Что было особенно паскудным – стрельба доносилась с юга, откуда мы и пришли в долину. Ее ждали, заранее предполагая, что перквизиторы нанесут ответный удар, но почему именно оттуда? Где им там было спрятаться, чтобы мы не смогли обнаружить их по пути? Долина большая, но не гигантская. Западный ее край – сплошные скалы с высоченными отвесными стенами. На востоке – болото, и в здравом уме туда не полезет никто. И множество частью завалившихся набок зданий на всей ее протяженности. Но даже если такое место нашлось, почему они не атаковали раньше, когда оказались у нас в тылу? И самое страшное – где-то в той стороне оставалась Лера в компании с Ирмой и Артемоном, поскольку я посчитал – именно там, в тылу, девушки будут в безопасности, а Янис должен о них позаботиться.
По лестнице на первый этаж я сбегал, прыгая через несколько ступенек сразу, слыша за собой топот ног Трофима. Стрельба не утихала, мало того, она приближалась.
– За мной! – пробегая мимо Гудрона и остальных, вскочивших при моем появлении, через плечо бросил я. – Надо выручать Яниса и девушек.
Это был не приказ. Здесь не армия, где невыполнение любого из них грозит серьезнейшими последствиями, если не трибуналом. Но я полностью был уверен – никто не останется в безопасном, способном выдержать долговременную осаду здании Дома культуры, где окна прикрываются массивными металлическими ставнями с амбразурами, в стенах появились бойницы, не оставляющие мертвых зон, а кровля вообще представляет собой нечто похожее на огромную верхнюю площадку крепостной башни с парапетами. Но тем мы и близки друг другу, что, не задумываясь, бросимся на выручку тому из нас, кто попал в переделку. И потому не удивился, услышав за собой топот теперь уже нескольких пар ног.
Прежде всего предстояло преодолеть участок, где не найти никакого укрытия, чтобы оказаться в обычном двухподъездном доме из бруса. При переносе ему не посчастливилось угодить на ровное место, и потому он стоял под наклоном.
Обычно в таких случаях кто-нибудь из наших, а то и все сразу стараются меня обогнать, чтобы встретить неприятности первыми. Но сейчас я несся так быстро, что при всем желании у них не получилось бы. Мчался, готовый в любой миг со всего размаху упасть на землю. Сожалея о том, что у головы, в отличие от туловища, которое прикрывал надежный бронежилет из пластин гвайзела, кроме банданы из лоскута камуфляжной ткани, никакой другой защиты нет.
Хруст оконного стекла, и мы оказались внутри.
– Свинарник! – одним словом, но удивительно точно охарактеризовал Гриша то, что там увидели.
Грязь, кучи гнилого тряпья, какие-то обломки, обрывки, обглоданные кости и прочий мусор.
– В свинарниках убирают время от времени, а здесь! – Трофим потряс головой, морща нос.
– Нам тут не жить, – сказал Гудрон. – Теоретик, куда теперь?
Самому бы знать. Часть дела мы сделали – успели убраться из Дома культуры до того, как его наверняка обложат со всех сторон. Потом долго уже не получится. Пока не вернутся те, кто встал заслоном на выходе из ущелья на севере. Именно там и сосредоточены наши основные силы, ведь атака предполагалась оттуда. Но вполне может быть, их свяжут боем, чтобы разгромить нас по частям.
Сложность была в том, что я понятия не имел, где находятся девушки. Успокаивало одно – с ними должен быть Янис. Опытный Янис, которому приходилось бывать и не в таких ситуациях. Наверняка Артемону хватит ума затаиться в укромном месте, пережидая, когда все закончится. Если оно найдется поблизости, и если на них не наткнутся раньше. Насколько все было бы проще, имейся у нас связь!
– Игорь?!
Остап прав – задерживаться категорически было нельзя: ближайшее к резиденции Гардиана укрытие. Вокруг полно и других, но перквизиторы могут оказаться именно здесь, причем в любую минуту. Стрельба не утихала, но теперь она разбилась на несколько очагов. И поди пойми – то ли перквизиторов прижали, то ли наоборот, а возможно, и то и другое сразу.
– Значит, так. Мы с Трофимом рывком в дом напротив, вы прикрываете.
Следующему строению – пятиэтажной хрущевке не повезло еще больше: она вообще лежала на боку. Ровнехонько так лежала, и без всяких трещин. Наверняка так с Земли и перенеслась. Иначе, завались бы она уже здесь, и если бы и не рассыпалась, отметин на ней хватало бы. Выглядела пятиэтажка крайне нелепо, когда оконные проемы походили на дверные, а балконы располагались вертикально.
И я уже приготовился к броску в соседний дом, когда послышался Гришин голос. Его и сонным не спутаешь: сам мелкий, что ростом, что сложением, но всегда басит. И ведь не пытается казаться внушительней – от природы такой.
– Так, здесь какие-то люди, трое!
Он, весь напружиненный, с оружием наготове, замер у края дверного проема, всматриваясь в глубину одной из комнат. Их было множество – разделенных перегородками крошечных отсеков, где с трудом смогли бы разместиться несколько человек. И лишь по той причине, что спальные места – обычные нары – были двухъярусными.
– Трофим, наблюдай! – Кивком головы я указал на дом, куда лежал наш дальнейший путь.
– Кто вы? – Дружелюбия в моем голосе хватало, тем не менее я держал под прицелом всех троих, готовый сразу же нажать на спуск, обнаружив хоть малейшие признаки агрессии.
– Черти, – сплюнул Гудрон.
Зная, что немалая часть его биографии связана с заключением, понять его было несложно. Выглядели они действительно так, как будто только что вылезли из помойки, где провели ночь. Не говоря уже о вони, которая перебивала даже запах самого помещения.
– Что молчим?! – В голосе Гудрона хватало угрозы.
– Погоди! – громче, чем следовало бы, сказал Слава Проф. – Мне тут одна мысль пришла.
– Проф, я тебя бесконечно уважаю, но сейчас у нас времени нет. – Борис почти тараторил. – И заботят меня не мысли, а то, что не примутся ли они стрелять нам в спину, когда мы отсюда уйдем?
– Вряд ли, – не согласился с ним Остап. – Посмотри на них, они же как будто вусмерть обдолбанные.
– Именно это обстоятельство и имею в виду, – продолжил Вячеслав. – На мой взгляд, они – те самые «дети вазлеха», слишком все сходится. Сами же слышали: они после инициирования только и умеют, что жрать и выполнять приказы. И чем дальше, тем больше происходит деструкция личности, чтобы в конце концов такими и стать. – Он подбородком указал на тех, о ком говорил. – Только существа, которых лишили всего – воли, соображения и даже способности чувствовать боль, могут довести себя до такого состояния.
– Легко проверить, – заявил Гудрон. – Ты, – ткнул он в ближнего пальцем. И велел, наверняка не придумав ничего другого: – Упал, отжался!
Тот исполнил его команду с такой быстротой, как будто долго ее ждал, начав отжиматься от пола – раз, другой, третий, четвертый…
– Стоп, – не выдержал я, заставив застыть его как изваяние на полусогнутых руках. – Нет у нас времени устраивать представления.
– Других проверять будем? – поинтересовался Слава, указывая на то, что не ошибся.
– А смысл? – пожал плечами Гудрон. – Ну хоть живыми этих самых «детей» увидели, а то все жмуриками да жмуриками.
– Движение на двести десять, – отрапортовал Трофим, продолжавший наблюдать из окна.
– Кто именно?
– Пока не пойму: в зеленке мелькают, но четверых уже насчитал.
Все они немного шепелявили. Ну да, у каждого во рту жадры, а размером они со сливу. Тут тебе и спокойствие в любой ситуации, а самое главное, боли не будет даже при тяжелом ранении. Дело ведь еще и в том, что боль скрючит, и ты не сможешь сделать ответный выстрел, который спасет тебе жизнь. «А еще у них нет непонятно где находящейся Леры, которая для меня все».
– Трофим, так кого ты там увидел? Определил уже?
– Гарантированно перквизиторы. Игорь, пора уходить! Промедлим еще немного и встрянем.
Я понимал. Стрельба слышна уже на флангах, и необходимо уходить, причем срочно. Пройдет не так много времени, и с трех сторон окажутся перквизиторы. С четвертой будет пустошь, которую под пулями не перебежать.
– Все, уходим. За мной!
– Теоретик, а с ними что сделать? – Гудрон спросил таким тоном, как будто в данной ситуации это было для нас самым важным.
– Плюнуть.
Решение было рискованным, но иного выхода я не видел. Если не будем медлить, есть шанс перебраться еще в одно здание, которое представляло собой закусочную. Видел я такие только в американских фильмах, и называют их почему-то ресторанами. В меню всегда есть оладьи, которые густо поливают кленовым сиропом. Явная стилизация, поскольку вывеска на ней была на родном языке. Понятно, что никакого отношения к перквизиторам она не имела, а именно в таком виде и перенеслась. Между западным торцом дома, где мы находились, и харчевней был густой островок растительности, который сумел бы прикрыть. Ну а дальше несложно попасть и в соседний дом. Большой, многоподъездный дом из бетонных панелей, где найдется и место для маневра, и неплохая защита от пуль.
– Гудрон где?! – зло спросил я, набираясь решимости перед тем, как выскочить из окна и броском преодолеть отделяющее нас от закусочной расстояние.
Как будто бы никого не видно, впрочем, это совсем не значило, что где-то поблизости, скрытые кустами, не притаились перквизиторы.
– Здесь я, здесь! – подал голос тот, умудрившись отстать, когда мы пробирались к торцу строения, разнеся по дороге несколько фанерных перегородок.
– Почему задержался?
– В окошечко полюбуйтесь, – сказал Борис так, как будто нам предстояло узреть нечто захватывающее. – Да не в это, другое, которое выходит на Дом культуры.
Зрелище, которое мы увидели, действительно было не то чтобы завораживающим, но во всяком случае необычным. Все трое зомби неспешно брели, совершенно не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг. Шли как роботы, а последнего в их короткой цепочке трясло настолько, словно через него пропустили электрический ток. Они шагали неспешно, но целеустремленно, как будто бой вокруг них совершенно их не касался, совсем не боясь того, что в любой момент всех троих положат одной автоматной очередью. Подобного быть не должно: у каждого человека на самом важном месте инстинкт самосохранения, который трудно, почти невозможно преодолеть. А эта троица так и продолжала вышагивать, пока не скрылась из виду.
– И куда же ты их отправил? – поинтересовался Трофим.
– Рукой направление указал, куда-нибудь да придут. А чего им в доме отсиживаться, когда все остальные воюют? – Гудрон ухмылялся.
– Шалунишка ты у нас, Борюсик!
– За Борюсика потом ответишь.
Слушая их взаимные колкости, хотелось скрипеть зубами от злости: ну почему жадры не действуют на меня?! Еще немного, и руки начнут трястись, как у того зомби, в то время как мне необходимо выглядеть образцом невозмутимости и спокойствия.
– Ну так что, навеселились? – Получилось довольно грубо. – Тогда вперед! – И, подавая пример, я первым выскочил из окна.
В закусочную влетел рыбкой, чтобы тут же оказаться на коленях и повести перед собой стволом автомата. Где-то внизу хрустнуло, в ногу впился осколок стекла, заставив выругаться: останусь с одной ногой, и что тогда? Но нет, боль была не резкой, больше похожая на укол, к тому же отступила сразу. Следом вбежал Гудрон, едва не врезавшись в мою спину.
– Левая! – отдал я приказ почему-то шепотом, как будто перед этим мы не успели нашуметь.
Следовало прикрыть остальных, и потому я высунулся из окна. Осторожно так, готовый даже не согнуться – рухнуть при малейших признаках опасности.
– Гриша, ты что как слон топаешь? – встретил того Гудрон, как будто сам перебрался сюда без малейшего звука. – Теоретика подмени. – И обосновал очередную заботу обо мне: – Ему думать за всех нужно. Да и вообще тебя не жалко.
У Гриши с юмором было все в полном порядке, и он только хмыкнул, пристраиваясь рядом со мной, благо окна размером с витрину.
Проблемы начались, когда к нам несся Трофим. Он запнулся перед самой дверью, невольно повторив мой маневр перед входом в закусочную, что его и спасло. Пули ударили на высоте спины, оставив на распахнутой двери пробоины, красиво подсвеченные лучами солнца. А еще нам повезло с тем, что он был замыкающим.
– Заметили, гады! – зло прошипел Остап.
– Уходим!
Теперь до необходимого нам дома оставались считаные метры, а прикрытие в виде закусочной позволяло пробраться в него незаметно для глаз перквизиторов. И еще хотелось верить – им и в голову не придет, что путь наш лежит в противоположную сторону от Дома культуры, отчего я лелеял надежду: они наш след потеряют. Перед тем как покинуть закусочную, дважды выстрелил. Наугад, только для того, чтобы на какое-то время их задержать. На миг замер, тщетно пытаясь услышать чей-нибудь вскрик, и бросился вслед за остальными.
Утром, разглядывая Центр по дороге к Дому культуры, я скептически думал, что те, кто занимается переносом сюда земных предметов, относятся к своим обязанностям на редкость халатно: собрать в одном месте столько домов и совершенно не заниматься их планировкой. Ну хотя бы видимость улиц создали. Так нет же, как будто взяли в гигантскую руку сколько вместилось и высыпали. Сейчас весь этот хаос был нам только на пользу. С другой стороны, перквизиторы имели явное преимущество, поскольку отлично знали, что здесь и как. Куда ведет, например, вот этот узкий, едва можно протиснуться, проход между двумя зданиями? Тесный у самой земли, дальше он значительно расширялся, поскольку одно из них стояло под наклоном, куда там знаменитой башне! Спрашивается, и как оно вообще держится? Но как бы там ни было, стоит только туда сунуться, не угодишь ли в тупик, а стены глухие, без окон. Если взять правее, окажешься в зарослях. Густых, которые надежно нас скроют. Но стоит себя обнаружить, как все, спасения нет. Рискнуть можно, но только в том случае, если точно знаешь, куда именно направляться.
Стрельба в Центре практически стихла, и я старательно прислушивался в надежде, что до нас донесутся звонкие щелчки винтовок Артемона и Ирмы. Хотя, возможно, они притаились и стараются ничем себя не выдать. Был еще вариант, о котором не хотелось и думать. С Лерой вряд ли что-нибудь произойдет: слышал я, Гардиан, недоделанный фюрер, объявил Теоретика своим личным врагом, да и сама девушка ему интересна, но судьбе Ирмы и Яниса, попади они в плен, не позавидуешь. «Как же было бы замечательно, будь у нас связь!» Наверное, в тот момент я поморщился, поскольку Остап предложил:
– Игорь, давай перевяжу.
Поначалу и не понял, что он обращается ко мне, обратив внимание на пропитанную кровью штанину на колене.
– Не надо.
Боль почти неощутима, к тому же не так ее и много, крови. Пора было что-то делать, и я отважился.
– Поднимаемся на чердак: для начала осмотримся. Ну и перебраться в соседний подъезд проще простого.
– Высота – это то, что нам сейчас и нужно, – не задумываясь, кивнул Трофим, и я окончательно определился с решением.
Выскочив из квартиры в подъезд, я бежал вверх по лестнице, зажав приклад ФН ФАЛа глубоко под мышкой. Эта система точно не для зачисток помещений: слишком габаритная, не развернешься. Идеально подошел бы пистолет-пулемет, с его скорострельностью и маневренностью. С моим оружием нужно разгуливать по пустошам, где мощность патрона и замечательный бой одиночными позволят проявить его во всей красе. Но наган, чья рукоять торчала из кармана разгрузки, подходил еще меньше. Бежал и думал: дом продолжает стоять на Земле, в каком-нибудь захудалом городе, даже не подозревая, что у него есть двойник, и он, тот, земной, заселен людьми. Счастливыми и не очень, к чему-то стремящимися, чего-то уже добившимися или живущими одним днем, а там будь что будет! Но все они не обитают в пустых, с ободранными стенами квартирах. То и дело заглядывая в двери там, где они были распахнуты, я наблюдал одну и ту же картину – абсолютную пустоту. Ну разве что мусор. Причем уже из этого мира – листва, ветки, что-то непонятное. Если бы этот дом, пустынный и заброшенный, мог мыслить, наверняка бы он пожалел о своей судьбе не меньше меня. Чушь, но она позволяла отвлечься от мыслей о Лере. Что тревожило – не из каждого подъезда можно взобраться на крышу. И, если нам не повезло, придется спускаться вниз. Или перебираться через балкон на соседний. У всех на виду, с риском словить пулю от чужих и даже своих.
– Стоп! – Голос Трофима прозвучал как приказ.
Я застыл, прислушиваясь, заодно поводив стволом автомата перед собой. Убедившись, что опасности нет, вопросительно на него посмотрел: в чем причина?
– Вам не кажется, что дом шатается?
В какой-то миг мне и самому пришла такая же мысль – дом качнулся, и мне даже пришлось ухватиться за перила, чтобы восстановить равновесие. Но тогда я сделал резкий поворот, вслед за лестницей.
– Как будто бы да, но полностью не уверен, – первым высказался Слава Проф.
– Вот и я тоже, – поддержал его Остап.
И тут, отметая всяческие сомнения, дома качнуло снова. Сильно, причем настолько, что все мы едва удержались на ногах. А потом дружно замерли. Можно быть отважным до безумства и готовым к любой опасности, но когда многоэтажный дом, в котором ты находишься ближе к последнему этажу, грозит завалиться набок, сердце дрогнет у любого. Как выразился однажды Боря Гудрон, пусть и в другой, но такой же непривычной ситуации – жизнь меня к такому не готовила. И еще стало понятно – почему в принципе добротнейшее здание не заселено хотя бы на нижних этажах.
– Вниз!
Мы неслись, даже не пытаясь соблюсти хоть какую-то тишину. Каждый хотел выскочить на улицу и убраться отсюда как можно быстрее. Теперь все поменялось, и я оказался последним, в голову лезло единственное – все успеют выбежать из дома до того, как он начнет заваливаться, а мне не повезет. Здание шатнуло в очередной раз, когда мы находились между вторым и первым этажами. И все-таки перед тем, как из него выскочить, мы дружно остановились у самого входа в подъезд. Борис, осторожно выглянув, тут же отпрянул, чтобы провести растопыренными пальцами по щеке сверху вниз, на миг оторвав их от оружия. Это всегда означало одно – перквизиторы!
О проекте
О подписке