II

«В семейственной жизни прадед мой Ганнибал (Абрам Петрович Ганнибал. – В.К.), – писал Пушкин в “Начале автобиографии”, – так же был несчастлив, как и прадед мой Пушкин. Первая жена его, красавица, родом гречанка, родила ему белую дочь. Он с нею развелся и принудил ее постричься в Тихвинском монастыре, а дочь ее Поликсену оставил при себе, дал ей тщательное воспитание, богатое приданое, но никогда не пускал ее себе на глаза». На самом деле девочку назвали Агриппиной, она родилась слабой и вскоре умерла. Однако же история развода Ганнибала с первой женой далеко не так проста, как это можно понять из слов «развелся и принудил постричься».

Абрам Ганнибал женился на дочери капитана галерного флота Андрея Диопера, гречанке Евдокии Диопер против ее желания, сговорившись с ее отцом; она мужа не только не любила, но и питала к нему отвращение, «понеже арап, – говорила она, – и не нашей породы». Отцу девушки Ганнибал казался весьма выгодной партией, а Ганнибал смотрел на свою женитьбу с общепринятой тогда (да и позже) точки зрения, которую автор исследования о предках Пушкина В.О.Михневич сформулировал так: «Ему девица понравилась, а нравился ли он ей – стоило ли на это обращать внимание?» В преддверии ненавистной ей свадьбы Евдокия сошлась с любившим ее флотским поручиком Кайсаровым, которого и она любила и за которого хотела выйти замуж. Рождение «белой дочери» произвело в обществе в Пярну, куда она с мужем переехала, настоящий шок.

Ганнибал запер жену в сарае, держал ее там впроголодь, а время от времени забирал ее в дом, где в одной из комнат устроил пыточную: ввернул в стену кольца, к которым привязывал жену в подвешенном состоянии, и избивал ее батогами, плетьми и розгами (ответ на вопросы Сергея Львовича). «Он “бил и мучил несчастную смертельными побоями необычно”, в тех видах, между прочим, чтобы принудить ее показать на суде, будто она, действительно, “с кондуктором Шишковым хотела его, Ганнибала, отравить”, ну, и – уж само собой разумеется – “блуд чинила”. Если же она всего этого не покажет, то “грозил ее, Евдокию, убить”, – писал исследователь, цитируя поздние показания Евдокии Диопер. – Это была уже чисто московская крючкотворная изысканность мести: заставить ненавистную жену самой, своими же руками, наложить мертвую петлю себе и своему любовнику на шею, оговором перед судом в покушении на отравление, за что следовала, по тогдашнему закону, смертная казнь. И злосчастная, истерзанная перновская Дездемона, действительно, вначале наклепала на себя и на Шишкова, при допросах в канцелярии, все, что только требовал от нея жестокий муж».

Ганнибал добивался развода через военный суд, который судить их не имел права – это была прерогатива синода; на время суда ее заключили в тюрьму, где она еще и голодала (осужденные питались тем, что им приносили родные, или милостыней, государственного финансирования на содержание таких «преступниц» не было). Желая продлить ее голодное существование, он затягивал решение суда, и только через пять лет, когда ему самому понадобилось оформить свои отношения со второй женой, добился быстрого решения дела. Он венчался с Христиной фон Шеберг, не дожидаясь, пока пярнусская «сентенция» будет утверждена петербургской высшей судебной властью; между тем Евдокия Диопер добилась, чтобы ее перевели в Петербург, где она нашла помощь, подала в синод челобитную, в которой отказалась от своих показаний в военном суде по поводу покушения на жизнь мужа как вынужденных его угрозами, признав за собой только прелюбодеяние, и даже была выпущена на поруки.

Синод счел развод недействительным, были наказаны и военное начальство, допустившее этот противозаконный процесс, и священник, венчавший Ганнибала со второй женой; Ганнибал был обвинен в двоеженстве, и неизвестно, как бы повернулось дело, если бы Евдокия не затеяла на свободе новый роман, в результате которого родила девочку и тем самым подтвердила свою репутацию прелюбодеицы. Консистория присудила развести Ганнибала и Евдокию Диопер, она была подвергнута эпитимии и заключению в монастыре. На Ганнибала также была наложена эпитимия, и, кроме того, он был наказан денежным штрафом. Их бракоразводный процесс тянулся 21 год, окончательное решение по нему принимала Екатерина II.

Получив решение о разводе, Ганнибал смог, наконец, оформить второй брак и свое отцовство. «Вторая жена его, Христина фон Шеберх, – писал Пушкин, – … родила ему множество черных детей обоего пола… Шорн шорт, говорила она, делит мне шорн репят и дает им шертовск имя…» Христина родила ему восемь детей – четырех дочерей и четырех сыновей, одним из которых и был Осип (Иосиф) Ганнибал, дед Пушкина.

III

В «Рассказах бабушки» Е.П.Яньковой, изданных в 1885 году и через 100 лет переизданных, есть пара абзацев, относящихся к Пушкину (ей доводилось видеть его в детстве) и к его происхождению. На это свидетельство часто ссылаются или о нем вспоминают, не подвергая сомнению его достоверность:

«Бабушка его со стороны матери (Надежды Осиповны Ганнибал) Марья Алексеевна, бывшая за Осипом Абрамовичем Ганнибалом, была дочь Алексея Федоровича Пушкина, женатого на Сарре Юрьевне Ржевской, и они между собой родством считались, оттого была и я с нею знакома, да, кроме того, видались мы еще у Грибоедовых. Когда она выходила за Ганнибала, то считали этот брак для молодой девушки неравным, и кто-то сложил по этому случаю стишки:

 
Нашлась такая дура,
Что, не спросясь Амура,
Пошла за Визапура.
 

Но с этим Визапуром, как называли Осипа Абрамовича (потому что он был сын арапа и крестника Петра Великого – Абрама Петровича), она жила счастливо, и вот их-то дочь и вышла за Сергея Львовича Пушкина».

Между тем в этом месте – по меньшей мере 4 неточности, а адрес «стишков» едва ли не перепутан; это и немудрено: ведь рассказы записывались со слов бабушки чуть ли не через 100 лет после описываемых событий, а переиздавались – через 200. Поэтому, ни в чем ее не упрекая, попробуем эти неточности исправить – в том числе и те, которые были повторены в комментариях к переизданию.

Во-первых, брак не был неравным и не мог считаться таковым, поскольку, хотя Ганнибал и не был знатен (в то время как дворянская родословная Пушкиных была 600-летней), имя сподвижника Петра I было, тем не менее, славным.

Во-вторых, Визапуром называли не Осипа Абрамовича Ганнибала, а выходца из Индии, князя Александра Порюс-Визапурского. Визапур был известным светским львом, был экстравагантен, и его поступки и поведение часто служили поводом для толков и сплетен, а некоторые привычки стали предметом подражания (например, прическа «а ля Визапур»). Это о нем строки в «Горе от ума»: «Тот черномазенький, на ножках журавлиных…»

В-третьих, «частушка» относилась не к бабушке поэта, а к купеческой дочери Надежде Сахаровой, которую в 1804 году выдали за Визапура. Попытку А.Лациса адресовать, вслед за Е.П.Яньковой, эти «стишки» бабушке Пушкина и Александру Визапурскому следует признать ошибочной, поскольку Марья Алексеевна Пушкина (1745 – 1818) вышла замуж за Осипа Ганнибала в 1772 году, когда Александру Визапуру по приводимым историками данным не было еще и 8 лет. Соответственно и поправка Лациса (он полагал, что в этих «стишках» следует читать не «Амура», а «Авгура» – то есть «не спросясь совета») неверна, поскольку «частушка» вполне соответствовала реальной жизненной ситуации: Надежда Сахарова вышла за Визапура не по любви – то есть «не спросясь Амура»), она была выдана за него отцом из-за его тщеславного желания породниться с княжеской семьей. Однако, учитывая обнаруженный Лацисом факт, что имение Визапуров находилось по соседству с имением Ганнибалов Суйдой, и что не один же оказался в тот момент в России 8-летний мальчик – у него мог быть старший брат или отец, – версии Лациса в этом пункте все же окончательно отказано быть не может.

Что же касается утверждения Яньковой, что с Осипом Абрамовичем Ганнибалом Марья Алексеевна «жила счастливо», то, как мы увидим, оно тоже не соответствует действительности. Судя по всему, она вышла за Ганнибала тоже «не спросясь Амура»: ей было 27 лет, и, если бы не это замужество, ей грозило остаться в девках.

Осип Абрамович Ганнибал в своей семейной жизни повторил судьбу своего отца, вплоть до долгого бракоразводного процесса и двоеженства. Марья Алексеевна, в свою очередь, родила Осипу Ганнибалу белую дочь, что стало для него неоспоримым доказательством и без того подозревавшейся ее измены, а через год после рождения дочери она сбежала от него к родителям, попросив в письме только отдать ей дочь, без каких либо материальных претензий.

В 1938 году проф. П.И.Люблинский в «Литературном Архиве» АН СССР опубликовал обзор «Из семейного прошлого предков Пушкина», в котором привел не только письма и документы, но и консисторское дело по их бракоразводному процессу; эта публикация и привела Лациса к соответствующим выводам относительно происхождения и некоторых произведений Пушкина.

Уехав от мужа, 18 мая 1776 года Марья Алексеевна посылает ему «разводное письмо»:

«Государь мой Осип Абрамович!.. Уже я решилась более вам своей особою тягости не делать, а растатся на век и вас оставить от моих претензий во всем свободна… От вас и от наследников ваших ничего ни как требовать не буду, и с тем остаюсь с достойным для вас почтением, ваша, государь, покорная услужница, Марья Ганнибалова.

Во уверение сего и что оное письмо подписано рукою сестры моей родной подписуюсь, орденского кирасирского полку подполковник Михайла Пушкин».

И вот что пишет Ганнибал в своем ответном «разводном письме» от 29 мая:

«Письмо ваше от 18-го числа сего маия я получил, коим… требуете только, чтоб отдать вам дочь вашу Надежду… и на оное имею объявить, что я издавна уж… нелюбовь ко мне чувствительно предвидел и увеличившиеся ваши, в досаждение мое, и несносные для меня поступки и поныне от васносил с крайним оскорблением; …как себе от вас приемлю, так и вам оставляю от меня, свободу навеки; а дочь ваша Надежда припоручена от меня… управителю… для отдачи вам, которую и можете от него получить благопристойно, …и затем желаю пользоваться вам златою волностию, а я в последния называюсь муж ваш Иосиф Ганнибал».

Этим дважды повторенным «дочь ваша» Ганнибал недвусмысленно заявлял: он знает, что к отцовству Надежды отношения не имеет.

Вскоре отца Марьи Алексеевны разбил паралич, он умер, и она обращается к Екатерине II с жалобой на мужа за то, что супруг не оказывает ей материальной поддержки. Ганнибал, в одной из его челобитных государыне, как бы в ответ на эту жалобу, пишет:

«Всевышний возмездник знает совесть мою, знает так же произведение дочери моей».

Говоря о подозрениях Осипа Ганнибала по поводу «произведения» его дочери, Люблинский писал: «Кто может доказать, что они не могли быть искренними? При ином предположении нам будут совершенно непонятными тот тон и та горечь, какою наполнено его ответное письмо к жене».

Осип Ганнибал сошелся впоследствии с женщиной, которая, мало того, что опутала его со всех сторон, прежде всего – с денежной, так еще и подделала письмо о смерти Марьи Алексеевны, чтобы заставить его немедля жениться – что он и сделал, не разведясь с законной женой. В результате он тоже оказался двоеженцем, а развода так и не получил. «Новый брак деда моего объявлен был незаконным, бабушке моей возвращена трехлетняя ее дочь (полагаю, здесь Пушкин мог быть неточен, судя по переписке, девочка была возвращена матери, его бабушке, в годовалом возрасте. – В.К.), а дедушка послан на службу в черноморский флот, – писал Пушкин. – Тридцать лет они жили розно… Смерть соединила их. Они покоятся друг подле друга в Святогорском монастыре».

Апеллируя к Екатерине, супруги обвиняли друг друга. В разрешении их дела принимал активное участие старший сын Абрама Ганнибала, Иван Петрович Ганнибал, а в разборе их прошений – Г.Р.Державин. Возможно, мы бы никогда и не узнали подробностей этой истории, когда бы не Пушкин, благодаря которому возник живой и неиссякаемый интерес исследователей и к его дальним предкам, и к его родителям.