В ней боролись деловой интерес и личная неприязнь. Ира считала ниже своего достоинства разговаривать с Игнатом, при этом ей нужна была информация о событиях вокруг Леры.

Видимо, личное пересилило деловое, поэтому Ирочка к Игнату не вернулась. Или она узнала все, что ей было нужно.

Молодой человек в полицейской форме входил в вестибюль медленно. Если бы он смотрел под ноги, Игнат решил бы, что его пугает растяжка с гранатой. На плечах новенькие погоны с капитанскими звездочками. Китель пошит безупречно, брюки наглажены. Форменные туфли с утра были начищены до блеска, но на них уже успела осесть пыль, поверх которой ляпнулась жирная капля.

На руке капитана Игнат заметил темное пятнышко, похожее на шоколад. Наверное, тот ел эскимо, но делал это не в машине и не на ходу. Он остановился, чтобы полакомиться мороженым, но капля все же упала на туфлю. Шоколадная крошка растаяла на руке. Что ж, лучше эскимо съесть, чем выкурить сигарету.

Капитан не открывал рта, не протягивал руку. Игнат не мог видеть его зубы и пальцы, но все же предположил, что перед ним некурящий человек. Хотя бы потому, что карманы его не топорщились от пачки сигарет и зажигалки. Папка под мышкой была настолько тонкая, что в ней могли поместиться лишь небольшая стопка бумажных листов и авторучка. Разве что сигареты торчали в гнездах для карандашей. Но это вряд ли.

Молодой человек смерил Игната взглядом, набрал в легкие воздух.

– Мне нужно в нейрохирургическое отделение. Четыреста шестьдесят вторая палата.

– Пожалуйста! – Игнат протянул руку, показывая на вывеску над дверью.

Он заступил на смену в здравом уме и в адекватном состоянии духа. Вчера сделал модельную прическу, выстирал и отутюжил униформу. С утра побрился, сбрызнулся дорогим одеколоном, надел новые туфли. За столом охранника Игнат сидел с бодрым видом, расправив плечи.

Может, потому полицейский капитан и не нашел в нем изъяна, даже продолжил общение, хотя мог бы сразу же показать спину. Палату он отыскал бы и без подсказки.

А может, это просто незатейливый и бесхитростный человек. Тем более что внешность у него не самая выдающаяся. Верхняя часть головы широкая, нижняя – узкая. С носом все наоборот. Верх узкий, а низ широкий, с кончиком, похожим на луковицу. Глаза посажены близко к переносице. Светлые жидкие волосы будто размазаны по голове. Брови такие же хлипкие.

Капитан пытался казаться важным человеком, но вел себя не совсем уверенно. Давали о себе знать комплексы из недавней юности. Или же с ним приключилась беда, которая заставила его усомниться в себе.

– Вас интересует Валерия Калинина? – предположил Игнат.

– Да, Калинина.

– Она вам ничего не расскажет. У нее амнезия.

– Потеря памяти?

– Надеюсь, что временная. Память – штука вредная. – В словах Игната звучал намек, но капитан этого не заметил.

– Да, наверное, – сказал он и повернулся к Игнату спиной.

– Кстати, тут у нас военторг недалеко, – заявил вдруг Каратаев.

Полицейский остановился, повернулся к нему, глянул с насмешкой и недоумением. Какой военторг?.. Ты что, парень, совсем сумасшедший?

– Минут десять пешком, – продолжал Игнат. – Вы же не на колесах?

– Почему вы сказали про военторг?

– А почему вы не спросили про Калинину? Откуда я про нее знаю?

– Откуда вы про нее знаете?

– Я был на месте преступления, видел следы ее крови.

– Да?

– На нее напали. Возможно, пытались убить. Это не было случайностью.

– Нападение на военторг? – Капитан усмехнулся.

– Военторг – это для вас.

– Для меня? – Парень смотрел на Игната, как психиатр на потенциального пациента.

– Машины у вас нет, фуражку оставить негде, а голова у вас пустая.

Капитан торопливо провел рукой по голове, дернулся и застыл в ступоре.

– Наверное, вы положили ее куда-то, когда ели мороженое.

– Мороженое?! – Молодой человек рванул к выходу и исчез из виду.

Минут через двадцать он появился снова. Уже в фуражке.

Офицер делал вид, что ничего не произошло, но на этот раз представился.

– Капитан полиции Райков!.. Что вы говорили про Калинину?

– Преступник подкараулил ее в подъезде наземного паркинга, подкрался к ней сзади, нанес удар по голове. Он бил на поражение, но Калинина осталась на ногах, убежала и попала под колеса автомобиля.

– В подъезде есть следы крови?

– И зеркало, – сказал Игнат.

– Какое зеркало?

– Волшебное. Если, конечно, на нем остались пальчики преступника.

Не вдаваясь в подробности, Игнат рассказал о подозрительном зеркале, изложил свои предположения на этот счет.

– Вы думаете, что преступник мог оставить пальчики на зеркале?

– Я думаю, что преступник мог засветиться на видеокамерах, которые расположены в парковочных зонах. Надо бы вам разобраться в этом, посмотреть.

– Разберемся. – Райков исчез в глубинах нейрохирургии.

Он побывал у Калининой, поговорил с врачами, затем повернул назад и не прошел мимо Игната. Его интересовало место, где все произошло, и он получил координаты.

Не успел капитан уйти, как появился Миронников. На этот раз он выглядел безупречно. Наглаженный, начищенный, без раздражения на коже.

– Что скажешь, детектив? – спросил сей господин, с интересом разглядывая Игната.

Он явно заметил изменения, произошедшие в нем, и они его почему-то насторожили. Во всяком случае, так показалось Игнату.

– Ярослав Николаевич, твои предположения подтвердились. Калининой действительно проломили голову.

– Кто?

– А кто уполномочивал меня искать преступника?

– Ну да. – Миронников задумался.

– Полиция уже работает.

– Вот и хорошо.

– Мать Калининой не знает про тебя.

Игнат продолжал «тыкать» Миронникову в ответ на его запанибратское к себе обращение. К тому же их деловые отношения, судя по всему, прекратились, толком не начавшись. Не похоже было, что Миронников собирался озадачить его розыском преступника.

– Мать Калининой? – Мужчина нахмурился, непонимающе глянул на Игната.

– А вот Ирочка про тебя слышала.

– Кто такая Ирочка? – озадаченно, с искренним любопытством спросил Миронников.

– Школьная подруга.

– Не знаю, не видел.

– Она тоже хочет знать, какое отношение ты имеешь к Лере, почему проявляешь участие в ее судьбе.

– Потому что мы с ней друзья, – сказал Миронников, достал из внутреннего кармана пиджака тонкий портмоне, вынул оттуда пятитысячную купюру и протянул Игнату.

Но тот на деньги даже не глянул.

– Не надо.

– Почему? – спросил Миронников и внимательно посмотрел на него. – Мы же договаривались, а работу ты сделал. Или я чем-то перед тобой провинился?

Игнат пожал плечами. Действительно, незачем настраивать против себя человека, который мог помочь ему в расследовании. Он хотел продолжить дело. Неважно, просят его об этом или нет.

Игнат взял купюру и скупо кивнул в знак благодарности.

– Тебе интересно знать, какие отношения связывают меня с Лерой, – в раздумье проговорил Миронников.

Игнат промолчал, подчеркивая этим свой интерес.

– Это ведь все, что я тебе заплачу. – Миронников кивнул на купюру, которую Игнат продолжал держать в руке.

– Дело не в деньгах.

– А в чем?

– Просто интересно.

– Хорошо. С Лерой у нас деловые отношения, которые еще только перерастают в личные. Она девушка интересная, а я мужчина холостой.

– Это как-то связано с ее работой? – спросил Игнат, наблюдая за женщиной, которая выходила из неврологического отделения.

Интерес интересом, а служба службой.

– Она работает помощником нотариуса, – сказал Миронников. – Через которого мой начальник заключил брачный договор.

Игнат и бровью не повел, услышав эти слова. Во-первых, он не настроен был откровенничать с Миронниковым. Во-вторых, речь могла идти о другом договоре, а не о том, про который упоминала Таисия Петровна.

– Из-за этого договора между Аркадием Анатольевичем и Лерой возник небольшой конфликт, – продолжал Миронников. – Все бы ничего, но Лера затаила обиду. Она изменила текст документа, и Аркадий Анатольевич попал впросак. Он разводится с женой, процесс уже начат, а по договору… В общем, попал не только Аркадий Анатольевич, но и я, его юрист. – Миронников сокрушенно вздохнул, давая понять, как тяжело он переживает по этому поводу.

– Значит, мотив против Калининой у вас есть? – сухо спросил Игнат.

– Мотив?! У меня?! – Миронников удивленно вскинул брови.

– А разве нет? Лера подменила брачный договор, вы оказались крайним, возможно, были уволены.

– Нет, с работы меня не уволили. А Лера пришла ко мне и призналась в том, что подменила договор. Мы собирались подать в суд, чтобы он был признан недействительным.

– Собирались?

– Не успели. Нас опередили.

– Кто?

– А кому отойдет состояние Аркадия Анатольевича, если Лера замолчит навсегда? Диане, пока еще его жене.

– А остановить бракоразводный процесс нельзя?

– Нет. Диана настаивает на разводе.

– Так, может, она была в сговоре с Лерой?

– Если только в заочном.

– Через посредников?

– Если посредником может быть совесть, которая взыграла в Лере, когда она ссорилась с Аркадием Анатольевичем из-за контракта. Калинина изменила договор назло Севрюгину. Диана совершенно не знала об этом. Она очень расстроилась, когда узнала о предстоящем разводе.

– Кто такой Севрюгин?

– Севрюгин Аркадий Анатольевич, генеральный директор «Нов-Хаус-Холдинга». Больше ничего не скажу. У меня мало времени. – Миронников выразительно глянул на часы.

– Когда он женился на Диане?

– В феврале прошлого года.

– А развелся?

– Еще не развелся, но механизм уже запущен.

– Прошло чуть больше года.

– Такая вот жизнь. – Миронников развел руками и снова посмотрел на часы.

– В чем причина этой жизни?

– У Дианы есть парень. Севрюгин застукал их вместе.

– В постели?

– Нет. Но вместе.

– Как зовут парня? – спросил Игнат.

– Кажется, Эдик.

– Почему кажется?

– Я не интересовался этой личностью.

– А он знал, что Диана разводится с мужем?

– Да. Я говорил с Дианой, пытался прийти к компромиссу, она отказывалась. Я не знаю, кто ее отговаривал. – Миронников давал понять, что за всем этим стоит Эдик, но вслух об этом почему-то не говорил.

– А с Эдиком ты говорить не пытался?

– А он выходит на контакт? Его как будто не существует.

– Но парня можно найти.

– Так, все!.. – Миронников скрестил перед собой руки. – Мне уже пора.

Игнат кивнул. Да, он не мог его задерживать. К тому же для обычного охранника узнал очень много.

– Макеев на месте? – спросил Миронников.

– Да, был.

– К нему на пару минут, а потом в больницу.

– А разве ты не в больнице?

– А разве я не сказал?.. – спросил Миронников, удивляясь самому себе.

– О чем?

– Севрюгин сейчас в Пироговке, в сердечно-сосудистой хирургии.