Глава III. Перевал

По дороге, ведущей к Вратам Рая, Айгур шёл ночью. Пробирался тихо и осторожно, придерживаясь обочины. Часто останавливался и прислушивался, вглядываясь вдаль и осматриваясь по сторонам. Гай вперёд не вырывался, следовал у левой ноги горбуна, как приклеенный. Останавливался Айгур – и Гай останавливался. И тоже прислушивался. Потом заглядывал в глаза новому хозяину, умно так, словно хотел сказать: пошли, мол, дальше, тихо всё, я же чую.

С рассветом Айгур выбрал место поукромнее, где деревья росли гуще, и кусты высокие. Огонь разводить не стал, боялся, что дым заметен будет. Откуда здесь дыму взяться – места безлюдные. Охотничьи угодья на севере и далеко на западе долины, а Йяка, хоть и текла с юга на север, в этом месте большой загиб на восток делала. Так, что, человеку без особой нужды тут делать было нечего.

Перекусили всухомятку – лепёшками и копчёной козлятиной. Айгур добавил к скудному обеду пару крупных яблок, которых здесь было полно. Гаю подобная трапеза показалась скудной, он грустно понаблюдал, как Айгур хрустит яблоками, встал, отряхнулся и исчез в кустах. Через часок вернулся, держа в зубах задушенного кролика. Положил его к ногам нового хозяина, посмотрел вопросительно.

– Спасибо, дружище, – сказал Айгур. – Это твоя добыча. Ешь сам.

Гай не стал себя упрашивать, сожрал всё до крошки, только пуха немного осталось. Сытый, завалился спать до вечера.

…Взять Гая с собой Айгура уговорила Лиэна.

– Да, пойдет ли он со мной? – спрашивал Айгур. – Как он хозяйку свою бросит?

Лиэна опустилась на корточки, обхватив пса за мощную шею. Что-то говорила ему ласково, тихо, чтобы слышал только он, что-то объясняла, доказывала, изредка кивала головой, указывая на Айгура. Гай слушал внимательно, казалось, он понимает все слова хозяйки. Когда Лиэна закончила говорить и поднялась, похлопав его по заду, Гай подошёл к Айгуру и встал рядом. И больше не отходил от нового хозяина ни на шаг. Разве, что, на охоту один раз сбегал…

Вечером снова отправились в путь.

К середине ночи Гай, не издавший доселе ни единого звука, глухо утробно зарычал. Видимо, почуял что-то. Айгур пока ничего не слышал, но знал: горы близко. Чудо Богов светило ярко, и они старались держаться в тени деревьев. Взойдя на пригорок, Айгур увидел вдалеке селение слуг Божьих, освещенное лучами Чуда, и до его слуха донесся лай собак.

Дальше их путь лежал в сторону от дороги. Подумав, Айгур свернул направо, на запад.

К утру они достигли подножья Голубых Гор. Но останавливаться не стали, пошли дальше; Айгур высматривал место, подходящее для восхождения – лощину, овраг или менее крутой склон. Перекусывали на ходу лепешками. Одну Айгур клал себе в рот, другую бросал псу. Тот ловко ловил подачку и глотал, не жуя.

К середине дня удобное место было найдено – широкое ущелье поднималось полого, уходя вглубь горного массива и теряясь в дымке.

У основания ущелья нагромождение обломков скал образовало некое укрытие наподобие пещеры, где Айгур решил провести остаток дня и ночь перед восхождением. Рядом с укрытием протекал быстрый ручеек с холодной ключевой водой.

Временное их жилище оказалось небольшим и уютным. Стены и пол, поросшие мягким ворсистым мхом, были сухими и тёплыми. Два валуна вверху, исполняющие роль крыши, лежали неплотно друг к другу, образуя длинную узкую щель, через которую пробивались лучи солнца.

Айгур сбросил с плеч дорожный мешок и занялся поклажей Гая. Собачья ноша по весу не уступала мешку Айгура и была привязана к широкой спине пса кожаными ремнями. Едва Гай освободился от ноши, он выбрался из пещеры и исчез в густых зарослях высокого кустарника. Отправился на охоту, догадался Айгур. Парень приготовил себе постель, наломав огромную охапку душистых веток, и застелив её куском холста. Сухих сучьев для костра вокруг было достаточно, и вскоре жаркие языки пламени уже лизали днище медного котелка. Воды Айгур набрал из ручья.

Гай вернулся быстро. В его зубах билась крупная птица. Как и в случае с кроликом, Гай положил охотничий трофей у ног хозяина, и вопросительно посмотрел ему в глаза. На этот раз Айгур принял добычу Гая, потрепав пса по загривку и похвалив его за усердие в вопросе пропитания. Потом принялся готовить еду.

Пообедали и поужинали одновременно. Похлебка из птицы, сдобренная крупой, взятой из припасов, и росшим у порога пещеры диким чесноком и пряными травами была наваристой, а мясо, хоть и не отличалось достаточной нежностью, но хорошо пахло и было весьма приятным на вкус. А с зубами ни у пса, ни у человека никаких не имелось. Ели из одного котелка: сначала Айгур, потом – когда похлебка остыла – Гай. Пёс вылизал котелок до блеска – мыть не надо.

После ужина Гай улегся у догорающего костра и, положив тяжёлую голову на передние лапы, задремал. Уши его чутко вздрагивали при малейшем шорохе. Четвероногий друг изредка приоткрывал глаза, и в них отражалось рыжее пламя костра. Собачий мозг безошибочно определял потревожившие его звуки: вот хрустнула ветка под хозяином, вот, глухо хлопая крыльями, пролетела над пещерой птица. Дробные торопливые шажки мелкого зверька, недалеко от входа. Зверёк остановился, постоял у входа, принюхиваясь к незнакомому запаху. Дальше побежал – из кустов выбежал, в кусты же и шмыгнул. Опасных звуков нет. Гай, успокоенный, засыпал снова.

Айгур уснул сразу. Во сне он увидел Лиэну.

Девушка стояла на вершине горы и манила его рукой, подзывая к себе.

«Как она туда забралась? – подумал Айгур, – высоко же, упасть может!..»

Гора была скользкая, вся покрыта сверкающим голубым льдом. Лиэна стояла на скользкой вершине и весело смеялась, маня его. Айгур стал карабкаться вверх. Его ноги скользили по обледеневшему камню.

Вдруг за спиной раздался хлопок.

Это раскрылись крылья. Крылья прятались там, в горбу! Оказывается, они были там всё время, а он и не знал об этом.

Крылья раскрылись, Айгур взмыл в небо.

Он подлетел к Лиэне.

Обхватив её за тонкую талию, взлетел выше.

Они летели над горной страной. Впереди светило яркое солнце.

Они летели вперед, к солнцу. Горная страна отошла назад.

Внизу расстилалась цветущая долина. Море цветов. Яркие: алые, белые, розовые и оранжевые, как солнце.

Но цветочная долина вскоре закончилась. Теперь они с Лиэной летели над большой водой. Вода сверкала, освещённая ярким солнцем. По воде плывёт лодка. Большая. И на ней люди. Сверху они кажутся маленькими, как муравьи.

Люди поднимают головы и показывают на них, летящих в небесах.

Люди внизу, их лиц не видно.

Не понять, какие они, но Айгур знает: они добрые, они не желают им зла. Они готовы принять их с Лиэной в свою компанию. Айгур начинает снижаться. Он летит к ним. Люди ждут его.

Его и Лиэну.

Айгур проснулся. Щель в потоке и вход в пещеру светлели, становились серыми. Приближалось время рассвета.

Гай спал рядом, перебравшись к Айгуру под бок. Он громко храпел, как человек, и, как собака, фыркал во сне, побрасывая выдыхаемым воздухом свои брыли. От пса шло тепло, как от печки.

Айгур немного отодвинулся и, закинув руки за голову, стал смотреть в потолочную щель. Он обдумывал свой сон, и вспоминал расставание с Лиэной.

– Я должен идти, – говорил он. – Я не могу не идти.

– Я знаю, – грустно отвечала она. – Знаю, что ты должен идти, и не хочу, чтобы уходил. Я так привыкла к тебе, Айгур. Я привыкла, что ты всегда рядом. Как я буду без этого? Без тебя?..

– Я должен идти, прости…

– Я знаю, – повторила Лиэна. – Я буду ждать тебя, Айгур. Очень сильно буду ждать. Очень-очень…

Глаза, полные слез, закрылись, и по щекам девушки потекли вытесненные веками слезинки. Айгур привлёк Лиэну к себе. Стал целовать её глаза и мокрые щёки, чувствуя на губах соль её слез.

Гай деликатно отошёл на несколько шагов, сел на землю и стал смотреть в сторону.

– Я люблю тебя, – прошептала Лиэна.

– И я очень люблю тебя! Я так счастлив, что мы встретились… Прости, что я ухожу… Но я вернусь, обещаю тебе! Я обязательно вернусь. И мы будем счастливы! Ты веришь мне?

– Верю. Я буду ждать тебя. Всегда. Всю жизнь…

Гай заворочался, вскинул голову, оглянулся через спину на Айгура. Взгляд умных карих глаз говорил: «Я не сплю. Я тебя всю ночь охранял!»

Айгур потрепал Гая по загривку.

– Ну, что, дружище, – сказал он, – пора в путь? По горам мне лазать ещё не приходилось. А тебе?

Если бы Гай был человеком, он бы сказал:

– А как насчёт завтрака, хозяин? Натощак в горы лезть как-то… не весело.

Вначале по пологому ущелью идти было легко. Дно было ровным и твердым. Гай, казалось, потерял бдительность, он забегал вперёд, возвращался, снова убегал. Пёс даже позволял себе изредка гавкать, призывая хозяина идти быстрей.

– Силы береги, – кричал ему Айгур, но пёс не слушал, ему было радостно и привольно.

Айгур понял, что Гай не чувствует близости людей и животных.

Вскоре на их пути стали встречаться языки каменных осыпей. Айгур перепрыгивал с одного большого валуна на другой. Гаю пришлось поубавить свой первоначальный пыл. Он тяжело дышал, высунув длинный розовый язык, пробираясь через каменные преграды. А дальше стало ещё труднее – подъём пошёл круче, и Гай совсем запыхался.

К середине дня они подошли к развилке. Перед тем, как принять решение, по какому рукаву ущелья идти, устроили привал.

– Ну, что? – спросил Айгур, когда они поели копченой козлятины и попили ключевой воды, взятой из ручья. – Куда направимся – направо или налево?

Гай склонил голову набок, бросив на Айгура вполне осмысленный взгляд. Потом, сделав выбор, повернулся и решительно двинулся направо. Айгур улыбнулся и пошёл следом.

В этот день они поднялись на половину высоты Голубых Гор. Вторая половина пути обещала быть трудной: горы стали круче, а на вершинах белели гигантские шапки снега. Айгур никогда не видел столько снега. В долине его выпадало мало, и лежал он недолго, раздуваемый ветром по всей поверхности земли и очень быстро превращаемый солнечными лучами в лужи. В некоторые зимы снега вообще не бывало: небо серело и на землю падали мелкие льдинки. Падали и тут же таяли.

С наступлением темноты заметно похолодало. Выбирая место для ночлега, Айгур осматривался в поисках, хоть какого-нибудь, топлива, но ничего подходящего не находил; в местах, где они оказались, практически, не было растительности – ничего, кроме мха-лишайника. Лишь изредка попадались чахлые кустики с длинными острыми шипами, прочно вцепившиеся в трещины скал. Такое топливо для костра совершенно не годилось – тонкие веточки сгорят вместе с шипами за пару мгновений, не дав тепла. Но, невзирая на ночную прохладу, разводить костер из дров захваченных у подножья гор Айгур не стал, решил поберечь скудные запасы топлива на будущее. Предстоящая ночёвка на перевале обещала быть куда более суровой, чем эта. И путь до неё виделся нелегким. Там, впереди, путников поджидали снег, холод и пронизывающий ледяной ветер.

Гаю мороз был не страшен: его густая шерсть не давала холоду добраться до тела. Пёс позволил Айгуру тесно к нему прижаться, и запустить озябшие пальцы в меховую шубу. Так, согревая друг друга, они скоротали свою первую ночь в горах.

Под утро окоченевший Айгур поднялся и принялся плясать, разминая закоченевшие руки и ноги, разгоняя кровь по телу. Он приседал и подпрыгивал, размахивал руками, крутил головой, крякал. Гай недоумённо наблюдал за движениями хозяина, потом, решив, что Айгур решил с ним поиграть, запрыгал вокруг него и весело залаял. Этот лай мог напугать кого угодно – он был глухой и басовитый, как у всех крупных собак. А Гай был не просто крупным псом, он был гигантом среди своих собратьев.

Позавтракав так же скудно, как и поужинали, но, спалив, всё же, несколько бревёшек, чтобы вскипятить чаю, они снова отправились в путь.

Айгур поражался тишине, царившей в горной стране. Тишина была полной: ни пения птиц, ни тарахтения насекомых, ни завывания ветра в скалах – ничего, полное безмолвие. Горный воздух, лишенный ароматов земли был чист и свеж. Солнце взошло, и стало теплее.

Ущелье закончилось, распавшись на множество узких извилистых расщелин. В расщелинах было темно, туда ещё не проникли лучи первого солнца. Крутые стены поросли странным бурым длинноворсным мхом, похожим на ковер, сотканный из неисчислимого множества длинных и тонких крысиных хвостов. Айгур такого мха никогда не видал. Он подошёл к стене и потрогал мох рукой: он оказался теплым и сухим.

Неожиданно крысиные хвосты вздрогнули и заструились по пальцам Айгура, закручиваясь вокруг них. Ковер ожил, зашевелился. Парень резко отдернул руку, но не тут-то было – мох держал крепко. Хвостики удлинялись, превращаясь в подобие тонких и гибких прутиков, оплетали руки и ноги Айгура, прижимали его к скале. Пальцы левой руки ещё не были оплетены мхом, Айгур попытался вытащить из-за пояса нож, но не дотянулся до ножен, он был скован по рукам и ногам. Несколько жёстких побегов обвились вокруг шеи, кузнец стал задыхаться, мысли его путались от удушья. К тому же он ощущал сильное жжение на обнаженных участках кожи – мох-убийца сосал кровь, впрыскивая в раны свой ядовитый сок.

Гай метался перед гибнущим хозяином, и надрывно лаял, не зная, как тому помочь. А прутики всё удлинялись, они пытались дотянуться и до собачьих лап.

Спасти Айгура могло только чудо, и это чудо свершилось.