Глава 2

Вдох-выдох. Выдох-вдох. Пробую подышать через правую ноздрю, потом – через левую.

Троглодиты не спеша огибают озеро и приближаются к нам.

Татьяна визжит и тянет меня за руку. Она – комсомолка, спортсменка и просто красавица. Может и убежит.

У меня шансов нет. Надо было ходить на физкультуру. Да и куда бежать-то? И есть ли вообще выход из радиоактивной пещеры?

Но и стоять, хлопая ресницами, не хочется. Я отламываю сиреневую сосульку и представляю итальянский алфавит. Буквы, будто дразнят меня, вспыхивая огнем.

Я черчу сталактитом зигзаг. «Дзетта» – последняя буква итальянского алфавита. Мне становится легко и весело.

Троглодиты подходят все ближе. Когда нас разделяют метров десять, Татьяна визжит, не стесняясь:

– А-а-а! Зеленые лягушки! Мама! Спасите! Ёшкин кот, Санек, сделай что-нибудь.

Я сжимаю сталактит так крепко, что ладонь пронзает боль.

«Дзетта»!

Пять метров.

Три метра.

«Дзетта!»

Гори все синим пламенем!

Вдруг сталактит загорается, только не синим пламенем, а фиолетовым.

Я бросаю его в толпу троглодитов.

– Стоять! Он же – синкретист.

Кто это говорит? Таня? Нет, блондинка-троглодит. Ничего себе. Кажется, она знает русский. А, может, это я понимаю местный язык.

Вдох-выдох. Я представляю, что передо мной толпа школьников. Противных детишек, которыми, впрочем, можно руководить. Пригрозить двойкой за четверть или жалобой директору.

Кстати, кто такой синкретист?

– Привет. Меня зовут Александр, для друзей – Санек, а это – моя однокашница Татьяна, – я стараюсь, чтобы голос звучал ровно и твердо.

Если детишки почувствуют неуверенность, они вас порвут. И никакие угрозы и жалобы завучу не помогут.

– Ты – синкретист? – теперь блондинка не утверждала, а спрашивала.

– Ну да. Мы – чужеземцы из другого мира. Провалились в дыру.

– Вам нельзя здесь долго находиться, – мирно сказал лысый троглодит, который стоял рядом с блондинкой. – Воздух подземелий губителен для людей. Максимум неделю можете пожить, а лучше пару дней.

Я выдохнул. Вон какие разумные речи ведет этот черепашка-ниндзя.

Взял Таню под руку и почти силой приволок к троглодитам.

Блондинка улыбнулась и стала настолько хорошенькой, насколько может быть черепаха на двух ногах и с чешуйчатыми пластинками на щеке.

И все же я поймал себя на том, что привыкаю к ее внешности. Все мы – люди, даже троглодиты.

– Мы – чужеземцы и заблудились в ваших пещерах, – повторил я. – И я – не синкретист, а только учусь.

Блондинка просияла:

– Это же чудесно. Значит, будем учиться вместе. Я как раз собиралась послезавтра выступить в путь. Скорее всего, провалю экзамены, но для троглодитов есть специальные квоты. Мы же малочисленный народ.

Я окинул взглядом ее стройную фигурку в бархатной юбке до колен и таком же пиджаке. На грудь смотреть не рискнул. Кто их знает, этих троглодитов, а вдруг сочтут невежливым деревенщиной и утопят в подземном озере.

Таня, как вечная отличница, подняла руку:

– Что такое синкретизм?

Мне захотелось ущипнуть ее за руку, а лучше – за грудь четвертого размера.

Но троглодитша ответила на удивление вежливо:

– Синкретизм – это изменение реальности за счет совмещения разнородных материй.

Понятно, что ничего не понятно.

Наверное, она только что прочитала определение в учебнике, если, конечно, у троглодитов есть книги.

– Я – Ульрика, принцесса клана глухих и твердых, ветвь золотисто-зеленых. И я предлагаю вам кров и защиту, пока мы не прибудем в Школу.

Я уточнил:

– И еду? В желудке с утра пусто. То школьнички, то физра, то ваша дыра, пообедать некогда.

Ульрика улыбнулась и потрепала меня по щеке:

– Да, красавчик. Сейчас придем в замок, и вас сразу накормят. Наша пища почти не отличается от той, к которой привыкли люди. Если только повышенным содержанием кислорода и железа для того, чтоб выдержать местный воздух.

Красавчик! В первый раз в жизни я услышал комплимент своей внешности и от кого? От девицы с зеленой кожей и фиолетовыми глазами.

И все же на душе потеплело.

Но скорее не от слов Ульрики, а от ее обещания скорого обеда.

Троглодитша зачерпнула в пригоршню воды из озера, затем выкрикнула что-то похожее на «Фау».

И воды расступились, будто перед евреями, которые убегали от фараона.

Вот он, синкретизм в действии.

Перед нами возникла лестница, ведущая вниз. Странно, я ожидал, что троглодиты живут ближе к поверхности.

Ульрика сделала приглашающий жест и улыбнулась. На секунду мне стало жутко от ее ощеренных мелких зубок. А вдруг заведет в недра земли и убьет? Или продаст на опыты? Или принесет в жертву? Кстати, интересно, какая религия у этих любителей синкретизма.

Однажды на паре по философии препод сказал нам, горемычным филологам: узнай, чему поклоняется народ, и ты обретешь над ним власть, проникнешь в его сердце и душу.

Впрочем, это успеется. Как говорила Танюха: главное не родить и не умереть. Иными словами, нам сейчас надо как-то выжить в новом мире и желательно без потерь. А еще очень надеюсь, что трогодитам не нравятся человеческие женщины.

Эй, большие черепашки, хватит смотреть на Танины сиськи. Нам вообще-то обещали защиту. Хотя не знаю, что входит в их понятие о безопасности. Да и вдруг для троглодитов групповой секс с чужеземкой – одна из форм гостеприимства.

Не родить и не умереть. Держись, Танюшка. А я пока постараюсь подлизаться к Ульрике:

– Какая у вас живописная страна!

– Да? – троглодитша оглянулась на каменную лестницу, которая никак не кончалась.

Я попытался зайти с другого бока:

– Значит, решили стать студенткой? И что дает обучение в Школе синкретизма?

Ульрика посмотрела на меня, как на дурачка и выдохнула:

– Жизнь!

Тогда я закрыл рот, и некоторое время мы шли молча.

С моей неуклюжестью только не хватало навернуться на каменной лестнице. Спорим, в этом мирке и хирургов нет. Вот попадешься к какому-нибудь костоправу, а точнее, костолому и пиши пропало. Зато на всю жизнь освобождение от физкультуры.

Наконец, лестница кончилась, и Ульрика толкнула свежевыкрашенную зеленую дверь в скале.

Встала, выпятив грудь, чтобы пропустить вперед свой отряд, затем меня и Татьяну.

А когда аккуратно закрыла за собой дверь на ключ, то улыбнулась:

– Ты был прав, чужеземец. У нас и вправду живописная страна.

Мы стояли у подножья гор, напоминавших Альпы. Солнце слепило глаза и хотелось зарыться в душистую траву. Рядом паслись коровы. Пели птицы, и журчал ручей.

И тогда-то я подумал, что лежу где-то в наркоманском притоне, оглушенный завистливыми курсантами. Потому что не бывает троглодитов, которые живут в пасторальной деревне и пасут фиолетовых коров.

Я ущипнул себя почти до крови и начал повторять немецкий алфавит с конца.

– Не поможет, – вдруг шепнула Таня. – Ты говоришь на древнесаксонском?

– Да откуда? Мы только на третьем курсе.

Но я закрыл глаза. Замелькали древние письмена, и будто наяву я услышал скрипучий голос столетней лекторши. Спасибо, Клавдия Ивановна!

Только бы вернуться домой… Обещаю, что никогда больше не буду прогуливать ваши пары.

А когда я открыл глаза, то понял, что иллюзия развеялась. Передо мной стояла Ульрика с кислым лицом. И никаких тебе Альп с коровами и пастухами.

Я просто не люблю горы!

– Это была небольшая тренировка в синкретизме, – пояснила троглодитша. – Хоть нам и положены квоты, я планирую сдавать вступительные экзамены. А еще… Еще ты сказал, что у нас живописная страна.

Я замялся:

– Так она и правда, живописная.

– Мы еще толком ничего не успели посмотреть, – вступила Татьяна. – Но замок у вас впечатляющий.

Я оглянулся и ахнул. Действительно, ничего подобного мы прежде не видели.

Горы в подземельях – это не иллюзия, хотя растительный мир не радовал глаз. Пара чахлых кустарников на голых скалах. Я даже вздохнул, вспомнив об альпийских лугах.

Дворец троглодитов был выдолблен прямо в скале. Вот металлов тут было в избытке, наверное, троглодиты – главные конкуренты гномов, если, конечно, в этом мире живут низкорослые человечки в красных капюшонах.

Я попытался найти на небе солнце, но увидел только смыкавшиеся пики гор.

– Ты, кажется, проголодался, да, Аль? – усмехнулась троглодитша. – Идем скорее, а то обед остынет.

Я поморщился от такого вольного сокращения моего имени, но Ульрика развернулась и зашагала в сторону скалы.

И что теперь? Нам придется пешком забираться по отвесному склону? Тогда мне точно полагается автомат по физкультуре.

К счастью, цивилизация троглодитов изобрела подъемники, и мы добрались до замка, а точнее, до небольшого поселения в скале, за несколько минут.

Во время подъема я разглядел барельефы на стенах с изображением сражений троглодитов с людьми, а также портретами королей с глазами из изумрудов.

Мы шли по галереям, богато украшенным малахитом, рубинами и другими породами камней, названий которых я не знаю. Троглодиты, занятые работой, махали руками своей принцессе и улыбались.

В основном они занимались добычей и обработкой полезных ископаемых, но нам встречались и ткачихи, пасечники, садоводы и ювелиры.

Наконец, мы пришли в гигантский зал, где готовили еду. Готовили в промышленных масштабах. У меня мушки замелькали в глазах от конвейера с едой и множества зеленых рук.

Принцесса подошла к толстой троглодитихе, которая выглядела, как типичная повариха, лишь одеяние было коричневым с золотистыми вставками на рукавах и на вид бархатным. Наверное, эта ткань у них на пике моды. Ульрика что-то быстро ей зашептала.

Троглодитиха кивнула и вышла.

Вернулась она через несколько минут с подносом.

Я залюбовался, но не едой, которая выглядела, как стандартное мясное рагу, а столовыми приборами из хрусталя. Изумрудные каемочки у тарелок, кубки переливаются всеми цветами радуги, рюмочки, меняющие размер. Вот это у них общепит!

Нашим рестораторам есть, чему поучиться у черепашек.

– Сначала выпейте витаминный коктейль, – предложила Ульрика. – Он подстегнет иммунитет и поможет быстрее привыкнуть к подземному климату.

Да, спиртом отдает, но могло быть и хуже. Мы с Таней быстро опорожнили кубки и принялись за рагу.

Лучше не задумываться, из чего оно приготовлено, а в целом пойдет. Жаль, хлеба не предложили, но, наверное, в подземельях не произрастает.

Ульрика вяло ковырялась в таком же рагу – хорошо, травить не собирается. Но кулинария точно не является сильной стороной троглодитов.

В первые минуты обеда я пытался поддержать светскую беседу, но принцесса отвечала односложно, а потом и вовсе предложила пройти в отведенные покои.

Я ожидал увидеть будуар, украшенный золотом или, на худой конец, розовым мрамором, но принцесса провела меня в простую комнатку с каменными стенами, больше похожую на темницу.

– Это же всего на пару дней, – лицо троглодитши приобрело виноватое выражение. – Покои уважаемой Танны находятся в конце коридора, розовая дверь слева. А теперь я вас покину, располагайтесь. Возможно, завтра смогу найти комнаты, достойные моих гостей из чужого мира.

Мы с Таней хором поблагодарили принцессу и заверили, что нас все устраивает.

Ульрика улыбнулась, присела на каменное ложе и сжала мою руку:

– Сладких снов, Аль! Пусть вас ничто не тревожит.

Затем подалась вперед, так, что я рассмотрел высокую грудь в вырезе. К сожалению, такую же зеленую, как и сама троглодитка.

Это она ко мне клеится? Серьезно?

– Значит, мы в безопасности в вашем королевстве? – спросила Таня.

Эх, обломала такой момент! Надо же было ей влезть с неуместными вопросами.

Ульрика мгновенно поднялась на ноги:

– Да, вам не о чем волноваться. Отдыхайте, а если чего-то захотите, достаточно позвонить в колокольчик. Кстати, в буфете есть еще бутылка с коктейлем для успокоения нервной системы. Спокойной ночи!

– Спокойной…

Не успел я договорить, как троглодитка повернулась на каблуках и выскользнула за дверь. Неужели, застеснялась Танюхи?

Я растянулся на матрасе, неожиданно мягком и удобном. Одногруппница присела на край кровати, и мы немного поговорили. Совсем немного, потому что нас обоих заклонило в сон. Видимо, сказалось нервное напряжение прошедшего дня. Или же в коктейль троглодиты добавили нехилую дозу спирта, чтобы чужеземные гости расслабились и не буянили ночью.

Таня попрощалась, а я уснул, даже не успев поразмыслить о произошедшем.

Впрочем, уже через три минуты подскочил на кровати. Меня разбудил женский крик.