Читать книгу «Сила поющего сердца. Путь к вершинам совершенства» онлайн полностью📖 — Владимира Лермонтова — MyBook.
image

Глава 2. Брань невидимая

Все святые подвижники проходят борьбу с демонами. Многие в этом единоборстве с темными силами пострадали, доходя до отчаяния, душевных расстройств, таких, что сходили с ума и даже кончали жизнь самоубийством. В мирской жизни вследствие атаки враждебных сил совершаются многие преступления. Каждый человек в своей жизни не раз подвергается воздействию духов злобы, которые стремятся сбить человека с истинного, Божественного пути, напугать, увести в сторону, толкнуть на злой, недобрый поступок. Причем эти демоны умны, хитры, лукавы.

Однако одно дело, когда человек живет среди людей, другое дело, когда остается в уединении. Святые отцы говорят, что если в первом случае духи злобы по силе своей подобны голубям, то в пустыне они нападают на подвижника как львы или леопарды. Вначале они набрасываются на пустынножителя в виде чудовищ, змей, различных гадов, стараются напугать отшельника. После того как отшельник выдержит эти нападки, исчерпав меру испытания страхом, демоны идут дальше в своих пакостных делах и предстают уже в светлых обличиях, Божественных образах. В этом обмане они усердствуют склонить молитвенника к тому, чтобы он поклонился им и тем самым признал в них Божественную природу. Если пустынник поддастся обману и поклонится духам злобы, это заканчивается тяжелой душевной болезнью, а то и полным умопомешательством, вплоть до смерти. Но и это еще не все. Потому как за этим следует третье, последнее, самое страшное и мучительное испытание – испытание Богооставленностью. В этом состоянии душа подвижника погружается в особый мир, где царит мерзость запустения, где нет Бога. В таком состоянии страдания и скорбь, посещающие душу ищущего, неизъяснимы в рамках земного, человеческого опыта, так как подвижник испытывает особую метафизическую боль. Великие посвященные, прошедшие это страшное испытание, говорили, что страдания, какие они испытывали в этом искушении, превышают страдания приговоренных к смерти.

Борьба с бесами у Макария началась с того момента, как ему почудилось, что, когда он спал, ему в рот заползла змея. Он вскочил со своего ложа, и мокрый холодный пот заструился по его спине. Ему показалось, что она лежит в его животе, давит вниз и даже шевелится. Пустынника охватило такое отчаяние, что он инстинктивно схватился за нож, чтобы сделать себе разрез живота и выбросить гадину из своей утробы. И только в последний момент, когда из-под острия ножа, упертого в кожу живота, появились капли крови, он остановился, осознав, что после такой операции он хотя и избавится от непрошеной гостьи, но может просто не выжить. Тогда Макарий упал на колени и взмолился Господу о том, чтобы ему освободиться от змеи, чтобы она вышла из него и освободила его внутренности. После нескольких часов горячих молений наваждение отступило. И только тогда Макарий понял, что это было искушение, а не реальное событие.

Духи злобы изобретательны, и потому никогда не знаешь, чего, а точнее какой пакости, ожидать от них в следующий раз. Пустынник Макарий продолжал бороться с нападками бесов. В какой-то степени бывший десантник почувствовал себя на поле боя, где враг повсюду и в любой момент может атаковать с разных сторон, и главное, самым необычным образом.

Как-то ночью Макарий услышал за стенами своей пещеры страшный вой дикого зверя, похожий на львиный рев. Мурашками покрылась кожа пустынника, и волосы встали дыбом на голове, но он решил бороться до конца, тем более что отступать было некуда. Он сидел на пне и, прикрыв глаза, молился, точнее пытался молиться, стараясь сквозь дикий рев, доносящийся снаружи, услышать свой голос. А потом в проеме появилось что-то бесформенное, темное, если и похожее на что-то, то, возможно, на огородное пугало. Это пугало взмахнуло будто рукой – лохмотьями и грозным, хриплым голосом проговорило, а точнее сказать, прокаркало:

– Беги отсюда, Макарий, исчезни вон и более не возвращайся, иначе мы растерзаем тебя и ты умрешь здесь!

Макарий принялся крестить это чудовище, а оно в ответ начало громко и дико хохотать. Этот нечеловеческий хохот стал нарастать так, что понесся эхом по горам и ущельям.

С каждой ночью демонские наваждения стали усиливаться. И теперь пустынножитель говорил сам себе, что главное – дотянуть, дожить до утра, а там уже с первыми отсветами зореньки-спасительницы враг отступает, и настает время затишья, когда можно отдохнуть и набраться сил для следующего единоборства.

Однажды ночью ему представилось, что его пещера развалилась, стены рассыпались и со всех сторон на него устремились табуны диких зверей, жаждущих растерзать пустынника. А в голове при этом проносились мысли-наваждения, что, дескать, один в поле не воин и потому не выдержит такой атаки, погибнет. Упал на землю Макарий, закрыл глаза и приготовился к неминуемой смерти. Сколько часов лежал в оцепенении отшельник, неведомо, потому как минута таких страхов подобна вечности. А тем временем пещера пустынника наполнилась бесами, которые пели и плясали так, что тряслась земля. И песни их были похожи на вопли умалишенных.

Силы пустынника постепенно таяли, ибо духи злобы уже совсем не давали ему спать. Днем, когда он все-таки погружался в сон, это состояние забытья не приносило ему отдохновения, поскольку снилось ему то же, что происходило с ним ночью, накануне.

Однажды в полночь его пещера наполнилась странным светом, который проникал сквозь его тело так, что Макарий начал видеть свои внутренности. И вдруг глупый, неестественный смех стал одолевать пустынника. Он стал смеяться, и, сколько себя ни сдерживал, не мог остановиться, пока не схватил в отчаянии полено и со всего маху не ударил себя по лбу. Кровь из раны попала на его губы, и смех отступил.

«Ты уже святой», – говорили ему бесы. А потом пророчили: «Ты все равно погибнешь». Тогда Макарий спрашивал: «Почему вы говорите по-разному?» А бесы отвечали: «Мы никогда не говорим правды».

Казалось, что пустынник наконец изучил все уловки духов злобы, но это только казалось, потому что вскоре наступил второй период испытаний. После полуночи, когда Макарий сотворил свое обычное вечернее молитвенное правило, в пещере воссиял такой свет, что невозможно было открыть глаза. Когда пустынножитель все-таки приоткрыл глаза, то увидел прекрасных юношей. От их лиц исходили яркие лучи. «Макарий! Мы – ангелы Божии пришли к тебе, чтобы воздать тебе хвалу за твои подвиги в борьбе против бесов. Вот смотри, к тебе идет сам Спаситель Христос. Поклонись ему!». Макарий, не разгадав бесовского обмана, соблазнившись на лестные слова светлых пришельцев, поклонился тому человеку, который вошел в его келью, окруженный сияющим светом. Сей же час демоны учинили безумные пляски в пещере и кричали в безудержном восторге: «Наш Макарий! Наш! Нам ты поклонился, нам теперь и будешь служить!» Они схватили пустынника и начали его кружить, плясать с ним, скакать на нем. Оставили его только при первых просветлениях на востоке в полном изнеможении.

Целый месяц после этого не мог ходить пустынник, а только лишь передвигался на коленях, по-собачьи. Когда же пытался произнести слова, то выходил лишь лай, или мяуканье, или просто звериное рычание. Много слез пролил Макарий в таком бедственном положении, осознавая, что стал превращаться в зверя. Даже лесная звериная братия, оставленная по наследству от старца Нектария, которая хотя и изредка, но все-таки навещавшая отшельника, теперь перестала появляться вовсе. Звери понимали, инстинктивно чувствовали, что с человеком происходит что-то неладное. Один лишь Бурый неизменно навещал Макария. Пустынник утыкался лицом медведю в теплый живот и рыдал как ребенок. И казалось, Бурый понимал, что происходит с Макарием. Зверь дубравный так и клал свою тяжелую лапу на затылок человека и по-своему, по-медвежьи рычал куда-то вдаль. Будто старался своими звериными силами отогнать демонов от молитвенника, которого они довели до столь плачевного состояния.

Глава 3. Последнее искушение

Как бы то ни было, но Макарий все-таки преодолел второй рубеж демонских испытаний. К нему вернулся дар речи, и он встал на ноги. Темные силы будто отступили от пустынника навсегда. Однако этот покой был лишь затишьем перед бурей, ибо духи злобы решили направить на Макария последнее и самое сильное свое оружие – испытание Богооставленностью.

Однажды утром пустынник, очнувшись от тяжелого ночного забытья, выглянул из пещеры и понял, что произошло нечто из ряда вон выходящее, ужасное и необъяснимое. Весь мир утратил краски – все было в черно-белом цвете! К сердцу Макария подступила такая тоска, что кроме как адской ее никак не назовешь. Мир для него стал пустым и мерзким. Недаром в народе считается самым тяжелым проклятием, когда обидчику желают: «Чтоб тебе пусто было», – потому что от этой самой пустоты люди чахнут и умирают. Не выдерживают они такой неземной тоски, какая поселяется в душе человеческой.

Покачиваясь от ужаса, он побрел на поляну, сорвал цветы и поднес к лицу, но запаха у них не было! Он сделал несколько попыток, до боли втягивая воздух через нос, желая уловить хотя бы какой-нибудь аромат, но воздух, казалось, был стерильным.

Макарий пристально осмотрелся вокруг. Там у леса кружилась стая веселых птиц, но отшельнику виделось, что это вертятся осенние листья. «Неужели сейчас осень? – подумал он. – Ведь должна быть весна. Или я вовсе потерял счет дням? Какое же сейчас время года? Может быть, я сошел с ума?» С такими тяжелыми мыслями, с последним отчаянием отшельник сидел на пне в своей келье-пещере, и душа его стонала, плакала от безумного чувства мерзости и пустоты, адского томления и тоски. Ужас безнадежности охватил и сковал все его существо. Макарию чудилось, что его опустили на дно колодца, где мрак достиг своего предела. А время, казалось, вовсе замедлилось и остановилось. «Бога умолить невозможно!» – к такому умозаключению пришел Макарий. И он стал размышлять о смерти, как о вожделенном шаге к избавлению от этого адского томления. «Боже, Боже! – повторял он шепотом. – Почему ты меня оставил?!» Его сухие, покрытые коркой губы едва двигались.

В полночь пустынник услышал за стенами своей пещеры некоторое движение, будто идет толпа людей. Он вышел наружу и увидел странное зрелище: в свете яркой, полной луны шествует похоронная процессия. Люди движутся в различных костюмах со свечами и факелами в руках. И от светильников исходит темное свечение, будто ненастоящее. А в центре этой траурной процессии четыре человека несут гроб.

Макарий сразу понял, что это бесовское наваждение, и хотел поднять руку, чтобы сотворить крестное знамение сначала на себе, а потом оградить им и все это демоническое скопище, да рука будто окаменела, так что даже пальцем он не смог пошевелить.

– Кого вы хороните? – спросил сокрушенно пустынник.

Тогда вся церемония остановилась, и множество взоров устремилось вмиг на Макария.

– Тебя хороним, Макарий! – вдруг раздался противный, писклявый голос из толпы. – Отступился от тебя Господь, Макарий. Теперь ты наш. Мы принимаем тебя в свое темное воинство. А для мира ты умер, вот мы тебя и хороним.

После этих слов гроб открылся и из него стал подниматься отвратительный скелет. Макарий закрыл глаза, чтобы не видеть этой мерзости, и побежал в свою келью. Как только он укрылся в своей келье, снаружи стал раздаваться плач женщин. Они голосили так жалобно и истошно, будто оплакивали умершего. Пустынник закрывал уши, чтобы не слышать этого невыносимого в своей мерзости крика, но это не помогало, потому как звуки не убавлялись, будто источник находился не снаружи, а внутри пустынника.

Глава 4. Свет на дне колодца

Макарию стало казаться, что он умирает, и это дало первый слабый лучик надежды, что его адские мучения наконец-то закончатся. Он чувствовал, как его члены холодеют, будто в них перестает поступать кровь. А сердце стучит все реже и тише. «Слава Богу, – подумал он. – Господь услышал мои молитвы и забирает меня к Себе». Он лег на свое ложе, закрыл глаза и скрестил руки на груди. «Пусть это произойдет как можно быстрее», – подумал он. И в этот момент он вдруг уловил необычайно приятный аромат, появившийся в воздухе. «Что это? Не может быть», – рассуждал Макарий. И тогда пустынник глубже втянул воздух, и аромат не исчез, а напротив, стал еще сильнее. Это было похоже на благовония – синтез множества нежнейших запахов смол, цветов и трав. «Да что же это?!» – возмутился он, когда благовония наполнили уже его сердце покоем и тихой радостью. – Неужто так смерть приходит? Или это опять бесовское наваждение? Или я уже умер?»

И вдруг Макарий услышал голос, раздавшийся в его келье, как гром небесный.

– Не умер, не умер, Макарушка. Рано тебе еще об этом думать. Тебе еще жить надобно и много дел добрых совершить.

Макарий не поверил своим ушам, он боялся открыть глаза. Но когда все-таки осмелился приподнять веки, то застонал: «Нектарий! Отче!»

И тут же испугался, потому что мысль, подобно молнии, резанула его сознание – вдруг это наваждение, вновь демонские игры? И Макарий принялся крестить старца Нектария, стоящего посередине пещеры, широко и ласково улыбающегося.

– Крести меня, Макарушка, крести. Твоя правда есть в том. Много ты потерпел пакостей от сил демонских.