Царевич со всех ног кинулся к реке. Нашёл ту самую злосчастную полянку, а девичья одежда оказалась на месте. На шёлковом платочке, среди нарядной вышивки, он разобрал едва приметную букву «Б», вот и весь улов. Сидит на берегу царевич Елисей и льёт горькие слезы.
В это время по дорожке вдоль реки девица гнала гусей и уток на птичий двор Демьяна и увидела парня со своими давно пропавшими вещами.
– Так вот кто украл мои вещи! Стража, люди, держите злодея!
Обернулся Елисей и видит ту самую купальщицу:
– Я хотел пошутить, да и только.
– Вот так шуточки, оставить меня в одной рубашке, да ещё в чужом городе. А где ты пропадал столько времени? – А я из-за своего постыдного промаха пустился в долгие странствия, и вот только три дня назад вернулся домой из Дивного града.
– Так, выходит, вы и есть тот самый царевич, к которому я приехала на смотрины, и куда не попала из-за тебя?
– Стало быть.
– Тогда мне повезло, что я обошлась без знакомства с самым чёрствым царевичем на всём белом свете.
– Я не чёрствый, а мягкий и ещё добрый.
– Добрый? Мало того, что подсматривал за девушкой, так оставил без одежды, так ещё смылся, вот так герой!
– Простите меня, давайте вместе загоним вашу птицу и пойдемте во дворец, я вас познакомлю с мамой и папой. – Ни за что! Ноги моей там не будет никогда! Благодарю за возвращённые наряды, только не надобны они мне больше, да и жених мне более не нужен! Я лучше поскорее ворочусь в родимый дом.
– Жаль. Умоляю, дайте мне ещё хоть одну минутку. Я прошёл сто дорог, переправлялся через глубокие реки и высокие горы, но всё время вспоминал о вас. И даже когда участвовал в испытаниях, чтобы добиться благосклонности одной ненаглядной царевны из дальней страны, то всё равно думал о вас.
– Она очень красивая?
– Кто?
– Кто-кто, да та самая ненаглядна царевна?
– Да, такая вся распрекрасная!
– Ну, и убирайтесь отсюда в свой Дивный град, к своей невесте! А я лучше пойду к своим гусакам, лишь бы вас больше не видеть.
– А почему к невесте? Нет у меня никакой невесты!
– Да потому, что неудачникам головы рубят, а ты с головой жених.
Девица отвернулась и побежала догонять шумное птичье стадо.
– Как тебя зовут? – только и крикнул вдогонку царевич.
– Божена, – донеслось в ответ и, как говорят всё знающие летописцы, упрямая девица добавила:
– Счастливо оставаться.
Еще печальнее вернулся во дворец Елисей. Матушка усадила за стол сынка, спрашивает:
– Ну, что там на реке, Елисеюшка? Расскажи, пока нет Демьяна, а то он непременно примется браниться.
– Я нашёл её.
– Ну и что, она счастлива, что её полюбил царевич?
– Нет, она не желает со мной даже разговаривать, обиделась и ушла.
– Ты бы дал ей золотых монет за причиненные неудобства.
– Ты что, мама. Она бранилась на меня.
– Молодец, приличная девица, на шею не бросалась, верно, строгого воспитания, а это в наше время большая редкость!
– О чем ты? Она сказала, что уезжает из столицы и меня видеть не хочет.
– Вот те на! А где она живет?
– Я думаю, у нас на птичнике.
– Вот так дела! Надо что-то придумать.
Тут открылась дверь и зашёл царь, который просто-напросто подслушал весь разговор:
– Что вы без меня придумаете-то? На кого царство-государство оставлять, не ведаю.
– Батюшка, ты подслушивал?
– Как ты смеешь такое болтать? И кому, в лицо самому царю! Я случайно остановился… вот и всё.
– Милый, а можно послать верного дьяка на птичник и выведать там всё о птичнице?
– Что бы вы делали без Демьяна Великого! Я уже отослал, с минуту на минуту вернется.
Вскоре в палаты вбежал дьяк с растрёпанной бородой. – Не вели казнить, вели миловать, царь-батюшка.
– Тебя, Ефимко, тока за смертью посылать, долго ждать доведётся и ничего не понять, то ли в рай собираться, то ли в ад. Докладай, токмо с чувством, с толком, с расстановкой.
– Старший птичник божится, что ничего о девке не ведает. Говорит, мол, нанял из жалости, когда та без одёжи осталась. Откуда она взялась, не знает, а проживает она в светелке у бабки Матрены, на Светлой улице.
– Понятно, что ничего не ясно. Вопросов стало больше, чем ответов.
– Не вели казнить, царь-батюшка.
– Иди домой, и никому ни слова, ясно?
– Разумеется, чай, не дурак на службе у государя.
– Смотри у меня, а то всяких разных пустомелей на оленях увозят в те края, где десять месяцев зима – остальное лето.
– Как не понять.
Покинул палаты верный слуга, а Демьян призадумался, подпёр щёку рукой и сопит, то ли почивает, то ли думу думает. Семья ожидает, чай в чашки подливает. Царица крючком вяжет скатёрку, а Елисей из платка птичку крутит.
Повелел царь призвать первого мудреца боярина Наума, вместе стали думу думать, да так ничего не надумали, опустив носы, разошлись. Да тут царю еще попался на глаза шут Емелька:
– Иди сюда, дурачок!
– Не вели казнить, вели миловать, да шубу подарить с лаптями.
– Не ехидствуй, заноза, подскажи, что делать-то нам с Елисеем?
– Разок он уже прыгал выше горы, в луну из лука стрелял, да дубок вырывал, пускай повторит. Повторение – мать учения. А-то только меня в тереме кличете смешилой и шутилой.
– Да, видно, выбора нет, придётся послушать несуразного скомороха.
На том и порешил царь. Елисей на уговоры согласился, и утром они выехали в сторону птичника. По требованию свиты привёл птичник девицу в серой рубахе, всю в пуху и перьях.
Поклонилась она царю, а Демьян и говорит:
– Девица Божена, не к кому нам сватов посылать, не ведаем твоих отца и мать, потому, по царскому велению, объявляем указ, хотим тебя, девицу без рода и племени, взять в жёны нашему единственному сыну Елисею. Но при одном условии, если наш сын пройдёт три испытания и, хотя бы одно из них выполнит. Вот какие: первое – перескочить через гору, второе – угодить стрелой в луну, третье, и последнее – голыми руками свалить столетний дуб.
– Я готов к испытаниям! – подтвердил Елисей, робко глядя на девушку.
Царь тогда продолжил:
– Если удастся исполнить задание, то тогда и определится твоя счастливая доля – поведёшь нашу птичью прислужницу под венец. Ну, а если дашь маху, то пойдем тебе выискивать новую невесту, не может быть, чтобы на Божене свет клином сошёлся. А потом, перед нами точно она? Из-за пуха не могу рассмотреть невестку. Умойте её!
Старший птичник с испугу попасть в царскую немилость, окатил птичницу из ведра водой. Расплакалась Божена и сквозь горькие слезы молвит:
– Ваше царское величество, а меня-то хоть кто-то спросил? Или, может, силком потащите под венец?
– Силком-то даже корову не оженишь. Так говори, прямо перед всем честным народом – люб тебе Елисей, али не люб?
Наморщила лоб Божена, отряхнулась от воды и пуха и говорит:
– А вот пусть попробует выполнить богатырские задания, а то перед моей сестрой наверняка как павлин хвостом вертел.
– Сестрой?! Так ты Божена, сестра Красавы-Красы Золотой косы? – спросил царевич.
Не сразу отозвалась девица, поняла, что невольно обмолвилась:
– Да, я царского рода, мой батюшка царь Януш. Я удрала из дома, чтобы более не видеть своими глазами казней женихов моей сестрицы.
Дальше Божене отступать было не куда, и она промолвила, глядя царевичу в глаза:
– Я согласна стать твоей женой! А про эти испытания, царевич Елисей, позабудь, а то ещё вновь изувечишься, и так после Дивно Града еле с головой на плечах остался.
Но упрямый царевич, словно ошалев от счастья, вскочил на доброго коня, разогнался и Огонёк махнул прямо к белым облакам. Высоко-высоко в небо взвился конь со своим седоком, и вот они уже благополучно миновали вершину горы, что поболее будет, чем в саду у Красавы.
Следом Елисей взял в крепкие руки свой испытанный лук, и что было силушки натянул тетиву и пустил серебряную стрелу прямо на луну. Со свистом унеслась в лазоревые дали пернатая и угодила прямо в ночное светило, в серебряную сестрицу самого Ясного Солнышка.
Далее указал перстом царь-батюшка на дуб в три обхвата и по-свойски промолвил на ухо наследнику:
– Быть может, откажешься, сынок? Она и так согласна, прибереги силушку-то богатырскую, ещё пригодится. – Не останавливай меня, любезный батюшка! Эх, была – не была!
И упёрся Елисей руками в ствол, а ногами в землю и со всей своей силушки налёг на дерево. Затрещал дуб, склонился, ещё чуть-чуть нажал царевич, и рухнул великан оземь, словно подкошенный.
Царица тут подала сыну вышитый платок и золотое кольцо:
– Иди, сынок, вручай невесте.
Но тут царь с лукавой улыбкой оглядел свою свиту и говорит:
– Царевича Елисея мы проверили, а вот как нам испытать невесту, чтобы разобраться, царская дочь она или нет?
Загалдели бояре, мол, надобно, для порядка и соблюдения традиций.
– Я готова, – отвечает Божена.
– Я думаю, батюшка ваш, король Януш, брал вас на охоту или конные прогулки?
– С самого малолетства. Он всегда грезил о сыне-наследнике, но как назло, родились девочки, потому мы обучены всему, даже управляться с саблей, а не то что с конём.
– Так тому и быть! – приказал Демьян. – Подать сюда резвого Огонька!
К замарашке слуги подвели коня. Дух птичницы насторожил лошадь, и он с опаской покосился на девушку, принявшей поводья. Когда Божена очутилась в седле, Огонек от волнения захрапел и попробовал скинуть дерзкую незнакомку, но вскоре понял, что его затея бесполезна.
– Дайте мне саблю! – скомандовала девица.
Елисей вручил Божене тяжелый клинок. Она пустила коня вперёд шагом, потом Огонёк нехотя согласился и побежал рысью, всё время убыстряя аллюр, но вскоре почувствовав в седле серьезного всадника, подчинился его воле и перешёл на галоп. Птичница развернула коня и пустилась обратно, вытянув вперед руку с саблей, скача мимо короля и остолбеневшей от её выучки свиты, она легко острием клинка поддела с головы Демьяна корону, и конечно, вернула, без труда спрыгнув с Огонька на землю.
– Достаточно, ваше величество?
– Довольно, пока моя головушка цела! Смотрины окончены.
Царь Демьян улыбнулся, а царица даже захлопала в ладоши, а вслед за ней и всё царское окружение принялось восторженно поздравлять Елисея.
– Коли сужено-ряжено, – как заправский сват, продолжил царь, – так ваш товар надо купить!
На том и порешили, ударив по рукам – играть свадьбу. Невесту отослали на женскую половину дворца, к нескрываемой радости царицы и приближённых боярынь. Немедля вызвали златошвей с шелками, да самых наилучших портных с парчами. Следом, как муравьи, набежали кружевницы с кружевами и цирюльники со шпильками, эх-ма, всем работёнка найдётся.
Как говорится, не откладывая в долгий ящик, вскоре сладили в стольном граде пир на весь мир. За богатыми столами толпы гостей – бояре и купцы, ратники и горожане, сельчане и мореходы, всем нашлось место на свадьбе Елисея и Божены. А во главе веселого застолья восседал сам жених – ясный сокол, и невеста – белая лебёдушка. Рядышком с ними потчевали Собаку и Котейку, а Чижику-то, птахе, на серебряное блюдце пожаловали не просто семян репейника, а медовых орехов из дальних стран и диковинного изюма.
А к вечеру, когда приглашённый народец подустал, да погрузнел от яств и напитков сладких, да уже слуги принялись раздавать гостям подарочки, тут спустился прямо с небес пред светлыми очами царевича незваный гость – Чёрный Ворон. Все вокруг замерли от удивления. А он улыбается и подаёт молодым на серебряном блюде подарочек – рог диковинный, золотой, да самоцветными каменьями изукрашен.
– Поздравляю новобрачных – царевича Елисея и прекрасную царевну Божену. Вот вам подношение от отца невесты, царя Януша.
Народ так и ахнул, услышав, что невеста-то не бедная сиротка, а и правда царских кровей. Взял царевич в руки принесённый рог, хотел было со всей силы дунуть в него, да только ему Божена молвит:
– Не бери, не надобно, Елисеюшка, знаком он мне с детства. Не к добру всё это.
Но не послушался царевич молодой жены, затрубил в рог. Разбежались тут в стороны тучи-облака и появился над площадью воздушный корабль с парусами о четыре мачты. Команда за колокольню зацепила якорь, а следом по трапу спустился сам царь Януш с дочерью Красавой-Красой Золотой Косой. Толпа со страха разбежалась в разные стороны, а кто давай и под столы прятаться. А прибывшие гости благочинно шествуют прямо к золочёному престолу. Царь Демьян почётных гостей привечает и ведёт в покои каменные, пред очи молодых:
– Ну, что, новобрачные, принимайте дорогих гостей!
Говорит царь Януш:
– Здравствуй, доченька, вот ты куда запропала, когда из родного дома убежала! А мы с твоей сестрой ночами очей не сомкнули, все глаза выплакали, да гонцов и стрельцов во все стороны разослали.
Божена встала из-за стола навстречу отцу:
– Здравствуй, батюшка, здравствуй, дорогая сестрица моя старшая, проходите к столу. Напротив нас с Елисеем присаживайтесь, да угощайтесь, будете на нашей свадьбе дорогими гостями.
Вот только Красава остановилась как вкопанная и с жениха глаз не сводит:
– Да с опаской я гляжу на жениха, знаком он нам. Хочу поинтересоваться, вы ему голову-то на суровую нитку пришили, али ещё как она держится, поделитесь секретом. Ведь над ним потрудился наш заплечных дел мастер – палач, оставил его, так сказать, без буйной головушки.
Бояре да дворяне враз утихли, купцы да мастеровые замерли, не сводят глаз с Елисея. Да тут еще вновь гостья говорит:
– Привет, сестрица. А ведь помнится, сватался ко мне твой Елисеюшка, да только он – косорукий, не одного задания выполнить не смог.
Не растерялась Божена, в карман за словом не полезла:
– Так надо надеяться, Красава, сыскался молодец, что полюбился твоей душеньке?
– Нашёлся.
– Кто же этот удалец? Кому же повезло?
– Вот, супруг мой венчанный – Чёрный Ворон, – и Красава указала перстом на супруга.
– Черный Ворон? Твой муж – оборотень? О таком ли счастье ты мечтала, сестрица?
– Не твоё дело, скверная девчонка, тут при всех рассуждать – о чем я плакала в подушку.
– Вот до чего тебя довела твоя гордыня.
– А, ты сама, разве ты не мечтала о царевиче на богатырском коне? И во сне его не раз видала?
– Мерещился он мне, вот судьба и привела в царство доброго Демьяна, где я лишь вначале мечтала только укрыться, чтобы не лицезреть твоего жестокого кровопролития. Где же это видано – рубить головы невинным женихам! Да только в страшных сказках!!!
– Ну и пусть, зато мой муженек прямо по мне – покорный и терпеливый! Смотри, сестрица!
Красава-Краса свистнула, и к ней со всех ног поспешил Черный Ворон, забывши про Елисея. Подбежал, на ушко шепчет:
– Что желает моя царевна?
– Прокатиться, да с ветерком.
– Так ты только с воздушного корабля, разве тебя не продуло?
– Без разговорчиков.
– Ведь как-то неудобно, люди кругом, а потом, чужие царь и царица.
– Давай не ломайся, Воронок, лучше спину подставляй.
Смиренно повернулся Черный Ворон, вскочила царевна на хребет мужа и принялся он её под шутки прибаутки катать среди гостей. Несётся без оглядки, токмо изредка поглядывает на Елисея, мол, спаси, товарищ. А что царевич сделает? Не суйся в чужой монастырь со своим уставом.
Посмотрел на творимое безобразие царь Демьян и вверх поднял чашу-братину с медовым вином, да для наставления говорит юнцам:
– На прощанье или, как у нас говорят, «на посошок», поведаю разлюбезным гостям одну нехитрую быль – один невежда приручил лису. Зачем, вы меня спросите? Да чтобы в лес лишний раз не таскаться, ловушек не ставить! Но только вскорости залаяла по-собачьи плутовка, да и хвост стал крючком, как у последней дворняги. Вот так и люди должны держаться вековых заветов, чтоб не обернуться перед людскими очами в постыдное посмешище.
В тишине прошла по кругу чаша сия, да вскоре под гусли и жалейку оставили шумное застолье невеста и жених.
Вот так славной белой лебёдушкой сверкнула та развеселая свадьба. Гости довольны, да и хозяева с прибылью.
С месяц ещё гостили у царя Демьяна сосед – царь Януш с Красавой-Красой Золотой Косой, да с Чёрным Вороном. Да пришла пора, постучала в ворота, надобно лететь обратно. Вот тогда на прощанье и шепнул Ворон закадычному дружку:
– Не поверишь, но я частенько жалею, что возвратился в человеческий облик. Лучше оставался бы вечным странником-вороном или рыбаком, пусть холодно и голодно, зато дивное приволье. Не по мне царские заботы и хлопоты…
Сколь не скули на время, да токмо золотая пора – молодые лета. Не сидится новобрачному на месте, всё несёт его куда-то, не находит покоя даже подле красавицы жены. Так, прямо в медовый месяц засобирался царевич Елисей на охоту, позвал с собой ненаглядную Божену и, конечно, приятелей стародавних – Собаку, Котейку, да Чижика. Колесят по лесам да оврагам, то рябчика добудут, а то тетёрку. Места вокруг дремучие – день езжай, два, кругом только темные дерева да колючие кусты, а ещё страсть такая – болота топкие, да вязкие, по полдня надобно перебираться, даже журавли облетают дальней сторонкой.
Видят как-то путники в глухой дубраве среди ольховника речку с черной водой. Вброд не переедешь, больно глубина велика, мостов и в помине нет. Что делать? Решили переночевать на берегу и на утро поискать переправу.
Забросили под бережок сети, вытянули, а там хоть шаром покати. Глядят, а с ветки трухлявой ветлы в воду падает муравей. Бултых как в чернильницу, и только круги побежали, перекатываясь по волнам. Но вскоре утопленник вынырнул, только не робким муравьишкой, а уже шустрой водомеркой. Дивятся друзья чуду небывалому.
– Душа моя, пойду-ка я искупаюсь, – говорит царевич супруге.
– Милый, не надо, чует мое сердце вещуньи беду неминучую.
– Божена, да что ты, надо изведать на себе чудо чудное! Я лишь только ополоснуть и сразу на берег.
– Прошу тебя, не подходи к воде!
Долго ещё Божена умоляла мужа не купаться, но упрямый Елисей из любопытства всё же нырнул в хладные воды и тотчас обернулся медведем. Выбрался на берег и завыл от ужаса на всю округу:
– Как же я теперь батюшке и матушке покажусь на глаза таким косматым топтыгиным?
А Божена говорит:
– Видно, не закончились козни врагов твоих.
– Что же делать, любимая, зачем я ослушался тебя?
– Не печалься, Елисей, что-нибудь придумаем, утро вечера мудренее – отвечает Божена.
Подивились верные товарищи царевича его превращению в зверя, да следом за ним прыгнула Собака в воду и обернулась Волком. Затем Кот сиганул в хляби и обратился в Рысь, а Чижик кинулся в набежавшую волну и явился на свет в личине Золотого Орла.
Говорит Волк:
– Елисей и Божена, оставайтесь пока здесь, а мы с Рысью и Орлом выведаем путь-дорожку к снятию заклятия.
Так и порешили. Сладили шалаш, в нём почивала царевна, а медведь у входа охранял её от свирепых зверей. День ждут, второй, в конце третьего возвращается Волк:
– Обежал я всю округу, не ел и не спал, глаз не смыкал. Волков расспросил, росомах допросил, у медведей спрашивал, и выведал – впервые такое стряслось на Черной реке.
– Вот как же я теперь батюшке и матушке покажусь на глаза таким лохматым топтыгиным?
– Не печалься, Елисей, что-нибудь придумаем.
Следом явилась Рысь:
– Обошла я весь лес – толковал с куницей и горностаем, был у мудрого филина и быстрой белки, да всё без толку, перепуганы боровые жители, ничего не ведают.
– Вот как же я теперь батюшке и матушке покажусь на глаза таким лохматым топтыгиным?
О проекте
О подписке