Глава 2. В новой лаборатории.

На следующее утро, после того, как диван-трансформер Влада был благополучно убран в стену и завтрак, состоявший из овсянки с корицей, фруктами и ароматным латте, был съеден, приятели расположились в одном из кабинетов особняка.

– Пока ты пережидал очередную эпидемию гриппа на нашей малой родине, я здесь плодотворно работал.

– Я тоже не сидел без дела, – невозмутимо ответил Владимов, – привёз законченную информационную систему на замену нашей старой Исис и новые приложения с макросами к ней для вычисления оптимальной траектории полёта спутника и оптимизации игры на бирже. Эти макросы основаны на тех же фрактальных индикаторах, которые мы использовали в биржевых спекуляциях. К тому же я доработал стохастический осциллятор. Предлагаю назвать его «магическим».

– Сейчас то ты как себя чувствуешь?

– Я здоров, как бык, снова рвусь на передовую, – отшутился Владимов. Влад был благодарен доценту кафедры банковской кибернетики, лечащего гипнозом уставших от чрезмерного напряжения коллег.

Свирский кивнул. Его толстый, с коротко постриженными ногтями палец надавил кнопку звонка. Незаметная в стене дверь бесшумно отворилась.

В утреннем призрачном свете кабинета, как на старом проявляемом негативе, Влад сначала увидел прищуренные калмыцкие глаза, потом постепенно проявился силуэт монголоидного лица. Чёрные волосы, брюки и водолазка сливались с тёмной шумозащитной облицовкой двери.

– Эренц! Идём сейчас с нами. Покажешь Владу нашу новую лабораторию.

– Эренц, привет, – поприветствовал уже знакомую ему личность Владимов.

Калмык кивнул, предлагая следовать за собой, и бесшумно открыл пультом очередную дверь.

– Сейчас мы проходим тамбур стационарной чистой зоны, где нас обработает ультрафиолет, – прокомментировал Свирский.

– Это у тебя новинка, – отозвался Владимов. – Ещё не видел, ещё не видел…

Тут открылась вторая дверь тамбура, и в глаза Владимова ударил приятный ровный свет шести полусферических плафонов и залил комнату. В этом зале лаборатории Влад увидел уже знакомые ему компьютерные столы с множеством мониторов и небольших системных блоков, ещё не знакомых ему.

– Чистые зоны и некоторые коммуникации помог сделать Эренц, – продолжал пояснять Свирский, – Эренц – большой молодец! Ничего не упустил, всё продумал.

Владимов недолюбливал Эренца, считал выскочкой. Калмык обладал тонким слухом и был пройдохой и наушником. Вызнав чужие идеи, благодаря своему феноменальному слуху и хорошей памяти, частенько выдавал их за свои.

– Потолок состоит из сплошного набора фильтровентиляционных модулей, – пояснил Эренц. – Чистота внутри рабочего пространства обеспечивается путем выдавливания загрязнений однонаправленным потоком очищенного воздуха – так называемый «эффект воздушного поршня». По периметру потолка закреплены ограждающие конструкции, не доходящие до уровня пола. Все сочленения уплотнены химически стойкой резиной или герметизированы полиуретановым герметиком, предназначенным для работы в чистых помещениях. Чистая зона может иметь несколько дверей во всех залах большой лаборатории для прохода внутрь сотрудника или провоза чистым роботом какого-либо продукта, с которым работает сотрудник.

– Теперь, Эренц, вернись назад в свою комнату и включи нам проектор, – распорядился Свирский.

– Я мигом, Пётр Сергеевич, – отозвался вышколенный Эренц. – Одна нога здесь, другая там.

Когда Эренц удалился, восторженный Владимов, бегло осмотрев оборудование лаборатории, заметил, что свет начал постепенно угасать. Он хотел повернуться к стоявшему сзади Свирскому и вдруг увидел на левой стене нечто, заставившее его вздрогнуть, как от внезапного раската грома.

Из стены выдвинулось наполовину тело человека с большой головой, выразительными глазами и большим ртом. Его глаза внимательно осмотрели Владимова, а пухлые губы растянулись в приятной улыбке.

– Это наш новый электронный гид, Игрэк, – рассмеялся Свирский. – Голограмма, воспроизведённая интеллектуальным проектором. Прошу любить и жаловать. Пока о нём мало кто знает. Даже Эренц. Монтировали без него, а он только включает… Дальнейшие поведенческие функции этого интеллектуального прибора полностью автономны. Его автономность позволяет стать самодостаточным и независимым в суждениях, но в определённых рамках. Она помогает принимать решения, основанные на определённых знаниях, ценностях и убеждениях, а не на влиянии обычных людей. Однако он ещё будет нуждаться в твоих и моих советах – высокоинтеллектуальных советах.

– Я видел нечто подобное в Абрау-дюрсо, – тихо произнёс Владимов. – Но этот Игрэк очень уж реалистичен.

– В Абрау простая голограмма Льва Голицына. Там она встречает туристов в начале экскурсии по тоннелям и рассказывает об истории виноделия в этих местах. А здесь мощный интеллект, – Пётр Свирский показал на потолок, где был прикреплён проектор, похожий на большой школьный пенал. – Сейчас ты будешь задавать ему свои вопросы.

– Покажи мне всю лабораторию, – обратился Влад к Игрэку. – И расскажи, что здесь нового с момента моего последнего визита?

– Я приветствую Вас, Влад Владимов, в обновлённой лаборатории! Прошу Вас наблюдать за моей указкой, за информацией на мониторах и выслушать мои пояснения.

– Приступай, – подстегнул Влад Игрэка.

От Игрэка отделилась ещё одна голограмма в виде руки с указкой, похожей на дирижёрскую палочку. Палочка указала на небольшой чёрный системный блок, стоящий рядом с монитором на крайнем левом столе.

– Это блок нейронной обработки или NPU, – начала пояснение рука с указкой. – Эта компьютерная система предназначена для ускорения работы приложений искусственного интеллекта и машинного обучения, схему которой вы увидите сейчас на экране монитора. Система решает задачи на основании алгоритмов для робототехники и интернета вещей с использованием датчиков и сенсоров, находящихся в верхнем ящике данного компьютерного стола. Система подключена к суперкомпьютеру с графическим процессором, состоящим из 50-ти тысяч видеокарт, с целью ускорения алгоритмов глубокого обучения.

– Вот это моща! – удивился Владимов. – Как это тебе, Пётр Сергеич, удалось?

– Партнёры построили и предоставили для работы, в которой ты, Влад, тоже будешь участвовать, – отозвался Свирский. – Твой тесть – профессор Кобылин также приложил к этому руку. Рекомендовал тебя на всех уровнях. Ты слушай, слушай дальше!

– Суперкомпьютер с таким мощным графическим процессором способствует глубокому обучению таких аппаратов, как беспилотные автомобили и вертолёты, робопсы Арти и Артист, робот Фёдор Второй проекта «Теледроид». И не удивляйтесь умным браслетам, миниатюрным сенсорам и датчикам, прикреплённым на тело шимпанзе Читы.

– Из Читы киборга что-ли хотят сделать? – ужаснулся Владимов. – И как вы с ней собираетесь общаться?

– Это будет не киборг, – ответила рука с указкой. – Мы не будем интегрировать в организм Читы механические и электронные устройства. Мы лишь закрепляем их на её теле. Чита к этому уже начинает привыкать. Вы должны знать, что мать Читы сама обучила ещё маленького детёныша языку знаков и жестов.

Пётр Сергеевич знал о способностях Читы и задался идеей их развивать. Чита и без этих миниатюрных датчиков усвоила и уже применяет несколько сотен знаков русского языка для глухонемых. Язык Русла является аналогом языка Йеркиш. Около ста исходных единиц этого языка Чита комбинирует в слова и фразы. Она набирает условные знаки на клавиатуре лексиграмм и знает жесты. Благодаря этому общается со своим преподавателем Ольгой и роботом Фёдором Вторым.

– Ну, это другое дело, – успокоился Владимов. Про себя подумал: «Всё-таки тесть за меня замолвил словечко и теперь больше идей придётся генерировать». – Только не говорите это в присутствии каких-либо индийцев; они ревностно относятся к экспериментам с обезьянами… Мне скоро должны прийти гибкие сенсоры с функцией осязания из Сибирского университета. Их устройство «ReshUSensor» поможет добавить роботу Фёдору способность ощущать мир через осязание. С помощью таких сенсоров Фёдор Второй сможет взаимодействовать с хрупкими деталями или деталями сложной формы, выявлять сдвиговые деформации. Это позволит ему адаптироваться к изменяющимся условиям, подбирая оптимальную силу сжатия или захвата.

– Не беспокойтесь, из Читы не получится ни Нила Харбиссона, ни Кевина Уорвика, – пробормотала рука Игрэка. – Микродатчики и браслеты на её теле предназначены для скорейшего обучения шимпанзе русифицированному языку лексиграмм Йеркиш, а также для общения с роботом Фёдором Вторым, который также этому обучен. Я знакома с технологиями тактильной сенсорики. Именно они используются в смартфонах, ноутбуках, роботах, симуляторах, джойстиках и прочих устройствах, реагируя на нажатия, повороты и другие манипуляции. Их широко используют иллюзионисты. С шимпанзе Читой плодотворно занимается дрессировщица Ольга. Также изготовлена голограмма дрессировщицы. Сейчас она вам об этом расскажет подробнее.

Рука-указка нажала кнопку-голограмму рядом с монитором. На мониторе появилось изображение приятной молодой женщины – дрессировщицы Ольги. Она рассказала следующее: «Уже довольно давно учёные разных стран проанализировали огромное количество видеозаписей, на которых видно общение шимпанзе в разных сообществах Восточной Африки – в пяти сообществах. Они обратили внимание на так называемые «обмены жестами» – ситуации, когда животные общались друг с другом исключительно с помощью жестов, без использования звуков или мимики».

Анализ показал, что на долю таких «жестовых разговоров Йеркиш», то есть не сопровождаемых звуками, приходится четырнадцать процентов всех коммуникативных взаимодействий шимпанзе. При этом животные реагируют на жесты друг друга в среднем за 200 миллисекунд – столько же времени, сколько требуется человеку, чтобы ответить на реплику в разговоре. Шимпанзе способны усваивать сотни знаков аналога Йеркиш – языка Русла для глухонемых и комбинировать их в слова. Ко мне Чита чаще всего обращается с такими словами и жестами: «Здравствуй мама! Я Чита. Есть ли у тебя вкусненькое?». И даже вслух говорит «мама». Уверяю вас, что это не чревовещательство. Когда я ей даю очищенный банан, она спрашивает: «Ты его мыла в воде, чтобы грязь не скрипела на зубах?». Отвечаю: «Банан чистый». Резюмирует: «Вымытые в морской воде бананы и батат вкуснее». Отвечаю: «Солёный батат будет в следующий раз, когда ты снова проголодаешься». Чита довольна, жестикулирует и пишет: «Мама, я буду ждать».