где я зашел к моему старому другу художнику Павлику Яковлеву. Дорогой все время разговаривали о лошадях, – он считал меня большим знатоком и уважал за это.
Правительство боялось только революционеров, а все остальное поощряло: разрешало шулерские притоны, частные клубы, разгул, маскарады, развращающую литературу, – только бы политикой не пахло