Глава 4

Музыка должна литься так же свободно, как дождь, звенеть ручейком по камушкам, а гремучее «техно» вдалбливалось в уши, будто сваи в мерзлую землю. Бум-бум-бум… В зале темно, на танцполе смешение света – красные, синие, желтые лучи в одном бурлящем коктейле. Они были направлены и на сцену, где вокруг шеста крутилась распаренная красотка с фиговым листиком на самом нефиговом месте. Бум-бум-бум…

Никита не понял, как оказался на сцене и превратился в шест. Обнаженная блондинка набросилась на него, завертелась, закрутилась. От нее пахло потом, духами. Кожа влажноватая, чертовски приятная на ощупь. Бум-бум-бум…

– Еще!.. Еще! – кричала девушка.

Бум-бум-бум… В ушах грохотало, вокруг мелькали тени, перед глазами в мерцающей темноте извивалась красотка.

Но Никита не на сцене, а в кровати. Танцовщица под ним. Не она трется о его шест, а он сам вталкивается в нее. В крови закипает адреналин, пар выбивает клапаны, горло вот-вот превратится в паровозный гудок.

– А-а! – заорали они вместе.

Люди на танцполе задергались в бешеном ритме, под потолком клуба загрохотал залпами яркий фейерверк, а потом вдруг все стихло и пропало.

Проснулся Никита в маленькой комнатушке, большую часть которой занимала двуспальная кровать. Обнаженная девушка лежала спиной к нему. Короткие темные волосы, тонкая шея, красивая спина с аппетитными закруглениями снизу. Да, он помнил это тело. Но снимал он и обиходил блондинку, а у этой волосы темные. Ну да, на стриптизерше был парик, а сейчас его нет.

Никита мог бы это и сразу понять, но голова его соображала совсем туго. Слишком уж забористым был вчера коктейль. Не исключено, что Стас заправил его кое-чем, чтобы Никита слетел с катушек. Он-то завелся, не вопрос, но танцовщицу Вику все равно смог снять, хотя к ней даже не подкатывал. Просто стоял, смотрел, как она танцует. Сначала девочка никак на него не реагировала, затем вообразила себя звездой стриптиза, а его – своим поклонником и давай зажигать перед ним. А он все так же завороженно смотрел на нее, попивая коктейль. Может, потому и вообразил себя пилоном для стриптиза.

Да, Никита не подкатывал к Вике. Просто потом, когда она уже заканчивала свое выступление, подошел к ней и попросил, чтобы она дала ему… автограф. И Вика увезла его к себе. Все просто, парню даже не пришлось напрягаться.

А может, и не было ничего. Вдруг все это Никите просто снится? Сейчас он закроет глаза и вскоре проснется в своей кровати.

Глаза закрывать не пришлось, веки слиплись сами по себе.

– Эй!

Вика сидела на нем, руками упираясь в грудь. Светлый парик был уже на ней. Топаз на кулоне идеально соответствовал цвету ее глаз. А часы, висевшие на стене за спиной девушки, показывали половину седьмого. Нет, вовсе не утра. Да оно и неудивительно. Сначала была бессонная ночь, потом – бешеное утро в постели.

«Хорошо, что никто не испортил мне день», – подумал Никита.

– Почему у тебя такой большой нос? – спросила вдруг Вика.

– Разве? – Он ощупал нос и убедился в том, что тот действительно распух после удара, пропущенного в октагоне.

Для Никиты это было вполне обычное дело. Вправил хрящ и пошел дальше.

– А почему такие большие уши?

– Нормальные уши. – Он пожал плечами.

– А почему у тебя такой большой?.. – Девица заерзала на нем.

Только сейчас Никита понял, к чему клонила Вика.

«Что-то туго я сегодня соображаю. Может, Трэш меня вчера заразил своей тупизной?»

– А это чтобы…

Сначала Никита включил мозг, только затем завалил девушку на спину и накрыл ладонью свои джинсы, которые лежали на тумбочке. Заветная коробочка с ракушкой была на месте. Правда, в ней остался один-единственный «патрон», но ему больше и не нужно.

Из больной бабушки он превратился в серого волка и «съел» Красную Шапочку всю целиком. Ей это очень понравилось.

– Мне уже скоро уходить, – сказала потом Вика, заставляя себя подняться с кровати.

– Ты меня бросаешь?

– Ты со Стасом тусишь?

– А он тебе со мной не разрешает?

– Да ему до и по!..

– Ты его с какого бока знаешь? Или только снизу?

– И сверху была. Причем не только с ним. Да, я такая. Ты это хотел услышать.

– Бум-бум-бум. Или бла-бла-бла?

– Трах-тах-тах лучше. Давай как-нибудь пересечемся. Стас вечеринку замутить хочет. Да ты в курсе.

– Ты будешь?

– А то!

– А Даша?

– Даша?

– Его сестра.

– Ты что, на Даху запал?

– А я мог на нее запасть?

– На нее все западают.

– Все?

– Только трахнуть никто не может.

– Ух, ты!

– Ну, может, у кого-то и получается. А чего ты из меня тут выпытываешь? – Вика поднялась с кровати, подозрительно глянула на Никиту.

– Я выпытываю?

– Ты вообще кто такой?

– Давай я тебе резюме пришлю. Но потом, и почтой. – Никита тоже поднялся, смахнул с тумбочки джинсы.

– Резюме, говоришь? Оно у тебя да, еще то. Можешь еще разок прислать. Нарочным. Если ты не мент.

– А почему тебя менты пугают?

– Менты?! Меня?! – всколыхнулась Вика.

– Без таблички танцуешь, наверное.

– Без какой таблички?

– «Опасно. Высокое напряжение».

– «Не влезай – убьет»?

– А убьет?

Вика мило улыбнулась, повернулась к нему, приложила к его груди ладони, посмотрела глубоко в глаза и сказала:

– Будет табличка. И высокое напряжение тоже. Ты только не исчезай, ладно? Все, давай, сматывай… свое резюме.

Никита оделся, шлепнул Вику по заднице и ушел. Не той она категории птичка, чтобы целоваться с ней на прощание. Тем более что с ней не все чисто, если опасается ментов. Может, и со Стасом такая же беда? Если так, то, наверное, не стоит с ним связываться.

Хорошего понемногу. Так говорила мама и все равно загнулась от передоза. Стас помнил, как все было, как ее хоронили за казенный счет. На кладбище были только он, Дашка и тетя Тося, которая потом забрала к себе их, бедных сироток. А через несколько лет она нашла мужика, который хотел лишить Дашу девственности и готов был заплатить за это реальные деньги. Ему не повезло. Стас проделал эту операцию с ним самим с помощью бутылки из-под шампанского.

А потом они с Дашкой подались в Москву. Здесь у них все и закрутилось. Дела и по сию пору шли нормально, хотя иной раз возникали и проблемы.

Стас бросил под язык колесо, закрыл глаза, улыбнулся и почувствовал волну, которая уносила его в прошлое. Тяжелое детство, ненасытная тетя Тося… Но звонок в дверь вернул его в настоящее. Дашка, мать ее, приперлась.

Стас поднялся, но сестрица сама зашла в комнату, бросила на журнальный столик сумочку.

– Чего так долго? – спросила она и внимательно посмотрела ему в глаза.

– Долго?

– Опять по космосу колесишь?

– А почему бы и нет? Дороги там широкие, пробок нет.

– Зеленые чудовища с козлиными головами?

– А ты сама не закинулась? – Стас сощурил глаза, делая вид, что всматривается в нее.

– Никогда в жизни!

– Никогда, поняла?.. Убью!

– Себя?

– Я норму знаю, – сказал Стас, опустился в кресло и закрыл глаза, чтобы не смотреть на Дашу.

Девка она красивая, а он таких ой как любит. Нет, на родную сестру никогда!.. Но под колесом на него может найти. Иногда так бабу хочется! Бывало такое, что ему даже тетя Тося красавицей казалась. А ведь она тоже была родной. Напоила его эта поганая сука. Да нет, на самом деле нормально все было. Совесть даже не мучила.

И с Викой ничего страшного не произошло. Ну трахнул ее Никитос, и что? Ее много кто ублажал. Одним больше, никакой разницы. Обидно другое. Стас помнил, как сам ее целую неделю обхаживал, а Никитос пришел, глянул и сразу победил, затащил в постель.

Он, конечно, красавчик, и на лицо не промах, и фигура что надо. Насколько спокойный, настолько же и нахальный. И дерется, как черт. Видел его Стас в клетке. А как бабы визжали, когда этого парня объявляли победителем. Любят его телки, и он, поганец, этим пользуется.

– А ты в курсе, что твой Никитос Вику трахнул? – спросил Стас.

Даша не ответила. Неужели в транс от услышанного впала?

– Ты чего зависла? Ревнуешь?

– Кого я ревную? – донеслось откуда-то издалека.

Даша входила в гостиную. Стас пожал плечами. Странно. Когда это она успела выйти?

– Никитос, говорю, Вику на спор трахнул.

– Тебя на спор?

– Вику.

– Ну так она же твоя сучка. – Даша язвительно усмехнулась.

– А на меня зачем бочки катишь?

– Ну так это же ты с ним спорил.

– Почему я?

– А кто?

– Ну, не просто же так. Я же знаю, что тебя хрен чем возьмешь, а этот – раз, и ты уже у него в койке.

– Вообще-то, я у себя в койке.

– Ну и ладно. Где хочешь, там и лежишь. А Вику просто проглотил. Как удав кролика.

– Кролика ей некому зашить, – буркнула Даша.

– Ты что, ревнуешь?

– Делать мне больше нечего!

– Ну, давай ей кролика зашьем. По самые уши.

– И что это изменит?

– Да ничего. Но кролика надо бы зашить. И удава тоже. Хочешь живого удава?

– Это ты про Никиту? – осведомилась Даша, хотя сразу правильно поняла брата.

– Мы тут с ним бойцовское шоу собираемся замутить.

На своих трэш-клубах Стас поднимал неплохие деньги, но ему приходилось много крутиться, постоянно придумывать что-то новенькое, создавать хайп. Только так можно было привлечь новую и не разочаровать старую публику. А деньги сейчас край как нужны. Есть нюансы, которые как нож к горлу.

– И что?

– Сначала одно шоу, потом другое. Хочешь поучаствовать?

– Это ты о чем?

– Еще не знаю, – ответил Стас и усмехнулся. – Но обязательно что-нибудь придумаю.

Сейчас голова его работала плохо. Потому что привязана была к телу. Но она уже напоминала воздушный шар, так и просилась в свободный полет. Там, в стратосфере, ей обязательно удастся наткнуться на что-нибудь интересное.

Человек по сути своей – животное. Воспитание, религия, общественное мнение, закон и ответственность перед ним пытаются держать его в рамках приличий, не дают оскотиниться. А хлебное вино и зрелища тянут в первобытное состояние. Нажраться, разухариться, набить кому-нибудь морду, потрахаться… Это вовсе не грехи, а инстинкты.

Если самому драться страшно, то можно посмотреть, как это делают другие. В античные времена в моде были гладиаторы в цирке, а сейчас – бойцы в клетке. Панкратион, смешанные единоборства, бои без правил – все это буковки с одной вывески. Удары, броски, болевые приемы, удушения – народу нравится, публика в восторге. А кто-то делает на этом деньги.

– Молоток, пучком все! – сказал Стас, снисходительно шлепнул Никиту по плечу и сунул ему в карман конверт с деньгами. – Там полтинник. Ты заработал.

Сам Стас оторвал еще больше, но так он и вложился не по-детски. Взял в аренду бездействующий цех на заводе, организовал шоу, собрал толпу. Все у него крутится-вертится. А в клетке бьются бойцы, которых нанял Никита. Остался последний бой, но шоу будет продолжаться. Публика подогрета, бухло льется рекой, а по рукам гуляет наркота. Интересно, чья это отрава, кто запустил процесс и держит его под контролем?

Никите казалось, что он знал ответ на этот вопрос. Но если Стас замазан по самое не балуй, то его это не должно волновать. У Стаса свои дела, у него свои.

Бородатый Кекс взревел как бык, прищемивший яйца, и размахнулся, чтобы посильнее ударить. Однако лопоухий Мурзилка только этого и ждал и ногой в голову пробил безупречно, оборвал лебединую, то есть бычью песню. Кекс бухнулся на задницу то ли от удара, то ли от удивления. Если второе, то слишком уж большим было его удивление. Потому что подняться он не смог.

– Это все? – спросил знакомый женский голос.