© Колычев В., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015

Глава 1

Солнце светит ярко, греет жарко, на море отличная погода и чистейшая вода. Волна легкая, игривая, позолоченная солнечными лучами. Камешки на дне мелкие, отшлифованные тысячелетиями, видно, как они переливаются на свету. Волны накатывают на берег мягко, лаская ноги. А ножки эти безупречны – длинные, стройные, с точеными икрами; кожа нежная, гладкая, загорелая. Тонкая талия, красивая спина, густые русые волосы. Под купальными стрингами – совершенные формы. Девушка стояла к Глебу спиной, он не видел ее лица, но сомнений нет – она идеальна, как сама мечта…

Купальник у нее особенный, стоит ему намокнуть, и он исчезнет. Красавица это поймет не сразу; какое-то время она будет плыть, не замечая своей наготы. Может, и на спину перевернется. А Глеб будет наблюдать за ней с высоты спасательной вышки. Бинокль у него мощный. Но, возможно, девушка начнет тонуть, и тогда он придет к ней на помощь. Настигнет ее, обнимет сзади, вытащит на берег, сделает искусственное дыхание.

Но девушка не утонула. Она просто исчезла. Вместе с морем. И солнце «выключилось»… Глеб с легкой досадой посмотрел на грубые, необрезанные с краев доски над головой. Хороший был сон, жаль, не удалось досмотреть до конца.

Барак спит. Сосед справа храпит, слева кто-то бессвязно бормочет, Глеб глянул на часы – пятнадцать минут пятого. Спать осталось совсем немного. В шесть подъем, в половине седьмого поведут на завтрак, после которого сразу начнутся каторжные работы. Двенадцать часов, и все в одну смену, в холодной шахте, по колено в воде – с ума можно сойти от такого режима, но оно как бы того стоит. За день такого ударного труда можно поднять до ста пятидесяти долларов, на обычной работе в месяц столько не выходит.

А Глебу нужны были деньги.

Он давно уже грезил южными краями. В родной Сибири холода, таежные леса, гнус, люди хмурые, вечно чем-то озадаченные, а на курортах народ расслабленный, там весело и, главное, девчонки доступные. Одно время он всерьез собирался ехать на лето в Сочи, чтобы устроиться там спасателем, даже мышцы под это дело как следует подкачал. Но армия поставила на этих мечтах крест.

Зато после срочной Глеб все-таки отправился на моря. Друг позвал его к себе домой, в курортный городок на берегу Черного моря. Он ничуть не разочаровался в своих юношеских мечтах и еще больше захотел связать свою жизнь с морем. Но рассуждал он уже как взрослый мужчина. Спасателем работать хорошо до поры до времени, пройдет пять-шесть лет, и почувствуешь себя неудачником. Соблазненные красотки быстро выветрятся из памяти, а кроме маленьких над ними побед похвастаться будет нечем. Денег пляжная работа не принесет, а значит, и жить будет негде. И не на что.

Надо было становиться человеком – строить свой мини-отель или кафе на берегу моря и для этого нужны деньги. И для Глеба остро встал вопрос: где их взять? Армия научила его мыслить категориями взрослого человека, туда за деньгами он и отправился. Но вряд ли это решение можно было назвать правильным. В то время в Чечне шла война, за месяц в боевых условиях можно было заработать без малого штуку баксов. И действительно, первое время Глеб получал неплохо, но потом система выплат изменилась, деньги стали начислять за реальные боевые действия, а такое «счастье» было не у всех.

Глеб не трус и воевать умел, но с армией свою жизнь связывать не желал. Он расторг контракт, кое-как получил свои деньги, уволился, вышел на гражданку. С четырьмя тысячами долларов можно было, в принципе, открыть кафе – зарегистрировать предприятие, взять в аренду место, поставить какую-нибудь быстровозводимую конструкцию вроде шатра, закупить инвентарь и оборудование, нанять персонал. Но хороший участок на такие деньги не взять, приличное здание не возвести, значит, придется влезть в долги и из них ему уже никогда не вылезти.

Глеб мог бы начать свое дело и с такой позиции, но все-таки он выбрал более приемлемый, как ему казалось, вариант. В поезде по пути домой он познакомился с рубахой-парнем, который и предложил ему работу на золотых приисках. Дескать, сам он там за три года почти двести тысяч долларов заработал. Работы Глеб не боялся, а мысль о шальных деньгах пьянила и манила.

Он отправился в тайгу за длинным рублем, втянулся в каторжную работу, но скоро понял, что ничем хорошим это не закончится. Люди здесь работали как бы добровольно, но при этом их охраняли, как преступников. Не так чтобы очень уж стерегли, но контроль со стороны ощущался. Насильно здесь никого не удерживали, расчет можно было получить в любое время, причем на месте. Только вот как от кассы отойти? На позапрошлой неделе мужик домой уехал. Полгода отработал, не выдержал каторжного труда, попросился в отпуск, но получил отказ. Или увольняйся, или работай дальше – такие правила. Мужик написал заявление и получил расчет – что-то около двадцати тысяч долларов. Ходил, хвастался… Примерно на такие деньги Глеб и рассчитывал, но радости особой не испытывал – ни за счастливчика, ни за себя. Скорее всего, мужик и не доехал до дому…

Вопросы накапливались в течение всего года, который Глеб провел здесь. Лагерь охранялся, и это не могло не напрягать. Часовых на вышках не было, овчарки по периметру не бегали, но за ограждение выходить категорически запрещалось. За нарушение штраф – полторы тысячи баксов. Деньги немалые, поэтому никто не рисковал. Да и куда идти? Тайга вокруг, до ближайшего поселка не меньше ста верст пути. Работа тяжелая, но вроде как высокооплачиваемая. Кормили хорошо, а по воскресеньям – баня и отдых. Даже баб привозили – для особо озабоченных. В принципе, народ не жаловался и не разбегался. Но все равно, зачем охрана? Если кто-то сбежит, что здесь такого? И отпусков почему нет?

Глеб искал и находил ответы на эти вопросы. Судя по всему, прииск нелегальный, а раз так, то рассекречивать его ни в коем случае нельзя. Поэтому рабочие должны остаться здесь навсегда. Захотел домой – пожалуйста, получай расчет и убирайся. Только вот что дальше?

До железнодорожной станции можно было добраться на машине, которая доставляла в лагерь продукты и новых рабочих. Водитель – мужик суровый, дюжий, такой запросто мог воткнуть нож под ребро. А еще с ним, как правило, ездил кто-то из охраны. Возможно, недавний «счастливчик» покоится сейчас где-нибудь на дне болота, а его денежки уже лежат в сейфе в ожидании очередного расчета…

Глеб мог проверить свою версию, для этого ему нужно было написать заявление и получить на руки заработанное. Там ему что-то около тридцати пяти тысяч причитается – сумасшедшие деньги. Может, потому и не верилось, что их удастся довезти до дому.

Но в то же время уезжать не хотелось. Самый трудный, зимний сезон позади, впереди лето, когда работать и проще, и веселей. Вот закончится летний сезон, тогда и можно уволиться. Получить расчет, сесть в машину к битым волкам, прикинуться дурачком-ягненочком, дождаться момента и превратиться из жертвы в охотника. При благоприятных обстоятельствах он мог справиться и с водителем, и с его сопровождением. И машину он водить умел… Через полгода он будет увозить домой уже пятьдесят «штук»…

И все-таки надо было торопиться. Вдруг рабочим на руки выдают не настоящие, а фальшивые деньги? Выдают затем, чтобы они смогли похвастаться перед своими товарищами, приглушив их возможные сомнения. Глеб проведет на этой каторге лишних полгода, а получит пшик. Уж лучше получить его сейчас, пока еще есть здоровье.

Он закрыл глаза, настраиваясь на море и девушек, но ему приснилась война. Четыре араба набросились на него со всех сторон, оскалы у них волчьи, ножи острые, а Глеб против них с голыми руками. Он понимал, что шансов выжить у него нет, но надеялся на чудо. И оно случилось. Барак подняли на работы, это его и спасло. А после завтрака Глеб заявил протест, он отказался от работ, и его отвели к прорабу. Тот попытался отговорить его от увольнения, пообещал увеличить прибавочный коэффициент, но Глеб не сдался. Тогда его отправили к начальнику приисков.

Офисом здесь называли большое строение из неотесанного бревна со своим двором, отделенным от основной территории высоким забором из колючей проволоки. А в самом срубе находился сейф, где хранилось добытое и уже отлитое в слитки золото. С какой периодичностью и в каких количествах вывозилась добыча, Глеб не знал. Рабочих в такие тонкости не посвящали, хотя интерес у них, конечно же, имелся.

На входе в офис, у самой двери под окном сидел лопоухий парень в теплой куртке. Он дремал, обнимая свое помповое ружье с такой нежностью, как будто это была его любимая женщина. Но стоило только Глебу подойти к калитке, как он поднялся, с недовольным видом зашагал к нему.

Глеба сопровождал охранник из лагеря, на него лопоухий и смотрел. С ним он и поздоровался. Каторжника он, казалось, даже не замечал.

– Вот, на выписку кандидат, – сказал угрюмый тип с плохо выбритым подбородком, кивком показав на Глеба.

– Обыскивал? – Лопоухий зевнул, прикрыв ладонью рот.

При этом он едва не выронил ружье. Глеб усмехнулся. С такими вояками сладить будет нетрудно.

– Так это, тебе надо, ты и обыскивай, а мы тут не боимся.

– Так и мы не боимся, но сейчас надо, – лопоухий показал на черный джип, нос которого выглядывал из-за охраняемого здания.

– Что, приехали? – оживился угрюмый.

Он велел Глебу опереться о столб, расставить ноги, ощупал его с головы до пят.

– Чистый!

Глеб снова усмехнулся. Облажался пес цепной: не нашел вложенную в рукав заточку.

– Ничего, сейчас загрузим, – усмехнулся лопоухий. И насмешливо глянув на Глеба, спросил: – Домой собрался?

– Да надоело, устал. Год отработал, сил больше нет.

– Год это много. И денег много. Как же ты домой их повезешь, если устал?

– Ничего, как-нибудь…

– Ну, пошли!

Лопоухий подвел Глеба к зданию, оставил его у двери, а сам вошел внутрь. Вернулся минуты через три.

– Это, начальник сейчас занят… – усаживаясь на свою скамейку, сказал он. – Через час освободится… Ты это, хорошо подумал? Может, еще поработаешь? Нам люди сейчас позарез нужны.

– Я бы поработал, да говорю же, сил нет.

– Ты все равно подумай, тебе же лучше будет, – зевнул охранник.

– Чем лучше?

– А денег больше увезешь! Мы тут недавно мужика на станцию отвозили, когда в поезд его сажали, знаешь, как он нас благодарил! А знаешь за что? Он год отработал, домой захотел, а мы его отговорили. Так он еще два года отпахал. Знаешь, какой ему коэффициент накрутили! Песня! Он домой двести тысяч увез!.. Меня жаба чуть не задушила… Ну так что, подумаешь?

– Подумаю.

Глеб думал, пока начальник приисков не вызвал его к себе. Это был толстый мужик с жабьими глазами и бульдожьими щеками. Он попросил Глеба не уезжать, но получил твердый отказ.

– Ну, смотри! Сам захотел! А насильно тебя здесь никто держать не станет.

Он отправил Глеба во двор, минут через двадцать снова вызвал к себе, подал ведомость, заставил в ней расписаться. Выдал на руки тридцать шесть тысяч долларов крупными купюрами и велел идти за вещами.

– И поторопись, через полчаса выезд.

В бараке на Глеба насел дневальный. С горящими глазами он попросил показать деньги. Ему, как и всем остальным работягам, хотелось заглушить в себе сомнения насчет своего будущего. Если кому-то заплатили за работу, значит, и его не обманут – такая логика… Видимо, поэтому с рабочими рассчитывались сразу, да еще и давали возможность блеснуть деньгами перед своими товарищами.

А деньги вроде бы настоящие, хотя и могли оказаться искусной подделкой. Глеб не исключал этого.

Он собрал вещи, вернулся к офису. Там его уже ждала готовая к отъезду машина. Возле черного «Ланд Крузера» стояли двое. Еще один сидел за рулем, лицом к открытой двери. Все трое в натовском камуфляже, все при оружии. Эти внушительного вида парни курили, ожидая кого-то. На Глеба даже не глянули. Казалось, нарочно прятали взгляды, чтобы не видеть в нем живого человека. Бездушное тело убивать легче…

Из офиса вышел высокий атлетического сложения мужчина в таком же натовском камуфляже. Он не сгибался под тяжестью кожаного саквояжа, но чувствовалось, что ноша у него нелегкая. И еще короткоствольный «АКС-74у» приходилось нести на плече. Вслед за ним шел начальник приисков, он тащил второй такой же тяжелый саквояж.

Мужчина открыл правую переднюю дверь, поставил саквояж на пол, тут же рядом с первым встал и второй. Не в багажник поклажу поставили, а в салон. Наверняка там что-то ценное. Видимо, золото.

Инкассатор сел на переднее сиденье и вытянул ноги, под которыми у него стояли саквояжи. Водитель еще до этого повернулся лицом к дороге, закрыв за собой дверь.

– Ну, чего стоишь, давай!

На Глеба смотрел накачанный крашеный блондин с пронзительно-синими глазами. Непроницаемое лицо, холодный взгляд. И у этого с плеча свисал короткоствольный автомат. Он взял у Глеба сумку, открыл багажник, бросил ее туда. Ему самому велел садиться на заднее сиденье, где уже разместился один охранник.

– А тесно не будет? – изображая робость, спросил Глеб.

«Ланд Крузер» машина широкая, но и ребята в камуфляже нехуденькие – втроем на заднем сиденье будет некомфортно. А дорога дальняя.

– Нормально.

– Может, я в багажнике?

Крашеный покачал головой. Места в багажнике нет, поэтому нужно делать, как он сказал.

А багажник занят дорожными сумками, которые можно было поставить одну на другую. Можно было бы освободить там для Глеба место, но делать этого никто не будет. Пассажир должен находиться под усиленным контролем, поэтому его посадили в центр заднего сиденья и с двух сторон подперли – не вырваться.

Но и нож ему в бок не сунешь. В грудь можно ударить или в живот, но для этого тому же блондину придется резко повернуться к нему с ножом в руке, а незаметно это не сделаешь.

Еще Глеба мог ударить инкассатор. Повернуться к нему как бы для того, чтобы о чем-то спросить, и резко ударить – кулаком или даже ножом. Но вряд ли он так поступит. У него саквояжи, с которых нельзя спускать глаз. Золото там. Его добывали в шахтах, поэтому работа шла и зимой, и летом, и в дождь, и в град. Драгоценный металл выплавлялся из руды, ради которой Глеб целый год гробил свое здоровье. Как там происходил процесс, он не знал, но золотоплавильное оборудование на базе точно было. Оттуда и уходило золото к хозяину. На этом «Ланд Крузере» в сопровождении четырех вооруженных инкассаторов. Килограммов тридцать-сорок в саквояжах, но Глеба этот куш мало интересовал. Ему бы живым до станции добраться. Но это вряд ли… Не стали бы эти ребята брать с собой попутчика, если бы не собирались избавиться от него при первой же возможности.

Места здесь глухие, дикие, болотистые. И яму рыть не надо – сбросил в болото, и все дела. Да и просто под куст можно сбросить покойника, все равно никто не найдет. Лесные звери быстро труп уничтожат, одни только кости обглоданные останутся, да и те по всей тайге растащат…

Глеб не знал, как его будут убивать, он мог только предполагать. Он бы на месте этих ребят задушил жертву, чтобы не испачкать кровью салон, но удавку сзади на него не набросишь. И сбоку ее так просто не накинешь. Пистолет, нож – это кровь на сиденьях и на полу, а кому это нужно? Скорее всего, Глеба постараются выманить из машины под каким-нибудь предлогом. Он выйдет, там его и сделают… Значит, этого момента и нужно ждать. И готовиться к нему – в ожидании внезапного удара. Может, ему просто шприц со снотворным в ногу воткнут, тот же блондин может это сделать.

– А вы за золотом приезжали? – с наивным восторгом в голосе спросил Глеб.

Благоразумный человек не стал бы задавать такие вопросы, но ведь он же дурачок – ему можно.

– За золотом, – кивнул блондин.

Машина выехала за ворота и покатилась по грунтовой с глубокой колеей дороге.

– И много?

– Тебе не все равно? – через плечо спросил водитель.