Арлинг замолчал, пытаясь собраться с мыслями. Его пудовые кулаки сжались так сильно, что казалось, из них вот-вот закапает влага.

– Какой ужас! – девушка сочувственно коснулась чешуйчатой щеки Ганируса. – Как же вы спаслись?

– Благодаря моему дару, – печально улыбнулся воин. – Когда это случилось, у меня уже была метка броненосца, но дар еще не проснулся. И вот, момент наступил, когда я уже совсем потерял надежду на спасение. Представь себе изумление пиратов, когда из полуголого, измученного пытками раба, со всех сторон окруженного гогочущими, облаченными в легкие доспехи гномами я в мгновение ока превратился в могучего воина, кожа которого способна выдержать прямое попадание полуторного бастарда. Выхватить меч у одного из этих расслабившихся кретинов было не сложно. Они попросту не ожидали от пленника такой прыти. Потом была кровь, много крови. Рёгинлейв погибла одной из первых. Я разрубил сучку одним махом, от шеи, до поясницы, вложив в этот удар всю, накопившуюся во мне боль и ненависть. Когда я, наконец-то, добрался до клеток, в которых ютились остатки моей команды, вся палуба напоминала одно большое кровавое месиво. С тех самых пор прошло немало лет, но я, порой, все еще просыпаюсь в холодном поту. Меня неотступно преследуют кошмары о тех давным-давно минувших событиях.

Ганирус снова замолчал, подставив лицо прохладному, свежему, чистому как слеза младенца ветерку. Его грудь поднялась, набирая как можно больше пьянящего, с ароматом лесов Иберии, воздуха. Миланика почувствовала, как напряжение, сковывавшее величественного арлинга, понемногу отступает.

– Но ведь не все же они такие, – девушка робко дёрнула любимого за рукав. – В Иберии полным полно добрых, порядочных гномов. Нельзя подгонять целое королевство под одну гребенку из-за нескольких встретившихся на твоем пути тварей!

– Ты не понимаешь, – непреклонно мотнул головой Броненосец. – Я тогда поклялся, что никогда, никогда больше не доверюсь иберийцу. Вот почему я спровоцировал конфликт с Орли, когда узнал о решении принца передать гномам одного из драконов. И я до сих пор считаю, что был прав. Нельзя просто так взять и отдать в руки этим кровожадным тварям орудие, такой разрушительной силы! Особенно сейчас, когда Иберия вероломно разоряет земли Арлинга. Быть может, ты позволишь мне…

– Даже не думай об этом! – в голосе эльфийки зазвучали металлические нотки. – Я не позволю нарушить слово, данное Ошгану моим отцом.

– И что нам тогда прикажешь делать? Гномы безнаказанно вырезали всю верхушку императорской семьи. Я уж не говорю про остальных эльфов, павших от их рук. А ты вместо того, чтобы хоть как-то повлиять на продиктованное чувством вины решение отца, продолжаешь нянчиться с одним из этих треклятых убийц! Да я готов трижды пожертвовать как собой, так и драконами, чтобы уберечь наши земли от этой скверны!

– Драконы никогда не будут угрожать Арлингу. Полбочки дал слово.

– А если я не верил, не верю и никогда не поверю ни единому его слову?

– Тогда Ганирус Броненосец, ты просто продолжишь подчиняться своему непосредственному сюзерену, Ивару Охраняющему, тем самым выполняя свой долг, – в голосе Миланики зазвучали стальные нотки. – Точно так же как это делаю я, – она раздраженно притопнула ножкой. А про себя добавила, что не спустит глаз с будущего мужа до тех пор, пока не устранит эту проблему. Ошгану не место в такой опасной компании. Надо как можно скорее отправить гнома с драконами в Иберию. Чем дальше Ганирус будет находиться от источника раздражения, тем лучше.

– Зачем ты так поступаешь со мной, любимая? – лицо арлинга приняло обиженное выражение.

– Прости милый, – гнев Миланики испарился так же быстро, как и возник, – просто я однажды уже ослушалась Ивара. Ты знаешь, к чему это в итоге привело? Пойми, мой отец не зря был выбран главой ордена Охраняющих. Такие высокие посты не получают просто так, за одну лишь близость к трону. Их надо заслужить. При всей своей кажущейся молодости, папа порой, гораздо дальновиднее многих, проживших не одно столетие эльфов. Если он поверил клятве Ошгана, то мы тоже обязаны довериться его личной проницательности. Не забывай, принц вырос во дворце, до краев заполненном изощреннейшими интригами и ловушками. Так что давай больше не будем ссориться, а лучше подумаем, как нам быть дальше. Предположим, что план Ошгана удастся и катапульты некоторое время не будут нам досаждать. Сколько еще мы тогда сможем продержаться?

– Сложно сказать, – Ганирус прикусил губу. – С одной стороны до сих пор нам удавалось сдерживать постепенно возрастающий натиск противника, с другой стороны по-настоящему серьезных штурмов ещё не было. Создаётся впечатление, что нас больше стерегут, чем атакуют. Такими темпами мы можем держаться долго, очень долго. Покуда хватит припасов.

– А потом?

– Потом, – Броненосец грустно улыбнулся, – потом голод, истощение и смерть. Правда думаю, что до этого не дойдет. Эолан Черный отнюдь не дурак и не даст погибнуть внучке Арувала, пока не получит на этот счет конкретный приказ.

– В нем-то я тоже не сомневаюсь, – она тяжело вздохнула, – а что ты скажешь насчет Летора Холодного? Вот уж к кому лично я никогда не повернулась бы спиной, так это к нему. Прикончит и глазом не моргнет. Тем более, когда отец в опале.

– Не говори глупостей, – Ганирус демонстративно постучал себя указательным пальцем по голове. – Для него твоя жизнь имеет особую ценность.

– Это еще почему?

– Не догадываешься? Нет? Ладно, объясню. Майлин Твердый не просто так выпросил у твоей венценосной тетки дополнительные полномочия. Ему выгодно содержать тебя под стражей в фамильном замке. Ближе к телу, так сказать. Ведь с того момента, как Ивара объявили вне закона, он полностью потерял власть не только над своим имуществом, но и над всеми членами своей семьи. Следовательно, твоя дальнейшая судьба целиком и полностью зависит от решений, принимаемых лично Альвией Светлой. А она, насколько я помню, с самого твоего рождения мечтала обручить вас с Летором. Ни для кого не секрет, что этот змееныш подколодный ходит у нее в любимчиках.

Девушка не сдержалась и громко хмыкнула.

– А мое мнение, что, уже ничего не значит?

– В том то и проблема, что нет. По закону, ты уже можешь вступить в брак, но только с волеизъявления родителей или других, назначенных сводом правил Арлинга опекунов. Будь ты лет на пять-десять постарше, тогда другое дело. Тогда ты могла бы решать сама. Но, увы, не сейчас. Вот и пораскинь мозгами. Какой смысл Холодному лишать себя возможности породниться с императорским домом? Да после такого, династически выгодного брака, он автоматически становится единственным, достойным претендентом на трон. Арувал мертв. Старшие братья Ивара тоже. Сам принц – не более чем опасный государственный преступник. По сути, ты должна будешь еще благодарить Летора, за то, что он возьмёт тебя, дочь предателя, в жены. Так как этим, поистине «благородным» поступком он снимет позорное клеймо с вашего потомства.

– Все-все, хватит, не продолжай, – Миланику передёрнуло от отвращения. – Я все поняла. Нет смысла описывать мне в подробностях то, что еще не случилось и уверена, никогда не случится. Ивара рано или поздно оправдают. Я выйду за тебя замуж, тем более, что отец уже дал на это согласие. И кстати, не забывай, что мы с тобой навечно связаны печатью Феникса. Уверена, это обстоятельство отобьёт у Летора всякую охоту свататься ко мне.

– Ох, солнышко, – развел руками Ганирус, – какая ж ты у меня все-таки наивная! Холодному совсем не обязательно иметь от тебя детей, чтобы стать императором. Достаточно статуса мужа. А меня, как «особо злостного пособника врагов империи», можно вообще казнить по-тихому. Такое уже случалось раньше. Не я первый, не я последний.

– Что же нам теперь делать?

Ганирус тряхнул головой:

– Что делать? Бежать отсюда! Бежать, при первой же возможности. Продолжив сидеть в укрытии сложа руки, мы можем еще на какой-то период отсрочить твое пленение, но конец все равно неизбежен. Вот если бы нам удалось незаметно выскользнуть из замка…. На этот случай у меня есть отличный, быстроходный корабль, стоящий на якоре в укромном месте. Поверь, милая, за годы морских странствий у меня появился с десяток укрытий, в которых можно не только с комфортом разместиться самим, но и надежно спрятать двух подрастающих драконов. По правде говоря, я даже готов рискнуть и попытаться сбежать, пока драконы будут палить катапульты, отвлекая противника.

Миланика наставительно оттопырила изящный указательный пальчик:

– Не забывай мой хороший, не драконы, а один, всего лишь один дракон. Зная Ошгана, рискну даже предположить, что это будет именно Инга. Она крупнее и намного смышленее, чем Скар.

– Да это в принципе не важно. Уверен, суматоха, которая поднимется в лагере при его появлении, обеспечит нам самое надежное прикрытие.

– Так чего ж мы стоим? – оживилась Миланика, подняв на арлинга глаза, в глубине которых затеплился лучик надежды. – Давай, любимый, действуй!

– Видишь ли, – Ганирус сокрушенно качнул головой, – на данный момент, у меня нет никаких сведений, насчет расположения сил противника. Пусть даже примерного. Сколько их? Где расположены основные силы? Передовые отряды, ошивающиеся в непосредственной близости от стен не в счет. Не могу же я прокладывать маршрут вслепую. С таким подходом нас переловят в два счёта. Нет. Риск слишком велик.

– Ну, если дело только в этом, – девушка облегченно рассмеялась, – то могу тебя успокоить. Я давным-давно знаю не только точную численность собравшихся вокруг замка эльфов, но и где находится их лагерь. Если мы покинем замок через южные ворота, то на нашем пути практически никого не будет. Воинов десять-пятнадцать, не более.

– Не знаю, что и сказать, – Броненосец в растерянности округлил глаза, – на такое неожиданное заявление. У тебя что, есть тайный лазутчик вне замка?

– Скорее лазутчица.

– Лазутчица? Час от часу не легче. И кто она?

– Не догадываешься?

– Говорю же, что не знаю. Давай уже…. Не томи.

– Помнишь, я рассказывала тебе, о Росинке? Мою спутницу убил Квинт Лентул. Прямо у меня на глазах.

– Сочувствую, – промолвил Броненосец.

– Всё в прошлом, – отозвалась Миланика. – Спустя несколько долгих, ужасных месяцев, проведенных в веспийском плену я, наконец, вновь ступила на землю Арлинга. Хотя если говорить точнее не ступила, а была выброшена на берег волнами, будучи без сознания после кораблекрушения. Каково же было моя радость и изумление, когда очнувшись, я увидела перед собой пятнистую лань, точную копию сотни раз оплаканной Росинки. Даже не знаю, как описать мои чувства в этот момент. Это было похоже на то, как будто я вновь отрастила отрубленную руку или ногу. Помнится, наставники говорили мне, что спутника меченного нельзя убить навсегда. Спустя некоторое время он должен обязательно вернуться. Но я совершенно пропустила мимо ушей фразу насчет того, каким он должен вернуться. Внешне Росинка никак не изменилась. Однако наша связь, позволявшая и раньше отдавать ей любые беззвучные приказы, окрепла. И вот, я могу буквально видеть ее глазами. Причем проделываю этот фокус, когда захочу, не зависимо от расстояния и разделяющих нас преград. Теперь я вспоминаю, как наставники в один голос твердили, что нет никакого смысла в убийстве спутников меченных. Если животное погибло насильственной смертью от чужой руки, то оно рано или поздно возвращается, принося своему хозяину новые, удивительные способности. Посмотри, – эльфийка закатала правый рукав кимоно, обнажив украшенное меткой лани плечо. – Цвет моей метки изменился. Он стал глубже, темнее, и зудит с тех самых пор в два раза сильнее.

– Ох, милая, – Ганирус нежно привлек девушку к себе, – ты не перестаешь удивлять меня снова и снова. Если нам действительно суждено вырваться из окружения без потерь, это будет целиком и полностью твоя заслуга.

– Скажешь тоже, – зарделась от похвалы Миланика, – целиком и полностью. Все что я могу, так это оглядеть, глазами Росинки, окрестности и указать примерное направление.

– А большего и не потребуется, – арлинг довольно потер руки. – Пойду, отдам приказ насчет кольчуги для дракона. Времени у нас и правда не много, надо поторапливаться.

– Тогда я предупрежу Ошгана.

– Хорошая идея. Лично мне лучше держаться подальше от этого тупоголового недомерка.

– Да уж, – девушка скривилась, – сделай одолжение. – Будет обидно, если вы сцепитесь друг с другом в самый ответственный момент. А быть все время рядом, чтобы разнимать вас я, увы, не могу.

– Не волнуйся любимая, – Ганирус коротко поклонился, – обещаю, что без твоего дозволения с его вонючей бороды не упадет ни один волосок.