Глава 3

Родион осторожно спустился, осмотрелся, открыл машину, но садиться в нее не стал. Он отошел в сторонку и встал за куст так, чтобы его не было видно со стороны подъездной дороги. Ему что-то вдруг захотелось закурить. Киллеры за ним гонялись, и не возникало такого желания, а тут вдруг нашло. Неужели эта Лида, подружка Полевая, произвела на него столь сильное впечатление? Вряд ли. Но почему тогда налились тяжестью кончики пальцев и перед глазами кружатся обнаженные тела?

Полевай мог делать со своей девушкой все, что ему было угодно. Родион это понимал, но осуждал. Вещи собирать надо, а они там кровать трясут. Видимо, не смог удержаться Полевай, когда Лида сняла халат, чтобы переодеться. Родион тоже не сумел бы.

Полевай появился минут через десять, с двумя чемоданами. У его подружки были при себе дамская сумка и саквояж. Он в джинсовом костюме, она – в спортивном. Одежда на ней вовсе не облегающая, но Родион смотрел на Лиду так, как будто она была без ничего. Эта особа заметила его взгляд и удивленно повела бровью. Он смутился, как сопляк перед зрелой красоткой, о которой мечтали все от мала до велика.

– А почему он в форме? – насмешливо глянув на Родиона, спросила Лида.

– Потому что швейцар, – ответил Полевай. – Ну, чего стоишь? Багажник открывай!

Родиону не понравился такой тон. Ему тут же захотелось кое-кого кое-куда послать, и если бы Полевай сунул ему в руки свои чемоданы, то он обязательно так и сделал бы. Но тот ему свою ношу не передавал, и Родион таки открыл багажник.

Полевай забросил туда чемоданы и саквояж, потом распахнул заднюю правую дверь.

Он обнял Лиду за талию, понюхал у нее за ухом и сказал:

– Назад сядешь. И поближе к двери.

– Не хочешь меня видеть? – как-то задиристо спросила она.

– Не хочу, чтобы ты поймала пулю, – ответил Полевай, показал Родиону на переднее кресло, стронул машину с места и спросил: – Переодеться не хочешь?

– А то на чучело похож, – с усмешкой проговорила Лида.

– Давай заедем ко мне, – сказал Родион и пожал плечами.

Он жил в бывшем рабочем общежитии, которое сейчас использовалось как гостиница, причем самая дешевая. Номер на две койки, один душ на этаж… Но Полеваю туда никак нельзя. Вдруг он начнет наводить справки? А Родиона там многие видели в форме сержанта полиции.

– Да нет, лучше по дороге что-нибудь купим, – заявил Полевай.

– А если нас догонят, пока он покупать будет? – спросила Лида.

– Тогда пусть чучелом ходит, – ответил Полевай.

– Чучела не ходят, они мертвые, – с жалостью к себе произнесла девушка и вздохнула.

Она вела себя далеко не лучшим образом, но Родион воспринимал это как должное. Как будто эта особа и не могла быть другой, была несовершенным, но совершенством.

– Нормально все будет, отвечаю, – заявил Полевай.

– И надо было тебе с этими козлами связаться!..

Полевай щелкнул пальцами, останавливая Лиду. Не должен был Родион ничего знать. Нет ему пока что доверия.

Родион догадывался, что произошло. На Полевая ополчились свои же. Как еще объяснить, что ему не на кого теперь опереться? Но одно дело предполагать, и совсем другое – располагать. Ему нужны были имена, фамилии и прочие что, где, когда.

Возможно, очень скоро Родион все узнает. Если Полевай не застрелит его. А вероятность такого исхода по-прежнему очень высока. Скорее всего, Родион нужен Полеваю только для того, чтобы добраться до своего схрона. Вдруг произойдет нападение и придется отбиваться? А в спокойной обстановке Родион уже и не обязателен. Нужно держать ухо востро, пистолет – на взводе, а противника – на расстояния удара.

– Мне страшно, – сказала Лида.

– Могу отвезти тебя к маме.

– Ну уж нет! – возмущенно протянула она.

– Тогда не нагнетай.

Полевай нервничал, постоянно оглядывался. Мол, нет ли погони? Но Москву они покинули благополучно, вышли на МКАД, свернули к торговым центрам, расположенным на внешней стороне кольца, встали в самой середине парковки.

– Да нормальная у него форма, – нервно сказала Лида, шлепнув ладонью по спинке кресла, которое занимал Родион.

– Так никто ничего против нее не имеет, – произнес Полевай, глянул в сторону гипермаркета спортивных товаров, но Родиону ничего не сказал.

А тот из машины выходить не хотел. В радиусе десяти метров нет ни одного автомобиля. Вдруг Полевай собрался выстрелить ему в спину?

– А чего встали тогда? – спросила Лида.

– Встает по утрам, – с усмешкой выдал Полевай. – А мы просто стоим и поглядываем.

Он смотрел в сторону дороги, с которой съезжали автомобили и сворачивали к торговому центру, хотел знать, следят за ним или нет. Но ни одна машина не вызвала у него беспокойства. Да и Родион не заметил ничего странного.

Полевай полез в карман, вынул портмоне, набитое пятитысячными купюрами, извлек из него две бумажки.

– Это тебе за сегодня, – сказал он, кивком показал на гипермаркет и добавил: – У тебя двадцать минут.

Родион кивнул и забрал деньги. В принципе, чистая одежда ему была нужна. На форме кровь и микрочастицы стреляного пороха. Но сможет ли он дойти до магазина?

– Ствол оставь, он тебе не нужен, – сказал Полевай.

Родион пожал плечами.

Через одно место от них на пути к магазину стояла «Шкода». Она появилась там совсем недавно, водитель и его семейство еще только заходили в торговый центр. Если вдруг что, Родион мог нырнуть под прикрытие этого автомобиля, а потом обвинить Полевая в попытке покушения на свою жизнь. Хоть какой-то, но результат.

Но Полевай в него не стрелял и уезжать не собирался. Более того, выбирая спортивный костюм, Родион заметил его за выставочной туристической палаткой. Полевай наблюдал за ним, но Родион и не пытался вступить в контакт со своим начальством. Своего телефона у него не было, а чужой он не выпрашивал и время не тянул.

Парень взял первый попавшийся костюм своего размера, быстро выбрал кроссовки, бросил в корзину пару трусов, футболок, носков. Очереди на кассе не было, на оплату ушло не больше двух минут. Потом он заскочил в супермаркет, взял зубную щетку, бритву, все такое.

Там Проскурин снова увидел Полевая. На этот раз тот за ним не наблюдал, катил тележку, увидел Родиона, позвал его к себе. Они накупили продуктов, загрузили их в багажник. После чего Полевай вернул Родиону пистолет и сел за руль.

Он не стал возвращаться на кольцевую. «Мерседес» обогнул торговые центры и пошел по второстепенной дороге.

– Далеко ехать? – спросила Лида.

– Ты же хотела на Черное море, – ответил Вадим и усмехнулся.

– Это не та дорога.

– Все дороги ведут в Рим. Но не сразу. И не всегда.

Машина прошла через один поселок, оставила в стороне другой и оказалась в какой-то деревеньке. Здесь были и богатые новостройки, и убогие избы. Новое вытесняло старое, но до маленького кирпичного домика с закрытой верандой из потемневших от времени досок оно еще не добралось.

Ворота здесь не открывались, их нужно было снимать с проволочных креплений и относить в сторону. Садовые деревья неухоженные, во дворе поднималась трава, не кошенная с прошлого года. Вид у дома необжитый, печка давно уже не топилась, в комнатах наверняка царила сырость. Но проблема эта должна была решиться быстро. Родион заметил, что к дому тянется газовая труба.

Машину они загнали во двор, ворота закрыли, накрепко замотали их проволокой. Полевай не уставал посматривать на улицу, где в любой момент могли появиться вооруженные люди.

– Окна бронированные? – спросил Родион, кивком показав на дом.

Окна эти давно уже никто не мыл. Их покрывала многолетняя пыль. Вдруг Полевай воспринимал ее как защиту от пуль? Такой вот шутливый вопрос в нешуточной ситуации.

– Бронированные, – совершенно серьезно ответил тот.

– Тогда живем, – заявил Родион.

– Жить буду я, – сказал Полевай, пристально посмотрел на него, выдержал паузу и добавил: – С Лидой.

– Так я и не претендую, – проговорил Родион.

– А почему это ты не претендуешь? – послышалось вдруг сзади.

Родион повернул голову и увидел возмущенные, насмешливые глаза Лиды.

– Я тебе не нравлюсь? – осведомилась она.

Он не смутился, не отвел глаза и ответил:

– Нравишься.

– Тогда претендуй, – сказала Лида.

– С закатанной губой, – посоветовал парню Полевай.

– А это самой собой. Я люблю только тебя, Вадим. – Она обвила руками его шею, поцеловала в губы, при этом ой как соблазнительно выгнула спину.

Талия у нее тонкая даже на фоне отнюдь не самых широких бедер. Родион чуть не вспыхнул, представив ее без одежды.

– Мы обязательно этим займемся, – сказал Полевай. – Но не сейчас.

Он не искал ключ под ковриком или в умывальнике, вынул его из кармана, открыл дверь, велел Родиону занести чемоданы и саквояж.

В доме действительно было холодно и сыро, но старый и довольно-таки мощный котел запустился без всяких проблем.

– Желаете принять душ? – спросил Полевай, обняв Лиду за талию.

– Да ладно!

Она не могла поверить, что в доме есть душ, и правильно делала. Все удобства находились на улице. Внутри был только кран с водопроводной водой.

Комнатки крохотные, мебель старая, убогая, из развлечений только телевизор – японский, но безнадежно устаревший. Антенна, правда, сигнал принимала неплохо.

Впрочем, Родион находился здесь вовсе не для того, чтобы смотреть телевизор. За подступами к дому нужно было следить и за Полеваем присматривать, чтобы тот не ударил в спину.

– А душ я бы приняла, – сказала Лида.

– Ну так пойдем. Я тебя проведу, – совершенно серьезно заявил Полевай.

– Ты предлагаешь мне летний душ? – Девушка оторопела.

– Весенний, – уточнил он.

– А ты меня потом согреешь? – спросила Лида и прильнула к нему.

При этом она шутливо, но призывно глянула на Родиона. Дескать, я совсем не против, если ты заявишь свои претензии на меня, но замуж за тебя точно не пойду, потому что влюблена в Полевая как кошка. Только так можно было понять этот ее дразнящий взгляд.

– Да ты не замерзнешь, – сказал Полевай, вышел на веранду, сдвинул ногой половик, под которым скрывалась крышка люка, поднял ее.

Одной рукой он взял саквояж, другую подал Лиде.

– Ты не шутишь? – Она оторопело глянула на него.

– Родик, остаешься на шухере! – распорядился Полевай и двинулся вниз.

Лида пожала плечами и последовала за ним.

Родион не прочь был заглянуть в погреб. Он уже поставил ногу на лестницу, которая вела вниз, но оттуда высунулся Полевай и заявил:

– Я же сказал, остаешься на шухере!

Он закрыл за собой крышку, и Родион остался в доме один.

Шло время, а Полевай с Лидой не появлялись. Родион не удержался от любопытства, замешанного на здравом смысле. Вдруг они выбрались из погреба через другой выход, тупо кинули его?

Родион спустился в погреб, но Полевая с Лидой там не нашел. Только пустые стеклянные банки на верхних полках да картонные коробки на нижних. Еще деревянная бочка в углу с камнем на крышке.

На улице уже темнело. Свет в погреб поступал через маленькое окошко. Там же, под потолком, висела и лампочка.

Родион нашел выключатель, щелкнул им, зажег свет. Здесь должна была быть дверь или что-то в этом роде. Не мог же Полевай провалиться сквозь землю. Но ничего такого не было. Только стеллажи из досок, потемневших от времени.

Но за этими стеллажами что-то гудело, как будто там работал фен. Может, это Лида сушила волосы после душа? Но как она попала за стеллажи, вернее сказать, за стены, к которым они крепились?

Стеллажи только казались сплошными. На самом деле одна часть их была съемной. Сначала Родион заметил зазоры в досках, затем обратил внимание на металлические штанги под ними. Он даже нашел рычаг, посредством которого приводился в действие хитрый механизм.

Часть стеллажа сначала выступила из общего ряда, затем сдвинулась в сторону. Обнажилась металлическая дверь в кирпичной стене. Родион осторожно надавил на нее, и она плавно открылась.

Потайной подвальный отсек находился ниже погреба как минимум на метр. Туда вела железобетонная лестница. Слева от нее виделась арка, справа – сплошная стена, а спереди – дверь, которая вдруг открылась.

К Родиону вышла Лида, на ходу запахивая банный халат. Он успел заметить светло-коричневый сосок.

– А подсматривать нехорошо! – сказала Лида, скрывая свое смущение за насмешливой улыбкой.

– Да я не… – пробормотал Родион, глянул влево и увидел Полевая.

Тот сидел в комнате с белеными стенами и яркой лампочкой под серым потолком. Удобный разборный диван, плазменный телевизор, на экране изображение с четырех потайных видеокамер. На одном кадре Родион заметил открытую дверь, которая находилась у него за спиной. Камера снимала ее со стороны погреба.

В руке Полевай держал пульт дистанционного управления.

Он насмешливо посмотрел на Родиона и заявил:

– Все-таки нашел!..

В подвальном помещении отдавало сыростью. С ней-то и боролась тепловая пушка, которая работала мощно, с шумом.

Родион показал на нее взглядом.

– Можешь выключить, – сказал Вадим.

Пушка стояла возле отопительного радиатора, одного из нескольких. Бункер уже прогрелся. Теперь батареи не позволят воздуху остыть и отсыреть.

– И давай наверх, – сказал Полевай. – Ты там, мы здесь. Если вдруг что, давай сюда. Дверь я оставлю открытой.

– Да, здесь слишком тесно для троих, – сказала Лида и провела пальцами по лацканам халата, как будто собиралась его снять прямо сейчас, на глазах у Родиона.

Похоже было на то, что она давала ему понять, что он ей мешает.

Родион согласно кивнул и повернул назад. Ему вдруг стало тоскливо. Сейчас Лида скинет халат, и Полевай завалит ее на диван. Сопротивляться она точно не станет. Будет стонать под ним, как последняя шлюха.

Родион закрыл за собой потайную дверь, вернул прикрытие на место, поднялся в дом. Там он и встряхнулся. Не вопрос, Лида произвела на него сильное впечатление, но не о ней сейчас нужно думать. Ситуация очень нехорошая. Полевай уже в своем бункере, бояться ему нечего. Это значит, что Родион ему больше не нужен. Если вдруг Полевай поднимется в дом, и при нем будет пистолет, то стрелять придется немедленно, не раздумывая. Но вот как быть с Лидой? Уж ее-то Родион точно не сможет убить.

За окном что-то мелькнуло. Родион услышал, как скрипнул забор. Похоже, кто-то перебрался через него. Вряд ли это был полицейский спецназ.

Родион не растерялся, сбросил в погреб смятый половик, схватил чемоданы и нырнул вниз. Он закрывал за собой люк, а в это время сам по себе сдвигался в сторону стеллажный отсек.

Полевай открыл дверь, протянул руку, забрал у Родиона чемодан и заявил:

– Давай быстрей!

Камеры работали, он все видел, и Родион теперь был ему нужен. Сейчас этот фрукт избавляться от него не станет.

Полевай вернул маскировку на место, закрыл дверь на засов, показал Родиону на диван, на котором сидела, сжавшись в комок, Лида. Ему жутко захотелось подсесть к ней, обнять ее, приласкать, утешить. Но, увы, Полевай ему этого не позволит. Лида сидела с одного края дивана, а Родиону указано было на другой.

Полевай выключил свет, сел на диван. Лида тут же прижалась к нему.

– Спокойно ты, нормально все, – сказал он.

У входной двери стояли двое в черном. Один держал наготове пистолет, другой осторожно отжимал створку фомкой. Камера находилась где-то под крышей дома, объектив направлен был в спину незваных гостей. К тому же темнота во дворе уже сгустилась.

Впрочем, Родион все равно не знал этих людей. Зачем ему лица? Тут важен был результат.

Дверь открылась, визитеры ворвались в дом. Родион прислушался, но шум шагов до него не доносился. Откуда-то из мертвой зоны появился еще один человек с пистолетом и тоже зашел в дом. Но шагов по-прежнему не было слышно, пока Полевай не включил звук.

В доме совсем уже стемнело. Свет налетчики не включали, но все же видно было, как они ходили по комнате.

– Нет никого, – проговорил один из них.

– А тачка?.. Да и котел работает, – блеснул умом другой. – Может, они в магазин ушли?

– Ждем!

Движение прекратилось, в доме стало тихо.

– Засада, – тихо и совсем невесело сказал Полевай.

– Самая реальная, – подтвердил Родион.

– Вадик, мне страшно! – прохныкала Лида.

– Только Мобила знал про этот дом, – обращаясь к самому себе, проговорил Полевай. – Вот ведь суки!

Про Мобилу Родион слышал, но его фотографию начальство ему не показывало. Данных о нем никаких не было. В полиции просто знали, что есть в банде у Гренделя человек с такой кличкой. Информация о ней собиралась по крупицам. Родион должен был добавить в копилку очередное зернышко истины и вдруг угодил в самый эпицентр событий. Причем по своей собственной воле, без приказа.

– Кто такой Мобила? – спросил он.

– О покойниках или хорошо, или никак, – сквозь зубы процедил Полевай.

– А он покойник?

– Будет.

– Он здесь?

– Да нет, эта сука загребает жар чужими руками.

– Почему они хотят тебя убить? – не унималась Лида.

– Спроси у Родика.

– Он что, знает?

– Он тебе расскажет про крепкий стул, – заявил Полевай, усмехнулся и продолжал смотреть на экран.

Во дворе и в доме стемнело. Камеры скрытые, с плохим обзором и без инфракрасной подсветки.

Люди по дому не ходили, переговаривались вполголоса. Но Полевай смотрел на экран так, как будто видел и слышал каждого.

– Ну что, пора! – сказал он, поднялся и нажал на клавишу пульта.

На экране вспыхнул и погас значок отключения звука.

– Ты куда? – Лида схватила его за руку, но остановить не смогла.

На Родиона она даже и не глянула. Ей не было до него никакого дела.

Полевай открыл шкаф, в котором стоял красный газовый баллон с манометром и вентилем. Трубки от него прорезали панель шкафа и уходили куда-то под потолок.

– Что это? – спросил Родион.

– Ты же не думаешь, что я овца? – Полевай иронически хмыкнул, протянул Родиону маску пожарника, себе взял такую же, сунул в карман моток скотча.

– А мне? – спросила Лида.

Полевай кивнул, пошарил в шкафу, достал еще одну маску, протянул ей и заявил:

– Мы пойдем, а ты останешься здесь.

– Куда пойдете?

– Куда-куда… Туда нам еще рано! – сказал Полевай, надел маску, достал из-за пояса пистолет, накрутил глушитель.

Родион повторил все это вслед за ним.

Полевай крутанул вентиль. Из баллона пошел газ, с шумом устремился вверх по трубам.

На экране ничего не происходило. Никто никуда не бежал. Но, видимо, так и должно было быть.

Полевай закрыл вентиль и рванул на выход. Вслед за ним в дом поднялся и Родион.

Там тишь, гладь и неподвижные тела. Двое дорогих гостей заснули на диване, еще один лежал на полу.

Полевай осмотрел дом, глянул во двор, открыл одно окно, другое и только затем вынул из кармана скотч.