Когда он принёс светильник ректору и включил его – зрелище действительно было очень красивое, – тот радовался как ребёнок и его, вдруг, прорвало: «Знаете, мне ведь его подарили в последний юбилей той великой компании, в руках которой была когда-то эта страна, – он говорил возбуждённо, быстро, без заминок, – сейчас нет ТОЙ компании, да и страны, фактически нет. Жадные самоуверенные выскочки из Восточного управления! Раньше мы держали в кулаке пол мира! А сейчас? Создали полдюжины корпорации, которые интригуют друг против друга! … Я ведь когда-то работал в Столице. Ещё в той. В том величественном здании… Да Вы ж ничего этого не знали. Вы вообще бывали в Столице? Я несколько лет назад решил сдуру поехать посмотреть. Эти развалины на десятки километров во многих местах уже заросшие лесом… эти страшные провалы… Этот Разлом, расколовший город на две половины… жуткое зрелище… Слава богу, я не видел, как всё это происходило. Мне вовремя намекнули на предстоящие перемены. Я, ведь, занимал там не последнюю должность, хотя, конечно, в высший круг не входил. А то жил бы в Goldtown’е. Но зато вовремя – до Раздела, – перешёл главным инженером сюда в Юго-западное управление. Передел и Смутное время пережил здесь без особых проблем. Этот район хорошо защищался элитным спецназом. Он тогда ещё рассматривался как стратегически важный. В созданной новой Корпорации – ещё той первой, чисто транзитной, – поначалу руководил Технологической службой… потом начались эти слияния-разлияния, модернизации… какое-то неизвестно кем сделанное оборудование, по неизвестно какой технологии… Впрочем, Вам-то, наверно, известно – Ректор бросил на него неожиданно злой взгляд, – это ж Ваш Совет рекомендовал этот проект – но быстро взял себя в руки. – …в общем, последние десять с лишним лет я возглавляю этот университет…»

…Светильник исправно работал. Ректор заметил взгляд, брошенный Александром на светильник. Пробормотал невнятно благодарность за его починку. Было видно, что ему неловко было вспоминать свои прошлогодние откровения. Александр сделал вид, что он ничего и не помнит, и стал рассматривать фотографии на стенах. Ректор успокоился и хозяйственно засуетился: «Чем же мне Вас угостить? … я тут недавно приобрёл у одного „искателя“ интересное винцо… точнее не я, мой зам. по безопасности… я сам в такие сомнительные места, как Рынок Под Эстакадами, не хожу. Побаиваюсь… Вы знаете, что в этих краях раньше – до Смутного времени, – делали неплохое вино? Сейчас это трудно представить, но здесь когда-то были огромные виноградники. Я сам их видел… Господи! Как это было давно!»

Александр не только это прекрасно знал. Он сам видел эти виноградники, и пил это вино. «Пил», это, конечно, громко сказано. Три раза дедушка с бабушкой успели на пару недель вывезти его в пансионат, находившийся в паре сотен километров к востоку от Города. Пока не произошёл тот злосчастный инцидент на обратном пути.

Рядом с пансионатом вдоль уже порядком обмелевшей и давно не судоходной, но ещё живой реки, на километры тянулись ряды виноградников. В первый же вечер их первого приезда в пансионат – ему тогда было три с небольшим года, – дед за ужином налил ему маленькую ликёрную рюмочку ароматного рубинового напитка. Бабушка набросилась на деда: «Ты с ума сошёл!..» Дед возразил, что в рюмке не больше столовой ложки вина. Пусть бабушка, мол, считает это причастием. «Не богохульствуй!» – сказала бабушка, но мешать «причащению» не стала…

Ничего этого Александр не стал рассказывать Ректору, а просто согласился попробовать его недавнее приобретение…

Слава богу, Ректор не стал его провожать. Сослался на какие-то срочные дела (это почти в полночь-то). Но Александр прекрасно знал, что как только дверь кабинета закрылась за его спиной, Ректор удобно устроился на одном из просторных диванов и переключил свой Информационный Модуль в режим Иллюзиона. Он чувствовал сейчас не только боязливую жалость, испытываемое им ко всем «иллюзионистам», – но и какое-то понимающее сопереживание. Даже, сострадание к этому когда-то, очевидно, неглупому и деятельному человеку, «вина» и беда которого заключалась, только в том, что десятилетия назад он безоговорочно доверился Системе, которая в один совсем не прекрасный день вдруг в одночасье развалилась, и он оказался выброшенным в «отстойник», на свалку, как отработанный шлак, «пустая порода». Он представил себе, как Ректор много лет назад – в начале своей «ректорской карьеры», – пытался удерживать преподавателей, которые реально что-то знали и что-то могли и, главное, хотели делать. Но они один за другим уезжали, в лучшем случае, соглашаясь какое-то время работать дистанционно. Как один за другим стали уезжать толковые студенты, а вскоре они просто перестали появляться. Он представил себе, как Ректор приезжал в Goldtown к бывшим друзьям и сослуживцам, пытаясь найти у них понимание и поддержку. Как поначалу они его радушно, но несколько высокомерно встречали, и на все его просьбы уклончиво отвечали, что «постараются», но тут же ссылались на «трудные времена» и на то, что «не один я решаю». А позже, если и находили время для встречи с ним, уделяли ему считанные минуты, ссылаясь на какие-то совершенно срочные дела, так что до просьб дело даже не доходило. И Ректор перестал куда-либо выезжать, закупорив себя в этом «обезьяннике».

Он представил себе, как Ректор между сессиями, во время которых здесь была хоть видимость жизни, проводит еженедельные совещания-планёрки и ежемесячные «учёные советы», на которых фактически ничего не решалось, мучается скукой на party. Как в окружении этих сомнамбул, которые и из дома-то выходили только по необходимости, да и в эти моменты более походили на био-ботов, он поначалу пытается что-то делать, следить за научными и технологическими новостями, вести свои исследования… Но, однажды, в момент, когда всё захлестнула давящая тоска, ощущение безысходности, когда ему, вдруг, стало ясно, что всё, что могло произойти интересного и стоящего в его жизни, уже произошло, и всем на это и на него наплевать, – он приобрёл для своего Информационного Модуля опцию Иллюзиона. Вначале – как он уверял сам себя, – просто, чтобы «узнать, что это такое»…

– Интересно, куда он сейчас «вошёл» – подумал Александр. – Наверное, в какую-нибудь сентиментальную жвачку в бытовом антураже полувековой давности, с офисными романами и интригами, с прогулками на дорогих яхтах и вечерами в казино, а он сам в роли эдакого «мачо»…

Ему, даже, вдруг, захотелось сейчас же связаться с Дэном по закрытому каналу, попросить подключить его Информатор к ректорскому стриму. Но он тут же сам себя остановил: мальчишество и подлость. Какое это имеет значение. Да и уподобляться Службе Безопасности Корпорации?!…

Первые «Иллюзионы» появились много лет назад практически одновременно с Информационными Модулями Идентификационных чипов: как это обычно бывало, новая легальная услуга тут же была дополнена своей нелегальной тенью. Они, естественно, тут же были запрещены и с их распространением начали рьяно бороться спецслужбы. Но в ТОЙ СТРАНЕ эта борьба быстро привела к тому, что рынок «иллюзионов» стал контролироваться некоторыми структурами спецслужб. Рынок рос стремительно. Это стало внушать всё возрастающую обеспокоенность и зависть другой части спецслужб, контролировавших рынок традиционных наркотиков. Началась необъявленная война, которая поначалу имела вид боестолкновений криминальных группировок, контролировавших соответствующие рынки под «колпаком» разных подразделений спецслужб.

«Иллюзионы» быстро и уверено одолевали «противника». Они были дешевле – подключил один раз и забудь о «дозе» (программы – особенно если их приобретать абонементами, – почти ничего не стоили)! Они не приносили вреда организму (голова не в счёт – кому она нужна?!) И кайф можно было получать по заказу, «на любую тему».

Последняя точка в этой борьбе была поставлена, когда наступили времена Смуты Большого Передела. Причин было много. Трудности с наркотрафиком в условиях боевых действий и административного бардака, когда любой командир взвода решал судьбу попавшего в его руки «транспорта». Катастрофически упавшая покупательская способность и голод, когда главным «наркотиком» как в древнем анекдоте стало сало. Миллионные миграционные волны, перекатывавшиеся по стране, которые уносили с собой низовых дилеров, в результате чего рушилась инфраструктура сбыта… Много чего. Но, главное, Смута наглядно продемонстрировала одно несомненное преимущество Иллюзионов – возможность тотального контроля «массой». Обычные наркоманы не представляли, конечно, никакой реально угрозы, но их агрессивная непредсказуемость требовала держать немалые подразделения Внутренней охраны в местах их проживания. А те, кто успел «подсесть» на Иллюзионы, тихо сидели по домам, погружённые в мир грёз, которые им услужливо создавали информационные подразделения спецслужб. Многие из них в те годы – по юго-западному региону их было по оценкам экспертов более трёхсот тысяч, а в целом по стране счёт шёл на миллионы, – медленно угасли от истощения…

Потом появилась спасительная корпоративная еда с её Пищевыми модулями. Их работа изначально была интегрирована с работой Идентификационных чипов. Вначале программно, а вскоре и все модули – Безопасности, Пищевой и Информационный, – были соединены в единый ИЧ. Их работа давно уже полностью контролировалась Электронным Мозгом Корпорации. При этом – как ему говорили ребята, занятые в обслуживании Мозга, – примерно половина его ресурсов тратится на обслуживание Иллюзионов: генерирование «gambl^’ов», а затем запись и хранение их проигрывания всеми служащими Корпорации. Таким же образом фиксировалось абсолютно всё, что делали, говорили, ели, пили все служащие Корпорации. Самое интересное, что все они это знали, но воспринимали как трогательную отеческую заботу Корпорации, которая таким образом оберегала их от «информационных террористов». В действительности никто из Службы безопасности ничего этого почти не смотрел. Кому было интересно следить за этой тупой, однообразной растительной жизнью. Она – жизнь служащих Корпорации, – начинала вызывать интерес у Службы Безопасности только, когда Электронный Мозг, вдруг, начинал фиксировать какие-то отклонения от привычного поведения: изменения предпочтений в выборе программ Иллюзиона, еды и напитков, но, особенно, при изменении привычно используемых слов и выражений. Периодически Службой безопасности проводились показательные акции. Случайным образом вылавливался какой-либо служащий, из любителей слишком уж извращённых гэмблов. Вспоминали столетний закон о запрете Иллюзионов, который формально никто не отменял. Для больше острастки говорили ему, что программы Иллюзиона, которыми он пользовался последнее время, поставлялись «информационными террористами». Опцию «иллюзиона» у бедолаги отключали и об этом трубили дня три во всех новостях. Несчастный пару недель маялся, не находя себе места. Потом появлялся знакомый, который, намекая на свои особые связи в Службе Безопасности, за умеренное вознаграждение эту опцию восстанавливал. И всё опять шло привычным чередом. Но зато для всех служащих Корпорации её Служба Безопасности была чем-то вроде Всевидящего – почти божественного, – Ока.

Александр постоял некоторое время в нерешительности: утром он собирался рано, ещё до рассвета, вставать, – стоило ли на четыре часа возвращаться домой? Может, лучше…? Нет. Всё равно надо будет возвращаться домой переодеваться. Да и «наобщался» он уже за сегодняшний день. Устал. Надо хоть несколько часов поспать. И он направился к широкой аллее, которая вела прямо к дому, где он здесь жил.

Он очень не любил гулять здесь по ночам. Но вызывать машину, чтобы проехать несколько сот метров? Придётся прогуляться. Плитка аллеи услужливо увеличила яркость, кусты роз и причудливой формы деревья выступили из голубоватого сумрака в разноцветных лучах бегущей от него вперёд подсветки… Но над всем этим было давящее абсолютно чёрное небо – ни звёзд, ни Луны. Луну ещё можно было здесь видеть в форме искажённо уменьшенного мутного пятна – сейчас она просто ещё не взошла, – но звёзд здесь никогда не было видно. Купол был сделан здесь из дешёвого материала без автоматически регулируемой светочувствительности. А летом, защищаясь от палящего Солнца, устанавливали такой уровень светоотражения, что свет звёзд через Купол не проникал. А он так любил звёздное небо…

Он не дошёл пары десятка метров до Развлекательного Центра, который прилепился у правого края аллеи, когда на его фасаде включился огромный – высотой в два этажа, – медийный full-volume визуализатор. Полночь. Наступило время Новостей. Их показывали через каждые три часа. И они были обязательны для просмотра всеми служащими Корпорации. На всех медийных визуализаторах они запускались автоматически. Их невозможно было отключить. Во время «работы» для них устраивались специальные перерывы. И все «гэмблы» Иллюзионов на это время блокировались, а их пользователи принудительно вводились в «состояние бодрствования».

– Не повезло, – подумал Александр, – немного не успел

Дома он смог бы избежать этого «удовольствия»: он не был служащим Корпорации и дома у него не было ни одного медийного визуализатора. А здесь – в нескольких метрах, на огромном объёмном «экране», – волей-неволей будешь смотреть эту хрень.

«Новости» в сущности всегда были одни и те же. Вначале показывали, как Президент или Вице-президент Корпорации заключали какой-нибудь контракт на поставку продукции Корпорации. В основном это были контракты на поставку искусственной пищи или тех примитивных материалов, которые производила Корпорация без принципиальных изменений уже лет десять, реже топлива, которое ещё использовалось во многих странах в резервных двигателях военной и спасательной техники и резервных системах жизнеобеспечения городов; после очередной волны мощных ураганов эти топливные запасы вынужденно пополнялись. Затем шли новости с предприятий Корпорации, которые рассказывали, как на том или ином из них начали выпускать новый вид искусственной пищи с, ну просто, невиданно полезными свойствами, или новые невиданной красоты корпуса для town-car, или новую линейку ткани с какими-то необычными свойствами. Потом рассказывали о доблестной Службе безопасности, предотвратившей очередную попытку «террористов» проникнуть к жизненно-важным объектам Корпорации. «На закуску» – что-нибудь из «светской хроники», какой-нибудь «шикарный приём» или «великосветскую вечеринку» … Исключения из этого неизменного «репертуара» допускались только, когда в каком-то районе Земли наступал Сезон Ураганов. Тогда практически все новости были только об этом.

Показ «новостей» через каждые две-три минуты прерывался рекламой новых «гэмблов». И сейчас, хотя он шёл, стараясь даже не смотреть в сторону визуализатора, его боковое зрение неожиданно зафиксировало что-то необычное в этой рекламе.

Он повернул голову к визуализатору. Вот оно что. Одна из его студенток вышла в главного «перса» одного из «гэмблов». Подавляющее большинство здесь потребляли «гэмблы» в «пассивном режиме»: просто заказывали определённый сюжет, предпочтительный комплекс ощущений и эмоциональных состояний, иногда природный или исторический антураж… и дальше просто «ловили кайф» в этом потоке видений. Только изредка вносились «по ходу дела» коррективы, вроде, «я не хочу быть в жёлтом, хочу быть в розовом, – и разрез чтоб поглубже», или, «никакого огнестрела – я его замочу мечом», или, «машина должна быть побольше, с таким фуськами сзади и таким хрениками спереди и зелёного цвета, переходящего в фиолетовый» … ну и тому подобное.

Но часть особенно «продвинутой» и «креативной» молодёжи, в основном студентов Университета, создавали своих героев «гэмблов» и сюжетные линии для них. Особого ума и усилий для этого тоже не требовалось. Было множество программ для этой цели. Сделал свой бодискан, из миллионов, хранящихся в памяти Мозга Корпорации «сцен действия», вариантов развития сюжетов, «прикидов» и прочего внешнего антуража понадёргал всякого, закинул всё это в программу, и она слепила какую-то удобоваримую, более или менее целостную конструкцию. Мозг Корпорации активно поддерживал это «творчество». Созданные таким образом «персы» и сюжеты внедрялись в популярные «гэмблы» или, даже, на их основе создавались новые сериалы.

Созданный таким образом «перс» его студентки и попал в один из популярнейших «гэмблов». Судя по промелькнувшим фрагментам сюжетов, – что сексуально-героическое: сотрудница линейного техконтроля срочно выезжает на расположенную глубоко в пустыне подстанцию. Попадает в засаду террористов. Она уничтожает целую гору этих террористов, но её всё равно захватывают. Однако, в плену под её сексуальными чарами оказывается вся их банда, включая главаря. Бандиты сражаются между собой за право обладать ею. Начинаются сексуальные оргии на горах трупов. И это затягивается на многие-многие серии.