Хиллари Клинтон не оригинальна. Ещё в январе 2014 года о том же говорил Збигнев Бжезинский на слушаниях в комитете по иностранным делам американского сената, которые были посвящены политическому кризису в Украине:

«Евразийский Союз – это антиисторично. Ни одна страна бывшего СССР сегодня не хочет быть под властью Москвы и тем более Владимира Путина… С исторической точки зрения путинская идея Евразийского Союза бесперспективна. И её продавливание вызовет больше враждебных чувств, чем понимания. Это устаревшая концепция и попытка её оживления вызывает только иронию».

Напомню, что создать Европейско-Азиатский Союз предложил академик Сахаров ещё до распада СССР. Позже горячим сторонником этой идеи стал президент Казахстана Нурсултан Назарбаев – об этом даже написана книга «Н. А. Назарбаев. Евразийский союз: идеи, практика, перспективы. 1994 – 1997». Путин лишь подхватил эту идею в 2011 году. Однако впоследствии концепция полноценного союза трансформировалась в создание Евразийского Экономического Союза, в который ныне входят пять стран – Россия, Казахстан, Белоруссия, Армения и Киргизия, а ещё с десяток стран имеют статус наблюдателей или находятся в стадии переговоров. В отличие от предыдущих стадий интеграции – Единого экономического пространства и Таможенного союза, – ЕАЭС ставит целью выработку общей торговой, денежной и налоговой политики, то есть максимально возможную экономическую интеграцию.

Чего же так боялись Збигнев Бжезинский и Хиллари Клинтон, если политический союз остаётся только в перспективе? Видимо, этот страх имеет более глубокие основания – США не устраивает азиатский вектор в экономической политике России. Сначала создаётся ЕАЭС, одним из участников которого является Казахстан, затем заключается договор о поставках газа в Китай, намечено расширение экономических связей с Индией, а там, глядишь, богатая ресурсами Россия полностью переориентируется на восток, оставив за пределами своих экономических интересов союзников США в Европе. Тогда перед ними со всей определённостью встанет очень непростой вопрос: где найти эквивалентную замену? Конечно, Европа и без России проживёт, но это, вне всякого сомнения, затормозит развитие экономики ЕС.

Впрочем, иногда создаётся впечатление, что европейские страны не заинтересованы в собственном развитии. Примером может служить ситуация с прокладкой газопровода «Южный поток» из России в южную часть Европы. Некоторые государства то соглашались участвовать в этом проекте, то отказывались, а потом брали свои слова обратно. И тут Москва вдруг сделала довольно сильный ход – предложила Турции проложить газопровод через её территорию. Турция нуждается в поставках газа, ну а европейские страны пусть сами для себя решают, нужен ли им этот газ. Что характерно, наметившееся сотрудничество России с Турцией в этом вопросе стало ещё одним проявлением дальнейшего сближения России с азиатскими странами. При этом США ведут себя довольно странно – с одной стороны, опасаются последствий этого сближения, а с другой – фактически вынуждают Россию встать на этот путь.

Причины опасений США, в основном, лежат в сфере их экономических интересов. После того, как осенью 2014 года Газпром подписал контракт о поставках в Китай газа по «восточному маршруту», а вслед за тем – меморандум о поставках по «западному маршруту», у американских экспертов возникли сомнения в осуществимости некоторых газовых проектов США. Об этом известный американский журналист Курт Кобб написал в газете Cristian Science Monitor 19 ноября 2014 года:

«Американская мечта о значительном экспорте сжиженного природного газа (СПГ) получила смертельную травму из-за российского экспорта на китайский рынок – этот рынок должен был стать самым большим и выгодным для экспортеров СПГ».

В любом случае прокладка российского газопровода в Китай не прибавит американцам оптимизма. Впрочем, экономическая выгода для России от прокладки «восточного маршрута» поначалу представлялась сомнительной, поскольку без финансовой поддержки Газпром мог этот проект не потянуть, да и значительные поступления в российский бюджет совсем не очевидны, если учесть не слишком высокие цены, прописанные в договоре с Китаем. Однако захват новых рынков сбыта всегда требует некоторых ценовых уступок – это азбука. Потери на начальном этапе неизбежны, особенно, если приходится конкурировать с такой могущественной державой, как США. К тому же интерес к российскому газу проявляла и Япония, которая предлагала Газпрому построить газопровод из России до Токио. Вполне возможно, что заинтересуются нашим газом и другие страны региона.

Есть и ещё одно «клиническое» проявление восточного синдрома, наблюдаемого у некоторых американских политиков – оно было связано с гражданской войной в Сирии, которая началась в 2011 году и переросла в вооружённые столкновения с запрещённой в России террористической организацией ИГИЛ. Поддержку сирийскому правительству оказали Россия и Иран, а тамошняя оппозиция рассчитывала на помощь некоторых арабских стран, в частности, Саудовской Аравии, а также США и Турции.

Вот как описывал историю этого конфликта Збигнев Бжезинский в интервью журналу National Interest в июне 2013 года:

«В конце 2011 года в Сирии начались восстания, вызванные засухой и подстрекаемые двумя хорошо известными на Ближнем Востоке автократическими державами – Катаром и Саудовской Аравией. Президент США немедленно выступил с заявлением, что Асад должен уйти, очевидно, не сделав ничего конкретного для того, чтобы воплотить это в жизнь… Почему мы все вдруг решили, что Сирия должна быть дестабилизирована и её правительство свергнуто?»

Политолог то ли не решился назвать реальные причины, то ли считал, что посторонним знать о них совершенно ни к чему. Он лишь предостерегал от недостаточно продуманного вмешательства в события:

«Я считаю, что проблема с Сирией состоит в том, что она потенциально может оказать дестабилизирующее воздействие с далеко идущими последствиями – в частности, надо иметь в виду уязвимость Иордании, Ливана, возможность того, что Ирак действительно станет частью более широкого конфликта между суннитами и шиитами и что может возникнуть серьёзное столкновение между нами и иранцами. Я считаю, что ставки выше и ситуация является гораздо менее предсказуемой и, безусловно, не очень поддающейся эффективному удержанию только в пределах Сирии с помощью американской мощи».

Судя по всему, среди американских политиков было довольно много сторонников активного вмешательства в сирийский конфликт. Одним из них был сенатор Джон Маккейн. По-видимому, он и его сподвижники делали ставку на любые силы, способные противодействовать Башару Асаду. Но вот интересный поворот: согласно сообщению, опубликованному в ноябре 2014 года вашингтонской газетой Hill, две финансируемые США группировки, «Сирийский революционный фронт» и «Харакат хаз», сдались радикальной террористической группировке «Джебхат ан-Нусра». Точнее было бы сказать, что не сдались, а присоединились к террористам. Естественно, Маккейн этим обстоятельством был разочарован, поскольку надёжное прикрытие истинных союзников США в Сирии разрушилось – стало понятно, кого на самом деле поддерживают США. И всё же сенатор пытался сгладить негативный эффект от этой акции, возложив ответственность на президента:

«Большая часть положений президентской стратегии основывается на местных силах, способных бороться с ИГ. Тем не менее, риторика по поводу поддержки умеренных оппозиционных сил в Сирии не соответствовала действиям американского руководства. Провал этой стратегии усложняет поиск надежных партнёров по коалиции, а также повышает недовольство сирийского населения, что играет на руку нашим оппонентам».