Глава 3

Трофим умел разговаривать с подчиненными. Он не орал, не изрыгал проклятия и угрозы. Как раз напротив. Босс говорил, не повышая голоса, но при этом у его подчиненного возникало желание немедленно исправить свою ошибку. Сейчас он выговаривал начальнику транспортного цеха за какую-то задержку. Тот кивал, а телом, казалось, тянулся к выходу, чтобы как можно скорее заняться делом.

Никита глядел на брата и сам вдруг захотел заняться чем-то важным. Да, его принудили к исправительным работам, но ведь это сделано было для его же пользы. У него скоро день рождения, он разменяет вторую четверть века. Сколько можно груши околачивать? Нужно брать пример со старшего брата. Он человек серьезный, степенный, основательный – как отец. А младший брат – классика русской сказки. Настоящий дурак. Куда это годится?

Трофим закончил совещание, отпустил всех, оставил в кабинете только Никиту.

– Я слышал, у тебя секретарша появилась. Это правда? – строго спросил он.

– А если правда?

– Из бухгалтерии человека взял.

– И что? – Никита смотрел на брата насупленно, с подозрением.

Желание подчиняться и браться за ум вдруг пропало. Да, Трофим – генеральный директор завода, но отец-то у них один. Пусть братец не думает, что круче родителя. К тому же он еще и не имеет морального права воспитывать Никиту. Именно Трофим приложил руку к тому, чтобы младшенького приговорили к исправительным работам. Фактически он предатель.

– А кто в бухгалтерии работать будет?

– А что, в Павелецке безработицу победили?

– Лариса Васильева – ценный специалист.

– А кто в этом сомневается?

Они вчера так зажгли с Ларисой, что угольки до сих пор тлели. Ночью в доме у отца Никита пожалел о том, что не взял Ларису с собой. А мог бы. У него свой дом, не такой большой, как у отца, но все равно на уровне. А не увез он Ларису к себе лишь потому, что мысль о Марьяне занозила сознание. Но Марьяна никуда не денется, а пока нужно выпить до дна Ларису.

– Не нужна тебе секретарша, – отрезал Трофим. – Это лишнее.

– Тут мне решать!

Трофим выразительно вскинул брови, с немым удивлением посмотрел на Никиту, немного помолчал и взглядом показал на дверь.

Никита вернулся в свой кабинет, но Ларису в приемной не застал. Он пошел в бухгалтерию и еще в коридоре увидел ее. Она стояла у окна, заметила Никиту, потянулась к нему, не сводя с него глаз. Эта барышня сейчас казалась невинной овечкой. Как будто не с ней он пыхтел вчера на рабочем столе.

– Мне сказали, чтобы я вернулась на место. – Она кивком показала на дверь.

– Кто сказал?

– Сказали.

– Как я сказал, так и должно быть! – в бессильной злобе выпалил он.

– Так я не спорю.

– Давай ко мне!

– А если уволят?

– Не уволят!

Никита повернулся к ней спиной, но Лариса так и осталась стоять у окна. Ему пришлось возвращаться к ней.

– Я сказал, пошли!

– Я не могу. – Она виновато вздохнула. – Мне сказали.

– Я здесь хозяин!

Но Лариса лишь покачала головой. А выглядела она весьма соблазнительно. Облегающее платье со скромным декольте и аппетитным наполнением…

– Хорошо. Иди, работай, – сказал он, кивнув на дверь бухгалтерии. – Без десяти час к машине моей подходи, обедать поедем.

Лариса просияла от радости, ярко улыбнулась и скрылась за дверью.

В бухгалтерию Никита заходить не стал. Что ни говори, а он потерпел фиаско. С Марьяны станется высмеять его за это.

Основные средства, незавершенное строительство, долгосрочные финансовые вложения, отложенные налоговые и прочие внеоборотные активы. В каждую графу нужно вписать свою цифру, разбить ее по месяцам. А есть еще оборотные активы. Там свои пункты, которые нужно вбить в баланс. Попробуй только вписать неправильную цифру, вся отчетность полетит. Вместе с головой.

Но Марьяна не жалуется, она уже привыкла к скалолазанию по графам и столбцам. Тут нужны холодная голова и ясное зрение.

Лариса этим похвастать не может. У нее трагедия, от Никиты Высокова ее отлучили. Работы у нее полно, а она за птицей счастья бегает.

Дверь открылась, и Лариса плывущей походкой вошла в кабинет.

Марьяна едва глянула на нее, но Ларисе хватило и этого.

– Чего смотришь? Думаешь, умыла меня? – зло, но с затаенной радостью спросила она.

– Я думаю? – Марьяна оторопело вскинула брови.

– Думаешь. Сама на мое место метишь!

– Это ты себе там что-то надумала.

– Никита – мой, поняла?

– Да поняла она! – Татьяна Михайловна раздосадованно глянула на Ларису. – Работай!

– Он меня, между прочим, в ресторан пригласил!

– Рада за тебя.

Марьяну оскорбил неожиданный выпад девушки, которую она считала своей подругой, поэтому ее ответ прозвучал недружелюбно.

Лариса поняла это по-своему и спросила:

– Завидуешь?

Марьяна промолчала. Не завидует она, но Лариса сейчас в таком состоянии, что спорить с ней бесполезно.

– Завидуешь!

– Работай! – подстегнула Татьяна Михайловна.

– Скоро вы тут все на меня работать будете, – себе под нос пробурчала Лариса.

– Что?!

– Ничего!

Работа не волк, в лес не убежит, именно поэтому Никита со спокойной душой отлучился с завода. Но ненадолго. Он съездил в гостиницу, заказал там номер и обед в ресторане на час дня.

Поэтому им с Ларисой не пришлось долго ждать. Официант подал салат из морепродуктов, солянку. Жаркое в горшочках чуть остыло, но Никиту это не расстраивало. Впереди его ждало горячее блюдо.

– Как насчет шампанского с клубникой? – спросил он, не вынимая глаз из декольте.

– Хочу! – Лариса игриво улыбнулась.

– Тогда прошу в номер! – Он бросил на стол три тысячные купюры и помог Ларисе подняться.

Они прямо из ресторана прошли в номер.

Гостиница располагалась на шоссе, ведущем к Москве. Из окна виден был двор пятиэтажного дома.

Шампанское стояло в ведерке со льдом, тут же на столике ждала своего часа клубника в стеклянной вазе.

– Ух ты! – Лариса села в кресло, взяла клубничку и, выразительно глядя на Никиту, сунула ее в рот.

– Ух я!

– Вкусно.

– Главное, чтобы тебе нравилось.

– Только мне?

– Только тебе.

– А Марьяна тебя не волнует?

– Меня волнуешь только ты.

Никита взял девушку за руку, поднял ее с кресла, повернул спиной. Лариса послушно приняла позу, нарочно усиливая изгиб со спины на бедра.

– Только ты, – прижимаясь к ней, вне себя от возбуждения пробормотал Никита и сорвал с Ларисы одежду.

Какое-то время он затуманенно наблюдал, как играют напряженные мышцы вдоль ее позвоночника, затем рассеянно глянул в окно, лицом к которому обращена была и Лариса. Зрение у него хорошее, и он узнал женщину, которая выходила из белого кроссовера.

Тамара была заметно напряжена и одета слишком просто, в синий брючный костюм. Волосы она заколола наверх, как будто для того, чтобы не привлекать внимания своими распущенными локонами. К подъезду женщина шла с оглядкой, боялась, что ее увидят и узнают.

А ведь увидели и узнали. Но почему она боится? Уж не к любовнику ли на свидание крадется?

Трофим женился на Тамаре лет пять назад. Тогда она была еще совсем юной, но не наивной. В ее осмысленном взгляде угадывалась женская зрелость. Она очень хорошо знала, чего хочет от этой жизни.

У нее вроде бы была большая любовь с каким-то мужчиной. Она с легкостью променяла его на Трофима, который мог дать ей все, но при этом не стелилась перед ним, как сейчас Лариса – перед Никитой.

Тамара – безусловная красавица. Она знала, что рано или поздно ей улыбнется выгодная партия. Во всяком случае, не сияла от счастья, когда выходила замуж за Трофима. Свадьбу и все из нее вытекающее воспринимала как нечто естественное, само собой разумеющееся. Не сияла изнутри, но все же слепила своей красотой.

Никита помнил, как завидовал Трофиму. Он тоже хотел бы жениться на такой красотке, но об этом еще рано думать. Да и вариантов пока нет. Даже Марьяна при всех своих достоинствах не дотягивает до Тамары, да и не хочет с ним. А Лариса – всего лишь расходный материал. Хотя и ничего себе телочка.

Тамара набрала код на замке, открыла дверь в подъезд. Только она скрылась из виду, как его интерес к Ларисе резко усилился, но вдруг иссяк вместе с мужской силой.

Никита отвалился от Ларисы, отошел назад, бухнулся на кровать и уставился в потолок. Смотреть на Ларису ему не хотелось.

– Нам, наверное, уже пора, – спустя какое-то время тихонько сказала она.

Но Никита промолчал и закрыл глаза.

Интересно, кто сейчас будет с Тамарой? К кому она приехала, зачем? Эти вопросы рождали скабрезные ответы.

Лариса отправилась в ванную. Когда она вернулась, Никита уже думал о Марьяне. Может, эта недотрога не прочь изменить своему менту? Почему бы не провести с ней время в этом же номере?

– Мы уже опоздали, – одеваясь, сказала Лариса.

– Не бойся, я с тобой.

– Ты заступишься за меня?

– И за тебя, и за Марьяну.

– При чем здесь Марьяна?

– Вы же подружки.

– Да какие мы подружки!

– Вдвоем вы бы смотрелись ого-го!

– Вдвоем?

– Да. Со мной в постели.

– Ты шутишь?

– А ты что, из каменного века?

– Я не хочу вдвоем.

– Захочешь. Давай вечерину замутим у меня дома. Я все организую. Ты, я и Марьяна.

– А что скажет твой брат? – спросила вдруг Лариса.

– При чем здесь он?

– А ты не понял?

– Что я должен понять?

– Марьяна – его любовница.

– Да ладно!

Никита не был влюблен в Марьяну. Во всяком случае, он не строил насчет нее далеко идущих планов и под венцом с ней себя не представлял. Ее жених в погонах его не злил.

Если так, то Никиту не должна была возмутить новость о том, что Марьяна спит с Трофимом. Она его не возмутила, а взорвала! Более того, представила Трофима воплощением коварства.

– Только я тебе ничего не говорила, – спохватилась Лариса.

– Говорила.

– Но ты же меня не выдашь? – Она оглянулась по сторонам, как делала это Тамара, когда подходила к подъезду.

– Кому? Марьяне?

– Нет, Трофиму Степановичу. Он меня уволит. – Лариса смотрела на него, взывала если не о помощи, то хотя бы об утешении.

Но Никита промолчал. Он просто отвез ее на завод и вместе с ней зашел в административное здание. Она направилась к себе. Он рванул к брату, но у самого его кабинета остановился. В конце концов, у Трофима есть право на личную жизнь. Тем более что Марьяна не принадлежит Никите.

Но Трофим сам зашел к нему. Никита как раз осматривал новое кресло, которое только что установили.

– Если не секретаршу, то хотя бы кресло, да? – Старший брат иронично усмехнулся.

– Большому человеку – большое кресло, – буркнул Никита.

– Хочешь быть большим человеком – будь им. Если сможешь.

– Смогу.

– Буду только рад.

– Будет секретарша – буду большим человеком.

– Если бабушке пришить кое-что от дедушки, то она дедушкой не станет.

– А если пришить Марьяну?

– Какую Марьяну?

– Из бухгалтерии. Ты же не хочешь, чтобы она стала моей секретаршей?

– Не заслужил ты еще секретаршу.

– Значит, не хочешь.

– Значит, не хочу.

– А почему?

– Ты где сейчас был? – вопросом на вопрос ответил Трофим.

– Обедал, а что?

– С кем?

– А что, нельзя?

– Васильева опоздала на полчаса.

– Бывает.

– Что у тебя с ней?

– Я не пойму, тебя Лариса интересует или Марьяна? Может, у тебя и с той и с другой?

– Я тебя не понимаю. – Трофим нахмурился.

– Я смотрю, ты здесь неплохо устроился. С бухгалтершами любовь крутишь.

– С какими бухгалтершами?

– С Марьяной!

– Ты пьяный?

– Не дождешься!

– Нет у меня ничего ни с какой Марьяной. Кто тебе наплел?

– А чего ты заколотился? Крутишь с Марьяной, и что? Бычок не может без телочки, а телочка – без веревочки.

Трофим поводил носом, пытаясь унюхать запах спиртного, но Никита действительно не пил. Даже глотка шампанского не сделал. Но ведь он мог обкуриться или обдолбаться, поэтому Трофим посмотрел ему в глаза.

– Да нормально все со мной! Чист как стеклышко! – усаживаясь в новое кресло, проговорил Никита. – В отличие от некоторых.

Трофим хотел что-то спросить, но передумал. Он махнул на Никиту рукой и вышел из кабинета.

Марьяна Караваева, двадцать лет, не замужем, окончила колледж по специальности «Экономика и бухгалтерский учет», заочно учится в институте на финансовом факультете, с работой справляется, характеризуется положительно. С фотографии на Трофима сосредоточенно смотрела серьезная девушка. Красивые глаза, милые черты лица, но где одухотворенность, женственность? Не человек, а робот какой-то. Хотя и красивый.

– Трофим Степанович, Караваева подошла, – сообщила секретарша.

– Давай.

Марьяна вошла в кабинет с тем самым выражением лица, что и на фотографии. Ни улыбки, ни эмоций. Но походка у нее легкая, грациозная. Она не пыталась вилять бедрами и одета была как девушка, которая хочет нравиться мужчинам – кокетливая блузка, совсем не длинная юбка, туфли на среднем каблуке. Стройная, длинноногая, фигура дивная, набор волнующих линий.

Караваева смотрела на него вопросительно и с легкой тревогой. Завод большой, подчиненных у Трофима много. Случилось что-то из ряда вон выходящее.

– Догадываешься, зачем я тебя вызвал? – разглядывая девушку, спросил Трофим.

Караваева едва заметно кивнула. Мол, да, я догадываюсь, но моя версия может быть ошибочной. Марьяна разволновалась, ее лицо ожило, взгляд пришел в движение. Вовсе она не робот, лишенный души. Женственности ей не занимать.

– Ты моя любовница. – Трофим иронично улыбнулся, давая понять, что шутит, но его голос дрогнул.

Он вдруг поймал себя на мысли, что неплохо было бы иметь такую любовницу, как Марьяна.

– Вы шутите.

Караваева поняла все правильно, но разволновалась еще больше. В глазах появился страх, переживания усилились. Она не хотела быть его любовницей. Это задело Трофима, хотя и не настроило против нее.

– Это кто-то другой пошутил. Возможно, ты.

– Я?!

– Никита к тебе приставал?

Трофим знал своего брата, а Марьяна – девушка красивая, волнующая. Потому и родился такой вопрос, причем вместе с ответом.

– Да, пытался.

– Ты хотела, чтобы он отстал?

– Он отстал.

– Ты сказала ему, что я твой любовник?

– Не говорила я!

– А кто говорил?

– У меня жених есть, он следователь. Никита его увидел и отстал. А вашей любовницей я не называлась. Кто это сказал, не знаю.

– Может, Лариса?

Караваева пожала плечами и качнула головой. Да, Лариса могла сказать, но Марьяна не хотела ее выдавать.

– А любовницей моей хочешь стать? – Трофим снова шутил.

Но почему тогда у него вдруг захватило дух в ожидании ответа? Это во-первых. Во-вторых, с чего вдруг потянуло его на такие шутки? Уж не увлекся ли он Марьяной?

– Нет! – Она уверенно мотнула головой.

– Почему?

Трофим не должен был задавать такой вопрос, но сделал это и сам себе удивился. Наверное, у него был идиотский вид, когда он спрашивал. Марьяна это заметила, но виду не подала и не ответила на дурацкий вопрос.

– А к Никите секретаршей пойдешь?

– Нет.

– А если я приказ подпишу?

Марьяна опустила голову. Если прикажут – пойдет, но без всякой радости, с опаской. Не нужен ей Никита. Во всяком случае, именно это она и давала понять. Трофим не увидел затаенной улыбки на ее губах, как это бывает, когда женщина отказывается для вида от того, к чему стремится.

– Никита тебя чем-то обидел? – спросил Трофим.

– Нет. Просто я не хочу работать с ним.

– Он тебе не нравится?

– Нет.

– Может, ты его ревнуешь?

– Ревную?!

– К Ларисе, например.

– Да что вы такое говорите! – В ее возмущенном взгляде можно было заметить по-детски наивное удивление, но не кокетство.

Она действительно не ревновала Никиту и дел с ним иметь не хотела. А он завидный жених. Та же Лариса не растерялась и попыталась ухватить птицу счастья за хвост.

– Чем он тебе не нравится?

– У меня есть жених, я выхожу замуж. – Марьяна удивленно посмотрела на Трофима.

Действительно, если она выходит замуж, то какие могут быть вопросы? Ей все равно, что Никита – тот самый принц, о котором мечтают многие девушки.

– Счастья тебе, Караваева! – Трофим улыбнулся. – Возвращайся в бухгалтерию, работай и ни о чем не думай.

– Хорошо.

Марьяна повернулась и сделала шаг к двери. Ее явно тяготил разговор с начальством, и она была рада убраться из кабинета. Неужели ее ничуть не заинтриговал сам Трофим?

– Караваева!

Ей не терпелось уйти, а он не хотел ее отпускать. Поэтому и остановил.

Она замерла на мгновение, с опаской повернулась, глянула на него с застывшим выражением лица.

– Все в порядке, Караваева. – Он поощрительно улыбнулся. – Ничего не бойся.

Она кивнула, настраиваясь на оптимистический лад.

– Может, улыбнешься, Караваева?

Марьяна улыбнулась – мило, непринужденно. Улыбка у нее красивая, чарующая, как обаяние теплой весны после холодной зимы. От такой улыбки сад может расцвести.

– До свидания, Караваева!

– До свидания, Трофим Степанович!

Девушка ушла, а Трофим еще какое-то время зачарованно смотрел ей вслед. Что-то с ним не то творится. Даже с Тамарой у него не было такого переполоха на душе.

Трофим очнулся, потянулся к кнопке на интеркоме. Нужно было вызвать Ларису, поговорить с ней. Но рука застыла на полпути. О чем ему говорить с этой вертихвосткой? Выпытать у нее, зачем она приписала Трофиму любовные отношения с Марьяной? Так это и без того ясно. Никита глаз на Марьяну положил. Она ревнует, соврала, чтобы удержать его возле себя. Как можно обижаться на ложь, которую хотелось бы видеть правдой?

Не надо трогать Ларису. Пусть Никита крутит с кем-то на работе. Это куда лучше, чем за ее пределами. Удержать его на заводе нужно. Это главная задача. Со временем он приобщится к работе, войдет во вкус. Вытягивать нужно брата из трясины, в которую он угодил из-за ветра в собственной голове. Хорошо, если Лариса станет его палочкой-выручалочкой. А если нет, то и не надо.