Духовная сущность патриотизма, по его определению, выражается в духовной любви к Родине. Это чувство такого уровня, который может быть достигнут только через патриотический опыт. Он предупреждает о развитии у человека чисто "инстинктивного патриотизма", который может служить основой националистической гордыни со всеми последующими стремлениями жажды власти, и призывает к духовно осмысленному облагороженному патриотизму: "Нам, ищущим путей духовного обновления, не может быть безразлично, какой патриотизм мы утверждаем, и какой национализм мы насаждаем… патриотизм всегда инстинктивен. Но он не всегда духовен". Ильин говорит о Родине, как о Предмете, который не подлежит привычному восприятию (органами чувств), поскольку "Родина есть нечто от духа и для духа" и обретение чувства Родины может происходить только в процессе духовного самоопределения человека. Духовным истоком этого определения служит "дух своего народа: христианская вера, традиции, праздники, обычаи, уклад жизни, искусство – все, что принято относить к культуре народа, его национальному духу". Вместе с тем, процесс духовного самоопределения разрешается "в порядке самосознания и добровольного избрания" в процессе духовного опыта, который ощущается и на уровне сознательного, и бессознательно-инстинктивного душевного чувствования красоты родной природы, народных песен и обычаев, менталитета религиозной веры, где духовное является приобретенным по отношению к материальному, "стихии национальной нравственности" и др. То есть, согласно идее Ильина, у каждого человека определяется свой путь любви к Родине. Но при этом ученый подчеркивает, что "Патриотизм может жить и будет жить в той душе, для которой есть на земле нечто священное, которая живет опытом (может быть, вполне "иррациональным"), испытала объективное и безусловное достоинство этого священного – и узнала его в святынях своего народа" [5].

Исследуя чувство любви к Родине, Иван Александрович говорит о том, что чувство патриотизма навязать человеку нельзя. А между тем опытный и тактичный воспитатель может действительно пробудить в ребенке настоящий патриотизм. Но именно пробудить, а не навязать. Для этого он сам должен быть искренним и убежденным патриотом и уметь убедительно показывать детям те глубины и прекрасности родины, которые на самом деле заслуживают любви и преклонения. Он должен не "проповедовать" любовь к родине, а увлекательно исповедовать и доказывать ее делами, полными энергии и преданности. "Он должен как бы вправить душу ребенка в духовный опыт его родины, вовлечь ее в него и приучить прибывать в нем и творчески расцветать в нем. Тогда патриотическое самоопределение осуществится свободно и непосредственно. И ребенок станет незаменимым живым органом своей родины" [6].

Эта каждодневная кропотливая воспитательная работа, по мнению философа, должна строиться на духовных, то есть базисных основах нашего общества, а также на героических примерах из истории народной. В этом смысле поистине бесценным является сложившийся в веках образ непобедимой Русской армии, которая "искони была школой русской патриотической верности, русской чести и стойкости.

Понятие духовности связано, прежде всего, со смыслообразующими и смысложизненными компонентами человеческого существования, что предоставляет возможность личности выйти за рамки обыденного бытия, преодолеть себя в процессе совершенствования, стремления к истинным светлым идеалам и реализовать их.

Безусловно, проблемы духовно-нравственного состояния общества отражаются на духовном состоянии его защитников, так как известно, что духовность армии, невозможно рассматривать не вытекающей из духовности соответствующего общества, но при этом духовность Вооруженных Сил имеет свою особенность.

Во-первых, армия – это "сосредоточенное воплощение государственной силы", государственной власти, как "элемент государственного бытия", как организованное множество людей, систематически "подготавливающих себя к победе и ради нее – к смерти и убиению во имя государственной цели".

Во-вторых, "каждый воин… должен носить в душе сознание государственной цели и ее волевое и эмоциональное "приятие". Поэтому служение в вооруженных силах должно быть проникнуто живым вдохновением государственности".

В-третьих, родовая черта воина: он есть "гражданин, принявший на себя сосредоточенное бремя гражданского звания и бытия" связавший свое дело с вопросом "о личной жизни и смерти, что определяет то высокое достоинство, ту высокую ответственность и то чувство чести, без которых невозможна армия и с которым сопряжено воинское звание. Отсюда – воин "должен верить в духовную правоту своей Родины, своего государства и своего жизненного дела" и черпать свои силы и решимость в самой государственной цели и воле к ней.

В-четвертых, военная подготовка нелепа и гибельна без духовного воспитания человека, "…армия вне достоинства и чести эфемерна как воинская сила, но подлинна как источник государственного разрушения и гибели".

Таким образом, специфика воинской деятельности в сочетании с высочайшим напряжением всех духовных и физических сил, с возможностью самопожертвования во имя Родины определяют значимость духовного фактора для армии, делают его важнейшим компонентом военных побед.

К подвигу никто не бывает готов от рождения. К этому ведут долгие годы учения, преодоления препятствий, выковки характера. Неудачи и страдания образуют основу будущего подвига, основу грядущей победы. России нужны люди, способные не к прислуживанию, приспособлению, а к служению. Это люди долга, дела и чести. Это люди неподкупные. Это люди, не боящиеся ответственности. Это "люди характера и гражданского мужества".

Честь офицера – разновидность профессиональной чести. Проблемы воспитания офицерской чести во многом касаются и вопросов воспитания чести иных профессиональных групп. Носителем и множителем военных традиций является, офицерский корпус. Можно без преувеличения утверждать, что облик военной организации зависит, прежде всего, от общей культуры офицерского состава, от его выучки, его дисциплинированности, верности долгу и чести. Именно российские офицеры всегда определяли и определяют состояние армии, являются ее основой, становым хребтом. Военная служба для большинства из них была не только первостепенным государственным, но и лично значимым, которому офицер, как правило, посвящал всю свою жизнь. Не случайно А.И. Каменев в своей работе "Офицер – профессия идейная" писал "Офицер – это надежда нации. Без него армии нет. Без армии нет государства. Без государства нет свободы граждан, нет достойной жизни, нет будущего ни у живущих, ни у потомков…" [7].

Не первую реформу переживают Вооруженные силы РФ за 17 лет своего существования. Едва ли не каждый российский министр обороны брался за "глубокое реформирование" армии и флота, которое, правда, почти всегда почему-то начиналось с перемен в форме одежды. Зато прочие мероприятия, напрямую касающиеся комплектования, оснащения, боевой подготовки частей и соединений, усовершенствования системы управления ими, оптимизации их структуры в соответствии с современными требованиями оставались не решенными. На деле все сводилось к заурядному сокращению.

Президент Д.Медведев 13 января подписал указ, определяющий численность Вооруженных сил РФ с 2016 года. Согласно документу, численность российской армии с 1 января 2016 года будет составлять 1 млн. 884 тыс. 829 человек, в том числе 1 млн. военнослужащих. В настоящее время в российской армии служат около 1,2 млн. военнослужащих. В октябре прошлого года министр обороны России А.Сердюков заявил, что численность вооруженных сил РФ будет сокращена до 1 млн. человек не к 2016 году, а к 2012 году [8].

На многие конкретные вопросы, которые задают офицеры и прапорщики, у министра обороны и генералов нет прямых ответов. В том числе и по социальным гарантиям для тех, кто будет уволен не только по достижении предельного возраста нахождения на военной службе, но и по организационно-штатным мероприятиям, – кого переведут в другой гарнизон на новую должность и другую штатную категорию. Обещания людей не греют. Эти гарантии должны быть закреплены законодательно. Но проектов соответствующих законов, сопровождающих военную реформу и обеспечивающих людям, снявшим в связи с нею погоны до сих пор и нет.

Начатая руководством страны реформа армии, отличающаяся своей глобальностью и масштабным сокращением военнослужащих, затрагивает все более широкие слои и круги общества. И, как правило, затрагивает очень болезненно.

Как следует из состоявшегося 4 декабря телевизионного "Разговора с Владимиром Путиным", во властных структурах не разделяют опасений о сокращении за три года 345 тыс. командных должностей (из них 205 тыс. человек – офицеры, остальные прапорщики и мичманы). "Никаких массовых увольнений не планируется", – решительно заявил премьер В.Путин в ходе прямой линии общения с десятками миллионов россиян. Премьер-министр пообещал: "Уж точно не планируется отправлять людей без квартир и соответствующих денежных выплат".

Согласно планам, объявленным в середине октября министром обороны А.Сердюковым, к 2012 г. в Минобороны останется 150 000 офицеров (сейчас их более 345 000). Кроме того, по первоначальным планам, намечалось упразднить воинские звания "прапорщик" и "мичман", что затронет свыше 140 000 людей в погонах. Руководство Министерства обороны намерено осуществить президентскую программу по обеспечению офицеров жильем. По словам генерал-полковника В.М. Заварзина, офицерский состав будет обеспечен служебными квартирами до 2012 года. Примечательно, что на фоне этих заявлений генерала пессимистически прозвучала цитата из документа возглавляемого им комитета Госдумы, в котором сказано: "Депутатам пока неясно, как будут уволены 205 тыс. офицеров, что будет с институтом прапорщиков, где в бюджете предусмотрены средства на обеспечение офицеров жильем, где средства на выходные пособия, куда пойдут уволенные, как экономика будет абсорбировать эти высококвалифицированные трудовые ресурсы" [9].

За этой часто противоречивой информацией – судьбы сотен тысяч людей. Им уже в ближайшие месяцы и дни предстоит участвовать в крупнейшем за последние десятилетия преобразовании армии. Одних будут увольнять, других передислоцировать в иные гарнизоны. Жены военных лишатся работы, дети – привычных школ и т.п. По официальным данным Министерства обороны, очередь безквартирных офицеров и прапорщиков в войсках увеличится на 50 тыс. человек (по данным Общественной палаты на середину 2008 года очередь насчитывала 129 тыс. семей). "Неприкаянными" из числа подлежащих "оптимизации" остаются более 117,5 тыс. офицеров (в том числе 60,3 тыс. – с выслугой 20 и более лет и правом на пенсию, а 57,2 тыс. – без пенсии, но с правом на жилье) [10].

Таким образом, почти треть увольняемых – младшие офицеры, наименее защищенные в социальном плане. Они уйдут на гражданку без военной пенсии, так как не имеют 20-летней выслуги. Реальное получение жилплощади также весьма проблематично. Что их ждет после 2012 года, никто четко ответить не может. Словом, перемены в судьбах служивых людей и их семей неизбежны. И в который раз напрашивается вопрос: почему спешим, насколько целесообразно такое реформирование?

Заместитель председателя комитета Госдумы по обороне М.Бабич утверждает, что "невозможно утверждать новый облик армии, не приняв новую военную доктрину и без разработки целого ряда военно-политических документов, вытекающих из нее. Многие направления реформы пока не имеют под собой нормативной базы и финансового обеспечения.

Таким образом, подход к реформе и игнорирование ее возможных социальных последствий, вызывают серьезные опасения. Исследования показывают, что офицерский корпус, включая его высший эшелон, настроен в целом негативно. Офицеры гадают, кого оставят служить, кого уволят, а кто останется на прежнем месте уже без погон. Существуют реальные опасения, что не все увольняемые получат полагающееся им жилье. Неясность перспективы явно демотивируют офицеров, следствием чего становится снижение уровня боевой подготовки и дисциплины. Есть риск, что сотни тысяч деятельных и решительных мужчин пополнят ряды безработных, усиливая социальную напряженность. Реформу, вероятно, уже нельзя откладывать – слишком много времени упущено. Однако в кризисный период преобразования должны проводиться особенно аккуратно, с максимальной заботой о сотнях тысяч людей, отдавших свои лучшие годы службе Родине.

Не смотря на ряд проблем сегодня можно констатировать, что лучшие духовные качества российского офицера не поблекли и не затерялись в мировой истории. Нынешние офицеры являют собой ярчайшие примеры служения Отечеству, отдавая ему без остатка самое себя и ничего, по сути, не требуя взамен. Удивительно современно звучат сегодня слова генерала А.И. Деникина, сказанные им на первом офицерском съезде в мае 1917 года: "… наш офицер сквозь бедную трудовую жизнь свою донес,… как яркий светильник – жажду подвига. Пусть же сквозь эти стены услышат мой призыв и строители новой государственной жизни: "Берегите офицера!" Ибо от века и доныне он стоит верно, и бессменно на страже русской государственности. Сменить его может только смерть".

Новую армию можно создать только на проверенных временем заветах лучших представителей русского офицерства, при их духовной поддержке и водительстве.

В Русской армии всегда существовало единство взглядов офицеров по ряду принципиально важных позиций, которые касались вопросов чести, долга, товарищества и достоинства офицерского звания. Когда-то в старину офицеров называли "белая кость", подразумевая под этим чистую совесть и незапятнанную честь, которые были для офицера превыше всего.

Исследование, проведенное в вузах и частях Приволжско-Уральского военного округа (было опрошено более восемьсот человек), позволяет сделать вывод о том, что в офицерской и курсантской среде не сформировано понимание того, что такое офицерская честь, какими средствами она формируется. Более трети опрошенных курсантов не смогли ответить, что называется офицерской честью, не назвали ни одной традиции современного российского офицерства. В то же время, определяя приоритетные средства по формированию чести, респонденты выделили в нисходящей последовательности деятельность в этой сфере органов государственной власти, работу общественных организаций, научные исследования, посвященные данной проблематике, и творчество представителей литературы и искусства. По активности своего воздействия источники информированности офицеров и курсантов об офицерской чести ранжируются следующим образом: литература и искусство 85%; пример старших товарищей – 26%; знания, получаемые в военном училище – 21%; семейные традиции – 10%; информация из СМИ – 7% (общая сумма не равна 100%, так как по методике опроса можно было выделить более одного источника информации). Как показывает анализ, история отечественной офицерской корпорации для многих будущих офицеров остается тайной за семью печатями.

Эти данные подтверждаются результатами социологических опросов, проводимых Центром военно-социологических и психологических исследований Вооруженных Сил Российской Федерации [11]. Согласно этим исследованиям, 60% опрошенных офицеров не знают героических традиций русской армии (при этом 90% из этого числа хотели бы их знать), Основным источником получения знаний о традициях 36% опрошенных считают периодическую печать, 28% телевидение; 27% – выставки и исторические музеи, и только 5% называют информационным источником научные журналы и монографии [12].

Кого же можно назвать "человеком чести"? Определения слова "честь" можно встретить во многих орфографических, толковых и энциклопедических словарях. В толковом словаре Даля, например, мы находим следующее объяснение: "Честь – внутреннее, нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть (Человек, незапятнанной чести). Петр I понимал офицерскую честь как служение Отечеству: "В службе – честь!"

Военный историк Советского периода Д.А. Волкогонов дает следующее определение: "Честь офицера – это выражения сознания им своего достоинства и готовности к выполнению воинского долга перед обществом" [13]. Подводя итог вышесказанному, мы делаем вывод, что офицерская честь состоит из личного достоинства офицера, внутреннего благородства, честности, истинного честолюбия. Честь офицера – это глубокое чувство долга, гордость за свою профессию, уважение законов государства и т.д. Воинская честь во все времена составляла важнейшее духовное качество офицера. Понятие чести восходит к истории Российской империи, когда офицеры представляли собой особое сословие и являлись носителями воинской чести. Обладать честью, в дореволюционной России, было признано необходимостью для офицерского звания. Неукоснительно следовать девизу "Жизнь – Отечеству, честь – никому!" – являлось основным нравственным принципом в офицерской среде. В дореволюционной России офицерский корпус считался одной из самых привилегированных групп населения. Традиционно связанные с этой профессией представления о чести, достоинстве, благородстве обеспечивали высокий престиж офицера в русском обществе. Лучшие многовековые традиции русского воинства, их уникальные духовные ценности, единое мировоззрение офицерской корпорации нашли свое отражение в "Кодексе Чести русского офицера", который вырабатывался на протяжении 3-х столетий и являлся по сути дела сводом моральных и этических норм. Воинская честь в Кодексе определялась как "внутреннее достоинство, верность, доблесть, благородство души, чистая совесть, почет и уважение".

Известный военный писатель и публицист XIX