Глава 3

Сашка вышла из своего подъезда чуть позже, чем он, но ей ничего не стоило догнать его. И на это было как минимум две причины. Во-первых, после событий недельной давности Алик еще неважно чувствовал себя. Голова не болит и не кружится, кости все целы, внутренности не беспокоят, но слабость все еще дает о себе знать. Во-вторых, ему не улыбалась неотвратимая встреча с Катькой, которая ждала его сейчас на улице… Была еще и третья причина, в которой не хотелось бы себе признаваться. Он сам хотел, чтобы Сашка нагнала его. Влюбленности хоть и не было, но неплохо было бы закрутить роман. И собой она очень хороша, и Катька уже надоела до чертиков…

– Привет! – услышал он приятно веселый голосок.

Он остановился, сквозь игривый прищур посмотрел на нее с таким видом, будто ее появление стало для него неожиданностью.

– А-а, это ты! Рад видеть!

Да, хороша чертовка. Хоть и не так модно одета, как Катька, и духи у нее попроще, но энергия женского обаяния в разы круче. Да и не нужна ей одежда. И парфюм совсем не обязателен. Раздеть бы ее, прижать к себе и одуреть от запаха ее роскошных волос и нежной кожи… Увы, но эта мечта несбыточна. Сашку любит его лучший друг, значит, она вне зоны досягаемости… Легкий флирт – это самое большее, что он мог себе позволить. И то лишь потому, что девушка и сама не прочь поболтать с ним на мажорной ноте. Он стоял, и она не думала продолжать путь.

– Как здоровье?

Вопрос этот был задан неспроста, и не нужно было быть сыном Архимеда, чтобы понять это. Сара-фанное радио во дворе работает как часики, и наверняка разведка уже донесла, что за беда с ним приключилась.

– Да бывало и лучше.

– Желтизна под глазами…

– А это чтобы ночью лучше было видно…

Фингалы у него были солидными – со всех сторон, и сверху, и снизу, но, к счастью, сами глаза не пострадали. Внутренности были отбиты серьезно, но селезенка не порвалась, и печень не соскочила с подвесок. И все ребра, как ни странно, уцелели: как будто из гуттаперчи были – не сломать.

– А это, – улыбнулся он во весь свой щербатый рот, – чтобы на Игорька твоего легче было плевать!

– Он уже не мой.

– А чего так?

– Не знаю, перегорело…

– Значит, не зла твоя любовь, – усмехнулся он.

– Это ты о чем?

– О том, что не полюбишь козла…

– Нет, козла любить я не хочу, – весело улыбнулась она.

– Валек – не козел. Валек – человек что надо.

– Валек? Валек, он, конечно, хороший… – замялась она. – Но…

– Что но?

– Да нет, ничего… Ты куда-то шел?

– Да так, просто прогуляться вышел.

– А не боишься?

– Чего?

– Ну, вдруг на Игоря наскочишь, – без всякого злорадства предостерегла она.

– Да мне все равно, – не очень уверенно отозвался он.

– Ну, все равно или нет, а с ним лучше не связываться…

– Он про нас не спрашивал? Ну, когда нас не было, – настороженно спросил он.

– Может, и спрашивал, но точно не у меня. Он как получил от Валька, так ко мне больше и не подъезжал… Может, он уже и забыл про вас.

– Да, но мы-то не забыли про него, – нахохлился он.

– Я же говорю, с ним лучше не связываться.

Алик напряженно промолчал. Глупо было метать громы и молнии в пустоту. Вот если бы у него была реальная возможность поквитаться с черняховскими «быками», тогда еще можно было бы потрясти воздух, а так лучше закрыть тему, чтобы не прослыть пустозвоном.

– Да, мне идти надо, – выразительно посмотрела на него Сашка.

Ей интересно было разговаривать с ним, он чувствовал это. Но составить ей компанию она не предлагала, потому что не хотела никуда с ним идти. Может, она одета и не лучше всех в городе, но уж куда лучше, чем Алик. И вообще, не пара он ей…

Впрочем, он и не собирался с ней гулять. Его Катька ждет. Но к ней так неохота…

– Может, постоим немного? – спросил он.

– Тебе тяжело ходить? – прониклась Сашка.

– Ну, как бы тебе объяснить, – поджав губы, в нерешительности потер он за ухом.

Объяснять ничего не пришлось. Во двор стремительно вошла Катька и, окатив Сашку снисходительно-ревнивым взглядом, пришвартовалась к его руке.

– Тебя еще долго ждать? – спросила она с недовольством законной, но обойденной в правах собственницы.

– Ну, я тут с человеком разговариваю, – нахмурился Алик.

Ему не нравилось, что Катька отрывает его от Сашки. Но иной реакции от нее он и не ожидал.

– Сначала зубы нужно сделать, а потом разговаривать. Пошли, нас уже ждут…

– Зубник ждет, – пояснил Алик.

– Не зубник, а стоматолог, – с важным видом поправила его Катька.

– Ну, ему-то все равно, он к гинекологу не хо-дит, – насмешливо повела бровью Сашка.

Но Катька на нее даже не взглянула. Стиснув зубы, она потянула его за локоть, как конюх тащит за узду норовистую лошадь. Алик сопротивляться не стал. Как ни крути, а зла ему она не желала.

И вообще, он уже привык, что Катька заботится о нем. И слушался ее во всем, что касалось здоровья. И на даче у нее целую неделю лежнем провалялся. Потому что врач так сказал, которого она доставила к нему из сельской больницы – еще и на лапу дала, чтобы никуда не сообщал. А то, что Ирку к себе пригласила и самогона для пацанов раздобыла – так все это удовольствие обошло Алика стороной. У него был свой кайф – микстуры, компрессы, примочки. Теперь вот Катька решила заняться его зубами. И скажи после всего этого плохо про нее…

– При чем здесь гинеколог? – пренебрежительно фыркнула она, когда Сашка осталась далеко позади.

– Ну, это как в анекдоте. Стоматолог – зубник, окулист – глазник, вот только гинеколога на такой манер лучше не называть…

– Смешно, – нервно усмехнулась Катька. – А то я уже подумала…

Она нарочно затянула паузу.

– Что ты подумала? – не выдержал Алик.

– А что она из абортариев не вылезает… Кто это вообще такая?

– Сашка.

– Та самая? – вскинулась она.

– Ну да, из-за нее сыр-бор.

– И о чем ты с ней лясы точил?

– В любви признавался.

– Я серьезно, – дрогнувшим голосом сказала она.

– И я серьезно. Признался ей, что Валек ее лю-бит.

– Ну, если Валек… – облегченно вздохнула Катька.

– А ты что, ревнуешь?

– Я тебя ко всем ревную.

– А к себе?

– Нет, к себе не ревную.

– А к своей маме?

– При чем здесь моя мама?

– А кто меня сейчас насиловать будет?

– Это не страшно.

– Для кого не страшно, для меня или для тебя?

– Для меня. И для тебя, если ты не трус.

– Покажи мне мужчину, который не боится бормашины? – спросил Алик.

И будущей тещи, мысленно добавил он. И пугливо поежился. Не хотел он жениться на Катьке, да и не собирался, но а вдруг он окажется бессильным перед ней, вдруг его охмурят, опутают брачными сетями?.. Нет, только не это.

Татьяна Геннадьевна встретила его подозрительно прищуренным взглядом. Наверняка она понимала, почему ее дочь так печется о парне, которого привела к ней на прием. И, судя по сомнению в ее глазах, Катькин выбор не очень ей понравился. Если так, то печалиться не о чем. Пусть она объяснит своей непутевой дочери, что Алик ей не пара, пусть отговорит ее, пусть рассорит их, если уж на то пошло.

– Как вы чувствуете себя, молодой человек? – приятным грудным голосом спросила женщина.

«Хреново, хоть вешайся», – мысленно ответил Алик. А вслух сказал другое:

– Да ничего, нормально.

Не хотелось грубить женщине, которая должна была вставить ему целых три зуба. И вообще, при всем своем неприязненном к нему отношении Татьяна Геннадьевна производила приятное впечатление. Миловидная женщина лет сорока, лицо почти без морщин, аккуратный носик; грудастая, широкобедрая, но при этом совсем не толстая, если не сказать худая… На внешность Катька была похожа на нее, а это значило, что к сорока годам она не будет выглядеть старой раскормленной коровой… Алик поймал себя на мысли, что думает о своей подруге как о будущей жене, и закусил губу.

– А вот ротик нам придется открыть.

Татьяна Геннадьевна посадила его на кресло, обследовала рот, щупом постучала по обломкам передних зубов.

– Ну что ж, думаю, за два дня управимся… Золото нынче не в моде, лучше всего металлокерамика. Это, конечно, дорого… Вы где-то работаете, молодой человек?

– Нет, училище заканчиваю.

– Военное?

В голосе Татьяны Геннадьевны послышался плохо скрытый сарказм.

– Нет, профессионально-техническое. А военное училище в июне будет. Забреют, и в армию на два года. В стройбат скорее всего…

– Почему в стройбат? У вас есть судимость? – всполошенно спросила женщина.

– Еще не хватало. Просто училище дорожно-строительное. В дорожные войска заберут, а это тот же стройбат. Там такие головорезы, что им даже оружие в руки не дают…

– Головорезов и здесь хватает. Катя говорила, что вам от бандитов досталось.

– И ей, между прочим, тоже.

– Вы из-за нее дрались?

– Ну… Ну, можно сказать, из-за нее.

– А чего нельзя сказать?

– Нельзя сказать, что это была драка, – нашелся Алик. – Их было трое, а я один. Свалили на землю и давай ногами… Какая уж тут драка?

– Понятно… А родители у вас где работают?

И здесь Алик не смог порадовать Татьяну Геннадьевну. Отец у него работал в котельной кочегаром, мать – уборщицей в собесе. Старшая сестра с мужем где-то на Севере, деньги зарабатывают, младший брат перешел в пятый класс. Мягко говоря, ничего особенного… Впрочем, в зятья Алик не набивался, поэтому о себе и о своих родных рассказывал с легким сердцем.

У Катьки тоже была старшая сестра, но пропадала она не на Севере, а в Ленинграде, училась в институте живописи, скульптуры и архитектуры. Алик всерьез подозревал, что и ей он не придется ко двору. Так же как и ее матери.

Наверняка он не понравился Татьяне Геннадьевне. Но, как бы то ни было, через два дня он смело мог улыбаться своему отражению в зеркале. Татьяна Геннадьевна вставила ему три зуба из дефицитной металлокерамики. Столь приятное событие Катька решила отметить у себя дома. Родители на работе, бутылка шампанского и фрукты в холодильнике, конфеты в вазе…

Квартира ее родителей впечатляла. Три комнаты, на стенах дорогие обои с позолотой, антикварная мебель, картины, серебро, хрусталь. Но больше всего Алику понравился телевизор и видеомагнитофон с целой фильмотекой. Когда-то он был завсегдатаем видеосалонов, которые сейчас отживали свой век, поскольку видеомагнитофон могли позволить себе многие. Жаль, что Алик в число этих «многих» так и не вошел.

– Боевики, ужастики или лучше клубничку? – кивнув на телевизор, с жеманной улыбкой спросила Катька.

– Лучше боевик.

Он прекрасно знал, чем может закончиться знакомство с шедеврами германской и шведской киноиндустрии. А возбуждаться и копировать порносцены в постели с Катькой не хотелось… Хорошая она девчонка, заботливая, но не лежит к ней… То есть как раз-то и лежит.

– А может, все-таки клубнички попробуем?

Она села к нему на колени, обняла за шею, губами обжала мочку его уха… Недурственное ощущение, но было бы лучше, если бы она отправилась на кухню.

– Ну, если под шампанское, – без усилия попытался оттолкнуть ее Алик.

Катька накрыла стол, запустила порнушку, воз-будилась сама, помогла завестись ему. Диван уже вовсю скрипел под ними, когда в дверь позвонили.

– Это папа! – испугалась она.

– Ну, ничего, как-нибудь в другой раз, – потянулся за брюками Алик.

Его совсем не разозлило, что пришлось оторваться от Катьки. Не настолько она хороша и желанна, чтобы рвать на себе волосы от отчаяния. Хотя, пожалуй, он бы не отказался спокойно поваляться с ней в постели после этого.

Отец у Катьки был еще более важной птицей, чем мать. Раньше он заведовал универсамом, а сейчас у него был свой коммерческий магазин. Судя по всему, дела у него шли неплохо. Но у Алика не было никакого желания знакомиться с ним. А, похоже, придется…

Он готовился к встрече с Катькиным отцом, но в дом зашел Эрик.

– Ты? – удивилась она. – Как ты узнал, где я живу?

– Ирка сказала! – быстро сообщил он.

Глаза навыкате, щеки красные, дыхание быстрое и тяжелое. Глянув на него, Алик почуял неладное.

– А где она?

– Да без разницы!.. Алик, беда! Валек в реанимации! Стреляли в него!

– Стреляли?! Ничего себе!

– Тебе еще повезло, а в него из волыны…

– Кто, черняховские?

– А то кто же! Я так думаю, Игорек постарался… Валек через речку шел, а этот скот со спины… Что да как, я толком не знаю. Мне Михалыч сказал, что Валек с пулей до самого дома дошел, а там уже свалился. «Скорая» его забрала…

– Ну, чего стоим? Ехать надо!

Алика трясло как в лихорадке. Одно дело, когда тебя бьют, и совсем другое, когда стреляют из пистолета.

– Не пущу! – взвыла Катька и остервенело вцепилась Алику в руку.

– Ты что, чокнутая?

– Они тебя убьют!

– Кто?

– Бандиты… Тогда не убили, а сейчас убьют. А я не хочу!

– Это мы еще посмотрим, кто кого…

– Ты что, не понимаешь, у них оружие! Что ты с ними сделаешь?

– Не знаю… Но мне к Вальку надо!

Алик вырвал руку, открыл дверь, но Катька снова вцепилась в него:

– Постой!

– Да иди ты!

– «Наган» возьми!

– Что?! – вытаращился на нее Алик. – Какой «наган»?!

– Я сейчас…

Она отправилась на балкон. Друзья недоуменно переглянулись.

– Ствол бы нам, конечно, не помешал, – в растерянности пожал плечами Алик.

– У нее с головой все в порядке?

– Не знаю, сейчас посмотрим. Но, вообще, она все может…

Катька не заставила себя долго ждать. Принесла какой-то сверток, развернула тряпицу, и Алик увидел самый настоящий револьвер системы «наган». Тяжелый, вороненый, теплый и внушительный на ощупь. И еще от него возбуждающе пахло оружейным маслом.

– Что, и патроны есть? – взбудораженно спросил Эрик.

Катька как-то странно посмотрела на него и вдруг вырвала пистолет у Алика из руки.

– Нет ничего! – прижав пистолет к груди, заголосила она.

– Ну, как это нет!

Алик попытался отобрать у нее оружие, но не тут-то было. Катька упала на пол, накрыв телом руки, в которых мертвой хваткой сжимала револьвер.

– Не дам! Отец меня убьет!

– А ведь убьет, если узнает, – глубокомысленно изрек Эрик. – Меня бы точно убил.

– А если нас бандиты убьют, тебе что, все равно? – наседал на Катьку Алик.

Конечно же, она не хотела, чтобы его убили. Но и пистолет отдавать уже не желала, поэтому молчала, в напряжении зажмурив глаза.

– Она не отдаст, – покачал головой Эрик.

– Ну и хрен с ней! – Алик в сердцах махнул на нее рукой.

Кажется, у него появился повод избавиться от Катьки. Но это его совсем не радовало.

Ни у него, ни у Эрика не было денег, чтобы взять такси, поэтому пришлось идти к троллейбусной остановке.

– Вот вляпались, а? Сначала тебя отметелили, теперь вот Валька подстрелили, – с мрачным видом сказал Эрик.

– Думаю, тебе бояться нечего, – вслух подумал Алик. – Ты же Игорька и пальцем не тронул…

– Кто знает, кто знает…

Эрику, похоже, пришлось сделать над собой усилие, чтобы предательская улыбка не выступила на губах. Естественно, он боялся Игорька и не хотел попасть под раздачу, но его можно понять: жить всем охота.

– Что делать будем? – спросил Алик.

– Огнестрел – это серьезно, за это в тюрьму сажают. Игорек уже не отвертится… Ты вот не захотел в милицию обращаться, а Валька спрашивать не будут, хочет он, чтобы преступника нашли, или нет. Его по факту искать будут…

– А Валек знает, кто в него стрелял?

– Ясное дело, Игорек.

– А если нет?

– Ну, не знаю…

– А надо узнать. У Валька спросим…

Но проведать друга их с Эриком не пустили. Они только и смогли узнать, что стреляли ему в спину и пуля прошла под самым сердцем, едва его не задев. Валек находился в реанимации, без сознания и в тяжелом состоянии. Но врач пообещал, что жить он будет, и посоветовал друзьям отправляться домой.

– Я никуда не пойду, – сказал Алик.

– Я тоже, – поддержал его Эрик.

– Не знаю, чем вы ему поможете, – пожал плечами седовласый мужчина. – Но как хотите. Только из отделения попрошу…

Они устроились на скамейке в гулком холле между реанимационным и хирургическим отделениями.

– Действительно, чем мы можем ему помочь? – спросил Эрик.

– Не знаю, но я буду ночевать здесь, – упрямо качнул головой Алик.

За окнами уже стемнело, когда к ним присоединилась Катька. Как всегда, коэффициент ее полезного действия был на высоте: она принесла бутерброды и чай в термосе.

– Эх, Катька, выходи за меня замуж, – в шутку предложил Эрик. – Я с такой женой не пропаду.

– Нет, я с ним буду, – сказала она, грудью прижавшись к руке Алика.

– Что, всю ночь?

– Да хоть всю жизнь. Если позовет…

– Может, и позову, – сам от себя такого не ожидая, сказал Алик. И чуть подумав, поставил условие: – Если ствол принесешь.

– Не могу, – стушевалась она.

– Почему?

– Нет его… И не было… Показалось вам… А зачем вам ствол? Валька охранять?

– Как ты догадалась? – саркастически усмехнулся Алик.

– А я вообще-то девочка догадливая. Потому и в больницу тебя не потащила. А Валек ваш здесь, и его отсюда не заберешь… Из милиции уже приходили? – с серьезным видом спросила она.

– Если бы приходили, мы бы знали.

– А ведь не приходил никто, – в мрачном раздумье изрек Эрик. – А должны прийти, чтобы уголовное дело завести…

– Вот и я так думаю, – кивнула Катька. – Только как бы от Игорька за ним не пришли. Чтобы показания против него не дал…

– Вот я тебя и прошу, принеси ствол, – сказал Алик.

– Нет, я лучше дядьке позвоню. Он у меня большой человек и лучше нас знает, что нужно делать…

Катя прошла в отделение, договорилась с дежурной сестрой, с ее телефона связалась со своим влиятельным родственником. И снова она смогла сотворить маленькое чудо. Часа через три в отделении появились два сержанта патрульно-постовой службы, один с пистолетом, другой с автоматом. Правда, они тут же потребовали, чтобы Алик, Эрик и Катька покинули, как было сказано, расположение больницы. Может быть, это было их маленькой местью за то, что им из-за их самодеятельности придется здесь ночевать. Так или иначе, друзья проводили девушку домой и отправились к себе.

На темном, шитом звездным бисером небе висела полная луна. Ночь светлая, теплая, но, как ни странно, во дворе дома никого не было. Даже ровесницы революции куда-то подевались.

– Что-то не нравится мне все это, – встревоженно сказал Эрик.

– Тишина, и киллеры с косами по подъездам прячутся, – совсем невесело улыбнулся Алик.

– Ну, не с косами… Да, влипли мы. Хорошо, что в армию скоро, – поежился Эрик.

Если честно, Алик и сам подумывал о том, что в армии будет спокойней, чем здесь. Но даже себе не хотел в том признаваться.

– Мы в армию, а как же Валек?

– Ну, пока он в больнице, его охранять будут. А потом… потом уедет куда-нибудь, – неуверенно сказал Эрик.

И нервно полез за сигаретой.

– Давай сначала в твоем подъезде посмотрим, потом по моему прошвырнемся, – предложил Алик.

Ему и самому было не по себе. Вдруг в кустах возле дома или в подъезде в самом деле прячутся черняховские головорезы. Но все опасения оказались напрасными – путь домой был свободен. И все же, закрывая за собой дверь в квартиру, Алик чувствовал, как бешено колотится сердце. Слишком круто заваривалась каша, чтобы надеяться на благополучный исход.