В предлагаемой работе автор задался целью рассмотреть вопрос: как складывается внутренний рынок для русского капитализма? Известно, что вопрос уже поставлен уже давно главными представителями народнических воззрений (во главе их гг. В. В. и Н. —он), и наша задача будет состоять в критике этих воззрений. Мы не считали возможным ограничиться в этой критике разбором ошибок и неправильностей во взглядах противников; нам казалось недостаточным для ответа на поставленный вопрос привести факты, говорящие об образовании и росте внутреннего рынка, ибо могло бы являться возражение, что такие факты выбраны произвольно и опущены факты, говорящие против. Нам казалось необходимым рассмотреть и попытаться изобразить весь процесс развития капитализма в России в ею целом. Само собою разумеется, что такая широкая задача была бы не под силу отдельному лицу, если бы не внести в нее ряд ограничений. Во-первых, как видно уже из заглавия, мы берем вопрос о развитии капитализма в России исключительно с точки зрения внутреннего рынка, оставляя в стороне вопрос о внешнем рынке и данные о внешней торговле. Во-вторых, мы ограничиваемся одной пореформенной эпохой. В-третьих, мы берем главным образом и почти исключительно данные о внутренних чисто русских губерниях. В-четвертых, мы ограничиваемся исключительно одной экономической стороной процесса. Но и за всеми указанными ограничениями остающаяся тема чрезвычайно широка. Автор отнюдь не скрывает от себя трудности и даже опасности брать столь широкую тому, но ему казалось, что для разъяснения вопроса о внутреннем рынке для русского капитализма безусловно необходимо показать связь и взаимозависимость отдельных сторон того процесса, который происходит во всех областях общественного хозяйства. Мы ограничиваемся поэтому рассмотрением основных черт процесса, предоставляя дальнейшим исследованиям более специальное изучение его.

План нашей работы таков. В I главе мы рассмотрим, возможно более кратко, основные теоретические положения абстрактной политической экономии по вопросу о внутреннем рынке для капитализма. Это послужит как бы введением для остальной, фактической части сочинения и избавит от необходимости многократных ссылок на теорию в дальнейшем изложении. В трех следующих главах мы постараемся охарактеризовать капиталистическую эволюцию земледелия в пореформенной России, именно во II главе будут разобраны земско-статистические данные о разложении крестьянства, в III – данные о переходном состоянии помещичьего хозяйства, о смене барщинной системы этого хозяйства капиталистическою, и в IV – данные о тех формах, в которых происходит образование торгового и капиталистического земледелия. Три дальнейшие главы будут посвящены формам и стадиям развития капитализма в нашей промышленности: в V главе мы рассмотрим первые стадии капитализма в промышленности, именно в мелкой крестьянской (так наз. кустарной) промышленности; в VI главе – данные о капиталистической мануфактуре и о капиталистической работе на дому и в VII главе – данные о развитии крупной машинной индустрии. В последней (VIII) главе мы сделаем попытку указать связь между отдельными, изложенными выше, сторонами процесса и дать общую картину этого процесса.

* * *

Р. S.^{2} К величайшему сожалению, мы не могли воспользоваться для настоящего сочинения тем замечательным анализом «развития сельского хозяйства в капиталистическом обществе», который дан К. Каутским в его книге: «Die Agrarfrage» (Stuttgart, Dietz, 1899; I. Abschn. «Die Entwicklung der Landwirtschaft in der kapitalistischen Gesellschaft»^[1])^[2].

Эта книга (полученная нами тогда, когда большая часть настоящего сочинения была уже набрана) представляет из себя самое замечательное, после 3-го тома «Капитала»^{3}, явление новейшей экономической литературы. Каутский исследует «основные тенденции» капиталистической эволюции земледелия, его задача – рассмотреть разнообразные явления в современном сельском хозяйстве, как «частные проявления одного общего процесса» (Vorrede^[3], VI). Интересно отметить, до какой степени тождественны основные черты этого общего процесса в Западной Европе и в России, несмотря на громадные особенности последней как в экономическом, так и во внеэкономическом отношении. Напр., для капиталистического современного (mоderne) земледелия вообще типично прогрессирующее разделение труда и употребление машин (Kautsky, IV, b, с), которое обращает на себя внимание и в пореформенной России (см. ниже, гл. III, § VII и VIII; гл. IV, особенно § IX). Процесс «пролетаризирования крестьянства» (заглавие VIII гл. книги Каутского) выражается повсюду в распространении всяческих видов наемной работы мелких крестьян (Kautsky, VIII, b); – параллельно этому мы наблюдаем в России образование громадного класса наемных рабочих с наделом (см. ниже, гл. II). Существование мелкого крестьянства во всяком капиталистическом обществе объясняется не техническим превосходством мелкого производства в земледелии, а тем, что мелкие крестьяне понижают свои потребности ниже уровня потребностей наемных рабочих и надрываются над работой несравненно сильнее, чем эти последние (Kautsky, VI, b; «сельскохозяйственный наемный рабочий находится в лучшем положении, чем мелкий крестьянин», – говорит Каутский неоднократно: S.^[4] 110, 317, 320); аналогичное явление наблюдается и в России (см. ниже, гл. II, § XI, В^{4}). Естественно поэтому, что западноевропейские и русские марксисты сходятся в оценке таких, напр., явлений, как «земледельческие отхожие промыслы», употребляя русское выражение, или «наемная земледельческая работа бродячих крестьян», как говорят немцы (Kautsky, S. 192. Ср. ниже, гл. III, § X); – или такого явления, как отход рабочих и крестьян из деревень в города и на фабрики (Kautsky, IX, е; S. 343 особенно; и много других. Ср. ниже, гл. VIII, § II); – перенесение крупной капиталистической промышленности в деревню (Kautsky, S. 187. Ср. ниже VII, § VIII). Мы уже не говорим об одинаковой оценке исторического значения земледельческого капитализма (Kautsky, passim^[5], особенно S. 289, 292, 298. Ср. ниже, гл. IV, § IX), об одинаковом признании прогрессивности капиталистических отношений в земледелии сравнительно с докапиталистическими [Kautsky, S. 382: «Вытеснение des Gesindes (лично зависимых батраков, челяди) и der Inslleute («среднее между батраком и арендатором»: крестьянин, арендующий землю за отработки) поденщиками, которые вне работы – свободные люди, было бы большим социальным прогрессом». Ср. ниже, гл. IV, § IX, 4]. Каутский категорически признает, что о переходе деревенской общины к общинному ведению крупного современного земледелия «нечего и думать» (S. 338), что те агрономы, которые требуют в Западной Европе укрепления и развития общины, – вовсе не социалисты, а представители интересов крупных землевладельцев, желающих привязать к себе рабочих сдачей им клочков земли (S. 334), что во всех европейских странах представители интересов землевладельцев желают привязать сельских рабочих посредством наделения их землей и пытаются уже вводить в законодательство соответствующие мероприятия (S. 162), что против всех попыток помочь мелкому крестьянству посредством насаждения кустарных промыслов (Hausinduslrie) – этого худшего вида капиталистической эксплуатации – «следует бороться самым решительным образом» (S. 181). Мы считаем необходимым подчеркнуть полную солидарность воззрений западноевропейских и русских марксистов ввиду новейших попыток представителей народничества провести резкое различие между томи и другими (см. заявление г-на В. Воронцова 17 февраля 1899 г. в обществе для содействия русской промышленности и торговле, «Новое Время», 1899, № 8255 от 19 февраля)^{5}.

Предисловие ко второму изданию^{6}

Обложка второго издания книги В. И. Ленина «Развитие капитализма в России» с собственноручной надписью автора. – 1908 г.

Настоящее сочинение написано в период кануна русской революции, во время некоторого затишья, которое наступило после взрыва крупных стачек 1895–1896 годов. Рабочее движение тогда как бы ушло в себя, распространяясь вширь и вглубь и подготовляя начало демонстрационного движения в 1901 году.

Тот анализ общественно-хозяйственного строя и, следовательно, классового строения России, который дан в настоящем сочинении на основании экономического исследования и критического разбора статистических сведений, подтверждается теперь открытым политическим выступлением всех классов в ходе революции. Вполне обнаружилась руководящая роль пролетариата. Обнаружилось и то, что его сила в историческом движении неизмеримо более, чем его доля в общей массе населения. Экономическая основа того и другого явления доказана в предлагаемой работе.

Далее, революция обнаруживает теперь все более и более двойственное положение и двойственную роль крестьянства. С одной стороны, громадные остатки барщинного хозяйства и всевозможные пережитки крепостного права при невиданном обнищании и разорении крестьянской бедноты вполне объясняют глубокие источники революционного крестьянского движения, глубокие корни революционности крестьянства, как массы. С другой стороны, и в ходе революции, и в характере разных политических партий, и во многих идейно-политических течениях обнаруживается внутренне противоречивое классовое строение этой массы, ее мелкобуржуазность, антагонизм хозяйских и пролетарских тенденций внутри нее. Колебание обнищавшего хозяйчика между контрреволюционной буржуазией и революционным пролетариатом так же неизбежно, как неизбежно то явление во всяком капиталистическом обществе, что ничтожное меньшинство мелких производителей наживается, «выходит в люди», превращается в буржуа, а подавляющее большинство либо разоряется совсем и становится наемными рабочими или пауперами, либо живет вечно на границе пролетарского состояния. Экономическая основа обоих течений в крестьянстве доказана в предлагаемой работе.

На этой экономической основе революция в России неизбежно является, разумеется, буржуазной революцией. Это положение марксизма совершенно непреоборимо. Его никогда нельзя забывать. Его всегда необходимо применять ко всем экономическим и политическим вопросам русской революции.

Но его надо уметь применять. Конкретный анализ положения и интересов различных классов должен служить для определения точного значения этой истины в ее применении к тому или иному вопросу. Обратный же способ рассуждения, нередко встречающийся у социал-демократов правого крыла с Плехановым во главе их, – т. е. стремление искать ответов на конкретные вопросы в простом логическом развитии общей истины об основном характере нашей революции, есть опошление марксизма и сплошная насмешка над диалектическим материализмом. Про таких людей, которые выводят, напр., руководящую роль «буржуазии» в революции или необходимость поддержки либералов социалистами из общей истины о характере этой революции, Маркс повторил бы, вероятно, приведенную им однажды цитату из Гейне: «Я сеял драконов, а сбор жатвы дал мне блох»^{7}.

На данной экономической основе русской революции объективно возможны две основные линии ее развития и исхода:

Либо старое помещичье хозяйство, тысячами нитей связанное с крепостным правом, сохраняется, превращаясь медленно в чисто капиталистическое, «юнкерское» хозяйство. Основой окончательного перехода от отработков к капитализму является внутреннее преобразование крепостнического помещичьего хозяйства. Весь аграрный строй государства становится капиталистическим, надолго сохраняя черты крепостнические. Либо старое помещичье хозяйство ломает революция разрушая все остатки крепостничества и крупное землевладение прежде всего. Основой окончательного перехода от отработков к капитализму является свободное развитие мелкого крестьянского хозяйства, получившего громадный импульс благодаря экспроприации помещичьих земель в пользу крестьянства. Весь аграрный строй становится капиталистическим, ибо разложение крестьянства идет тем быстрее, чем полнее уничтожены следы крепостничества. Иными словами: либо – сохранение главной массы помещичьего землевладения и главных устоев старой «надстройки»; отсюда – преобладающая роль либерально-монархического буржуа и помещика, быстрый переход на их сторону зажиточного крестьянства, понижение крестьянской массы, не только экспроприируемой в громадных размерах, но закабаляемой к тому же темп или иными кадетскими выкупами, забиваемой и отупляемой господством реакции; душеприказчиками такой буржуазной революции будут политики типа, близкого к октябристам^{8}. Либо – разрушение помещичьего землевладения и всех главных устоев соответствующей старой «надстройки»; преобладающая роль пролетариата и крестьянской массы при нейтрализации неустойчивой или контрреволюционной буржуазии; наиболее быстрое и свободное развитие производительных сил на капиталистической основе при наилучшем, какое только мыслимо вообще в обстановке товарного производства, положении рабочей и крестьянской массы;– отсюда создание наиболее благоприятных условий Для дальнейшего осуществления рабочим классом его настоящей и коренной задачи социалистического переустройства. Возможны, конечно, бесконечно разнообразные сочетания элементов того пли иного чипа капиталистической эволюции, и только безнадежные педанты могли бы решать возникающие при этом своеобразные и сложные вопросы посредством одних только цитаток из того или иного отзыва Маркса про другою историческую эпоху.

Предлагаемое читателю сочинение посвящено анализу предреволюционной экономики России. В революционную эпоху страна живет так быстро и порывисто, что определение крупных результатов экономической эволюции в разгар политической борьбы невозможно. Гг. Столыпины, с одной стороны, либералы, с другой (и вовсе не одни только кадеты а la^[6] Струве, а все кадеты^{9} вообще), работают систематически, упорно и последовательно над завершением революции по первому образцу. Государственный переворот 3 июня 1907 г., только что пережитый нами, знаменует победу контрреволюции, стремящейся обеспечить полное преобладание помещиков в так паз. российском народном представительстве^{10}