Часть вторая

Глава первая

Леон жадно вдохнул свежий воздух свободы. Постоял немного, впитывая лучи еще нежаркого апрельского солнца. Оказывается, по ту сторону стены оно совсем не такое, как по эту.

По грунтовой дороге он зашагал в рабочий поселок.

Скоро он сядет в автобус, затем доберется до железнодорожного вокзала и ту-ту-у, в родные края. Ехать всего одну ночь.

Четыре с половиной года взаперти. Четыре с половиной года, выброшенных из жизни. И все благодаря этой суке Олесе…

Леон был зол на нее. Это она бросила его за решетку, это по ее вине он не жил эти четыре с половиной года, а просто существовал. Леон был зол на весь мир. Это менты поганые подвели его под статью, это они закинули его за «решки». А ведь могли бы тщательней во всем разобраться, тогда бы понятно стало, что он не насиловал Олесю. Так нет, им легче человека в кичман зафуговать…

Четыре с половиной года. Они не прошли для Леона даром. На зону отправляли одного человека, а обратно выходил совсем другой. Человек, обозленный на весь мир…

* * *

– Кто он такой, этот Иван Булатников? – с деланой небрежностью спросил кряжистый мужчина с глубоко посаженными глазами.

На нем костюм за две тысячи долларов, он весь ухожен, дорогим одеколоном опрыскан. Но при этом от него за версту веет деревней. Ему бы за рычагами трактора в колхозе чернозем вспахивать, а не в кабинете роскошного офиса заседать.

– Да известная личность, – с готовностью пояснил ему качок в кожаной майке. – Председатель городского совета бесконтактного карате…

Бритый квадратный затылок, тяжелый взгляд, уверенность в каждом движении. Типичный рэкетир. И кликуха под стать – Бульдозер. Вот этот точно занимает свое место…

– Что, серьезный дядя?

– Черный пояс, третий дан. К его слову в городе многие прислушиваются…

– И он пользуется этим, коз-зел, – процедил сквозь зубы Баул.

– Точно, босс! – кивнул головой Бульдозер. – Воду, в натуре, мутит, на пацанов наших наезжает. Нельзя, типа, спорт с рэкетом мешать… Во дятел, а?

– Ну так все это слова…

– Да базара нет, никто его всерьез не принимает. Но он все одно не унимается…

– Да уж вижу!

Баул небрежным жестом отбросил от себя краевую газету. Писака хренов! Его, всеми уважаемого Бориса Петровича Баулина, бизнесмена и кандидата в депутаты Законодательного собрания края, грязью облил. Бандитом обозвал. Позором клеймит, похитителем человеческих душ называет. Типа, городских спортсменов развращает, в бандитский омут с головой окунает… И факты его биографии излагает в своей писанине. Тогда-то бизнесом незаконным занимался, потом кооператором стал, затем банду из спортсменов сколотил, весь Западный район под себя подмял, Центральный и Восточный в оборот берет… Бандитом быть нынче даже модно. Этакие крутые дяди при пушках и тугих бумажниках. Но этот подонок Баула полным ничтожеством изобразил. Даже гнилью обозвал… А еще он против боев без правил возбухает. Да, водится за Баулом слабость бои «гладиаторов» лицезреть. По нраву ему эти зрелища. Сам эти бои и устраивает. И глазу приятно, и тотализатор в его пользу «бабки» срывает.

– Надо чо-то делать, босс? Ты только скажи…

– Да и скажу… Кто кроет этого гада?

– Да никто… Он сам по себе…

– Значит, предъяв насчет него не будет…

– Да на хрен он кому нужен?

– Тогда кончайте урода…

– Да без проблем…

Баул на секунду задумался.

– Нет, кончать не стоит…

– А чего?

– Если с Булатниковым что-нибудь случится, на меня первого менты подумают. Он же против меня пошел…

– А ты, босс, у нас без пяти минут депутат, – ощерился Бульдозер. – Тебе неприятности не нужны…

– Сечешь поляну…

– А то… Может, этого урода просто в отбивную форшмануть?

– Ничтяк… Только не переборщите…

* * *

Леон остановился перед дверью. Вот он и дома. Только как его встретят? Ведь на этот раз он не с войны возвратился, а из мест не столь отдаленных. Уголовник он, как ни крути. Нет ему почета… Да плевать он хотел на этот почет!

Он резко нажал на кнопку звонка. Дверь открыл Иван.

– Братан, вернулся! – обрадовался он.

Его улыбка была даже шире, чем когда его из Афгана встречал. На душе у Леона стало тепло.

– Мать с батяней на работе, – накрывая на стол, сообщил Иван. – И Ирина тоже…

Ирина – это его жена…

– Но мы и без них начнем. – Иван извлек из холодильника бутылку водки.

Леон против этого не возражал.

– Ты как, на курорте своем форму поддерживал? – спросил брат, усаживаясь за стол.

– Ну а как же. И себе расслабляться не давал, и других учил…

– Кого это других?

– Ну, понятное дело, не пионеров…

– Уголовников, значит…

– Ага, воров…

– Зря ты это, – нахмурился Иван. – Уроды они все… Ну давай, за встречу!

– Ну почему уроды? И среди блатных есть стоящие люди…

– Все эти стоящие люди страну со всех сторон паутиной криминала обложили. Бандитов сейчас, как в былые годы комсомольцев. С ума все посходили…

– Жить как-то надо…

– Ты что, защищаешь их? – нахмурился Иван.

– Да нет, не защищаю. Но и не осуждаю… Мне вообще все по хрену…

– Ты что, Леон? – округлил глаза Иван. – Разве так можно?.. Да, обожгла тебя зона…

– Зона меня одному научила. Каждый за себя! Только так можно было выжить. Понял?

– Но ты же не на зоне…

– А наша страна – это сплошная зона. Ты сам меня к этой мысли только что подтолкнул… И вообще, давай не будем забивать друг другу баки…

Иван кивнул. Ему самому неприятен был этот разговор.

Они посидели за столом, выпили, закусили. Потом Леон начал приводить себя в порядок. Вымылся, побрился, достал из шкафа старые джинсы «Авис», натянул их на себя, примерил джемпер. Видок у него, конечно, не по моде. Но ничего, на первое время сойдет.

– Ты куда? – спросил Иван, когда он подошел к двери.

– Да в одно место нужно сходить, – не оборачиваясь, ответил он. – Я недолго…

Он и в самом деле задерживаться не собирался. Олесю навестит, и все. Нет, мстить он ей не будет. Но так хочется в глаза ей посмотреть… Что же она, сука, наделала?..

– Нет ее дома, – сказала ее мать.

Смотрит на Леона из-за двери и не узнает. Вот дура… Так хотелось с силой ударить по двери ногой, прижать к косяку ее безмозглую голову. Ведь и она повинна в том, что его упекли на зону…

– Когда будет? – грубо спросил он.

– В июле, может, и приедет…

– Как в июле? Почему приедет?

– Да в Москве она. В институте учится. Институт скоро закончит…

– Но на каникулы приедет?

– Приедет… – И тут глазки женщины забегали. Наконец-то поняла, с кем говорит. – Нет, не приедет она!

Она резко подалась назад, захлопнула за собой дверь. Леон усмехнулся, повернулся и стал спускаться по лестнице.

И тут началось.

– Уголовник! Зэк! Насильник!

Это орала из-за приоткрытой двери мать Олеси. Вот идиотка!

Навстречу Леону шла симпатичная девушка. Услышав обращенные к нему крики, она испуганно покосилась на него и вжалась в стенку, пропуская его мимо.

Леон с трудом удержал себя от того, чтобы не вернуться и не набить морду Олесиной матери…

Наташа вышла из подъезда. Подошла к своей машине. Огненно-красный «Порше». Это ей дядя Федор на девятнадцатилетие подарил.

Дядя Федор – величина. Бизнес у него свой, денег куры не клюют. Но это не все. Он еще вор в законе. Когда-то Наташа ломала голову, откуда у него столько татуировок на теле. И только потом узнала, что он вор, не раз сидел в колонии. Но вор вору рознь. Он птица высокого полета, его все боятся, все слушаются. Он самый главный вор в Задворске. Мафия у него своя. Его даже мэр города слушается.

Мама спала с дядей Федором. Наташа знала об этом давно. Но недавно она узнала и другое. Оказывается, дядя Федор ей никакой не дядя. Он ее родной отец. Так уж вышло… Вот почему такая забота о ней с его стороны. Машина, деньги на карманные расходы и даже телохранители…

Вот сейчас Наташа собиралась на день рождения к подруге. На ночь глядя едет. И ничего не боится. А чего бояться-то? Отец уже подослал ребят ей в сопровождение. Вон, «девятка» цвета мокрого асфальта стоит, из нее знакомые глаза на нее смотрят. Сейчас она поедет, и эта машина отправится за ней вслед. Два телохранителя выручат ее из любой беды…

Она открыла дверцу, села за руль. И тут что-то заставило ее посмотреть влево. Она невольно вздрогнула.

В трех шагах от нее материализовался молодой человек крепкого телосложения. Старомодные джинсы, столетней давности джемпер, кроссовки облезлые. Но главное не это. На нее смотрел тот самый парень, который когда-то спас ее от бандитов. Наташа уже знала причину, по которой ее похитили. Отец рассказал. И о парне этом обмолвился. Мол, не дал твоего спасителя в обиду. В тюрьму его посадили, за изнасилование. Хотя вроде он никого и не насиловал. Его за это могли очень сильно побить. Но отец объяснил кому надо, что этого делать не надо…

Значит, этот парень уже отсидел свое, домой вернулся. И к ней пришел. Все тот же влюбленный взгляд. И молчит, как будто воды в рот набрал.

А еще он некрасивый. Не больно-то трудилась природа над его лицом, и шарма в нем мужского почти нет…

– Вы что-то хотели? – с небрежной жалостью спросила она, вставляя ключ в замок зажигания.

Парень продолжал молчать. И по-прежнему не отводил от нее влюбленных глаз. Чокнутый какой-то…

Наташа пожала плечами и захлопнула дверцу. Не глядя на него, тронула машину с места и покатила к выезду со двора. «Девятка» с телохранителями двинулась вслед за ней. Но затормозила рядом с парнем…

@INT-20MIN = Машина остановилась в трех шагах от Леона, опустилось стекло, и показалась наглая рожа водителя.

– Эй, те чо надо? – грубо спросил он.

– Ничего, – не стал отвечать грубостью на грубость Леон.

– Ты к этой девахе не подкатывай, понял? – презрительно скривилась рожа. – Тебе Граф из-за нее задницу на вымпелы порвет. Так что врубай…

Последние слова уже были брошены из удаляющейся машины. «Девятка», по всей видимости, спешила нагнать «Порше» Наташи…

Леон уже знал, кто такой Граф. Просветили его на зоне на этот счет. Смотрящий по Задворску он, вот кто такой Граф. Большой авторитет в городе. Хозяин, одним словом. В прошлом году его короновали. Это, конечно, значительно усилило его позиции.

Значит, Граф из-за Наташи задницу ему на вымпелы может порвать. А с какой это стати?.. Неужто она его любовница?.. Леон поспешил отогнать от себя эту нелепую мысль.

Надо рассуждать логически.

Граф подписался за Леона, не отдал его в «петушиную команду». Значит, было за что. И тут в самый раз связать все с Наташей. Ведь он спас ее от похитителей. И Граф за это его отблагодарил. А ведь ей тогда было всего четырнадцать. Не могла же она быть его любовницей… Нет, тут что-то другое…

Он приехал вчера, а сегодня уже здесь, во дворе ее дома. Сидел, караулил ее. И вот она появилась. Он чуть не задохнулся, глядя на нее. Она была еще красивей, чем он ее представлял все годы на зоне. Богиня, настоящая богиня…

* * *

Иван возвращался с тренировки. До девяти вечера он молодежь подопечную гонял. А с девяти уже сам занимался. Вместе с такими же мастерами, как и он.

Только мастеров таких теперь раз-два и обчелся. И вовсе не из-за того, что перевелись. Просто многие классные ребята в криминал ушли. Они теперь в других спортзалах занимаются, вместе с такими же, как и сами, бандитами.

Да, криминал как червь ест общество изнутри. Иван пытался бороться против этого. Даже статью в местной газетенке тиснул. Обидную статью, направленную против одного бандитского авторитета. Баул. Этакий черный наставник молодых спортсменов-бандитов…

Тренировка закончилась в двенадцатом часу ночи. И вот он идет домой. До троллейбусной остановки недалеко, всего через сквер перейти…

– Эй, ты, притормози! – услышал он чей-то голос.

Иван остановился. Увидел пятерых крепышей. Они вышли из темноты и обступили его со всех сторон. Руки спрятаны за спину. Похоже, в них что-то есть.

Дело запахло жареным – Иван приготовился защищаться. Никак за статью в газете расплата намечается…

– Ну ты это, каратяка сраный, не дергайся, – гнусно засмеялся бандит. – Все равно забьем…

– Ага, как мамонта… – подтвердил второй.

– Ну тогда привет, неандертальцы!

В таких ситуациях нельзя ждать, когда тебя ударят. Иван резко выбросил руку вперед. Хрясь! Нос одного крепыша всмятку. Бедняга упал на землю бревном. Бац! И разбита вдребезги коленка второго бандита.

Зато трое других опомнились вовремя. И ударили одновременно. Тяжелыми бейсбольными битами. Вот что они прятали за спинами.

Иван успел поставить блоки сразу против двух дубин. Но третья саданула его по затылку. Из глаз посыпались искры, во рту противно запахло ржавчиной. Однако на ногах Иван устоял.

И снова серия ударов. На этот раз он смог защититься от одной биты. Зато две других нашли цель. Одной ему ударили под коленку сзади, второй перетянули по шее. В голове зашумело, почва стала уходить из-под ног. В падении он получил сразу три удара по голове. Дальше его били по рукам и ногам. Но этого он уже не чувствовал…

* * *

– Какая падла это сделала? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Леон.

Вместе с Ириной, женой брата, он ехал в такси, возвращались из больницы.

Ивану проломили череп, переломали кости ног, рук, ребра. Сейчас он лежал в реанимации, в сознание до сих пор не пришел. Врачи всерьез опасаются за его жизнь.

Ирину и Леона к Ивану не подпустили, только позволили посмотреть на него издалека. Пришлось возвращаться несолоно хлебавши. Впрочем, это касалось только Леона. Ирина же намеревалась остаться в больнице в качестве сиделки. Она ехала домой, чтобы собрать необходимые вещи.

– А ты не знаешь? – пришибленно глядя куда-то вдаль, спросила Ирина.

– Менты и те не знают…

– Милиция на хулиганов все валит. А я-то знаю, что хулиганы здесь ни при чем… Бандиты Ивана изуродовали…

– Ну, бандиты – понятие растяжимое…

– Есть у нас в городе один авторитет. Баул его кличка. Благодаря ему спортсмены и рэкетиры стали чем-то вроде синонимов… А Ивану это не нравилось. Он за чистоту спорта выступал. Вот и довыступался…

– Думаешь, это его Баул?

– Не думаю – знаю. Не каждому ведь нравится, когда тебя прилюдно позорят. А Иван это сделал, через газету…

– Зря он это, – покачал головой Леон. – Против мафии в наше время не попрешь…

– Понятно, что зря… Эх, Иван, Иван…

Ирина обхватила лицо руками и беззвучно заплакала.

Да, с мафией свяжешься – без головы останешься. Но за брата отомстить ведь надо…

* * *

– Босс, все как надо сделали, – ощерился Бульдозер. – Ломанули каратяку…

– И в реанимацию отправили, да? – рявкнул Баул.

– Ну так получилось, босс. – Бульдозер явно был удивлен осведомленностью шефа.

Мол, откуда уважаемый Борис Петрович все знает?.. А как ему не знать, если ему только что опер из ментовки звонил. Свой человек в тылу врага. Сообщил, что по факту нападения на гражданина Булатникова возбуждено уголовное дело. И опера из угро версии строят. Одна из них – месть за статью в газете. Бояться ментов, конечно, не стоит. Ни хрена они не докажут. Но все равно неприятно. Какой-то фуфлыжник, а из-за него проблемы…

– Ладно, проехали…

Некогда ему сейчас на какого-то Булатникова отвлекаться. Есть более важные дела. Кошка черная между ним и Графом пробежала. Из-за «бабок», конечно.

Раньше он Графа боялся. Помнится, три года назад на Графа какие-то уроды втихую наехали. Двух его пацанов авторитетных замочили. И до самого чуть не добрались. И все стрелки на Баула перевели. В доме своем пришлось тогда схорониться, страшно было, что Граф «правилку» чинить начнет.

А сейчас Баул Графа не боится. Вышел из детского возраста. Сейчас он еще большая величина… И вообще, кто такой Граф, если разобраться? Вор в законе, местный пахан, воровской общак за ним. Звучит угрожающе. А если глубже копнуть? Бизнесмен он прежде всего – есть в нем торгашеская жилка. Его, кстати, из-за этого короновать долго не хотели. Да и сейчас его старые правильные воры не больно-то жалуют.

Вся его власть на авторитете да на капиталах общаковских и своих собственных держится. Это, конечно, немало. Но на этом в нынешние времена далеко не уедешь. Сейчас все сила решает, способность ответить ударом на удар. У Графа есть своя команда. Десятка три «торпед» из «синих». Не слабые пацаны, без вопросов. И «подкованы» не хило: автоматы, гранатометы имеются. Для присмотра за бизнесом Графа их вполне хватает. Но против Баула они ничто.

Только одной «пехоты» у него полторы сотни. «Быки» все как на подбор крепкие: и телом, и духом. Дисциплина на высшем уровне. И руками машут будь здоров, и в тире к стволам приучены. Как навалятся на Графа всей силой, в пять секунд с дерьмом его кодлан смешают. А еще «чистильщик» у него есть. Киллер высокого класса с группой поддержки. Втихую любого разменяет, в том числе и самого пахана.