Глава 4

Чугунов проснулся в шесть утра, по звонку будильника. Пора вставать. Зарядка, резкий контрастный душ, легкий завтрак за телевизором. И на работу...

Хотелось спать. Природа требовала. Но бизнес есть бизнес. Времена дикого предпринимательства заканчиваются. Все трудней сорвать на халяву крупный куш. Все жестче конкуренция. Все больше бизнес напоминает гонку на выживание. Нужно постоянно быть впереди событий, держать нос по ветру, находиться в хорошей физической форме. Чуть зазеваешься, чуть сбавишь темп – и обойдут тебя на повороте, а затем и вовсе оттеснят к обочине, а то и совсем за борт вышвырнут. Так что хочешь не хочешь, а нужно перебороть себя, сбросить остатки сна и вперед, на работу, в свой офис...

Квартирка у Чугунова хорошая. Четырехкомнатная, в престижном районе. Не так давно ремонт по европейскому дизайну сделал. Все путем, короче. Только тесновато в ней стало. Пора особняком обзаводиться где-нибудь на Рублевском шоссе. Только такой придется или строить, или покупать у кого-то по полной цене.

А эту квартирку он урвал задарма. Неприятность у него случилась, нужно было на месячишко на дно залечь. Вот и снял он комнату у одного доходяги из бывших номенклатурщиков. Не вписался дядя в новую ситуацию, загоревал да спился. А жену его Чугунов споил. Знал он одну методу быстрого спаивания. И все из-за квартиры. Уж больно она ему понравилась.

Тучи на горизонте разошлись, можно было продолжать делать деньги. Но с квартиры Чугунов не снимался, тихо и методично добивал своих хозяев. И добил. Выкупил у них квартиру за сто баксов.

Угрызений совести он не испытывал. Какие угрызения?.. В былые времена он со своими братками коммерсантов в капусту крошил. Квартиры у них выбивали за долги, машины в качестве презента выманивали. Лихие были времена. Вот когда он свой первоначальный капитал сколотил. Теперь он честный предприниматель. Сейчас ему светит другое солнце – вполне легальный бизнес: несколько автозаправочных колонок в Москве. И это только начало...

Недавно пацанчик один приходил. Вояка. Сын алкашей. Хату назад требовал вернуть. Совсем борзой. Проучил его Чугунов, по морде двинул. Все, больше пацанчик не показывается. Понял, что бесполезно претензии Чугунову предъявлять. Бесполезно!..

Чугунов посмотрел на часы. Ровно половина восьмого. И тут же, секунда в секунду, звонок в дверь.

На экране монитора высветилось лицо Крымова, его телохранителя. Неплохой дядька. Когда-то карате в Союзе культивировал. И под статью за это попал. Срок отмотал, а дальше чем только не занимался. Пока под крыло к Чугунову не попал. Верой и правдой ему служит.

Он открыл дверь.

– Здравствуйте, Анатолий Михайлович, – сухо поздоровался с ним Крымов. – Машина ждет...

Раньше его называли просто – Чугун. Потом кое для кого он стал Михалычем. А челядь называет уважительно – Анатолий Михайлович. Что ж, так и надо...

Чугунов лишь кивнул в знак приветствия. И молча вышел из квартиры. И тут за спиной Крымова мелькнула чья-то тень. И будто ураган налетел. Сильный, порывистый, убойный. Он смешал Чугунова и Крымова в один клубок и зашвырнул в глубь квартиры.

Ураган – это три или четыре крепыша с бритыми затылками. Они вырвались из лифта, внеслись вместе с хозяином в его квартиру, распластали его по полу в паре с телохранителем. Чугунов лежал на животе лицом вниз. Руки заломлены назад, на них наручники. Кто-то подошел к нему, навис над ним и больно наступил тяжелым ботинком на шею.

– Что надо? – захрипел Чугунов.

– Во, человек сразу и конкретно въехал в суть вопроса, – послышался чей-то грубый голос, он звучал на приблатненной частоте.

Чугунова перевернули на спину. И на него тут же снова наступил здоровенный детина с перекошенным от злости лицом. Рядом с ним возвышались еще три качка. И у них на рожах не написано ничего хорошего.

– Ты Чугун? – спросил один.

– Да... А чо конкретно за дела?.. Вы, пацаны, мне что-то предъявить хотите?

– А ты как думал...

– Зря вы, пацаны, связались со мной. Если вы «крышу» мне хотите делать, то пролетели. У меня конкретные завязки...

– Челентано, грузинский вор в законе?..

А наезд, оказывается, хорошо подготовлен. Братки осведомлены о «крыше» Чугунова. Может, это и к лучшему...

– И не только...

– Ну не надо нам рассказывать, как ты сам когда-то лохов дербанил. Что было, то прошло... Сейчас ты сам лох. И, кроме Челентано, завязок у тебя больше нет.

– Пацаны, не по понятиям наезжаете. Давайте «стрелочку» зарубим, разберемся по-людски... Чего вы по беспределу наезжаете?

– А пацана нашего ты по-людски развел? По-людски на хату кинул?..

– Какой пацан?.. Какая хата?..

– А эта хата, – браток обвел рукой холл квартиры. – И черепов пацана нашего ты в задницу сунул. Сто баксов им за хату отстегнул... Это не беспредел, а?.. Мы тебе, козел, сейчас правилку учиним, по понятиям... Челентано – вор крутой, а может, и нет. Так не так, а за тебя он подписаться не вправе. Ты косяк конкретный упорол. Если Челентано за тебя подпишется, с тебя и с него более авторитетные люди спросят...

– Вы про какого пацана трете? Про вояку?..

– Вспомнил?.. Хотя как тут забыть. Такую хату, гад, на халяву поимел...

– Так вояка этот не при делах...

– Да он наш пацан...

– Когда же он успел?

– Да Ник еще до армейки с нами кантовался. Поня-ал?

– Откуда ж я знал, что это ваш пацан!

Брешут братки. Чугунов нутром чуял обман. Вояка тот авторитету какому-то нажаловался, тот его под свою опеку взял. Мол, мой пацан. Пацан-то его, только задним числом... Ничейный был этот вояка, когда Чугун у его предков квартиру забирал. Но попробуй кому что докажи...

– А это нас не гребет, знал ты или нет. Не хрен было кидки беспредельные делать... Короче, хату придется вернуть.

– Да вы чо, пацаны! – вскипел Чугунов. – Это моя хата!

– Была ваша, стала наша... И двести пятьдесят штук баксов штрафа...

– Да вы чо, откуда у меня такие бабки!

– А это не наши проблемы...

– Да вы по живому режете!

– По живому? Режем?.. А ведь это мысль!

В руках у одного крепыша что-то щелкнуло. Чугунов увидел нож-лисичку.

– Ты, наверное, в курсе, как тут на днях трех лохов порезали? – спросил браток.

Да, был телерепортаж с места преступления, где зарезали сразу трех парней. Какие-то беспредельщики мокруху состряпали...

– Так это ваша работа? – округлил глаза Чугунов.

– Не, не наша, – покачал головой крепыш. – Мы по беспределу не работаем. У нас все по понятиям... А вот ты, козел, будешь нашей работой.

Браток нагнулся к Чугунову. Окатил его могильным холодом пустых глаз. И прижал лезвие ножа к его горлу.

– Ну так что, бабки отстегивать будем?

– Убери нож, поговорим, – выжал из себя Чугунов.

Нож убрали.

– А теперь поговорим... Ну так что, ответ созрел?

– Ладно, допустим, квартиру я отдам...

– А ты ее отдашь. И без всяких допустим, в натуре...

– Ну ладно, без допустим... А бабки за что? Двести пятьдесят штук – это слишком...

– Я же тебе говорю, это не наши, это твои проблемы. Где хочешь, там и бери эти бабки. Но ты их нам отдашь.

– Слишком крутой штраф... А потом, квартира отремонтирована. Это не слабая компенсация...

И снова нож прижался к горлу Чугунова. На этот раз надрезали кожу, засочилась кровь.

– Мы можем сделать ход конем, – сказал браток. – Проведем дело через суд, докажем недееспособность хозяев квартиры. И квартира отойдет им...

А ведь он прав. Если нейтрализовать Чугунова, не дать ему воздействовать на судей, то по суду эта квартира вполне может отойти прежним хозяевам.

– Но тогда с тебя пол-«лимона» баксов... Короче, картину я тебе обрисовал. Давай, думай... У тебя всего минута...

И в течение этой минуты нож все глубже входил в Чугунова.

– Все, уломали! – сдался он.

Уж больно ему не хотелось умирать.

– Вот видишь, а ты целку из себя строил, – крепыш спрятал нож.

Кто-то бросил ему полотенце. Им накрыли надрезанное горло Чугунова.

– Поехали ко мне в офис. Оформим документы на квартиру.

– А бабки?

– И бабки получите.

– Двести пятьдесят штук.

– Двести пятьдесят, – обреченно кивнул Чугунов.

– Только сделку оформим прямо здесь...

Крепыш приложил к уху сотовый телефон.

– Все в ажуре, клиент созрел... Давайте ученого.

Под ученым он подозревал нотариуса, который появился в квартире спустя три минуты. У него в «дипломате» имелись все необходимые бланки и печати.

А Чугунов так надеялся попасть в свой офис, как-нибудь связаться со своим покровителем. Тогда бы все решилось в его пользу... Но надежды таяли.

Ему еще не раз угрожали расправой. И даже подрезали ухо, прежде чем он поставил свою подпись под дарственной на жилье. И письмишко заставили его написать. Мол, раскаивается он в содеянном, а потому и возвращает квартиру прежним хозяевам.

Но это было только начало.

Из тайника в квартире он выложил на стол семьдесят тысяч долларов – заначка на черный день. А потом со скрипом выписывал документы и доверенности, по которым его мучители весь день, до самого вечера, получали в банке кредиты на его имя – сумму, недостающую до двухсот пятидесяти тысяч. Действовали ребята с размахом. И к утру следующего дня Чугунова отпустили.

Он остался без отремонтированной квартиры с мебелью и без двухсот пятидесяти тысяч. Само обидное, что за прошедшие сутки его никто не пытался искать. И Челентано не подавал признаков жизни...

За грехи нужно платить. Душой Чугунов это понимал. Но жадность не позволяла ему смириться с поражением. Его алчность и униженная гордость требовали реванша...

* * *

Две недели просидел Никита в камере. Он попал под личное покровительство Короля, Меняла относился к нему с подчеркнутым уважением. Вместе с ним сидели несколько более-менее авторитетных пацанов из спортсменов-рэкетменов. Со всеми из них у Никиты сложились неплохие отношения.

Между блатными и братками-спортсменами вражды не было, ни тайной, ни явной.

– А все потому, пацаны, что ваши старшие «авторитеты» срослись с нашими воровскими законами, – авторитетно объяснял Король. – Вы по нашим понятиям живете. А где чисто воровские понятия, там беспредела нет. Там жесткий порядок, там справедливость...

Пацаны, которые называли себя правильными, слушали его с раскрытыми ртами. Еще бы, сам Король им науку преподносил, один из столпов криминального мира.

– Поверьте, пацаны, места под солнцем всем хватит: и вам, спортсменам, и нам, уркаганам. Надо жить в мире и понимании друг с другом, тогда будет все хорошо, все по закону. И крови не будет... Но в нашем мире много жадных людей. А жадность – родная мать беспредела. Отсюда и отморозки. Отсюда рамсы беспредельные. Отсюда кровь. Разборки надо чинить по понятиям. Сами не разобрались, зовите авторитетных людей, которые жизнь знают. Они вас разведут... Нет, есть уроды, для которых одна разборка – автомат... У американцев есть поговорка: «Полковник Кольт уравнял шансы...» Та же ситуация и у нас. Стреляют где ни попадя, машины взрывают, ядами травят... Нельзя так. Мокруха – она баланс нарушает. Мокруха – это как пурген, она ослабляет нас перед ментами... Надо жить в мире, – еще раз повторил Король.

И замолчал. И даже вроде бы затосковал. Будто понял, что словами делу не поможешь. Как ни старайся, а как были беспредельщики в криминальном мире, так они и остались. И случай с ним самим служил тому ярким примером. Какой-то отморозок посмел поднять на него руку. И едва не свел в могилу. А началось все из-за какого-то пустяка, из-за доли в небольшой коммерческой фирме.

Тюремная почта работала исправно. По проводам, натянутым по стенам изолятора, то и дело приходили малявы. Вчера пришла одна очень интересная записка. Для Короля. Он прочитал ее. И сказал:

– Ну все, ответку я дал...

Никите уже не надо было объяснять, что это такое. Король ответил своему врагу.

– Нет больше черта, – с уважением глядя на Короля, сказал Никите Гена Измайловский.

За покушение на жизнь законного вора наказание только одно – смерть. И если бы Король не дал ответ, его положение в этом мире очень пошатнулось бы. А так он еще раз доказал свою силу, еще выше поднял свой авторитет... Молодые пацаны смотрели на него, как на какого-то божка.

Не раз приходили малявы по адресу Никиты. На замысловатом языке он получал известия о ходе следствия. Сам он на допросах держался одной твердой линии – ничего не видел, ничего не знаю. И, судя по сообщениям извне, остальные пацаны из их «пятерки» крепко стояли на той же позиции.

Старались и Кэп с Горбылем. Были задействованы все связи, команды, проводилась интенсивная работа со следователями, судьями, в полный рост шли в атаку адвокаты. И в один прекрасный момент бастион обвинения рухнул. Никиту и других выпустили из-под стражи под подписку о невыезде.

Никита не знал, случайно это было или кто-то все подстроил, но из изолятора он вышел одновременно с Виталом, Вованом, Чаусом и Гирей. А в насмешку над ментами на улице Петровке их поджидал роскошный лимузин. А возле него Кэп и Горбыль. Крестные отцы мафии. Мокрые глаза и сухие улыбки. С распростертыми объятиями встречают своих бойцов. Только искренне ли все это? Может, просто игра на публику...

Никита с трудом удержал на губах улыбку, когда Кэп три раза коснулся его щек холодными губами. Не очень приятны ему были эти лобзания. Объятия и тройные поцелуи – традиции, почерпнутые из фильма «Крестный отец». И ничего удивительного – Кэп и Горбыль выросли на этом фильме, истории о «коза ностре» и американском рэкете – это школа, в которой они постигали гангстерскую науку...

В лимузине было тесно. Шутка ли, вместе с водителем туда влезли восемь человек.

– В тесноте, да не в обиде. – Кэп растянул губы в резиновой улыбке.

– И никого лишнего, – сказал Витал.

Он многозначительно посмотрел на Гирю.

– Ты, Гиря, конечно, дебил, – сказал Чаус. – Но я тебя прощаю.

– Ага, – кивнул Вован. – Кто старое помянет, тому прибор за щеку.

– Вы моя гордость, пацаны! – помпезно заявил Кэп. – Слышал я, круто вас менты трепали...

– Ну так! – осклабился Вован. И выставил на обозрение щербатый рот. – Вон сколько зубов, гады, счесали...

– А у меня ливер до сих пор всмятку, – скривился Чаус.

– А я чуть не забыл, как дышать, – сухо бросил Никита.

– Тоже противогаз на голову натягивали? – спросил Витал.

– Нет, просто пакет...

– А мне слоника делали. И по ногам палками били... Козлы!

– Ничего, за одного битого сотню небитых дают... Теперь вся братва в столице будет знать, что под Кэпом крутые пацаны ходят. Еще крепче Кэпа уважать будут...

Никита незаметно усмехнулся. Вот куда загнул хитрозадый. Их менты, значит, прессовали, они в камерах вонью парашной провонялись, а уважать за это должны не их, а Кэпа...

– Я своих пацанов в беде не бросаю, – продолжал петь себе дифирамбы Кэп. – Даже если бы на вас мокруху смогли навесить, все одно бы вас на волю вырвал...

– Да ты чо, Кэп, думаешь, мы не понимаем, – сказал Витал. – За тобой как за каменной стеной...

– Замучили вас менты, устали вы... Надо вам отдохнуть.

– Точно, расслабиться вам надо, пацаны, оттянуться, – кивнул с переднего сиденья Горбыль.

И протянул деньги.

Никите досталась банковская упаковка из двадцатидолларовых купюр. Две тысячи баксов, это неплохо. Но можно ли этим компенсировать то, что ему пришлось вынести?

Никита хотел было вернуть деньги. И сказать, что все, с него хватит. Он собирался выйти из игры, которую навязал ему Кэп. Но его остановила мысль о роковом входном билете. А что, если его застрелят прямо здесь, в этой машине?.. Это будет наглядный урок для всех...

Он оставил деньги себе. И холодно посмотрел на Кэпа.

– Шеф, я могу тебя спросить?

– Теперь можешь. Ты пацан проверенный. Можешь обращаться ко мне напрямую.

И Кэп улыбнулся так, будто оказал Никите величайшую милость.

– У меня есть определенные обязанности перед родителями...

– Все ясно, ты хочешь отобрать у лоха свою квартиру, – понял его на полуслове Кэп.

И как-то странно посмотрел куда-то в пустоту.

– Совершенно верно...

– Думаю, эта проблема решится в самое ближайшее время.

– Зачем ей самой решаться? – спросил Витал. – Ты, Кэп, дай нам отмашку на этого индюка. И мы его сами дербанем, не вопрос.

– Индюком этим уже занимаются вплотную. И скоро мы на него конкретно наедем... Всему свое время...

– Когда именно?

– Скоро. Так что не гоните волну, пацаны. И спокойно отдыхайте... Кстати, сауна уже протоплена. И поляна накрыта. Мы позаботились.

– А телки? – спросил Вован.

– Ну, не без этого... Самых лучших девочек вам организовал.

– Девочки – это хорошо, – прошепелявил Вован. – А мне бы к стоматологу сначала надо...

Все почему-то засмеялись.

* * *

– Я не пойму тебя, брат, – сказал Кэпу Горбыль.

Они уже сплавили «пятерку» Витала на заслуженных отдых. Лимузин вернули хозяину. А сами прохлаждались возле бассейна в доме Горбыля.

– Чего? – лениво бросил Кэп.

Он только что вылез из воды. И так хорошо ему было греться на вечернем солнышке.

– Мы хату у лоха отбили, бабки с него сгребли. А ты Нику говоришь, что только собираешься на него наехать...

Кэп недовольно поморщился. Да, был грех. Зажал он добычу. Хорошая ведь хата. Четыре комнаты, после ремонта, место отличное. Можно там чудное гнездышко для любовницы свить...

– Зачем Ника завтраками кормишь? – продолжал допытываться Горбыль.

– Да рано ему хату возвращать... Зеленый еще, – отмахнулся Кэп. – Не заработал ее пока... А потом, я его в команду чисто из-за Чугуна взял. Думал в дело его пустить. А не вышло, других на Чугуна натравил...

– Так Ник ведь на «крытке» чалился. Как ты мог его послать?..

– Не важно, где он был. На Чугуна не наезжал. Какая тут может быть ему квартира? Рано еще, не заработал...

– Не заработал, говоришь?.. Может быть... Только мне тут на ушко свистнули, что Ник на «крытке» кое с кем сошелся...

– В смысле?

– Про Короля слышал?

– А ты думаешь, я только что из скорлупы вылупился? Конечно, слышал...

– Ник Короля от смерти спас. Так что думай...

Кэп удивленно посмотрел на Горбыля. Странно, а к нему эта информация не дошла. Может быть, потому, что не очень-то он интересовался судьбой своих пацанов. Горбыль по большей части за них хлопотал.

Если Ник с самим Королем сошелся, то худо дело. Нежелательно его за нос водить. Обидеться ведь может, бузить начнет. И не уберешь его так просто...

– А ты думаешь, я его кинуть хочу? Нет, брат, ты так не думай. Я просто хочу отсрочить момент. Пусть Ник отличится, тогда эта квартира отойдет ему, как главный приз.

– Разве он не отличился?.. Как настоящий пацан с ментами держался. Никого не сдал...

– Ну так он свою шкуру спасал, – отмахнулся Кэп.

– Может быть, и так, – не стал отрицать Горбыль.

Он допил свое пиво, поднялся с шезлонга и ласточкой нырнул в бассейн.

«Чтоб ты утонул!..» – Кэп сам удивился, как такое пожелание могло прийти ему в голову...

* * *

Никита стоял на палубе белокрылой яхты. Морская бриллиантовая волна мягко качала судно от кормы к носу и обратно. В двух шагах он него в кресле-качалке сидела обворожительная блондинка. Она была совершенно голая. Чопорное выражение лица, в глазах легкая надменность благовоспитанной леди, а ниже... У Никиты аж захватило дух. Ее ноги были широко раздвинуты, главная ее прелесть во всей красе. Губки посылают ему воздушный поцелуй...

Ему стало хорошо, хорошо... Как будто он уже вошел в ее маленькую дырочку. Качка усиливалась. Ему было все лучше и лучше. И близость оргазма... Странно, ведь он даже не прикоснулся к этой блондинке...

А вот и он, острый миг наслаждения.

– О-о! – выкрикнул он.

И проснулся...

Обворожительная блондинка не исчезла. Все то же самое лицо, только в глазах уже не превосходство, а блядский огонь. Он лежал на спине, а она сидела на нем верхом и азартно нанизывалась на его черенок. Упругие грудки подпрыгивали в такт ее движениям. И плоский животик ходил ходуном.

Блондинка все ближе подбиралась к вершине кайфа. Качка усиливалась... Никита тоже вошел в раж. Его отстрелявшееся орудие готово было к новому залпу.