Глава 4. Завещание Ви́хманна I, графа фон Ли́ндов-Руппи́н

Замок Руппи́н, полуостров А́мтсве́рдер, земля Бранденбург, Германия, 28 февраля 1524 года

Третьи сутки над замком Руппи́н и селением Альт Руппин, где он стоял, бушевала метель. Порывистый ветер швырял крупные снежинки в окна, затянутые цветными стёклами витражей, громко и протяжно завывал в трубе большого ками́на в спальне Ви́хманна I, графа фон Ли́ндов-Руппи́н. Граф лежал на широкой кровати, укутанный со всех сторон пуховыми одеялами, несмотря на то, что в опочивальне было жарко натоплено. Его голова покоилась на высоких подушках, тёмно-русые волосы разметались по плечам. Он только что выпил очередную порцию глинтве́йна³³ из итальянского вина с мёдом и теперь тяжело дышал, переводя дух. Щёки графа горели нездоровым румянцем, светло-синие глаза глубоко ввалились в глазницы и глядели оттуда сквозь чёрные круги опухших век на стоявших перед кроватью родственников. Бабушка – вдовствующая графиня Анна Якоби́на фон Што́льберг-Ве́рнигеро́де; старшая сёстра, графиня Анна и её муж, барон фон Геро́льдзек; младшая сестра, графиня Аполло́ния, с ужасом смотрели красными от слёз глазами на обезображенное оспой лицо Вихманна. Они не могли поверить, что ещё четыре дня назад он был совершенно здоров, полон сил и, сидя на лошади во время охоты, с аза́ртом преследовал на полном скаку резвого оленя.

Этот двадцатиоднолетний красавец был большим любителем женщин, романы с которыми, впрочем, были недолгими, хотя каждую из них он, страстно любя, всегда щедро одаривал драгоценностями, разбираться в которых его научила бабушка, Анна Якоби́на, графиня фон Што́льберг-Ве́рнигеро́де.

В четыре года Вихманн потерял обоих родителей. Его мать – Маргарета фон Хо́эншта́йн, графиня фон Ли́ндов-Руппин и фон Ма́нсфельд, была первой красавицей Бранденбурга. От неё Вихманн унаследовал не только внешность, очаровывавшую женский пол, но и гибкость ума, поэтому к семнадцати годам (как отмечали многочисленные родственники и друзья) он обладал «мудростью старика». Отец же его, Йоахим I, граф фон Линдов-Руппин из дома Што́йсслинген, оставил по смерти солидный капитал, обеспечивший сыну и его ближайшему окружению достойное содержание и позволивший бабушке, которая неустанно занималась воспитанием любимого внука, нанять хороших учителей. Будучи способным учеником, Вихманн в совершенстве овладел английским, итальянским, французским языками и имел глубокие познания по арифметике и геометрии, астрономиии и географии. Ну а бабушка, хорошо разбиравшаяся в светском и дворцовом этикете, помогла юноше постичь его тонкости.

До совершеннолетия опекуном Вихманна I был назначен архиепископ Ха́фельбе́ргский Йоханн фон Шла́брендорф. Отягощённый заботами об архиепископстве, он относился к своим обязанностям формально. Это очень не нравилось бабушке Вихманна. Женщина гордая и властная, она постоянно была рядом с внуком и окружила его заботой и вниманием. Однако тот вскоре захотел избавиться от давлеющего над ним бабушкиного авторитета и от порой весьма чрезмерной заботы о нём.

В 1520 году умер опекун Вихманна, епископ Хафельбергский Йоханн фон Шлабрендорф, и семнадцатилетнего юношу его сюзере́н³⁴, курфюрст³⁵ Бранденбургский Йоахим I по прозвищу Нестор³⁶ объявил совершеннолетним. Теперь юный Вихманн I, граф фон Линдов-Руппин, мог самостоятельно распоряжаться солидным наследством, доставшимся от отца. Тут же Вихманн назначил своим советником и поверенным³⁷ графа Ганса фон Ци́тен цу Ви́льдберг. И хотя тот всеми силами пытался удержать юного графа от лишних трат, дорогие подарки любовницам, бесконечные ба́лы, пиры и пышные выезды на охоту вскоре значительно опустошили его казну. Единственное, к чему этот мот и транжи́ра не прикасался, а потому и сберёг в полной целости и сохранности, так это большой кованый сундук, с драгоценностями рода фон Линдов-Руппин. Хранился он в подземелье замка, в тайной комнате, попасть в которую можно было только из графской спальни. Как туда пробраться знал лишь Вихманн. Раз в месяц он спускался в сокровищницу, чтобы положить в сундук очередную партию драгоценностей…

…17 января 1524 года курфюрст Бранденбургский Йоахим I Нестор, пригласил Вихманна I, графа фон Линдов-Руппин в Берлин на свадьбу своей дочери, принцессы Бранденбургской Анны, и А́льбрехта VII, герцога Мекленбу́ргского, по прозвищу «Краса́вец». Сле́дуя устоявшейся веками традиции, Вихманн преподнёс именитой паре дорогие подарки: жениху – боевого коня знаменитой голштинской³⁸ породы, а невесте – массивное золотое колье с крупными индийскими изумрудами. Анна и Альбрехт были безмерно счастливы получить эти подарки, достойные королей. Но такая шедрость окончательно разорила Вихманна и он был вынужден поручить своему пове́ренному, графу Гансу фон Ци́тен цу Ви́льдберг заложить почти половину родовых владений, насчитывавших более 70 городов и сёл, а остальную часть продать.

На свадьбе герцога Мекленбургского, длившейся целую неделю, Вихманн заразился оспой. Вернувшись домой, он отправился на охоту, во время которой вдруг почувствовал сильную слабость, и упал бы с лошади, если бы во́время рядом не оказался верный слуга и телохранитель Ма́нфред Кра́йпс. Он отвёз графа в замок, уложил в постель и хотел было послать за врачом, но домочадцы решили, что у Вихманна неопасная простуда, и врач тут не нужен. Да и ехать за ним пришлось бы в Берлин, до которого по заснеженным дорогам два дня пути. Лечили графа народными сре́дствами, поя́ его горячим вином и мёдом, что ни в коем случае при оспе делать нельзя. Состояние Вихманна резко ухудшилось, и 26 февраля 1524 года, почувствовав приближение смерти, граф позвал своего поверенного, графа Ганса фон Ци́тена цу Ви́льдберг, составить завещание. Когда тот расположился за небольшим столиком у изголовья кровати больного и был готов писать, Вихманн, стал диктовать едва слышным голосом:

– Все деньги, скот, зерно, а также мебель, золотую и серебряную посуду, меховые шубы и постельные принадлежности, я завещаю бабушке Анне Якобине и сёстрам моим, Аполлонии и Анне, по́ровну… – Граф сделал паузу, с шумом втягивая ртом воздух. И в этот момент Ганс фон Цитен цу Вильдберг спросил:

– Кому Ваше Сиятельство оставляет землю и людей?

– Курфюрсту Бранденбургскому! Так я решил! – ответил Вихманн.

Подписав завещание, он заверил его своей печатью и, обессиленно откинувшись на подушки, задремал. Увидев это, все родственники покинули спальню в надежде, что дело пошло на поправку. Возле больного осталась только его старая бабушка Анна Якоби́на – графиня фон Што́льберг цу Ве́рнигеро́де, да преданный слуга Манфред Крайпс.

В воскресенье, 28 февраля 1524 года самочувстие Вихманна резко ухудшилось. Весь день он метался в сильном жару и бредил, а поздним вечером вдруг приподнялся с подушек, пытаясь сесть, но закашлялся и упал на постель. По телу больного пробежала су́дорога, глаза закрылись и он затих. Последний граф фон Линдов-Руппин был мёртв.

Стоявшие у его кровати сёстры Анна и Аполлония плакали навзрыд, а бабушка Анна Якобина тихо причитала:

– О, Боже, моё дорогое дитя! Зачем стою я здесь? И почему не я, а ты в роду́ последний?!..

…В ту же ночь Вихманна I, графа фон Линдов-Руппин, из замка, расположенного в Альт Руппи́не, отвезли в город Но́йруппи́н, где и похоронили в цистерцианском³⁹ монастыре, построенном ещё в 1246 году предком Вихманна – Гебхардом фон Арнштайном, первым графом фон Руппин, родоначальником графов фон Линдов-Руппин.

Три дня спустя после похорон Вихманна в замок Руппин прибыл курфюрст Бранденбургский Йоахим I Нестор и привёл графов Линдов-Руппин и их подданных к присяге на верность. Затем он представил губернатора графства Руппин – Ма́ттиаса фон О́ппена, который объявил:

– Ваши сиятельства, графини Анна Якобина фон Штольберг цу Вернигероде, Аполлония фон Линдов-Руппин и Анна фон Линдов-Руппин, а также и Ваша милость барон фон Геро́льдзек! – новоиспечённый губернатор глянул на их хмурые и напряжённые лица и продолжил: – Их Светлость, курфюрст Бранденбургский постановили, что отныне вы уже не являетесь владельцами земель, лесов, лугов, мельниц, городов и сёл, а также замка Руппин. Они переходят в собственность курфюршества Бранденбург. В само́м замке размести́тся канцелярия губернатора. А посему Вам надлежит сегодня же покинуть замок…

…На закате дня, когда солнце уже опускалось за верхушками дерев ближнего леса, из ворот замка выехал поезд, состоявший из двух карет и четырёх возо́в – графини Анна Якобина, Аполлония и её сестра Анна навсегда покидали своё родовое гнездо, служившее домом для многих поколений графов фон Арнштайн и фон Линдов-Руппин. Все молчали. Каждый думал о своём. И никто даже не подозревал, что семья Гогенцоллернов, к которой принадлежал курфюрст Йоахим I Нестор, уже добавила к своим многочисленным титулам и именам титул «Графы Руппин».

А в это время губернатор Ма́ттиас фон О́ппен, знавший о сокровищах Вихманна, дал команду своим людям допросить слуг покойного, а также обыскать каждый уголок замка, чтобы найти сундук с драгоценностями рода Арнштайн-Линдов-Руппин. Но тщательные поиски результатов не́ дали: заветный сундук так и не́ был на́йден…

…К началу ХХ века от замка Руппин остались одни руины, поросшие густой травой. Виной тому были войны, пожары и разорение. Казалось, история замка Руппин и его сокровищ закончилась. Однако она имела продолжение…

Глава 5. Trinke Bier, und wirst du dick, sag’ nur nicht für Politik! (Пей пиво и будешь толстым, только не говори о политике! (немецкая поговорка)

Германия, земля Бранденбург, Альт-Руппин,

30 апреля 1945 года

К вечеру небо покрылось тучами и вскоре беззвёздная ночь опустилась на землю. Было наредкость темно. С Руппинер Зее тянуло сыростью и холодом. Зябко поёживаясь, обер-фельдфебель Ру́дольф За́альбах по́днял воротник кителя, застегнул его на верхнюю пуговицу, и прислушался. Вокруг стояла тишина. Только лёгкое журчание вод реки Рин, бежавшей под мостом, да слабые дуновения ветра, едва шевелившие листву старых лип, дубов и ветви елей, нарушали ночной покой. Рудольфу страшно хотелось только одного – побыстрее отдежурить смену в карауле и лечь спать. Он уже и не помнил, когда в последний раз отдыхал нормально. Целый месяц их 3-я Дивизия Морской Пехоты под командованием генерал-майора Фри́тца Фулльриеде, ведя непрерывные оборонительные бои, отступает под натиском превосходящих сил 61-й Армии генерал-полковника Павла Белова из состава Первого Белорусского Фронта под командованием маршала Георгия Жукова. Потеряв в сражениях за Эберсвальде, Лёвенбург, и Ли́ндов более половины личного состава, дивизия совершила многокилометровый марш-бросок и заняла́ позиции в Альт Руппине. Здесь 9-й полк, в котором Рудольф Заальбах командовал взводом, охранял мост через реку Рин. Если русские его захватят, путь в Нойруппин и на Запад им будет открыт…

Рудольф проверил посты. Его бойцы несли службу исправно. Их хорошо замаскированные пулемётные точки были разбросаны вдоль берега Рина, слева и справа от моста. С тыла позиции прикрывал 234-й артиллерийский полк. А сапёрная рота заминировала опоры моста и была готова взорвать его в любой момент при явной угрозе захвата противником. То, что русские любой ценой постараются овладеть мостом, Рудольф нисколько не сомневался. Он был опытным воином, побывавшим во многих боях, где вверенный ему взвод успешно отбивал атаки русских, не давая им возможности перекрыть спасительный для выхода окружённого врагом полка коридор. Но сегодня обер-фельдфебелю Заальбаху стало предельно ясно: Альт Руппин удержать не удастся и жалкие остатки дивизии будут полностью уничтожены. А умирать ему вовсе не хотелось. Это не входило в его планы – геройская смерть в бою Германию не спасёт. Надо сохранить жизнь и поберечь силы для её возрождения…

…Рудольф Заальбах родился и вырос в Нойруппине, в семье учителей. Отец, Карл-Хайнц, преподавал историю, а мать, Лизелотта, – английский и французский языки в городской гимназии. Они сделали всё, чтобы сын получил хорошее образование. И он оправдал надежды родителей: окончив гимназию с отличием, поступил на исторический факультет Берлинского университета. Учился Руди хорошо, жил скромно и тихо, в то время как его однокурсники часто устраивали попойки и ночные оргии с девицами лёгкого поведения. Многие из них примкнули к набиравшему силу движению национал-социалистов, возглавляемых Адольфом Гитлером. Но Рудольф в этот грязный поток окунаться не хотел, ибо всегда помнил шутливые, но верные слова отца: «Trinke Bier, und wirst du dick, sag’ nur nicht für Politick!» («Пей пиво и будешь толстым, только не говори о политике!» (нем.). И Рудольф Заальбах следовал этой своеобразной за́поведи неуклонно. Его интересовала историческая наука. А прежде всего – история замка Руппин. От отца он с детства слышал рассказ о сокровищах, спрятанных когда-то в замке его последним владетелем, графом Вихманном I фон Линдов-Руппин. Пытливый студент внимательно изучил сотни исторических документов из архивов Берлина и Нойруппина, много раз выезжал в Альт Руппин и тщательно обследовал каждый метр территории, где стоял замок. Через три года напряжённых поисков труды Рудольфа Заальбаха увенчались успехом. По старинным описаниям, рисункам и чертежам он определил место, в котором, вероятнее всего, мог находиться клад. В 1788-м году на участке, где раньше стоял замок, было построено здание для администрации Альт Руппина. Кирпич и каменные блоки для его сооружения брали из груды обломков главного строения замка, в котором когда-то на первом этаже располагался рыцарский зал, а на втором – графская спальня. Остатки этого строения находились на пустыре, метрах в 500 от сохранившегося здания администрации Альт Руппина. Именно здесь, расчистив завал у обломков стены, Рудольф обнаружил квадратный люк. Сдвинув в сторону его массивную крышку, юноша увидел ступеньки, которые привели в небольшой подземный зал, стены и своды которого были выложены узким и прочным старинным красным кирпичом с белыми прожилками. В углу этого зала стоял чёрного дерева сундук, весь покрытый густой паутиной. Внутри него была серебряная шкатулка в виде ку́ба с откидывающейся крышкой, до́верху заполненная драгоценностями. Оставлять такое богатство здесь, в сыром и легкодоступном зале Рудольф не захотел. Он решил спрятать шкатулку в более надёжном месте. К тому же этот зал вряд ли бы вместил целую коллекцию оружия и посуды, найденную им во время раскопок. Примерно в километре от руин замка, в лесной чащобе, Рудольф наткнулся на полуразрушенный домик лесника, через камин которого по тайному коридору можно было попасть в совершенно сухой и просторный подземный каменный зал.