Поцеловав покойного мужа, голова ведьмы задергалась, и ее прогнившие глаза, видевшие только солнце Сумеречного мира, устремились на наблюдающую группу эльфов и гномов. Зашипев, нелепо раздвинув пальцы рук, ведьма медленно двинулась навстречу сводному отряду. Бежать не имело смысла, потому как, учуяв один раз, мертвец будет преследовать тебя до конца твоих дней. Но, так как в данный момент никто из отряда не собирался покидать Сумеречную зону, то и иметь на хвосте медленно бредущую ведьму, не окрепшую до конца, с конвоем из скелетов, никто не собирался. Бесполезно было давать залп лучникам, мертвая плоть была нечувствительна к боли, а глаза трупов видели совсем в другой проекции. Альмавира скомандовала: «В круг!», и эльфы, заняв свои позиции, приготовились к сотворению святого удара. Гномы, тем временем, экипировав себя надлежащим образом секирами, опустив забрала на шлемах, ждали команды. В центре эльфийского круга образовался светящийся шар, сыпавший искрами, постоянно пульсирующий, как сердце. Направив этот искрящийся шар в отряд из мертвецов, Альмавира добавила к нему составляющую древней эльфийской магии природы. Сорвавшись с магических жезлов, удерживающих пучок святой энергии, шар медленно поплыл в направлении мертвецов. Дойдя до точки назначения, шар остановился, раздулся, и, осыпая пространство вокруг наступающих мертвецов, взорвался с оглушительным шумом. Кости разметало в разные стороны и души, которые были в заточении мертвой плоти, светло-голубым туманом медленно поднимались над полем. Ведьма проигнорировала этот удар, не нанесший ей совершенно никакого вреда, и ответила мощным ревом, который собрал души павших скелетов, медленно поднимающихся над полем, и ударила замогильной магией. Исторгнутые души летели на круг эльфийских магов, изменяя свой светло-голубой цвет. Долетев до круга, они уже были насыщены злобой Сумеречного мира, приняв кроваво-красный оттенок. Защита, выстроенная магами, лишь немного замедлила удар, но не убавила злобы, с какой души летели терзать плоть. Вгрызаясь в тела эльфов, они рвали нить астральных связок, и эльфы падали без чувств, вдоволь насытившись порочными душами. Альмавира устояла под натиском и дала приказ гномам идти в атаку, бросив им на секиры остатки порочной магии, отразив ее заклинанием с тел упавших сородичей. Новоиспеченная ведьма ожидала всего, но только не удара холодной стали, наполненной мертвой магией. Нападение гномов было сокрушающим, сбитая с ног, ее рука была парализована магией духа, разметавшей эльфов. Секиры застревали в плоти ведьмы, обугливались, но не ломались. Отдавая последнюю мертвую магию телу врага, секиры беспомощно рубили плоть. Она размахивала руками, и два гнома уже сбросили с головы помятые шлемы, не выдерживающие ударов, но хорошо защищавшие головы своих хозяев. Альмавира использовала магию природы – древесные корни, ожившие в Сумеречном мире, обхватили ноги ведьмы и притянули к земле. Следующим заклинанием эльфийка выплеснула на ее ноги поток ледяной воды, которая замерзала в ее мощах. Гномы ударили секирами по ногам ведьмы. Одна нога, наполовину отрубленная подвернулась, и ведьма, с огромный грохотом, упала на землю. Встать она уже не смогла, но и сохранить свои секиры гномы были не в состоянии. Соприкоснувшись с замерзшими ногами ведьмы, закаленная в недрах гор сталь раскололась, оставив в руках гномов только длинное древко. Порождение Сумеречного мира пыталось подняться, но Альмавира охладила ее пыл, воткнув между глазниц посох с сотворенным заклинанием забытья. Убить такое отродье не получилось, только остановить. Альмавира могла надеяться, что ведьма не вспомнит о том, что случилось, когда придет в сознание. Нужно было по возвращении сообщить Армитале о том, что произошло. Восстановив силы эльфам и гномам, эльфийка была на грани истощения, и потому было решено не вступать в бой понапрасну, и обходить подобные сборища стороной.

Далее путь пролегал через холмистые гряды с деревенскими постройками. Для чего и кому понадобилось сотворять такой мир для мертвой плоти неведомо, но чувствовался своеобразный миропорядок. Скелеты были разбросаны на открытой местности согласно своим жилищам: некоторые топтались на одном месте, что-то тормоша в земной тверди, другие – шли вдоль территории своего места обитания. Этот отрезок пути был явно проще остальных, никто на отряд не кидался, ведьм не было. Амулет загорелся ярким светом и задрожал, стало очевидно, что артефакт близко. Перед глазами отряда открылся черный зев пещеры, наполненной разными шумами. Углубившись в пещерные тоннели, отряд разделился на две части по одной на каждый проход. Альмавира предупредила о мертвых лежащих телах, которые будут встречаться на пути. Дух, томимый у поверженного тела, должен был быть отпущен соответствующим заклинанием, чтобы освободиться от приковавшего заклятья. Среди лежащих тел попадались и такие, которым были ненавистны живые существа, тела которых необходимо было уничтожать. Суть этого похода заключалась в том, чтобы освободить нужное количество душ, необходимое для снятия печати с артефакта, охраняемого очень сильным духом. Следуя по проходу, отряды периодически натыкались на оживших мертвецов, что толпились у тел лежащих, и чтобы пробиться к скованному духу, нужно было сначала попотеть в битве с окружающей его нежитью. Освобождаясь, дух подсвечивался красноватым светом, и его призрачное тело как бы воспаряло над мертвым в горизонтальном положении и таяло в воздухе. Исследовав большую часть пещеры, второй отряд обнаружил еще одно ответвление. По основному пути в зоне видимости находилась группа скелетов, но, понадеявшись на удачу, экспедиция пошла новой дорогой и, миновав пару изгибов, они вышли на небольшой квадратный пятачок, где обнаружили заброшенное давным-давно углубление для кострища. Сразу поняв, что они вышли на нужное место, не став ждать вторую группу, начали разводить костер. Альмавира достала амулет, и в свете костра на стенах высветились руны, почти точь-в-точь такие же, какими их видел Миларис. Заранее, до входа в пещеру, были изготовлены деревянные копья, чтобы уничтожать появляющихся духов. Нельзя было уничтожать только духа-хранителя, иначе все, что задумывалось, сорвется. Предупредив спутников о правильном порядке уничтожении появляющихся призраков, Альмавира произнесла заклинание призыва. Костер мгновенно вспыхнул, но не от поленьев, которые были разожжены спутниками эльфийки, а от зарождающихся синих духов огня, что были в подчинении у саламандр. Саламандры представляли собой духов красного пламени, атакующих любое живое существо, посмевшее их призвать. Синие духи появлялись по-очереди, сокращая время своего появления с каждым убитым собратом. Деревянные копья разили беспощадно, нанося смертельные удары в самое сердце души призрака. Никаким другим оружием нельзя было убить саламандру, только деревянным, ибо что призывает, а это горящие поленья, то и убивает. Со временем требовалась неимоверная реакция на появление призраков, и даже сама Альмавира подключилась к их избиению. Никто не знал, сколько необходимо убить призраков, чтобы вынудить духа-хранителя появиться в месте призыва. Призраки, выскакивая из огня, медленно угасали, проткнутые копьем, оседая пеплом на каменном полу. Из огня выпрыгнул очередной призрак, ничем не отличающийся от остальных, и Альмавира привычным движением копья, нанесла ему смертельный удар. Призрак замер. Атака духов прекратилась и все поняли, какую роковую ошибку они совершили. Альмавира ударила духа-хранителя и тот, пристально глядя ей в глаза своими алыми огненными плашками, молниеносно ударил своим огненным телом ей в грудь. Дух исчез, и на спутников Альмавиры её глазами смотрела саламандра-хранитель, это длилось несколько секунд, после чего все прекратилось. Эльфийка повалилась на каменные плиты, сплевывая кровью, без всякой надежды отыскать спрятанный артефакт. Отдышавшись и погасив костер, отряд собирался в обратный путь, как один из гномов, единственный примкнувший к этой группе, заметил в углях костра странный предмет. Альмавира, тяжело дыша, взглянула на угли и увидела артефакт, это был камень тусклого цвета, наполненный такой силой, какой не ведали эльфы со времен создания.

Обратный путь занял куда меньше времени, чем все ожидали, нежить расходилась, почуяв артефакт. Дойдя до места битвы с ведьмой, отряд не обнаружил ее на том месте, где она была оставлена. Вокруг было разбросано огромное количество измельченных костей. Стало понятно, что ведьма, восстановила свои силы, пожирая ходячие останки. В битве с ней никто не погиб, но эльфов до сих пор шатало от ментального удара, произведенного разъяренными душами. Если бы не магический отражающий щит Альмавиры, эльфы пали бы на поле боя не в силах защитить себя. Миновав злополучное место, через пару часов отряд достиг границ Сумеречной зоны и Ориса. Завеса, преграждающая дорогу нежити, пропустила всех, кроме эльфов, напитанных энергией смерти. Достигнув завесы, эльфийские тела задрожали и пали замертво, истекая кровью. Кровь лилась из глаз и ушей, из всех многочисленных пор на теле. Никто не подозревал, что такое может произойти. Альмавира была в отчаянии, даже она, прожившая не одну тысячу лет, не ведала о такой магии.

Вернувшись в Орис меньшим составом, Альмавира представила всю добытую информацию Армитале и отдала артефакт. «Я скорблю с тобой, сестра, о погибших, мы выясним, что произошло в Сумеречной зоне. Этот артефакт излучает поистине непостижимую энергию, недоступную для моего понимания», – ответила архангел. Рассказав о слиянии саламандры со своим телом, Альмавира упомянула о неверном ударе по духу-хранителю. Армитала не сразу поняла, что камень-артефакт безжизненный, но после упоминания о неверно проведенном ритуале призыва, решила возвратиться в Сумеречную зону, для понимания случившегося. Без артефакта мир Ориса не мог, по сведениям архангела, рассчитывать на победу. Если священный камень был вынесен за пределы Сумеречной зоны даже без надлежащего ритуала, он мог даровать носящему его, способность войти в мир мертвых без препятствий со стороны барьера, разделяющего миры. Поход подготавливался настолько быстро, насколько было возможно: подобрали две когорты в триста шестьдесят эльфов и гномов каждая. Итого получалось семьсот двадцать воинов, включая двух доблестных командиров: Альмавиру и гнома Сольдака. Припасов взяли на три добрых недели пути по бездорожью Сумеречного мира, хотя предстояло справиться с поставленной задачей в неделю определенного на совете срока. Пульсирующий в Сумеречной зоне до того времени артефакт, полностью прекратил излучать энергию защиты.

После сборов, выйдя из главного города ангелов Дольмета, возведенного из древнего лучистого камня, распространенного в мире Ориса, Армитала крепко пристегнула священный камень к грудному доспеху и отдала приказ следовать к вратам Сумеречной зоны. Врата представляли собой призрачную границу, имеющую брешь в мире Ориса, около двух миль в центре пустынной равнины. Достигнув назначенного места, когорты молча входили в сумерки. Ветер бешеным порывом обдал вошедшие отряды, и Армитала, еле устояв на ногах, поняла, что потеряла способность взлетать на своих крыльях. Ангелы могли летать в любом мире, но неверно проведенный Альмавирой ритуал лишил архангела такой возможности. Тяжесть приливала к ногам, и с течением времени у Армиталы ноги стали уставать, не привыкшие к долгой ходьбе. Делать было нечего, потому приходилось преодолевать трудности и, несмотря на усталость, продолжать поход. Альмавира заметила кое-какие серьезные изменения: воздух стал более легок, как будто разряжен, и вдали горизонт горел ярким пламенем, что уже само по себе устрашало: такого не могла припомнить даже Армитала в этом мире, со времен становления всего мироздания, когда она была еще духом невоплощенным.

По левую руку от двигающихся воинов располагались мертвые моря, которыми в избытке был наполнен Сумеречный мир, населенные утопленниками и злобными нимфами, выброшенными в этот мир богами за ненадобностью. Камень тянуло к горящему горизонту, расположенному за мертвым морем. Чтобы пересечь такое расстояние по воде нужно было судно и, выйдя к побережью, глазам открылась бухта мертвых кораблей: одни стояли на приколе в воде, другие – под водой, и лишь верхние палубы своими прогнившими кормами говорили о их безвременной кончине. Сольдак предложил сходить на разведку, но его предложение было отвергнуто Альмавирой: тяжелый гном в броне мигом пойдет на дно в случае атаки нимфы, а Армитала не в состоянии бежать по остовам кораблей из-за отяжелевших от непривычки к долгой ходьбе ног. Если, по словам эльфийки, послать группу, то их тепло будет замечено утопцами, постоянно шныряющими в уютных затопленных комнатах кораблей, выбранных ими для обитания. Альмавира сняла с себя лишнее походное снаряжение, чтобы легче было передвигаться по трухлявым палубам кораблей и, взобравшись на утес, прыгнула на разбитый корабль. Доски, расколотые временем, затрещали, но выдержали вес эльфийки, быстро соскользнувшей на более крепкий дощатый пол. Перебираясь с корабля на корабль, окидывая взглядом все открывающиеся взгляду пространства затопленных судов, Альмавира искала годное плавучее средство для пересечения моря. Взобравшись на самый верх мачты судна, расположенного посередине корабельного кладбища, в небольшом закутке у самого берега она заметила небольшое дряхлое судно, сутуло раскачивающееся на волнах прибоя. Был большой риск отправляться на таком суденышке в длительное путешествие по неспокойному морю, но выбора не было. Легко ступая по мрачным остовам полусгнивших палуб, Альмавира не выдавала себя ни одним лишним звуком, способным всполошить обитавшую здесь нечисть. Добравшись до намеченной цели, эльфийка подала знак остальным и, расположившись на корме, повела судно к бухте.

Проверив судно на прочность, гномы, боящиеся воды, как огня, наотрез отказались плыть на такой ненадежной посудине. Гул и возмущение гномов сыграли нечисти на руку и утопленники, услышав возгласы, обратили свой взор на собирающихся. Прибрежные воды начали пузыриться, и из воды стали появляться мертвые оскаленные головы утопцев. Медленно шли они по илистому дну, заросшему морской травой, в направлении живых существ. Растительность оставляла на дне толстый слой своей гнилой субстанции, копившейся там сотни лет, и затхлый запах распространялся далеко окрест тех мест. Утопленникам приходилось по пояс идти в этой жуткой жиже. Лица их были одутловаты из-за огромного количества воды, впитанной ими во время смерти и тела, набравши в себя воздуха, поднимались на поверхность, становясь созданиями другого мира.