18. Бывшая Ленина
Роман, 2019
Шамиль Идиатуллин

Литературная премия "Большая книга" за 2020, 3 место.

Читая пролог, поймал себя на мысли, что читаю Распутина или, по крайней мере, Трифонова. Слог автора напомнил вязь слов из "Последнего срока", очень ясная, точная, за которой хочется следить, не отрываясь. Далее привыкаешь к стилю, но поначалу удивляет простое, но вместе с тем емкое построение фразы. Все логично, точно, но в то же время и не телеграфно. Безусловно, сказываются большой журналистский опыт автора и конечно его врожденное чувство языка.

Теперь о сверхзадаче произведения. Роман философский, на современном материале. Рядом с заштатным городком открылась свалка, которая растет и ширится день ото дня и с которой ничего нельзя поделать. Город и его окрестности погружены в удушливый смог, жители болеют и мрут, как мухи. Администрация города и области изображают активность, осваивают огромные средства, а воз и ныне там был, есть и будет. Это бездонная яма, в которую сколько ни кидай денег, все будет мало. Вроде все всё понимают, все обеими руками за, а бесполезно, ничего никуда не движется, все с каждым днем становится только хуже.

Бывшая Ленина – это улица в несчастном погибающем городе, сегодня она Преображенская; сразу невольные ассоциации с профессором Преображенским из "Собачьего сердца" и бессмысленной операцией над бедным Шариком.

Бывшее руководство города попадает в тюрьму, губернатор в отставке переселяется на свалку и организует местных бомжей, чтобы придать свалке цивилизованный вид кустарными средствами, то есть руками бездомных нищих. Они сортируют мусор, что-то из отходов продают, остатки сжигают. Все понимают, что необходимо построить перерабатывающий отходы завод, как делается на Западе, но для этого нужна длительная, последовательная работа не только начальства и строителей, но и кардинальное изменение психологии самих жителей города и транспортировщиков отходов. Разделение отходов на категории и различная работа с каждой из категорий. Должен быть комплексный подход к проблеме, что нереально в сложившихся условиях.

В девяностые годы муссировалась идея превращения России в мировую свалку отходов. Мол, у нас территория огромная, поэтому хватит места для всех, только деньги платите. Сейчас об этом не вспоминают, но по сути что изменилось?

Автор на примере малого городка, погибающего из-за свалки, говорит о необходимости решения общегосударственных проблем комплексным методом. Суета по частностям не приведет ни к каким положительным результатам. В эпилоге романа как бы намечается позитив в том плане, что будет избран новый, толковый мэр, который попробует сдвинуть махину. Но позитив призрачный, он практически нивелируется выявившейся онкологией у бывшей жены будущего мэра, идеолога перестройки подходов к решению проблемы со свалкой.

Дожили до Кафки. Что в "Замке", что в "Процессе", что в "Бывшей Ленина" суть одна: все за, все делают всё всегда правильно, а цель недостижима по определению. Такова вечная Система.

19. Душа моя Павел
Роман, 2018
Алексей Варламов

Очень знакомая тема, да и время поступления в московский вуз лишь на пять лет позднее. Но уже насколько политизированней выглядит атмосфера в московских студенческих кругах. Хотя это филологи, у технарей многое по-другому, тем более в вузе с особым статусом. Тем интереснее попытаться познать мир студентов-гуманитариев, представленный очевидцем.

Конечно, Павел это лишь "целеполагание", тот же князь Мышкин в орнаменте советского студенчества, в целом образ, рожденный пропагандой, а не живой человек, хотя живых черт в нем безусловно много. Зачем нужна была в конце романа глава "Спецпропаганда", зачем нужно было напрямую декларировать и так очевидно вытекающее из предыдущего текста? По крайней мере, сохранялась бы установившаяся атмосфера естественной, органичной таинственности, объемности происходящих нетривиальных событий на картофельном поле и вокруг него. И искусственность построения фабулы иногда немного покалывает глаз.

Еще поначалу вязнешь в длинных сложноподчиненных предложениях. Но быстро привыкаешь к стилю автора, и позднее он начинает даже нравиться, по крайней мере, не затрудняет чтения.

Но вышесказанное, в конечном итоге, сущие пустяки и мелочи. По большому счету роман крайне интересен деталями (в которых, как известно, кроется дьявол) студенческой жизни, описанием перипетий тогдашней обязаловки, уборки картошки с полей подшефного университету совхоза. Вместо занятий студенты два месяца пашут в антисанитарных условиях, спасая чудовищный урожай картофеля, который все равно потом сгниет в хранилищах. Мало плохо и много плохо. Куда ни кинь, везде клин. Парадокс советского строя.

У нас в 1975 году тоже была на первом курсе в сентябре картошка вместо занятий. Но все-таки не прямо с 1 сентября, а чуть позже, да и длилась картофельная эпопея недели две-три, не дольше. Хотя впечатления схожие. Полный разрыв реальной жизни с официозом, что проявлялось на каждом шагу, а не только на сельхозработах. Имелись две параллельные реальности, в которых существуешь поочередно, то в одной, то в другой. Раздвоенность сознания. И если ты поначалу наивен, как Павел, то недалеко и до дурки докатиться. Но конечно его образ в романе совсем уж утрирован. Таких откровенных лохов в жизни не бывает, тем более так быстро потом прогрессирующих в правильном направлении.

Понравились сцены с болезнью героя, его метафизическими шатаниями по просторам нашей необъятной глубинки. То ли сон, то ли явь, то ли бред, то ли мистика – автор создал полную неопределенность мироощущения героя. Здесь и апологетика идеального коммунистического мировоззрения, и приворот бабки из дальней деревни, и своевременное крещение в храме, и посещение загробного мира или промежуточного состояния на пути к нему. Все это описано просто здорово! Собственно, возможно это и было наглядное описание мятущейся души героя. Нечто похожее, кажется, было в "Подростке", когда герой свалился в лихорадке, но далеко не так образно и красочно выглядел его бред, как похождения Павла в настоящем романе.

Роман прочитан с удовольствием, он затронул многие ностальгические струны сердца и безусловно написан с высоким мастерством.

20. Пищеблок
Роман, 2018
Алексей Иванов

Вампиры в пионерском лагере, что может быть нелепей? Однако, после появления романа Алексея Иванова это уже чуть не классический взгляд на тематику кровопийц, упырей и вурдалаков в советском антураже. И красный галстук, и перевернутая пентаграмма в виде пятиконечной звезды – все пришлось весьма кстати.

После Брэма Стокера с его Дракулой, "Упыря" и "Семьи вурдалака" А. К.Толстого, того же Стивена Кинга с "Уделом Салема", других многочисленных произведений с кровососущими персонажами, до обидного в стороне оставалась советская коммунистическая система. И этот явный недосмотр российского писательского корпуса силами пермского прозаика сегодня исправлен.

Алексей Иванов многостаночник, на все руки мастер. И "Пищеблок" читается как тщательно выверенный текст, построенный по законам литературного ремесла. Именно ремесла, при чтении не покидает ощущение, что каждый поворот сюжета, каждый персонаж, каждый диалог выверялся с ювелирной точностью. Все ладно, стройно, работает на то, на что нужно работать. Короткие реплики, диалоги, короткие описания, стремительно развивающаяся коллизия событий. Однако не всегда.

Первые 20–25 % текста ни слова о вампирах. Описывается бытовуха пионерского лагеря лета 1980 олимпийского года. Не интересно, может, для кого-то познавательно, но я бывал в пионерских лагерях, однако и это не помогло, ностальгия не заработала. Да, страшилки дети любят на ночь рассказывать, вечерний фольклор пионерлагеря подобран добросовестно, подготовка читателя проведена, но эта стадия явно затянута.

В последующих 20–25 % текста вампир упоминается всего два раза. То есть примерно половина романа ушла на то, чтобы ввести читателя в курс дела и заинтриговать, повести за собой. Однако пока здешние вампиры весьма странные, совсем непохожие на тех, классических. Не очень-то и страшные и даже несколько нелепые.

Дальше динамика и напряжение действия нарастают в геометрической прогрессии. В последней четверти романа мы наконец узнаем, откуда взялись здешние кровопийцы. Ни много ни мало, со времен Гражданской войны! Пара красногвардейцев случайно попили кровушки вампира-белогвардейца и сами тут же оприходовались, то есть превратились в вампиров. И пошло-поехало. Один из тех старых вампиров живет в избушке на территории лагеря в непонятном официальном статусе и руководит тайным подпольем кровопийц среди наезжающих летом пионеров.

Строго говоря, есть логические нестыковки, неувязки предлагаемой писателем картины вампирского существования в тех местах на протяжении многих лет. Но кому надо разбираться в деталях предлагаемой конструкции мира вампиров в СССР?

Есть интересная выдумка, когда превратившийся в вампира ребенок становится примерным пионером, всегда носит красный галстуки и пионерский значок, аккуратен, дисциплинирован, подтянут, спортивен, прекрасно играет в футбольной команде за свой отряд. Вампир-пионер всем ребятам пример!

Финальная сцена у заключительного пионерского костра, когда сгорел главный вампирище, неубедительна. Его вампирская сила вдруг передалась мальчику, который вместе с вожатым раскрыл-таки вампирский заговор в пионерском лагере. Но если потеряна вампирская сила, с чего бы деду лезть теперь в костер? Совесть замучила за тонны выпитой в прошлом человеческой крови? И мальчик-герой, ставший вампиром после победы над вампиром-дедом. Он вдруг начинает осознавать, понимать себя и теперь будет перебарывать свои вампирские наклонности, свою неудержимую тягу к питию человеческой крови. Типа сознательный вампир, борющийся со своей кровожадной природой силой собственной воли. Оригинально, но выглядит странно, хотя и в оптимистическом духе ушедших навсегда советских времен.

21. Прыжок в длину
Роман, 2018
Ольга Славникова

Лауреат литературной премии Ясная Поляна по разделу Современная русская проза за 2018.

Магический реализм в литературной России жив, и жив он далеко не в последнюю очередь благодаря Ольге Славниковой. Причем магический реализм здесь не лобовой, со всякими наглядными магическими причиндалами, а проходит по тонкой грани между кондовым материализмом и тонкими духовными сферами, что возможно является наиболее адекватным отражением окружающей нас действительности. Напоминает взгляды Лазарева с его системой полевой саморегуляции.

Роман исполнен высокопрофессионально как с точки зрения композиции, так и прекраснейшего языка, тончайшего стиля, верной тональности подачи материала, развития динамичного сюжета, поддержания интриги и, соответственно, читательского интереса. По таким книгам можно и нужно учиться литературному ремеслу.