Глава 1
Ловушка для командарма.
(С чего началась операция «Крыса в норе»)

Москва.

Управление НКГБ СССР.

Осень, 1943 год.

Старший майор госбезопасности Нольман¹ выслушал своего начальника комиссара госбезопасности Максимова².

– Ты должен понять, Иван Артурович, что дело тебе доверено самое серьезное.

– Мне всегда доверяли серьезные дела, Владимир Иванович, – обиделся Нольман.

– Я не о том сейчас говорю, Иван. Все знают тебя как опытного и ценного сотрудника. Твоих заслуг никто не отнимает. Но сейчас нужен именно тот, кто работал у Шпигельгласса³.

Старший майор насторожился. Нольман в 30-е годы успешно работал в Иностранном отделе ОГПУ, а затем НКВД под руководством знаменитого «инквизитора Дугласа», который брался достать врагов Советской власти, что смогли скрыться за границей и считали себя неуязвимыми.

Началось все в 1935 году, когда Нольман стал правой рукой Шпигельгласса. Это именно Иван Артурович разработал и привел в исполнение план по ликвидации в Китае полковника Тирбаха. А в 1936 году «меч революционного возмездия» обрушился на перебежчика из СССР Навашина.

С чего это Максимов сейчас в 1943 году вспомнил о группе Шпигельгласса-Дугласа?

– Именно такой организатор диверсий сейчас нужен. А вы со Шпигельглассом в свое время провели несколько уникальных операций по устранению людей. И сделали это блестяще.

– Я не понимаю тебя, Владимир Иванович. С чего такая таинственность? Не Гитлера же нужно убирать?

– Нет, Иван Артурович. Сейчас ты все поймешь. Убирать нужно не немца.

– А кого? Власова⁴?

– И не Власова и никого с той стороны! Убирать придется человека с нашей стороны. И человека большого.

– Я не понял тебя, Владимир Иванович.

– Да все ты понял, Иван! И не стоит разыгрывать удивление! У Шпигельгласса вы часто занимались подобным. Сколько тайных приказов вы выполнили? Еще тех, что давал вам Ягода⁵? Так что не разыгрывай мне тут гимназистку.

– Но ты ничего не говоришь толком. Только намеки. И если я такой спец в этой вопросе, то говори открыто. Нас здесь никто не слышит.

– Хорошо. Нужно чтобы ты организовал ликвидацию нашего военачальника.

– Нашего?

– Да.

– Какого уровня?

– Командующего армией.

– Ого! – вскричал Нольман. – Но зачем?

– Иван Артурович! Когда Шпигельгласс получал приказы, ты тоже задавал вопросы? Задача ликвидатора сделать свое дело – иными словами убрать того, на кого покажет партия!

Нольман хорошо понимал, что такое закулисная игра. Есть люди, которых признали неприкосновенными. Их арест или отстранение от должности может вызвать нежелательные разговоры в народе и армии. Но партии нужно чтобы они ушли, исчезли с исторической сцены, оставшись героями. И тогда дело доверяют ликвидаторам. Нольман был не новичком в таком деле. Еще в начале 30-х ему предложили поработать над ликвидацией видного ленинградского партийного чиновника…

***

Тогда с ним говорил Шпигельгласс.

– Тебе нужно срочно вернуться в СССР, Иван, – сказал он Нольману.

– Мне?

– Именно тебе. У меня приказ – отправить в Москву лучшего.

– Но у меня здесь дело, Сергей Михайлович. И дело настоящее. А чем я стану заниматься в Москве?

– Тем же что и здесь, – ответил Шпигельгласс.

Нольман не понял.

– В Москве?

– Нет. Твоя цель в Ленинграде. В Москве ты только получишь инструкции. И дело тебе предстоит ювелирное. Просто так убить этого человека на улице нельзя, как поступили с Камо⁶. На него в проулке наскочил неизвестный автомобиль. А здесь нужен скандал. Пламенного борца убивают на его посту. И человека нет и нет проблем с ним связанных. Зато есть повод посчитаться с многими людьми, что Хозяина не устраивают.

– Вы знаете кого? – спросил Нольман.

– Знаю. Потому и отправляю на задание тебя, Иван. Для того чтобы убрать такого человека, трудно найти исполнителя.

– Если это тот, о ком я думаю, то не так и трудно, – высказался Нольман. – Нужно просто знать его слабость. Вы же знаете, Сергей Михайлович, что все мои разработки основаны на слабостях человеческих. А слабости есть у каждого.

– И у меня?

– Так точно, – спокойно ответил Нольман.

– А у тебя есть слабости, Иван? – спросил Шпигельгласс.

– Я уже сказал, что слабые места имеются у всех. А я человек. Но про мои слабости никто не знает, Сергей Михайлович…

***

И вот все начинается снова. Нольман спросил:

– Разве Хозяин не может решить этот вопрос проще?

– Хозяин может все, – ответил Максимов.

– Тогда это приказ не Хозяина? – догадался Нольман. – Все делается в обход? Но ты знаешь, Владимир Иванович, что будет…

– Знаю, – перебил Нольмана Максимов. – Я все знаю, и потому сейчас говорю с тобой, Иван.

– Чей приказ?

– Иван! Нет никакого приказа. Есть задание для группы Шпигельгласса!

– Но самого Шпигельгласса поставили к стенке. И я тогда был арестован по его делу. И меня ждала пуля, если бы не Лаврентий Павлович. Он лично вытащил меня. Но тебе ведь это хорошо известно.

– Мы можем перейти к делу, Иван? – спросил комиссар.

– Да. Оказаться у меня права нет, как я понял?

– Ты все правильно понял.

– Тогда я вас слушаю, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга.

Максимов начал:

– Нужно сделать так, чтобы этот человек умер героем от вражеской пули. Все, как и тогда в Ленинграде в 1934-ом году. Ты меня понял?

– Иными словами ликвидировать его должны «те»?

– Именно так. Это должна быть пуля врага.

– Чего проще организовать простую провокацию? Переодеть человека в форму вражеской армии и…

– Нет, – отрезал Максимов. – Это должны сделать наши враги. И они должны быть уверены, что эта мысль пришла в их головы! Мы с тобой должны быть чисты.

– Значит никто кроме нас с тобой, Владимир Иванович, и того, кто отдал приказ, этого не знает?

– Ты все понял правильно, Иван.

– И кто же будет «исполнителем»? Кого нужно обрабатывать? Абвер? СД?

– Нет. ОУН-УПА⁷. Именно они в следующем 1944-ом году станут нашими врагами на Западной Украине, Иван. Но это ты и сам понимаешь. Ведь одного из лидеров ОУН ликвидировал именно ты в 30-е годы.

Нольман помнил дело Евгения Коновальца, которого убрали при его участии.

– Тогда ты не только план разрабатывал, Иван…

– Владимир Иванович. У меня хорошая память. Профессиональная. Лишние напоминания не нужны.

– Как скажешь, Иван Артурович.

Нольман сказал комиссару:

– А наши агенты, которых мы задействуем, должны получить «задание прикрытия». Ведь они ничего не должны знать о нашей операции.

– Все так. Для них это будет стандартная работа по настоящей борьбе с врагами СССР. Да почему собственно «прикрытие»? Они действительно станут выполнять свои задания. Просто эта операция «чемодан с двойным дном».

Нольман взял лист бумаги и карандашом написал фамилию. Затем показал лист Максимову.

– Это он?

– Ты еще раз показал, Иван, что лучше тебя не найти. Ты догадлив.

– Это было легко, Владимир Иванович. Если речь идет о Западной Украине. И среди наших командармов, что возглавляют армии в этом регионе, можно первым выделить вот его. Сам фельдмаршал Манштейн назвал его «Гроссмейстером». И врагов среди наших своим резким характером он нажил немало. Мне ли этого не знать при моей работе.

– Но только запомни, Иван Артурович, что больше мы с тобой к этому разговору возвращаться не станем. И даже в моем кабинете, когда нас здесь будет только двое, мы не будем упоминать фамилии вот этого генерала.

Максимов смял лист бумаги и чиркнул спичкой. Лист охватило пламя. Он быстро обратился в пепел.

– Я понимаю. Мог бы и не предупреждать.

– Не сомневался в твоей понятливости, Иван Артурович. И тебе ведь не нужно говорить, чей это приказ?

– Я догадался. Да и ты и не скажешь ведь?

– Не скажу, Иван. Но тебе нужно в самый короткий срок подготовить план операции.

– «Крыса в норе», – сказал Нольман.

– Что?

– «Крыса в норе» – повторил Нольман.

– Это название?

– Тебе не нравится, Владимир Иванович?

– Почему не нравится? Разве дело в названии? Дело в скорости и «чистоте».

– Слово «чистота» здесь не совсем подходит, Владимир Иванович.

– Я говорю не о той «чистоте», Иван. Операцию нужно провести так, чтобы и комар носа не подточил. Как ты умеешь это делать.

– Я подготовлю план, товарищ комиссар госбезопасности 2-го ранга.

– И на бумаге будет только…

– На бумаге будет только то, что можно изложить на бумаге, Владимир Иванович. Я все понимаю.

– Никогда в тебе не сомневался, Иван.

Нольман про себя усмехнулся. Во время войны их отношения с Максимовым стали почти дружескими. Но в свое время они были настоящими врагами…

***

Нольман успешно работал в Иностранном отделе ОГПУ⁸, а затем НКВД⁹ под руководством Шпигельгласса. В 1936 году, они пересеклись в первый раз – Нольман и Максимов.

Максимов просил зачислить его в группу ликвидаторов, сославшись на свою службу в органах ВЧК с 1918 года. Шпигельгласс поручил провести собеседование с новым кандидатом в ликвидаторы Нольману.

– Вы сотрудник ВЧК с лета 1918 года? – спросил Нольман Максимова.

– Так точно.

– В вашем деле нет указаний на ваше образование? Вы учились в гимназии?

– Нет. Только приходская школа.

– Но вы проситесь в Иностранный отдел, товарищ Максимов. Вы говорите на иностранных языках?

– Немного по-польски. Воевал там с Тухачевским.

– Иностранный отдел ОГПУ это особый отдел, товарищ Максимов. Я лично говорю по-немецки, по-французски, по-английски и немного знаю итальянский.

– Насколько я знаю, товарищ Нольман, в вашем отделе есть и люди, слабо знающие языки. В Европе много русских эмигрантов. И я готов учиться.

– А с чего вас так тянет в нашу группу, Максимов?

– Хочу быть полезным своей стране.

Нольман еще раз посмотрел в послужной список Максимова.

– В вашем деле есть запись от 1919 года. Вы были в плену?

– Да меня захватили люди из колчаковской контрразведки.

– И как вам удалось выжить?

– Меня отпустили, – честно признался Максимов.

– Отпустили? Из контрразведки адмирала Колчака? Оттуда выпускали только на тот свет.

– Но как видите, товарищ Нольман, я сижу перед вами.

–Хорошо, товарищ Максимов. Я сделаю заключение и передам товарищу Шпигельглассу…

***

В итоге с подачи Нольмана Шпигельгласс ответил Максимову отказом. Иван Артурович был не совсем высоко мнения о способностях чекиста Максимова.

За несколько последующих лет группа «Дугласа» совершила ряд громких политических убийств и похищений. Это они выкрали и доставили в СССР генерала Миллера¹⁰. Это они убили в Роттердаме видного украинского националиста Коновальца¹¹.

Но «ветер подул» в иную сторону и Шпигельгласс стал неугоден. Время иностранного террора прошло, и руководство предпочло избавиться от группы. Так сильно запачкавший себя кровью Шпигельгласс был в феврале 1938 года, после смерти начальника Иностранного отдела Слуцкого, назначен на его место исполняющим обязанности. Но в новой должности он не задержался, и в ноябре 1938 года был арестован по обвинению в шпионаже. А в 1941 расстрелян. Такая же судьба ждала и Нольмана. Но его спас Берия. Ставший уже тогда всесильным при Хозяине¹² Лаврентий Павлович высоко ценил аналитические способности Нольмана.

В 1940 году они встретились во второй раз – Нольман и Максимов. Но на этот раз в кресле начальника уже сидел Максимов…

***

– Я прочитал в вашем личном деле, товарищ Нольман, что вы в 1919 году работали в специальном отделе под руководством товарища Кедрова?

– Да, впоследствии это Особый отдел ВЧК.

– Здесь прилагается ваша характеристика, выданная Особым отделом ВЧК в 1920 году. «Товарищ Нольман состоял сотрудником Особого отдела ВЧК и проявил себя честным и заслуживающим доверия работником».

Нольман ничего не сказал на это.

– Затем вы, товарищ Нольман были уполномоченным ВУЧК в Киеве. В 1921 году вас отозвали в Москву. Вы заняли должность в КРО ГПУ. А затем перевелись к Шпигельглассу в Иностранный отдел ОГПУ. Все верно?

– Да.

– Так, – Максимов перевернул лист. – Но вот запись иного рода в вашем деле, товарищ Нольман. Вот послушайте «За измену Родине, участие в заговорщицкой деятельности, шпионаж и связь с врагами народа» вас арестовали.

– Это так! – ответил Нольман.

– Вы признались в том, что здесь написано?

– С меня сняли все обвинения, товарищ комиссар.

– Но вы признались? Как признался ваш руководитель Шпигельгласс?

Нольман повторил:

– С меня сняли все обвинения. Обратитесь к наркому внутренних дел СССР товарищу Берии, товарищ Максимов…

***

Но с 1941 года Нольман стал работать под началом Максимова и отношения между ними наладились.

***

Москва.

Управление НКГБ СССР.

Осень, 1943 год.

Иван Артурович Нольман вызвал к себе лейтенанта госбезопасности Елену Костину.

***

Личное дело

Костина Елена Николаевна

Родилась 1 февраля 1920 года в Москве.

Отец: Костин Николай Иванович, военный инженер. С мая 1918 года в Красной Армии. В 1934 году – преподаватель Артиллерийской академии РККА имени Ф.Э.Дзержинского, полковник РККА.

В июне 1938 года арестован и находился под следствием по делу «участие в контрреволюционной монархической организации». Освобожден в марте 1939 года. Восстановлен в рядах РККА. Вернулся к прежней работе в Артиллерийской академии РККА имени Ф.Э. Дзержинского.

Мать: Костина (Граве) Мария Ивановна. Дочь Ивана Платоновича Граве генерал-майора инженерно-технической службы РККА. Врач-невролог. Преподаватель военно-медицинской академии.

Дед: Граве Иван Платонович. С августа 1892 года завершил курс Михайловского артиллерийского училища. В 1900 году окончил Михайловскую артиллерийскую академию. С 1904 года штатный преподаватель Константиновского артиллерийского училища. С февраля 1918 года в Красной Армии. В апреле 1931 года арестован и полгода находился под следствием по делу «Весна». Освобожден в мае 1931 года. Восстановлен в кадрах РККА в мае 1933 года. В начале 1938 года второй раз уволен из армии. 28 июня 1938 года арестован и находился под следствием по делу «участие в контрреволюционной монархической организации». Освобожден в январе 1939 года. В марте 1939 года восстановлен в рядах РККА. Назначен преподавателем кафедры баллистики Артиллерийской академии РККА имени Ф.Э. Дзержинского.

Костина Елена Николаевна в 1937 году стала студенткой механико-математического факультета МГУ. Курса не завершила. Была призвана на службу в НКГБ СССР (знание иностранных языков).

В 1938 году обучалась в Школе особого назначения НКВД СССР.

Сотрудник НКГБ с 1939 года. Успешно работала в Харькове осенью 1941 года. Позывной «Тося». Лейтенант государственной безопасности. Офицер 4-го управления НКГБ СССР.

С февраля 1942 года в группе полковника Одинцова в Ровно, столице рейхскомссариата Украина. Летом отозвана в Москву в связи с провалом группы.

В сентябре 1942 года переведена в группу старшего майора государственной безопасности И.А. Нольмана. Успешно работала над операцией НКГБ «Подмена».

***

С Костиной Нольман работал давно. Познакомились, когда Нольман состоял преподавателем в Школе особого назначения НКВД. Он заметил талантливую девушку и выделил её среди других курсантов.

В 1941 году Костина работала в Харькове и Нольман с её помощью почти поймал агента Абвера «Вдову». Если бы тогда не вмешались сотрудники харьковского управления НКГБ, которые все испортили своей некомпетентностью, точка в карьере «Вдовы» была бы поставлена на год раньше.

Нольман полностью доверял Костиной. Но сейчас даже её не мог посвятить в детали операции «Крыса в норе». Об операции знает он сам и знает его начальник комиссар госбезопасности Максимов.

– Твоя задача внедриться, Лена. Сейчас немцы станут думать о восстановлении связей с ОУН. Не просто так ОУН активно формирует свою армию УПА.

– Мне доверят миссию в Ровно? – спросила Костина.

– Да. Твоя задача ОУН и УПА. И работать нужно будет не просто осторожно, но ювелирно. Всё по моей инструкции и никакой самодеятельности!

– Сколько людей мне готовить для группы?

– Три человека. Это у тебя. Затем высадятся еще две группы. Но ты о них знать не будешь. Как и они не будет знать о тебе. И все три группы будут возглавлять женщины.

– Вот как? Так задумано?

– Да.

– И каков состав моей группы?

– Я отберу лучших из курсантов наших разведшкол, Лена.

– Мое основное задание?

– Во-первых, сведения про УПА. Нам нужно знать все об этой организации. Они хорошо законспирированы и никогда не выступают под настоящими фамилиями.

– Нужно знать их лидеров?

– Это крайне важно, Лена. Во-вторых, уровень оснащения, социальную базу, связи. И, в-третьих, политические мотивы.

– Политические?

– Именно политические! Местное население сейчас, по нашим сведениям, их поддерживает. Пока это не так плохо для нас. Но скоро мы возвратим те земли под наш контроль. И тогда УПА станет не немецкой, но нашей головной болью, Лена. Мне нужны их журналисты и пропагандисты. Я должен знать, кто они и как они мыслят.

– Моя легенда? – спросила Костина.

– Твой псевдоним – «Красная вдова».

– «Вдова»?

– В Ровно в службе СД работает наш старый «знакомец» по Харькову гауптштурмфюрер Фридрих Вильке.

– Куратор немецкой «Вдовы», которая попала к нам в 1942-ом году?

– Он заставил нас погоняться за его «Вдовой»¹³ пусть теперь поищет нашу…

***

Сарненские леса.

Партизанский отряд «Молот».

Декабрь, 1943 год.