Глава 3

Волосы пахли лавандой, кожа – розовым маслом, а темнота в комнате – интимом. Эта головокружительная смесь запахов срывала у меня «крышу». Кристина сама привела меня в свою квартиру. Она должна была понимать, чем все это для нее закончится, да и сама стремилась к этому.

Мы лежали в темноте на смятом покрывале, в окружении разбросанных вещей. За окном светил фонарь, вычерчивая на потолке причудливые узоры.

– Да? Но пахнешь как дюшес. И вкусная. И сочная.

Все-таки затащил я Кристину в постель. Правда, случилось это после нашего третьего по счету «культпохода» в ресторан. Я и о семье забыл, и денег на ухаживания не жалел, устремленно шел к цели, и в конце концов добился своего.

Я уже давно должен быть дома, но мне все равно. Пусть Варвара скажет спасибо, что я не собираюсь разводиться с ней. Как бы ни была хороша Кристина, бросать ради нее семью глупо. Непростительно глупо. И кое-какие чувства к жене сохранились, и две дочери у меня…

Я уже кое-что знал про Кристину. Тридцать четыре года, была замужем, разведена, есть сын, которого она отправила на лето к бабушке. Работает в коммерческой фирме главным бухгалтером, по этой части ее все устраивает. А в личной жизни проблемы, которые, как я понял, она пытается решить. Не зря же она в фитнес-клуб записалась, где можно закадрить успешного мужичка.

– Тебе, наверное, домой пора? – спросила она.

– Ну, в общем, да.

– Жене что скажешь?

– Как-нибудь, что-нибудь.

– Понятно.

– Если выгонит, к себе возьмешь? – скорее в шутку, чем всерьез спросил я.

Варвара меня не выгонит, это я точно знал. Не тот у нее характер, чтобы рот на меня открывать. Да и я не позволю себя выгнать. Дом строил на свои кровные, и вовсе не для того, чтобы оказаться на улице… Да, изменяю жене, но ведь она сама во всем виновата. Следить за собой надо – диеты, фитнесы…

Я усмехнулся. Неплохо было бы поставить в пример Варваре Кристину. Привести ее в дом и показать Варваре, как должна выглядеть женщина ее и даже более старшего возраста. Может, Варвару это проймет и она займется, наконец, собой?

Разумеется, вести Кристину домой я не стану. И демонстрировать ничего не буду. Пусть Варя роется в своих подозрениях, может, выкопает из них правильный вывод… А если выкопает, что с того? От Кристины я уже не откажусь. С женой разводиться не стану, но и эту женщину не вычеркну из своей жизни. Во всяком случае, сам на это не пойду…

– Не возьму, – покачала головой Кристина.

– Почему?

– На чужом несчастье счастья не построишь, – серьезно сказала она.

– Интересная мысль.

– Если уйдешь от жены, ко мне лучше не приходи.

Мне захотелось включить свет и посмотреть ей в глаза. Неужели она говорит это все на полном серьезе?

– Я не шучу, – словно почувствовав мои сомнения, добавила Кристина.

– Ну, если так, то не уйду.

– Ты взрослый мужик и понимаешь, что мне нужно устраивать свою жизнь. Но женатых мужчин я не ищу… Я думала, ты не женатый, а потом поняла…

– Поэтому от меня бегала?

– Ну, ты же меня догнал… Знаешь, я об этом не жалею. Ты такой дикий, что мурашки по коже…

– Повторить?

– Не сегодня…

– А когда?

– Я не знаю, – запахивая халат, пожала она плечами. – Давай послезавтра встретимся. В клубе.

– А почему не завтра?

– Я не могу ходить туда каждый день, у меня работа…

Мы договорились встретиться в клубе, на этом и расстались. Кристина поцеловала меня на прощание, но в глубине ее глаз я заметил холод. Она вроде бы и хотела меня, и все же, как вариант, я ее не устраивал. Ей действительно не хотелось разводить меня с женой, но и любовницей она быть не хотела: не тот возраст.

В клуб я приехал в назначенное время, а Кристина так и не появилась. Я позвонил ей, но она не ответила. Правда, вечером перезвонила, извинилась и пообещала исправиться. Я ей поверил и не пожалел о том. Мы встретились на следующий день в клубе, немного разогрелись на снарядах, а потом отправились к ней домой…

Боксерский мешок весил пятьдесят килограммов, и за полтора месяца из него не просыпалось ни грамма песка, но тем не менее за это время снаряд значительно полегчал. Во всяком случае, мне так казалось. Хотя я понимал, что на самом деле это мои руки стали сильнее. И удар тяжелее.

Мощный у меня удар, пробивной. И если вдруг попадется на моем пути Лева, я точно сломаю ему челюсть.

Может, Лева догадывается об этом, поэтому и не лезет ко мне больше. Сорвал двадцать штук и успокоился. Действительно, зачем ему проблемы с человеком, который может постоять за себя? Я ведь и сам челюсть сломать могу, и костоломов нанять, да и с ментами договориться не проблема. Лева все это понимает, поэтому и не вылезает из норы. И о Марине ничего не слышно. Наверняка нового лоха окучивает – братцу на поживу.

Но на Марину мне плевать. А вот мысли о Кристине холодили душу. Как-то не складывались у нас отношения. Вроде бы и хорошо нам вместе, но у меня своя личная жизнь, у нее – своя. У меня – семья, а она все в поисках спутника жизни. Может, потому и не пришла сегодня в клуб, потому что нашла себе достойного или не очень кандидата. А живет она недалеко, можно прямо сейчас зайти к ней. И зайду…

Я со всей силы ударил по мешку на уровне своей головы. Могу так же и этому кандидату морду набить.

– Браво! – захлопал кто-то в ладоши у меня за спиной.

А голос знакомый.

Я обернулся. Точно, Лева. Новая футболка, черные фирменные треники, добротные кроссовки, и лицо кажется не таким дефективным, как в прошлый раз. От кондовой уголовщины остались только вытатуированные на запястьях кандалы, такие же чернильные цепи, обвивавшие предплечья, да и перстень с черепом никуда не делся. И все тот же лютый взгляд, подернутый ядовитой насмешкой.

– Хороший удар! – глумливо ощерился Лева.

– Какого хрена? – оскалился и я. – Чего тебе надо?

Лева сунул руку в карман и вытащил оттуда нож. Лезвие выщелкивать не стал, но крепко сжал левый кулак. Если что, сначала выбросит вперед эту кувалду, а там и клинок выскочит, после чего можно и ножом по горлу… А он умел бить ножом, в этом я почему-то не сомневался.

– Как что? За сестру пришел спросить. Она по тебе слезы льет, а ты не приходишь.

– Крокодиловы слезы? – с едкой усмешкой проговорил я.

Бить надо Леву, а я стою перед ним как вкопанный, и мне страшно. Реально страшно. И обидно. Только вот обида не взвинчивает злость, не бросает меня на нож… Не хочется погибать. В тридцать шесть лет жизнь только начинается…

Лева нажал на кнопку, и я услышал пугающий щелчок, с каким выскочило лезвие.

– Это кто крокодил? – сдавленно простонал он и шагнул ко мне: – Маринка?!

Я должен был встретить его прямым в голову. Точный удар в подбородок выбил бы его как минимум из колеи, а может, и в нокаут бы отправил. В любом случае прошло бы время, прежде чем он смог бы ударить меня ножом, и этим временем можно бы воспользоваться, но я отступил… Вдруг не смогу взять верх над Левой? Вдруг он и кулаком до меня достанет, и ножом кишки выпустит? А мне к жене надо. И к детям… Да и на работе столько дел незаконченных…

– Да нет, это идиома, – мотнул я головой.

– Это я идиот?! – снова шагнул ко мне Лева с перекошенной физиономией.

– Ты пику брось, поговорим! – как-то не очень уверенно сказал я. И не очень смело.

– Да не вопрос!

Лева сунул нож в карман и кивком показал на ринг:

– Пошли?

Он ничуть, казалось, не сомневался в своем превосходстве в кулачном бою. Мужик он мощный, кулаки убойные. И еще «башня» у него с трещиной, значит, и мозги сквозняками продуваются. С таким опасно связываться.

– Ну, пошли, – нерешительно кивнул я.

– Если я тебя уложу, сто штук с тебя. «Зеленью».

– А не жирно?

– Ладно, сто штук «деревом». За что, знаешь?

– Э-э…

Я не знал, что сказать. Лева казался мне очень грозным соперником, а сто тысяч долларов на дороге не валяются. Он ведь не слезет с меня, пока не скачает все до копейки… Сто тысяч – деньги немалые, а я в принципе уже мысленно расстался с ними. Не хотел отдавать, но уже настроился.

– И еще сто штук за моральный ущерб! – осклабился Лева.

– Не понял?

– А Марине зачем изменял? Она тебя любит, ждет, а ты на сторону гуляешь. Нехорошо, – глумился Баян.

– Я гуляю?!

– Ты. Жену не трогаем, с женой можно. А с фифой нельзя. Как ее зовут? Кристина, да?

– Ну, ты в натуре! – взбешенно взвыл я.

Всему есть предел, и я до него дошел. Мне вдруг стало все равно, что со мной будет, и я ринулся на Леву. Но бешенство, застилая глаза, снижает уровень самоконтроля. Нужно было ударить коротко, а я размахнулся, умножая силу удара.

Зато Лева ударил по самой короткой траектории. Из неудобного положения ударил, но мгновенно и точно в глаз – выдвинутым из кулака пальцем. При этом пропустил мой удар, нанесенный в голову не кулаком, как хотелось бы, а предплечьем. Но это его не остановило. За первым ударом последовал второй, куда более мощный. А я уже ничего не соображал от боли, буквально взорвавшей мой правый глаз. Сильный удар в переносицу сбил меня с ног.

Но добивать меня Лева не стал.

– Хороший прием, да? – ехидно спросил он. – Я тебе еще не то покажу, Толик! Мы же друзья!

Баян работал на публику. Дескать, ничего страшного не произошло. Обычная ситуация из жизни боксерского зала – один боец продемонстрировал другому хитрый прием. Для его же пользы и продемонстрировал. Разумеется, чисто по-дружески. А раз так, то и вмешиваться нечего.

Хитрый он, этот Лева. И удар у него будь здоров, и реакция отменная… Опасный он противник, очень опасный.

Но и двести тысяч отдавать совсем не хотелось.

– Ты со мной так больше не шути, не надо, – грубо, но не зло сказал он, помогая мне подняться.

Увы, но мне нужна была его помощь. И глаз дико болел, и голова раскалывалась от удара в переносицу. Вставая на ноги, я оттолкнул его, и Баян сочувствующе проронил:

– Кажись, я малость переборщил. – А когда я молча направился к раздевалке, бросил мне вслед, играя на публику: – Ледяной компресс тебе нужен!

В раздевалку он зашел вслед за мной. Здесь его тон резко изменился:

– Двести штук с тебя. Готовь бабки, пусть они будут при тебе. Я сам тебя найду… И больше не дергайся, а то дико пожалеешь. Бывай!

Не помог мне бокс. И к ментам обращаться бесполезно… Неужели придется платить?

Глава 4

Ванильные булочки с изюмом – это нечто. Такие булочки могла готовить только Варя. Но ведь она и сама булочка. Да и я с ее подачи набирал лишний вес.

Но, увы, от булочки на завтрак я отказаться не смог. Разрезал ее ножом, намазал половинку сливочным маслом и, отправляя ее целиком в рот, заметил:

– Континентальный завтрак.

Я знал, о чем говорил. Мы в прошлом году побывали в Вене, в Праге, в Берлине. Тур у нас такой был. В Европе так и завтракают – ветчина, сыр, булочка с маслом, кофе или чай. Булочки там тоже вкусные, но постные, не сравнить с теми шедеврами, которые производит Варя.

– Мы в этом году никуда не поедем? – грустно спросила она.

Красивая она, в общем-то, женщина. Эти голубые глаза с большими ресницами, милые ямочки на щеках, волнующая линия носа, пухлые, четко очерченные губы. Но располнела она – и лицом, и телом… Да и приелась Варя, чего уж тут говорить. Потерял я к ней интерес.

– Ну, можно, – пожал я плечами. – Только не летом. Сезон прет, люди строятся, в две смены работаем… Может, осенью?

– Ну да, – в печальном раздумье кивнула она. – Осенью. В две смены.

– Да не осенью в две смены, а сейчас.

– Да какая разница? – махнула она рукой.

– Что – какая разница? – хмуро спросил я.

– Да ничего… – С унылой усмешкой глянув на мой синяк, Варя поднялась из-за стола, подошла к мойке, встала спиной ко мне.

– Что – ничего? Раз говоришь – говори! Ну, подбили мне глаз, и что? Тебе смешно? Ну-ну!

– Кто тебе сказал, что мне смешно?

– Да вижу, что смешно! А мне как-то не очень!

Ледяной компресс на глаз я ставить не стал, и, как оказалось, правильно сделал. Я пошел к врачу, он назначил мне лечение. Белок еще красный, но зрение уже почти восстановилось. И синяк с переносицы уже почти прошел. Если запудрить, то не разглядеть. К тому же я очки солнцезащитные ношу.

После инцидента с Баяном я не встречался с Кристиной и в фитнес-клубе не появлялся. Вечером – строго домой. И сегодня, скорее всего, вернусь вовремя. Если не потянет со страшной силой к Кристине. Я ведь и позвонить ей могу, и адрес ее знаю. Но синяк под глазом еще не прошел, да и краснота с белка не исчезла. Потерпеть немного надо.

Шаги за дверью легкие, крадущиеся, и к глазку кто-то приложился. Увидела меня Кристина, но дверь открывать не торопилась. За дверью моментально все стихло, дескать, нет никого.

Я набрал номер телефона, но Кристина не взяла трубку.

Как знал я, что не одна она дома. Чувствовал, подозревал, терзался… Но не уходил. Стоял, как парализованный, тупо глядя на глазок.

Марина меня кинула, Кристина ждет холостого и серьезного… Но, может, это и к лучшему? Может, пора осознать, что никому, кроме своей жены, я не нужен? Осознать это и врасти в свою семью всеми корнями. Чтобы никаких больше заходов на сторону…

Но как быть, если меня влечет к моей Кристине? Это уже не тяга к приключениям, это страсть к ней самой…

В двери вдруг что-то щелкнуло, и она распахнулась. В прихожей, в одних джинсах и с голым торсом, стоял Баян. На лице – издевательская ухмылка, на груди – татуировки.

Я смотрел на него с отвисшей челюстью.

– Дорогая, у нас гости! – гаркнул он в глубину квартиры.

Кристина не отозвалась, но ведь ясно, что этот урод обращался к ней.

Как же низко пала она, если впустила в свой огород этого козла. Не по его рылу ее капуста… Но, видимо, Кристина считала иначе.

– Ну чего стоишь? Заходи! – Баян отступил в сторону, пропуская меня в прихожую.

Не должен я был заходить в этот дом, но мне хотелось узнать у Кристины, как она опустилась до этого урода, хотелось заглянуть ей в глаза.

Дверь в спальню была закрыта, а в зале никого. Баян постучал в закрытую дверь, но Кристина не открыла ему. Стыдно ей.