Вступление

Финский мир, занимавший огромные пространства лесной и лесостепной зон Восточной Европы, представляет один из древнейших этносов Евроазиатского континента. Проблемы, связанные с историей финно-угорских народов Восточной Европы, давно привлекают внимание историков, археологов и этнографов. Работы, посвященные финно-угорской проблематике, затрагивают многие вопросы жизни и хозяйственной деятельности финских народов. В то же время явно недостаточное внимание уделялось производственной деятельности финских племен, и в частности, железообработке. В какой-то степени эта проблема была затронута в нашей работе «Очерки по истории древней железообработки в Восточной Европе» (Терехова и др. 1997). Обобщение многочисленных металлографических анализов кузнечной продукции из памятников различных эпох и народов Восточной Европы позволило нам наметить основные этапы становления железообрабатывающего производства.

Как установлено, появление первых железных изделий на территории Восточной Европы в начале I тысячелетня до н. э. было обусловлено контактами местных народов с развитыми центрами железообработки в Передней Азии и Закавказье. В этот период выделяются три региона, знакомых с железной индустрией: Северный Кавказ, Скифия и Среднее Поволжье.

Во второй половине I тысячелетия до н. э. – начале I тысячелетия н. э. происходит распространение черного металла и способов его обработки на всей территории Восточной Европы. Появляется множество локальных центров железообработки, особенности которых определяются характером используемых сырьевых ресурсов и профессиональными навыками мастеров.

Новый этап в развитии техники железообработки фиксируется в последней четверти I тысячелетия н. э. Он связан с возникновением ранне-государственных образований. Технология кузнечного ремесла характеризуется внедрением сложных технологических схем. В городских центрах идет процесс выделения узкоспециализированных мастеров.

Как было показано в работе, развитие восточноевропейского кузнечества являлось составной частью общеевропейского процесса становления ремесла. На отдельных этапах оно испытывало определенное влияние извне. Взаимодействие внешних импульсов и местных традиций обуславливало специфические черты железообрабатывающего ремесла Восточной Европы.

Одним из основных методов при изучении истории кузнечного ремесла древних народов является метод архео-металлографии (археологической металлографии). Его суть заключается в микроскопическом исследовании структуры образцов, отобранных с древних железных изделий. На основании полученных данных о структуре металла определяется его характер, реконструируется последовательность кузнечных операций при производстве исследуемого артефакта. Обобщение результатов массовых серий анализов изделий, происходящих из конкретного археологического объекта, позволяет выделить технико-технологические особенности, присущие кузнечному производству определенной культурно-исторической общности.

Основные архео-металлографические исследования черного металла в России проводятся группой металлографии Лаборатории естественнонаучных методов Института археологии РАН. Работа нашей группы охватывает широкий круг проблем как в хронологическом, так и в географическом плане (Терехова и др. 1997; Завьялов, Розанова, Терехова 2005). Одним из основных направлений с конца 70-х гг. XX в. становится изучение кузнечного ремесла финно-угров.

Впервые металлографический анализ небольшой серии предметов из финно-угорских памятников провел в конце 40 – начале 50-х гг. XX в. Б. А. Колчин. Им были исследованы кузнечные изделия из чепецких поселений (поломско-чепецкая археологическая культура) и памятника мери – Сарского городища (Колчин 1953). Однако исследователь не уделил этим изделиям специального внимания, рассматривая их в контексте древнерусских материалов.

Целенаправленно с точки зрения кузнечного производства обратилась к финно-угорским древностям Г. А. Вознесенская, изучив материалы, происходящие из Троицкого городища (дьяковская культура). Эта работа показала перспективность исследований в этом направлении (Вознесенская 1965; 1972). Позднее материалы из других дьяковских памятников Москворечья были исследованы А. С. Хомутовой (1978; 1981).

Начиная с 80-х гг. XX в. идут планомерные исследования изделий из черного металла ананьинской культурно-исторической общности (Патрушев, Розанова 1986; Розанова, Терехова 1990; 2002а; 20026; 2003). В эти же годы начинается изучение кузнечного ремесла пермских народов Предуралья эпохи средневековья (Завьялов 1988а; 19886; 2005а; Зыков 1992; Перевощиков 2002; Бирюков 2007).

В результате этих работ создан банк аналитических данных, который составляет более 2000 единиц. Такой большой объем информации по различным регионам и культурам финно-угорского мира вызвал необходимость анализа и обобщения полученных результатов. Целью настоящего исследования является определенных этапов развития кузнечного ремесла у финно-угоров от зарождения до эпохи средневековья включительно, когда отдельные финские народы входят в состав восточноевропейских государств.

Одна из основных задач заключается в том, чтобы проследить культурно-исторические связи финно-угров как внутри обширного финского мира, так и с другими народами. Известно, что в различные исторические периоды на территории проживания финно-угорских племен фиксируется присутствие и других этносов: индо-иранцев, угров, тюрков, скандинавов, славян. В связи с этим возникает проблема взаимодействия различных народов. На археологическом материале межэтнические контакты выявляются достаточно определенно. Перед нами же стоит задача проследить, насколько отразились подобные контакты в производственной сфере.

Говоря об этнокультурном факторе в контексте нашей работы, мы подразумеваем устойчивый набор кузнечных артефактов, имеющих этническую окраску. Это и форма изделий, и категориальный состав, и технико-технологический стереотип. При этом все перечисленные элементы рассматриваются как единый комплекс.

Конкретное проявление культурно-исторических связей может быть отслежено на фоне выявленных традиций, суть которых заключается в создании технологического стереотипа. Под технологическим стереотипом мы понимаем определенный набор и соотношение признаков, характеризующих материал, приемы и способы изготовления изделий в конкретной археологической культуре. На фоне традиций можно выявлять инокультурные воздействия (инновации).

На наш взгляд, в производственной сфере можно выделить три вида культурно-исторических контактов: 1) перемещение кузнечных артефактов; 2) перемещение мастеров и 3) распространение технологических идей (рис. 1).

Рис. 1. Формирование производственных традиций

1. В первом случае мы имеем в виду все возможные варианты передвижения артефактов: импорт (как в результате прямого, так и многоступенчатого обмена), захват (в результате взимания дани, грабежа и т. п.). Нетрудно заметить, что этот уровень является низшей формой культурных контактов, поскольку это простое заимствование предметов, иногда даже без ясного понимания их свойств и технических особенностей.

2. Более высокий уровень представляет перемещение мастеров. В этом случае возможна как корпоративная замкнутость пришлого населения, так и растворение его в массе аборигенных племен с передачей секретов своего мастерства.

3. Наконец, высшим видом контактов между древними народами является распространение идей. В этом случае мастера воспринимали новые производственные идеи или в виде подражания форме изделий, или в воспроизводстве новой технологии.

О перемещении артефактов мы говорим, если в определенной культуре фиксируется чуждая форма предмета, изготовленного в технологии, неизвестной в данном обществе. Перемещение мастеров фиксируется нами в том случае, когда местные формы изделий изготовлены в нетрадиционной для рассматриваемого общества технологии. О распространении технологических идей можно говорить, если имеет место подражание либо чуждой форме изделия (при этом технология остается традиционной для данной культуры), либо некоей технологической схеме (форма изделия может оставаться местной).

Конечно, в реальном историческом процессе все эти факторы не проявляются в чистом виде. Более того, зачастую мы наблюдаем взаимодействие двух, а иногда даже и всех трех видов контактов. Это взаимодействие обуславливает формы и степень близости культурно-исторических связей. Использование метода металлографии позволяет проследить реализацию перечисленных факторов на конкретном материале. Основное внимание при изучении культурно-исторических контактов в производственной сфере мы обращаем на материал, технику, технологию с учетом типологических характеристик.

Нами выработана единая методика обработки аналитического материала: в пределах конкретной археологической культуры материалы распределяются матричным способом по следующему принципу: памятник – категории кузнечных изделий, категории – технологии, технология – хронология. Обобщение данных по памятникам внутри культуры позволяет выделить технологические схемы, наиболее характерные для кузнечного производства определенной культурно-исторической общности.

Для того чтобы получить представление о характере технического строя кузнечного производства, мы выделяем две технологические группы. Первая (технологическая группа I) объединяет подгруппы – целиком из железа и целиком из сырцовой стали^[1]. Вторая (технологическая группа II) включает три подгруппы: цементация (как изделия, так и заготовки), пакетирование, технологическая сварка. Технологическая группа I отражает характер поделочного материала, не подвергавшегося дополнительным операциям для улучшения рабочих качеств изделия. Технологическая группа II демонстрирует дополнительные технологические приемы, используемые в ходе изготовления изделия. Сравнительный анализ кузнечного инвентаря по двум технологическим группам является первым уровнем обработки исследованного материала.

На втором, более тонком уровне сравнительного анализа, отражающем этнокультурные особенности кузнечного производства, мы раскрываем содержание технологических групп. На этом уровне сравнение идет по технологическим подгруппам. Все сравнительные данные представлены в работе в виде гистограмм.

Аналитические материалы мы рассматриваем по двум географическим регионам: Волго-Камскому и Волго– Окскому, – соотносимым с территориями формирования пермской и поволжской групп финно-угров. Первый представлен в нашем исследовании материалами таких археологических культур как ананьинская, гляденовская, азелинская, мазунинская, поломо-чепецкая, ломоватовская, ванвиздинская, родановская, вымская. Второй регион представлен дьяковской культурой, а также культурами рязано-окских могильников, летописных финнов (мери, мордвы, муромы), населения Тверского Поволжья.

Накопленный к настоящему времени археологический материал предоставляет возможность проследить историю железообрабатывающего производства в финно-угорском мире на протяжении двух тысячелетий. Хронологические рамки нашей работы охватывают период с появления первых железных изделий на территории финно-угров (VIII–VII вв. до н. э.) по эпоху средневековья (IX–XIII вв.).

К сожалению, в силу различных обстоятельств (степень изученности памятников, доступность материала для металлографического исследования) не все культуры обширного ареала финских племен удалось исследовать в равной степени. Тем не менее мы полагаем, что задействованный в работе банк аналитических данных позволяет делать объективные историко-технологические выводы.

Мы благодарны исследователям, чьи археологические материалы были использованы в работе. Это материалы из раскопок В. А. Бурова, И. О. Васкула, А. Г. Векслера, А. Д. Вечтомова, Р. Ф. Ворониной, Р. Д. Голдиной, Е. И. Горюновой, А. Ф. Дубынина, А. Г. Иванова, М. Г. Ивановой, И. В. Ислановой, В. Ю. Коваля, Ю. А. Краснова, Х. И. Крисс, А. Е. Леонтьева, А. Д. Максимова, В. А. Оборина, В. С. Патрушева, Е. А. Рябинина, Э. А. Савельевой, В. А. Семенова, А. П. Смирнова, К. А. Смирнова, И. В. Соболевой, П. И. Третьякова, А. Х. Халикова, Н. И. Чесноковой, А. В. Энговатовой.