После этого Корнышев замыл водой чайное пятно и вернулся к столу с видом не сконфуженным, но извиняющимся. Говорили о погоде. Никифор рассказал, как он ездил в горы, которые называются Троодос, и там значительно прохладнее, чем на побережье. Корнышев расспрашивал, как туда проехать, словно собирался завтра же туда отправиться. Он намеренно поддерживал этот разговор ни о чем, чтобы не насторожить Аллу Михайловну. Но когда в условленное время раздалась трель телефонного звонка, Алла Михайловна выждала пару секунд, после чего отправила к телефону сына. Корнышев терпеливо ждал. Никифор снял трубку и вскоре вернулся к столу, сказав матери, что к аппарату просят подойти ее.

– Кто там? – спросила Алла Михайловна, в глубине душе досадуя на так некстати раздавшийся звонок.

– Я не знаю, – беспечно ответил Никифор. – Мужской голос.

Алла Михайловна не без сожаления поднялась из-за стола. Она не хотела оставлять дочь наедине с этим совершенно очаровавшим ее байками о Москве гостем, и с происходящим ее примиряло только то, что за столом будет и ее сын. Но когда она удалилась к телефону, Корнышев с улыбкой сказал по-свойски Никифору:

– Мне бы сока! Из холодильничка!

И бесхитростный Никифор тоже ушел. У Корнышева была примерно четверть минуты на воплощение задуманного, и он это время использовал на все сто.

– Ваша мама не желает пробуждения в вас ностальгии по Москве, – сказал он Кате с понимающей улыбкой. – И не хочет, чтобы мы здесь с вами говорили. Давайте встретимся завтра в городе. Поболтаем. Заодно покажете мне Лимассол.

Он двинул по столу в направлении Кати свою ладонь, а когда ладонь поднял, под ней обнаружилась визитка отеля, в котором остановился Корнышев, с написанным Корнышевым от руки номером его комнаты. Катя озадаченно посмотрела на Корнышева. Он улыбался ей ободряющей улыбкой заговорщика. В глазах Кати вспыхнули озорные огоньки, она быстро накрыла визитку ладонью, и в следующее мгновенье визитка исчезла.

– Ваш сок! – сказал вынырнувший из-за Катиной спины Никифор.

И озадаченная Алла Михайловна уже спешила к столу.

– Морочил мне голову, а потом выяснилось, что ошибся номером!

* * *

Вечером, спустившись в ресторан отеля, Корнышев обнаружил, что не ошибся, когда с высоты своего балкона днем разглядел стайку резвящихся в бассейне юных красавиц. Все они были в ресторане и занимали несколько столиков у самого входа. Корнышев вошел, остановился в дверях, окинул взглядом зал, увидел девушек, удивился такой концентрированности женской прелести на этом крохотном пятачке планеты Земля, и прошел к своему столику, отметив при этом, что мало кто из девушек обратил на него внимание – черта, присущая знающим себя цену красавицам. Еще он услышал, что девушки разговаривают по-русски.

Ознакомившись с меню, Корнышев заказал себе мезе – ему помнились рассказы побывавшего на Кипре Горецкого о том, как тот заказал себе неведомое «мезе», а ему вместо одного блюда весь вечер носили много разных блюд – одно за другим, – и он сначала съедал все, потом с каждой тарелки осиливал только половину, а в конце концов стал лишь пробовать понемногу каждого блюда, и этот аттракцион Корнышев хотел увидеть.

Первым делом ему принесли аппетитно пахнущие соусы, по консистенции напоминающие очень густую сметану, салат из крупно порезанных огурцов и помидоров, горько-соленых маслин и кусочков брынзы, на отдельной тарелке лежал поджаренный и полосатый, как зебра, сыр. Если с сыром и салатом все было понятно, то определить состав соусов Корнышеву так сразу не удалось. Где-то чувствовался чеснок, где-то угадывался привкус лимона, а в одном из блюд явно было что-то рыбное. Призванный на помощь официант с готовностью перечислял названия блюд: мелидзаносалата, тарамосалата, дзадзики. Из ингредиентов Корнышев на слух смог определить только йогурт, оливковое масло, лимон и рыбную икру, все остальное осталось для него загадкой.

Девушки за соседним столиком наконец обратили на Корнышева внимание. А для него уже была приготовлена следующая смена блюд, и пробавлявшиеся соком и простенькими вегетарианскими салатиками красавицы явно были заинтригованы. Теперь и Корнышев позволил себе обратить на них внимание. Он улыбнулся им смущенной улыбкой добряка и развел руками:

– Всего много и все вкусно, но из чего все это сделано – тут сам черт ногу сломит. Может быть, вы знаете английский лучше, чем я?

Оказалось, что с английским у них действительно нет проблем, и про следующие блюда, приготовленные поваром специально для Корнышева, он уже узнал намного больше. То, что на Кипре порезанная на ломтики копченая свинина называется «лунза», он определил сам, разобрался и с кальмарами, которых, прежде чем зажарить, нарезали кольцами. Долма, которую здесь называли «долмадес», была знакома Корнышеву по московским ресторанам: рис со специями, завернутый в варенные листья винограда на манер голубцов. Но были еще и шефталья, оказавшаяся рубленым мясом, завернутым в пленку из свиного желудка, и смесь из картофеля, мясного фарша и баклажанов под вкуснейшим яичным кремом (все это называлось «мусакас», а для крема, как оказалось, существовало отдельное название – «бешамель»), еще официант нес жареные тефтели «кефтедес», тушенную с луком говядину «стифадо», «йемисту» – фаршированные мясом, рисом, луком и специями помидоры.

Девушки, переводившие для Корнышева все, что официант рассказывал о блюдах, наконец дозрели и, приглашенные Корнышевым, переместились за его столик, поскольку он честно признался, что одному ему со всеми этими блюдами не справиться, и почему бы девушкам не оказать ему посильную помощь. Одним мезе, конечно, дело не ограничилось, Корнышев заказал вина и фруктов, и обстановка за столом очень скоро стала раскованной. Девушки, как оказалось, прибыли на Кипр по делам, и об этих делах они упомянули скороговоркой и как-то невнятно, хотя и прозвучало слово «конференция», и единственное, что понял во всем этом Корнышев – это то, что они, по-видимому, проститутки. Это облегчало ему задачу. Корнышеву была нужна женщина – молодая, красивая, раскованная, способная расположить к себе любого человека. Он уже наметил себе кандидатуру. Девушку звали Эльвира, у нее была короткая стрижка, в выражении лица отсутствовала вульгарность, которую Корнышев угадывал в ее подругах, и если с этой красавицы смыть макияж, она вполне сойдет за оказавшуюся на отдыхе благополучную москвичку, прилично зарабатывающую служащую какой-нибудь крупной фирмы.

Через четверть часа в ресторане появился долговязый кавказец, в присутствии которого весело до того щебетавшие девушки тотчас присмирели. Кавказец хозяйским взором окинул пространство ресторана, обнаружил рядом с девушками Корнышева, и это соседство его, кажется, нисколько не обрадовало. Он приблизился к столику, за которым сидел с девушками Корнышев, девушки поспешно и с виноватым видом вернулись за свой стол, а кавказец сел напротив Корнышева, и сказал таким тоном, будто знал Корнышева много-много лет и они уже могли обходиться без особых церемоний:

– Ты завянь. Отдыхаешь тут? Здоровье поправляешь? Вот и поправляй.

– Хочу у тебя взять одну красавицу на пару дней, – будто не распознал угрозы Корнышев.

– Они тут на работе.

– Я понимаю.

– Один день стоит пятьсот баксов.

– Что так дорого? – приподнял бровь Корнышев.

– Конференция, – сказал кавказец. – Арабы понаехали, ливанцы. Горячие дни, девки идут нарасхват. А тех, что подешевле, тут полно. С Украины, с Молдавии. Могу подсказать, где искать.

– Мне подешевле не нужно.

– Тогда думай, – сказал кавказец. – Я тут у бассейна.

Поднялся из-за стола и ушел. Никто из девушек обратно к Корнышеву не вернулся. И даже старались не смотреть в его сторону. Корнышев расплатился с официантом и сам подошел к девушкам.

– Кто это такой? – с видом простака спросил он.

– Али, – ответила одна из девушек.

– Имя такое? Или кличка?

– Имя.

– А фамилия как?

– Рустамов.

– Откуда он?

– Из России.

– Я понимаю. Москвич?

– Ну какой же москвич с такой рожей? Он из Махачкалы.

– Но вы-то не из Махачкалы, – очень натурально озадачился Корнышев.

– У нас элит-агентство «Кортеж-сервис». Город Москва. А Али у нас вроде бригадира.

Корнышев сделал вид, что так ничего и не понял, и вышел из ресторана, не попрощавшись с девушками, как минимум с одной из которых он еще рассчитывал сегодня встретиться.

Уединившись, Корнышев позвонил Горецкому.

– Слава! – с неожиданным воодушевлением сказал Горецкий. – Ты сколько еще там проторчишь?

– День-другой…

– Ты сошел с ума! – еще больше возбудился Горецкий. – Он уже в Москве!

«Он» – это Иванов.

– Ты его уже видел? – спросил Корнышев.

– Завтра! Слушай, приезжай скорее!

– Ты начинай пока без меня…

– Ну что за чушь ты говоришь!

– У меня тут много работы…

– Ну какая работа! – возмутился Горецкий. – Все самое главное происходит здесь!

– Мне нужна твоя помощь, – сказал Корнышев. – Записывай установочные данные. Рустамов Али. Город Махачкала. Год рождения – ориентировочно с семьдесят пятого по восьмидесятый. Контакты в Москве – элит-агентство «Кортеж-сервис». Сам он в настоящее время находится на Кипре. Пробей его. Я жду от тебя информацию.

После этого Корнышев пошел по улице мимо бесконечной череды магазинов, ресторанов и прокатных контор, вдоль которых тек бесконечный поток туристов, переживших изнурительную дневную жару, после которой так приятно пройтись по вечерним улицам. Над близким морем кричали чайки. Из ресторана рвалась на простор заводная мелодия сиртаки. По-южному быстро опустилась на город темнота, и свет фонарей был очаровательно мягок. Машины катились по улице неспешно и бесшумно.

Корнышев, завороженный звуками и картинками чужого города, долго шел безо всякой цели с безмятежно-рассеянным видом, пока телефонный звонок не вырвал его из состояния задумчивости. Это был Горецкий. Он продиктовал информацию, которую ему удалось накопать по Али Рустамову, родившемуся четвертого мая одна тысяча семьдесят восьмого года в городе Махачкале, в настоящее время проживающему в городе Можайске Московской области на улице Клементьевской…

Корнышев старательно впитывал информацию, которой набралось довольно много. Там были и номера зарегистрированных на Рустамова телефонов, и имена его коллег по агентству «Кортеж-сервис», и данные по ДТП, в которое попал управлявший автомобилем «мерседес» гражданин Рустамов по странному стечению обстоятельств четвертого мая.

Выслушав Горецкого, Корнышев взял такси и поехал в отель, от которого он уже довольно далеко успел уйти. Он прибыл вовремя. Знакомые ему девушки усаживались в автобус под присмотром Рустамова. Завидев подъехавшего Корнышева, Али демонстративно отвернулся. Наверное, давал понять, что лимит времени на раздумья Корнышев исчерпал и разговора уже не будет.

Корнышев вышел из машины и направился к кавказцу, одновременно набирая номер его мобильного телефона. Соединения пришлось ждать долго, и Корнышев убавил шаг. Наконец, в кармане у Али запищал мобильник. Али выхватил трубку из кармана.

– Алло! – сказал сын гор.

– Аллах акбар! – сообщил ему важную информацию Корнышев.

– Это кто? – удивился Рустамов.

– Кто такой аллах? – в свою очередь удивился Корнышев. – Ты разве не знаешь?

– Кто звонит?

Корнышев обогнул стоявшего к нему спиной Али, встал перед ним и сказал в трубку:

– Я звоню.

Али отключил свой мобильник и растерянно посмотрел на Корнышева.

– Откуда знаешь номер? – спросил он.

Вдруг догадка его посетила, он оглянулся на автобус, из окон которого на них смотрели его подопечные, и произнес:

– Они сказали, да?

По его интонации можно было понять, что девушек не ждет ничего хорошего.

– Нет, – качнул головой Корнышев. – Не они.

– А откуда? – все еще не верил Рустамов.

– Работа такая. Я много чего о тебе знаю. Так я насчет девочки на два дня, – сказал миролюбиво Корнышев.

– Не получается, – ответил Али, но не сделал попытки сесть в автобус и смотрел настороженно.

Хотел до конца прояснить для себя ситуацию.

– Ты напрасно так, – попенял ему Корнышев. – Со мной ссориться не надо.

Глаза кавказца сузились. Казалось, еще немного, и он бросится на Корнышева.

– Это здесь мы с тобой по-мирному разойдемся, – сообщил Корнышев. – Потому что я на отдыхе как бы и делами не занимаюсь. А дома я раскручу тебя по полной. За испорченный отдых. Вот вызовет тебя Броварин и скажет, что больше ты не нужен…

– Откуда знаешь Броварина? – морщил лоб Али.

Броварин был хозяином «Кортеж-сервиса». То, что собеседнику была знакома эта фамилия, оказалось для Али неприятной неожиданностью.

– Или попрошу, чтобы твой «мерс» пробили по Интерполу не абы как, а как следует. Ну тот, который в свой день рождения долбанул на Якиманке.

Али стал такой неподвижный, что хоть пиши с него картину маслом.

– И вот что интересно, – сказал Корнышев ласково. – Там за тобой по протоколу нарушение ПДД, повлекшее причинение легких телесных… И за это либо штраф от пяти до восьми минималок, или лишение прав на срок от трех до шести… И с тебя взяли всего лишь штраф… По минимуму… С инспектором договорился?