– Лиза! – Варвара Игоревна аж взвизгнула от возмущения.
– Что Лиза? – буркнула блондинка. – Я уже восемнадцать лет Лиза. Я, между прочим, совершеннолетняя! – Протест она выразила, но сигареты все-таки спрятала.
– Я пойду. – Я не спрашивал, а констатировал факт.
Не место мне здесь, пусть они тут сами выясняют отношения. Но только я поднялся с места, как снова распахнулась дверь.
– Что нужно? – зло спросила Варвара Игоревна.
В рослом широкоплечем парне она увидела незваного покупателя, поэтому встретила его неласково.
– Я не понял, ты на кого наезжаешь? – Детина взвыл от возмущения, глянул на меня и вдруг потух. – Ты? – Он скривился как от зубной боли.
Рыжий Медяк пожаловал к Варваре Игоревне, а в коридорчике я заметил еще одного бугая из печально знакомой компании.
Я заметил, как побледнела Лиза, глядя на Медяка. Как будто упыря увидела, всего в струпьях, истекающего гноем. Но рыжий на нее даже не смотрел.
– Я. Ты что-то хотел?
– Да, у меня дела. А ты чего здесь?..
– Работаю.
Медяк на мгновение задумался и предложил:
– Если так, то пошли. Поговорим. – Он смотрел на меня с неприязнью, но при этом в его глазах угадывалось уважение к моей скромной персоне.
Я пожал плечами и вышел из кабинета.
– Эй, что здесь такое происходит? – Варвара Игоревна вскочила со своего места, бросилась за нами, но дочь схватила ее за руку и остановила.
Закрывая за нами дверь, Лиза бросила на меня заинтригованный взгляд. Казалось, она до жути боялась Медяка, а во мне увидела спасение от него. Девушка будет мне очень благодарна, если я избавлю ее от этого монстра. Именно это и обещал ее взгляд. Только мне какое до нее дело? Да, красотка она хоть куда, но за живое меня не тронула. И вообще, кто он такой, этот Медяк, чтобы его бояться?
Медяк увлекал меня за собой. Его дружок должен был остаться за моей спиной, а я не хотел этого допустить. Вдруг меня собираются вывести в расход в наказание за мою не столь уж давнюю победу над Медяком?
– Давай-давай! – Я взял парня за руку, потянул его на Медяка и заставил идти за ним вслед.
Сам я пошел замыкающим в колонне, которая вышла на холодный двор. Медяк не должен был здесь находиться, но ему хоть бы хны. Он чувствовал себя хозяином положения. Кожаная куртка, модный спортивный костюм, боты с мощными носками. Штаны холодные, голова непокрытая, но это, казалось, ничуть его не смущало.
– Работаешь, значит, здесь? – достав из кармана пачку сигарет, в раздумье проговорил Медяк.
– Работаю.
– Нехилое место. Бухло в полный рост, да?
– Не жалуюсь.
– Начальница твоя налево бухло задвигает, да?
– Чего не знаю, того не знаю.
– Я знаю.
Медяк закурил, вернул сигареты и зажигалку на место. Мне угоститься не предложил. Дурной знак.
– Сколько, где и кому – все знаю. Не хочу сопли по щекам размазывать. – Медяк скривился. – Ты ей сам скажи, пусть десятку косарей готовит.
– Скажу. – Я пожал плечами.
Я уже месяц не видел Марго. Она куда-то исчезла вместе со всей своей кодлой. Видно, тесно стало братве в сыром подвале, на большую дорогу понесло. Рэкетом ребятки решили заняться. Ну-ну…
– А тебе что, все равно? – Медяк удивленно глянул на меня.
– Я грузчиком здесь работаю, у меня в этом деле интереса нет. За сколько купил, за столько и продал. Я скажу, а Варвара Игоревна сама пусть думает. Может, заплатит или к ментам пойдет, я не знаю. Не мое это дело.
– Да плевать на ментов! – как-то не очень уверенно, хотя и пафосно сказал Медяк.
– Ага, знал я одного такого. Плевал он на ментов, а потом плевалка взяла да сломалась. Четыре года общего режима получил. За вымогательство. Заехал в зону, весь такой из себя крутой. Чуть не опустили бедолагу.
– Где чуть не опустили?
– В зоне.
– А ты откуда знаешь?
– Так я сам оттуда.
– Срок мотал? – удивленно протянул Медяк.
– Три года, от звонка до звонка.
– Да?
– Да.
– Круто!.. Только пугать меня не надо! – вскинулся вдруг рыжий.
– Кто тебя пугает? – Я недоуменно повел бровью.
– Ну, про три года…
– Я тебя не пугаю, просто говорю. Да и не должно тебя это пугать. Если ты на рэкет упал, то тюрьма – твой дом родной. Там не страшно, и жизнь на зоне есть. Так что если влетишь, бояться не надо. Будь готов, как говорится.
– Ты это, на клапан не дави, не надо, – занервничал Медяк. – Я сам знаю, чего бояться. А если ментам нас вложишь, я тебя лично на куски…
– Ты?! Меня?! – Я резко повернулся к нему, и он шарахнулся как конь от волчьей шкуры. – И почему это я ментам должен вкладывать?
– Так ты же Самоеда с Марго вложил. – Рыжий набычился и угрюмо глянул на меня.
– Кому вложил? – Я ошалел от возмущения.
– Так ведь бабке своей. Она нас из подвала погнала.
– Кто тебе такое фуфло прогнал?
Внутри у меня все бурлило и клокотало, приличные слова выпарились из головы.
– Было такое! А разве нет?
– Это предъява, пацан. За них конкретно спрашивают. Ты готов ответить?
Медяк не смог выдержать мой бешеный взгляд, попятился и промямлил:
– Слышал я. Марго сказала.
– За Марго спрятаться хочешь? – наседал я.
– Слышь, ты не залупайся!
– А то что? – зло спросил я, скинув телогрейку.
Я ведь и Медяка мог отмахать, и его амбала-дружка заодно. Не тот сейчас случай, чтобы я кого-то боялся.
– Марго реально так говорила!
Медяк разбудил во мне зверя, а связываться со мной боялся. Кишка у него тонка против меня. Рэкетир хренов!
– У баб язык без костей и ум короткий. А ты думай, что говоришь, – успокаиваясь, сказал я. – Думаешь, ряху наел, весь из себя крутой? Нет, есть и покруче. Намного!.. Ты знаешь, с кем Сахнина работает?
– С кем? – Медяк оторопело посмотрел на меня.
– А чего тогда лезешь, если не знаешь? Может, ей серьезная братва водку поставляет? Ты на нее наедешь, а тебе законники предъявят. Там разговор короткий, на перо и в землю. Они дела делать будут, а тебя черви в земле жрать.
– Да с братвой мы разберемся, – как-то жалко пробормотал Медяк.
– Ну и флаг тебе в руки!.. Значит, десять косарей? Хорошо, я скажу.
Я повернулся к нему спиной, но мне на плечо легла его рука:
– Постой!
Я остановился, но не обернулся.
– Ты это, узнай, что там да как, – растерянно сказал он.
– А зачем это мне?
– Если там братва, ты нам скажи, а мы посмотрим.
Я кивнул. Вряд ли за Варварой Игоревной стоят волки, но пусть она думает, как отбиться от баранов.
Я вернулся в кабинет и попал в эпицентр женского внимания. С одной стороны на меня напряженно смотрела Варвара Игоревна, с другой – жгла взглядом ее дочь.
– Ну и что? – спросила моя работодательница.
– Рэкет заказывали? – спросил я.
Варвара Игоревна пугливо мотнула головой.
– Значит, он пришел без приглашения. Десять тысяч с вас требуют.
– Они что там, совсем охренели?! – возмущенно взвыла Сахнина.
Я пожал плечами.
– А ты что сказал? – спросила Лиза.
– А что я мог сказать? – Я удивленно глянул на нее.
– Так ты же знаешь этого типа?
– А ты?
– Ну, видела.
– Знаешь, кто он такой?
– Фабричные это. Они сейчас на волне. Ты этого типа знаешь?
– Да так, пересеклись.
– Он тебя испугался.
– Он и сейчас меня боится. Только это ничего не меняет, – сказал я, выразительно глянув на Варвару Игоревну. – Если у вас есть крыша, то Медяк отвалит, если нет, тогда придется платить.
– Какая у меня крыша? – Женщина с пронзительной тоской посмотрела на меня.
– Откуда я знаю, где вы товар берете.
– С завода идет!
– Может, у вас там есть какие-то связи? Если братва это дело держит, то вопросов к вам не будет.
– Нет там братвы. Обычные люди все решают.
– А здесь вы решаете?
– Ну да.
– И к ментам лучше не ходить?
Женщина ничего не сказала на это.
Я и сам понимал, что через магазин прокручивается левый товар, а это незаконный доход со всем, отсюда вытекающим.
– Значит, надо платить.
Лиза цокнула языком и разочарованно глянула на меня. Неужели она думала, что я буду решать их семейные проблемы ради ее красивых глаз?
– Но десять тысяч – это слишком, – со страдальческой гримасой на лице проговорила Варвара Игоревна.
– Это в месяц или как? – спросила Лиза.
– Не знаю, не уточнял. Тут, главное, согласны вы платить или нет. Если да, то и скостить можно.
– Слушай, а как этот Медяк узнал про маму? – предъявляющим тоном спросила Лиза.
– Не понял. – Я нахмурил брови.
– До фабричных самарские были. Они ничего не знали, а эти проведали. Ты сам где живешь?
– У самой фабрики. Только я не при делах.
Медяка на Сахнину действительно мог навести я. Увы, на мне все сходилось. Я знал Медяка, до моего появления на Варвару Игоревну никто не наезжал. Жаль терять такую работу, но и под подозрением я оставаться не мог.
Я молча поднялся, взялся за дверную ручку.
– Ты куда? – Варвара Игоревна вытаращилась на меня.
– Хорошая вы женщина, жаль, что не сработались.
– Я спрашиваю, ты куда?
Я качнул головой. Зачем говорить, когда и она и сама все прекрасно поняла?
– Стой! – Женщина соскочила с места, схватила меня за руку, чуть ли не силой вернула на место, взглядом показала на Лизу и заявила: – Ты ее больше слушай!
– Нет, она правильно вопрос поставила.
– Но ты же не наводил Медяка?
– Нет.
– Тогда зачем уходишь?
– А кто мне поверит?
– Я поверю!.. Тебя этот Медяк боится. Может, мы на этом как-то сыграем, а?
– За ним какая-никакая, а система. Я же сам по себе.
– Но ведь можно, наверное, что-то придумать? – с надеждой спросила Сахнина.
Похоже, она не считала, что какие-то доморощенные рэкетиры могут доставить ей серьезные неприятности. Я, честно говоря, тоже в это не верил. Самоед, Медяк и прочие – не та система, которую стоило бояться. Хотя неприятности они организовать могли.
– Могу передать привет одному человеку, – заявил я и пожал плечами. – Он мог бы подыграть. Только я не знаю, чем это может обернуться.
Я хорошо знал Севу Мятного из Долгопрудного и мог подъехать к его друзьям, которые остались на воле, передать им привет и попросить об одолжении. Сахнина переведет на них стрелки. Самоед встретится с ними и получит отлуп. Дескать, Варвара Игоревна у них под крышей и трогать ее нельзя. За такую разводку придется хорошо заплатить, но где гарантия, что долгопрудненские реально не возьмут Сахнину под себя? Плевать им на то, что я топтал зону с их корешем.
Нет, этот вариант не годился. Может, самому к Самоеду пойти? Так, мол, и так, у меня дело, а ты его ломаешь. Но кто я такой, чтобы идти мне навстречу?
На ножи с доморощенной братвой становиться? А зачем это нужно? Какая мне от этого выгода?
А если завести разговор о выгоде, то Сахнина согласится со своей дочерью, и я стану для нее засланным казачком. Медяк наезжает на нее, я развожу проблему и получаю свой процент от прибыли. Разумеется, для братвы.
Замкнутый круг какой-то. Мне надо было как-то выйти из него.
Может, все-таки лучше поговорить с Медяком? Пусть он хотя бы собьет цену до разумных пределов. Если в рэкете они есть.
– Я попробую что-нибудь придумать, – поднимаясь со своего места, сказал я. – Но ничего не обещаю.
Я вышел из кабинета с тяжелой головой. Не нужны мне проблемы с братвой. Я не хочу с кем-то за кого-то драться, а потом отвечать за это на суде. Я сыт тюрьмой по горло.
Я уходил и думал, что к Сахниной, скорее всего, больше не вернусь.
О проекте
О подписке