прежде чем тот успел вскочить, волчица схватила хищника за горло и резко встряхнула. Послышался сухой звук ломающейся кости.

Самка брезгливо потрогала жертву лапой и стала вгрызаться в живот, к ней тут же присоединились другие волки.

Все это время Данька стоял ни жив ни мертв, пока звук перегрызаемых костей и чавканье не привели его в чувство, тогда он нащупал рукой камень и сел, бездумно глядя в зеленоватое небо.

Звери закончили свою трапезу и исчезли за поворотом. После их ухода мальчик еще долго сидел, чувствуя слабость и подрагивающих ногах и все больше понимая, что одному ему не выжить на этой планете. Хищник, который хотел его съесть, был невероятно быстр и силен. Если бы не волки, мальчик сейчас уже переваривался бы в его желудке.

Данька полез в рюкзак и, достав фляжку, жадно выпил почти половину. Руки и ноги перестали дрожать, и он наконец-то осознал, что все еще жив. Опустил голову, стараясь рассуждать так, как учила мама, обстоятельно и Неторопливо.

– Итак, – уныло пробормотал он, – я на планете, очень плохой, если судить по тому, что мне о ней рассказывали. Здесь много зверей, которые могут меня съесть. На меня только что напал один такой. – Данька посмотрел на окровавленные останки и продолжил: – Если бы не волки, я был бы уже мертв. Почему они мне помогли? Потому что я ухаживал за ними в полете, или просто проголодались? Впрочем, это уже неважно. Главное, что они спасли меня, осталось только понять, что делать дальше. Может быть, остаться здесь и никуда не идти? Забраться на какой-нибудь камень или на скалу повыше, чтобы меня никто не смог достать?

Мальчик повертел головой, выискивая подходящий скальный уступ, потом с сожалением покачал головой.

– Это плохое решение. Пищи и воды нет, крыши над головой тоже. Долго я там не просижу, к тому же смоет первым же дождем. Нужно искать какое-то безопасное жилье. Вдруг по дороге мне встретится пещера или чья-то пустая большая нора?

Данька вспомнил большую трубу, в которой ночевал в городе. Она бы сейчас ему подошла как нельзя кстати.

– Еды хватит на два дня. Если экономить, вода закончится завтра. Вокруг горы, а тропа всего одна, значит, по ней и надо идти…

Мальчик поднял рюкзак, закинул за плечи и зашагал вперед.

– И все-таки интересно, волки меня защищали или просто захотели есть?

Словно в ответ из-за поворота появилась волчица, обошла его и пихнула в спину.

– Да не лезь ты ко мне, – недовольно поморщился Данька. – Я не могу идти быстро, поэтому не подталкивай, все равно не поможет. До сих пор внутри все дрожит.

За поворотом мальчик увидел и двух других волков. Они яростно рычали, глядя вперед, шерсть у них на загривке встала дыбом.

Волчица лапой тронула его живот, там, где висела кобура с пистолетом.

– Ты хочешь, чтобы я его достал? – спросил Данька. Самка легла перед ним, не сводя с мальчика напряженного взгляда. – Но я даже не умею им пользоваться.

Волки зарычали и подползли на брюхе к нему.

Мальчик достал пистолет, он был странной формы, ствол длинный, рукоятка маленькая, как раз под его руку, а на ней была только одна кнопка.

Данька нажал ее, и на стволе пистолета загорелся красный огонек. Волки подползли еще ближе, жалобно и испуганно повизгивая, и тут из-за поворота послышался тяжелый топот.

Мальчик поднял голову и увидел огромное животное, похожее на гигантского тигра. У него была желтая шерсть с черными полосами, мощные лапы с острыми когтями и огромные клыки, свисающие из пасти. Весил он, наверное, больше тонны, да и размером был с небольшую машину.

Зверь зарычал, и от его рева, казалось, содрогнулись горы.

Данька вытянул руку вперед, направляя на чудовище пистолет и понимая, что он ему не поможет: для того, чтобы остановить такого гигантского зверя, нужна пушка.

Тигр двинулся вперед – колоссальная масса мышц, клыков и когтей. Мальчик испуганно нажал на курок, из пистолета вырвалось пламя, его отбросило назад отдачей, и. мальчик покатился по земле. Он больно ударился о камень и заплакал от боли в плече и еще больше от страха.

Волчица лизнула его в лицо. Данька отстранился и приподнялся, испуганно оглядываясь. Пистолет лежал на земле там, где он его выронил, а волки напряженно смотрели за поворот. Они уже не выглядели такими испуганными, шерсть на загривках улеглась, да и рычать они престали. Тигра нигде не было видно.

Заметив, что мальчик встает, волки осторожно двинулись вперед. Данька поднял пистолет, из ствола неприятно пахнуло горьким дымом. Он нажал на кнопку, и красный огонёк на стволе потух. Мальчик с облегчением вздохнул и засунул пистолет в кобуру.

Похоже, что оружие, которое ему дали звездолетчики, было очень мощным и, должно быть, сильно напугало тигра.

Волки остановились и стали лизать кровь из небольшой лужицы, на краю которой лежал кусок желтой шерсти.

– Ты хочешь сказать, что я все-таки в него попал? – недоверчиво спросил мальчик волчицу. – С первого же выстрела?

Самка фыркнула, прошла мимо и скрылась за поворотом.

– Могли бы и поблагодарить меня за то, что я всех спас, – пробормотал Данька, идя следом. – Стрелок я, конечно, неважный, но все равно же как-то попал.

Впереди, насколько позволял рельеф местности, никого не было видно, волки бежали первыми, слизывали капли крови с земли.

За поворотом тропа резко пошла вниз, спускаясь в узкое ущелье. Подошвы скользнули по голому камню, и мальчик покатился вниз.

Он смог остановиться, только больно ударившись о большой камень. Кожа на ладонях была содрана до мяса, и на ней выступили густые темные капли крови. Данька помахал руками, чтобы немного их остудить, и, морщась от боли, побрел дальше. Тропа, сделав небольшой поворот, ушла в густые заросли.

Он осторожно направился туда. Пробившись сквозь кустарник, вышел на большую поляну, посередине которой лежал мертвый тигр. Волки уже рвали его тело, жадно пожирая большие куски мяса.

Мальчик не поверил своим глазам, но похоже, что его выстрел и на самом деле убил зверя. Данька с уважением потрогал кобуру. Он постоял рядом, потом, видя, что на него никто не обращает внимания, пошел дальше.

Поляна спускалась вниз к скале, из-под которой вытекал небольшой ручей. Данька опустил горящие ладони в прохладную воду и облегченно вздохнул. Боль стала отступать, а ручеек окрасился в розоватый цвет. Данька попробовал воду, и она ему не понравилась, у нее был резкий кислый вкус.

Мальчик разделся, вымылся, постирал комбинезон и, достав из рюкзака небольшую аптечку, смазал ранки на ладонях заживляющим гелем. Боль стала слабеть, а ладони покрылись прозрачной пленкой.

После этого он лег на густую темно-синюю траву, бездумно глядя в зеленовато-серое небо.

У Даньки не было сил и желания куда-то идти, да и волки, похоже, тоже никуда не торопились. Они ели, чавкая так, что их было слышно даже здесь, периодически подбегая к ручью, чтобы полакать воды.

Мальчик положил под голову кобуру с пистолетом и закрыл глаза, ноги гудели, да и все тело ломило от усталости. Скоро он заснул, и сны его были плохими, но ни один не запомнился.

Проснулся Данька, только почувствовав горячее дыхание на своем лице. Волчица стояла над ним, внимательно вглядываясь в его лицо, от ее взгляда мальчик даже поежился, было что-то в нем такое, что он не мог объяснить. Увидев, что человек открыл глаза, волчица подтолкнула к нему кусок мяса.

– Я не буду, – покачал головой Данька. – У меня остались еще пакеты.

Самка продолжала пристально на него глядеть, и мальчик понял, что она не отстанет, пока мальчик не съест принесенное.

– Я не ем сырое мясо. Его нужно как-то обжарить, а для этого необходим огонь.

Волчица фыркнула и мотнула головой в сторону кустарника.

– Думаешь, так легко развести огонь, если ни разу в жизни не делал этого?

Самка отошла и легла у ручья, продолжая глядеть на него.

Данька вздохнул: хочет он или не хочет, а костер придется развести. У него всего два пакета, и уже послезавтра ему надо будет питаться тем, что удастся добыть, так почему бы не сейчас? Жареное мясо – это совсем неплохо, только сначала нужно каким-то образом приготовить его.

Сколько мальчик себя помнил, он всегда жил в городе, не в одном, так в другом, еда продавалась в магазинах и уже была кем-то приготовлена. А как жарят мясо, Данька только один раз видел по телевизору: герой фильма, убив из старинного ружья грациозное и красивое животное, тогда повесил тушку над огромным костром.

Мальчик посмотрел на тот кусок, что принесла волчица – он был совсем не таким красивым, как в фильме, каким-то грязным и кроваво-красным. Наверно, это было не то мясо, которое можно есть. Но самка по-прежнему не сводила с него глаз, и Даньке пришлось подчиниться. Он пошел к кустарнику, нашел толстую сухую ветку. Пришлось ее распилить.

Нож, который ему дал надзиратель, легко справился с этой задачей и даже не затупился.

Мальчик напилил еще сухих веток и на берегу ручья сложил костер. Спички, которые положили в его рюкзак звездолетчики, оказались с секретом. Как только он поднес к веткам пластиковую палочку, из нее вырвался всполох огня, и сучья сразу загорелись.

– Так, костер у меня уже есть, – довольно улыбнулся Данька. – Осталось всего ничего – только поджарить, и еда готова. Мальчик вымыл кусок в ручье, насадил на сук кусок мяса и воткнул его в землю над огнем. Через полчаса мясо закоптилось и покрылось темной коркой. Пахло оно аппетитно, но на вкус оказалось жестким и горьким, и первый же кусок, который мальчик отрезал, ему не удалось даже прожевать.

Когда от жевания заболели челюсти, а мясо превратилось в серую неаппетитную жвачку, Данька выплюнул его и отрезал кусок поменьше.

Этот ему удалось прожевать и проглотить, отчего в желудке сразу появилась неприятная тяжесть.

Мальчик напился кислой невкусной воды, тихо обругал себя за неумение готовить и стал устраиваться на ночь.

Багровое солнце спряталось за скалой, быстро темнело. Волки расположись вокруг костра, глядя огромными желтыми глазами на языки малинового огня.

Данька подложил под голову рюкзак и сомкнул веки.

Он прожил длинный, наполненный событиями день, встретил двух зверей, которые хотели его съесть, и даже убил одного из них. А еще съел кусок мяса, который сейчас лежал камнем в животе.

Едва мальчик подумал об этом, как ему стало плохо, на лбу выступила испарина, а содержимое желудка подступило к горлу.

Он откатился от костра, его вытошнило, потом еще раз. Злополучный кусок мяса выскочил из него, точнее то, что осталось от него после пребывания внутри, и ему стало чуть легче.

Данька напился из ручья, чтобы исчез неприятный вкус во рту, но от воды его еще раз стошнило. Его охватила такая слабость, что он едва дополз до костра. Лоб стал влажным от выступившего пота.

Мальчику было плохо, очень плохо, он простонал, закрыл глаза, и его понесло куда-то вверх. Земля стала раскачиваться под ним, поднимая все выше и выше. А потом он стал падать в темную жуткую пустоту…

Никогда в жизни Даньке еще не было так легко и приято и в то же время страшно, в памяти осталось приятное ощущение полета, сливающееся с паническим ужасом. Где-то в глубине он увидел маму, она летела рядом с ним и говорила:

– Ты не можешь умереть, Даниил. Ты должен жить.

– Мама, я не хочу жить! – закричал Данька. – Я устал быть один.

– Ты не можешь, пока не пришло твое время, тебе еще так много нужно узнать и сделать.

Она взмахнула рукой, и мальчик покатился вниз к земле, к густому горькому запаху травы и острой боли в желудке.

Очнувшись, он почувствовал влагу на своих веках, волчица лизала ему лицо.

– Отойди, – прошептал Данька. – Не мешай мне болеть. Я не умру, мне мама не разрешает.

Самка легла рядом, согревая своим теплом. Мальчику было так же плохо, как в звездолете. Только рядом с ним не было врача или просто людей – только снежные волки. Ему было грустно от одиночества, от боли в желудке и по-прежнему хотелось умереть.

Данька вздохнул и полетел вверх, вслед за своим вздохом. Он летал между ярких холодных звезд, оставив больное л усталое тело далеко внизу. Мальчик знал, что ему плохо еще и потому, что тело пытается подстроиться под горькую воду, плохой воздух, жгучее солнце и полуторную силу тяжести.

А потом он заснул. Сны были цветные и очень яркие, и в них ему было хорошо.

Утром мальчик проснулся от лучей яркого солнца, бьющих прямо в глаза. Данька приподнял голову и простонал. Кожа горела, ему не хватало воздуха, а сердце билось как сумасшедшее. Во рту было сухо, словно он не пил уже много дней, а ноги и руки стали настолько тяжелыми, что ему никак не удавалось их поднять.

Мальчик еще раз простонал и перекатился на бок. Волчица, подняв голову, напряженно следила за ним. Данька хотел сказать, чтобы она не беспокоилась, но из горла вырвался только хрип.

Мальчик перекатился еще раз, обдирая руки и лицо о камни, встречающиеся в густой траве. Ему нужна была вода, много воды.

После нескольких перекатов мальчик упал в ручей. Вода обдала разгоряченное тело холодом, Данька опустил в нее лицо и пил до тех пор, пока не стошнило. Густая, вязкая, пахнущая желчью масса вышла из него и поплыла вниз по течению.

Потом его вытошнило еще раз. Он продолжал вливать в себя воду до тех пор, пока в животе не забулькало. Данька замерз, но выбраться из ручья не смог, не хватало сил.

– Помоги, – простонал мальчик. – Волчица…

И почувствовал толчок в бок, самка стояла на берегу, внимательно глядя на него.

– Помоги выбраться на берег, – прошептал Данька. – Не могу, ослабел.

Волчица тронула его лапой.

– Так ты меня не вытащишь…

Он перекатился на бок, самка помогла ему, чуть подталкивая лапой. Мальчик сделал еще два переворота, но взобраться на берег все равно не смог. Тогда волчица аккуратно взяла его за комбинезон и выкинула на берег. Даньке снова стало плохо, его затрясло мелкой дрожью, руки и ноги стали неметь, а потом он снова начал куда-то падать.

На этот раз и в беспамятстве мальчик чувствовал слабость и боль, холод и жар и все ту же сухость во рту, хоть выпил воды столько, что она все еще неприятно булькала в желудке.

Когда больной очнулся, то увидел, что солнце уже садится за гору. День прошел так быстро, что он и не заметил: только что было утро, и вот уже ночь. Данька встал на четвереньки и огляделся, он был один на поляне, волки ушли, бросили его…

«Ну и правильно. Зачем им больной мальчишка?»

В голове стоял непрекращающийся звон, а лицо было влажным от пота. Мальчик поднял руку, чтобы вытереть капли, и от этого движения так устал, что заснул на половине движения.